Сеансы психотерапии

Доктор Скотт простоял у больничного ресепшна более получаса прежде, чем его допустили к его пациенту. С утра психотерапевт уже выслушал истерику по телефону от мистера Грэма и велел ему успокоиться. Сейчас доктор Скотт шагает по направлению палаты Уилла и старается продумать стратегию общения с ним, хоть мысли и спутаны от растерянности. Слишком близко этот мальчик находится к сердцу стареющего психотерапевта, что является очередным провалом в практике доктора Скотта. Дверь со скрипом открывается, и доктор Скотт входит в чистое светлое помещение с желто-бежевыми стенами. — Уилл! — Доктор Скотт, здравствуйте, — Уилл изгибает губы в слабой улыбке. Его лоб забинтован, правая рука в гипсе. В этой нелепой больничной рубахе Уилл выглядит по-особому растрепанным и ранимым. Курчавая чёлка лезет ему в глаза, потому он постоянно смахивает ее более-менее здоровой рукой. — Кажется, я стал немного беспомощным, — усмехается Уилл. — Хорошо, что вступительные уже прошли. Доктор Скотт не видит в этом повода для веселья, но никак не комментирует это, лишь садится на стул рядом с кроватью Уилла. — Как ты себя чувствуешь? — Как развалина, — морщится Уилл, указывая взглядом на свои ссадины и ушибы. — Я о твоем психологическом самочувствии, — доктор Скотт давит на нужный ему рычаг, но ответ отскакивает прямо в него так, что не уменьшает растерянности психотерапевта, а лишь увеличивает ее. — Отлично, что могло измениться менее, чем за сутки? — Уилл… — Да? — и доктор Скотт видит, как Уилл искренне не понимает. Неужели в нем нет и следа депрессии? — Уилл, ты прыгнул под машину, — серьезность доктора Скотта заставляет Уилла задуматься о ситуации чуть глубже. Он уходит в себя, но вновь выныривает, будто бы слишком быстро. — Нет, это не так, я просто побежал невовремя через перекресток… Доктор Скотт не сдается, он еще раз повторяет медленно и с расстановкой, чтобы слова достигли подсознания его пациента: — Уилл, ты бросился под колеса автомобиля. Уилл хлопает глазами и пытается вспомнить, как всё было. Доктор Скотт видит, как зрачки Уилла то и дело бегают из стороны в сторону, словно перематывают время назад в надежде дать Уиллу хоть какую-то зацепку. — Нет… — Как ты себя чувствуешь? — повторяет свой вопрос доктор Скотт с легким волнением. — Хорошо, — вторит Уилл, и они оказываются в тупике. Доктор Скотт хмурится. Уилл хмурится тоже и морщится от боли вновь. — Вчера что-то случилось? Уилл удивленно смотрит на своего психотерапевта и задумывается. В бессилии от того, что не может себя понять, он просто начинает перечислять свои действия, комкая в руке одеяло: — Нет, я вышел из вашего кабинета и отправился домой. Вечером я шёл в магазин, ну и дальше вы знаете. — Тогда случилось что-то до, о чем ты не упомянул, — настаивает доктор Скотт, у которого нет ни одной зацепки. Вся эта ситуация жутко странная. — Уилл, пожалуйста, попытайся вспомнить. Вина появляется во взгляде Уилла, и доктор Скотт ругает себя за непрофессионализм, ведь сейчас ему нужно просто думать над тем, как помочь Уиллу, а не выуживать из него информацию, которой, возможно, в нем и нет вовсе. — Меня девчонка звала на свидание, это считается? — осторожно уточняет Уилл, возвращаясь к себе опасливому. Доктор Скотт задумывается сам. — А как ты к ней относишься? — Как к однокласснице, — Уилл дергает плечом и тут же охает от того, как боль впивается в его мышцы и кости. — Может, у тебя есть какой-то дурной опыт свиданий? — на ум доктору Скотту неожиданно приходит Ганнибал. Его пациент частенько описывает совсем не то, что происходило на самом деле, поэтому доктор Скотт бы не удивился, что и на свиданиях Уилл был с Ганнибалом не единожды. — У меня вообще такого опыта никогда не было, — удивляется Уилл правдоподобно. — Мы же проговаривали всю мою жизнь. — Тогда, вероятно, ты расстроен тем, что этого с тобой так и не произошло… Уилл вздыхает устало, равнодушно бросает: — Вероятно. Доктор Скотт понимает, что его пациенту нужен небольшой перерыв. Нужно привести в порядок мысли им обоим, поэтому он просто знакомит Уилла с больничными процедурами: — Уилл, нам придется пройти еще несколько сеансов, чтобы тебя восприняли психически адекватным. Как только мы разберемся с твоей проблемой, я составлю новое заключение по тебе, чтобы тебе позволили вернуться домой. — Я понимаю и уверяю, что не собирался умирать, — твердо повторяет Уилл, и в глазах его светится решимость. — Да, хорошо, Уилл, мы разберемся с этим. Уилл вновь улыбается безмятежно. *** Доктор Скотт сидит в кафетерии и прописывает программу восстановления Уилла. Сегодня он отменил все сеансы, намереваясь посвятить как можно больше времени анализу состояния своего пациента. Карандаш постукивает по столу, когда доктор Скотт задумывается над словами Уилла. «Я не собирался умирать», — и эта фраза так просто ставит всё на свои места. Уилл не собирался кончать с собой, потому и не было вероятности увидеть эти настроения. Тогда почему такая реакция? Для кого она? — Меня не устраивают ваши слова! — доктор Скотт вздрагивает, когда до него доносятся такие злые слова позади. — Мистер Грэм, — здоровается доктор Скотт. Мистер Грэм садится на стул напротив. У него опухшие глаза и глубокие тени под ними. Весь его вид выдает безутешность. Неужели Уилл уже видел это? Доктору Скотту становится не по себе. — Вы должны были вылечить его! Но тогда почему с ним это случилось?! — взрывается мистер Грэм и стучит кулаком по столу. — Я засужу вас! — Уилл был в полном порядке, когда мы прощались с ним, — убежденно заявляет доктор Скотт, и этот тон заставляет мистера Грэма прислушаться. — Он обязан был заботиться о себе, доктор! — принимается жаловаться мистер Грэм, сменив объект своего гнева. — Неужели он настолько бестолковый, что не понимает, сколько неудобств он доставляет своим родным?! — Хватит, — резко останавливает доктор Скотт чужие причитания. Он сам отец, и слышать подобное от родителя Уилла просто невыносимо, что весь его профессионализм трещит по швам. — Уилл не виноват в том, что с ним происходит. Пожалуйста, воздержитесь от таких слов в его присутствии, если вы действительно хотите, чтобы он поправился. — Тогда кто виноват? Если вы настолько умны, то почему бы вам не проявить свою смекалку и не сообщить мне, кто за это ответит? — зло выпаливает мистер Грэм. Взгляд у него безумный, и у доктора Скотта возникает стойкая уверенность в том, что кто-то сегодня вновь припадет к своей любимой бутылке. Мистер Грэм, может, и хороший человек с прекрасными душевными качествами, но он слаб, и эта слабость не дает ему возможности помочь Уиллу, как полагается. — Я знаю! Дело ведь в этом дьяволе? Он вновь что-то сделал с Уиллом, и теперь мой мальчик в таком положении. — Уилл больше не общается с Ганнибалом, как и обещал нам, — продолжает доктор Скотт профессиональным тоном: мягко, но настойчиво. — Ганнибал больше не влияет на жизнь Уилла, с этим вы можете быть покойны. Мистер Грэм хмурится и заламывает руки, как это раньше постоянно делал Уилл. Его глаза опущены в стол, он думает о чем-то своем. По его выражению лица доктор Скотт может прочесть внутреннюю борьбу. Мистер Грэм просчитывает варианты. Он не глуп. И доктор Скотт вновь убеждается, что при всей своей слабости, мистер Грэм может заставить себя собраться — весь его гнев направлен на решение проблемы сына. — Что будет, если мы вернем Ганнибала? — спрашивает, наконец, мистер Грэм с мрачной решимостью, словно стоит у эшафота. — Я не рекомендую его возвращать, потому что нам до сих пор не ясны истинные причины поступка Уилла, — зачем-то настаивает доктор Скотт, хотя вся ситуация кричит о том, что здесь нужна сторонняя помощь — больше людей, которые хотят заботиться о Уилле. Доктора Скотта просто раздражает Ганнибал и его непредсказуемость. Это ухудшит состояние Уилла? Это ударит по самооценке самого психотерапевта? — Раньше, когда мы ругались с матерью Уилла или когда Уилла одолевало чувство потерянности, с которым мы никак не могли справиться, он уходил к этому ублюдку, — опуская голову вниз сильнее, горько хмыкает мистер Грэм, изувеченная горем фигура. — Я знаю, что этот пацан ни в чем не виноват. И всё же, доктор, это ужасно раздражает, когда твой сын находит утешение у человека, которого ты на дух не переносишь. Я жалок. В докторе Скотте рождается сочувствие. Он смотрит на несчастного отца, который бессилен что-либо сделать. И это действительно жалко. — Я уверен, что дело здесь не в Ганнибале Лектере, мистер Грэм, — спокойно сообщает доктор Скотт. — У вашего сына очень необычные психические процессы, и как только я чуть лучше разберусь в них, он поправится. Я обещаю вам. Мистер Грэм кивает безучастно и сжимает руки в замок с силой, сдерживая внутреннюю ярость и тоску. — Вам лучше съездить домой и отдохнуть. Уиллу не пойдет на пользу ваш вид. Мистер Грэм молчит. Он просто сидит на своем стуле и тонет в себе. Доктор Скотт ничем не может помочь — это не его пациент. Он и так уже переступал черту. Доктор Скотт собирает бумаги, предупреждает, что планирует провести с Уиллом сеанс, и отправляется назад к палате. Уилл не намерен был умирать. Нет никаких суицидальных настроений. Уилл до сих пор в порядке. Где в этой задаче ошибка?

***

— Уилл, ты готов к разговору? — доктор Скотт проходит в комнату, где Уилл только что закончил обедать. — Я готов, но не думаю, что смогу сказать что-нибудь новое, — беспомощно признается Уилл. — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Уилл кивает с доверием, и доктор Скотт обращает свое внимание на свои записи. — Уилл, можешь рассказать мне о том, что ты чувствовал до аварии, в момент аварии и после нее? Какие мысли и чувства были в тебе в тот момент? Уилл закусывает на несколько мгновений губу, чешет задумчиво голову. — Я ничего не чувствовал, доктор Скотт, и ни о чем не думал. Я просто побежал вперед и очнулся уже на асфальте. — О чем ты думал, когда шел домой, ты можешь вспомнить? — доктор Скотт сделал пометки в своем блокноте. — У меня не было ни одной мысли, когда я шел домой, — растерянно продолжает Уилл. — Всё просто было хорошо. — Почему ты считаешь, что всё было хорошо? — Потому что я чувствовал себя хорошо. Сейчас я тоже чувствую себя прекрасно, поэтому я не могу перепутать этого. — И тебя совсем не расстраивает то, что ты попал в больницу? — цепкий взгляд доктора Скотта заставляет Уилла отвернуться к окну. Он опять комкает рукой одеяло. — Я расстроен лишь от того, что все считают меня сумасшедшим, — признается Уилл. — Но я больше не такой. Ведь не такой же? Доктор Скотт качает головой, подтверждая, что Уилл прав. Его пациент все также продолжает бояться, что он не в себе. И хотя доктор Скотт так и не добрался до конца до причины подобных мыслей Уилла, он убежден, что дело в словах Ганнибала, которые с легкостью подействовали на впечатлительного Уилла. — Уилл, мне кажется, что нам вновь придется прибегнуть к гипнозу, — вздыхает доктор Скотт. Он не любит такой способ воздействия на психику, но он лучше всего подходит Уиллу. — Хорошо, — Уилл приосанивается и ойкает опять от боли, сгибаясь назад. Доктор Скотт смотрит на искреннее стремление стать лучше и на тень грусти в глубине глаз Уилла. Он как психотерапевт помог Уиллу избавиться от его зависимости, помог забыть ему пленяющие слова ненормальной любви, но не сделал счастливее. Установленный доктором Скоттом метроном начинает свой бег, и Уилл вслушивается в щелчки, всматривается в мигающий свет. — Уилл, ты меня слышишь? — зовет доктор Скотт, на что Уилл слабо изгибает губы в знак согласия. Насколько же хорошо он поддается гипнозу. И внезапная мысль прокатывается в голове подобно молнии. Вспышка осознания. Уилл и его удивительная психика. Уилл и его зависимость. — Уилл, я хочу снять с тебя блокировки, — признается вдруг доктор Скотт. — Ты позволишь мне это? — Доктор Скотт? — голос Уилла дрожит от страха. Ни он, ни доктор не знают, что изменится после этого. Возможно, Уилл рванет немедля в свои старые больные отношения или же наоборот возненавидит своей объект зависимости. — Всё будет хорошо, — обещает доктор Скотт, в очередной раз действуя вслепую. — А теперь закрой глаза, пожалуйста, Уилл. Уилл не сводит взгляда с мигающего света, а после веки его опускаются, позволяя психотерапевту помочь. Доктор Скотт смотрит на Уилла и уверяет себя, что это действительно правильно. Проходит почти час, когда доктор Скотт щелкает пальцами, отпуская сознание Уилла, и Уилл открывает глаза. Пустые глаза куклы. Доктор Скотт и представить себе не мог, что возможна такая пропасть между реальным Уиллом и Уиллом под гипнозом. Глаза доктора Скотта промокают от слез, которые, ему казалось, уже давно высохли и никак не реагировали на чувства его пациентов. Всё шло хорошо, доктор Скотт всё делал правильно, но в этот раз это не сработало. Если при гипнозе новая мысль вживляется в личность человека, то, до странного, на столь восприимчивого Уилла это не подействовало. Его сознание просто отрастило новую личность, запихнув в скафандр из нее старую индивидуальность Уилла, фактически прибегнув к неполноценному раздвоению личности. Новый Уилл словно похоронил, нет, спрятал в себя истинную личность, как скелет, до которого не добраться без вскрытия. В итоге даже такая правдоподобная маска — это всего лишь маска. Доктор Скотт с сочувствием смотрит на своего молодого пациента. Уилла не излечить, потому что это не лечение, это ненужная ампутация, которой препятствует его психика. Доктор Скотт всегда был уверен в том, что хороший врач, но отнюдь не гениальный, чтобы брать на себя такую ответственность. Он и так уже искалечил Уилла своим стандартным подходом к лечению. — Уилл, — зовет доктор Скотт, и Уилл лишь вздрагивает. Он не поворачивает головы, не завывает мучительно. Слезы катятся из глаз непрерывно, а взгляд Уилла при этом выражает лишь удивление. — Что со мной? Что это такое? — сипит Уилл, вытирая слёзы с подбородка. — Не сдерживай себя, Уилл, — доктор Скотт заботливо похлопывает его по колену и от стыда не может смотреть на него. Так они сидят еще 15 минут, пока безмолвная истерика Уилла не заканчивается. — Хочешь воды? Уилл кивает, и доктор встает, чтобы добраться до графина с водой. — Лучше кофе, — вдруг просит Уилл, и доктор Скотт замирает со стаканом в руке. — Хорошо, — улыбается доктор Скотт, всё еще боясь испортить этот момент возвращения Уилла. Доктор Скотт выходит за дверь, когда слышит тяжелый выдох Уилла и новую волну опустошающих слез.

***

Доктор Скотт заходит в палату только через полчаса, а уже сидит Уилл — не в кровати, а в мягком кресле. Доктор Скотт садится на соседнее кресло по ту сторону столика и передает Уиллу его кофе. Создается подобие сеанса. Уилл вздыхает и неуклюже поправляет больничную рубашку, делает глоток невкусной жидкости. Доктор Скотт осматривается вокруг и только теперь видит несколько букетов с пожеланием выздоровления — все простенькие, ненастоящие. Теперь это неплохой повод поговорить начистоту. Поговорить откровенно о том, о чем ни он сам, ни отец Уилла не захотели слушать. — Ганнибал не прислал своего пожелания, — отмечает доктор Скотт. Уилл удивленно тоже смотрит на цветы и улыбается: — А он должен? — Но ты ведь этого ждал… Теперь доктор Скотт не намерен закрывать глаза, он ни за что не поверит в то, что Ганнибал Лектер здесь не при чем. Это же такая банальная схема. Что случилось с тем парнем, если он перестал писать Уиллу письма? Уилл не продержался и дня. Он чувствовал себя брошенным? Ненужным? Этот одинокий настоящий Уилл, о котором все забыли. Ничего удивительного в том, что Уилл больше не хотел жить. И вот сейчас на лицо все признаки затяжной депрессии. Уилл продолжает смотреть на цветы, и голос его звучит тихо, словно из другой реальности: — Ганнибал был моим другом. — Разве стоит он твоих увечий, Уилл? — вопрос осторожный, без осуждения и нажима. Доктор Скотт действительно старается понять. — Почему мы говорим о нем? — Потому что ты не отпустил его. — Но вы сами сказали, что я здоров, — не понимает Уилл своей вины. Он всё сделал правильно и оказался здесь. И ему плохо. Намного хуже, чем раньше. Лучше бы он умер уже. — Уилл… — начинает доктор Скотт, чтобы разъяснить ситуацию своему пациенту. — Нет, не надо этого говорить, — Уилл улыбается и морщится одновременно. Он понимает всё лучше других. — Я обещал вам и отцу держаться. — Хочешь поговорить с ним? — неожиданно для себя спрашивает доктор Скотт, хотя несколько часов назад убеждал мистера Грэма в том, что это неверный и опасный поступок — вернуть Ганнибала. — С папой? — увиливает Уилл от ответа со смешком. — Он скажет лишь о том, что я не подумал о нашей семье и о нем. — Ты помнишь, чему я тебя учил? — Думать о себе и своих потребностях, — кивает Уилл и вздыхает. Он поднимает взгляд, и в нем читается непонимание. — Так почему мне нельзя себе Ганнибала? Сколько бы вы ни объясняли, я не понимаю причины. — Уилл, он подавляет тебя, — напоминает доктор Скотт, бессовестно затягивая момент признания своей неудачи. — Ты сам говорил, насколько тебе неуютно быть его частью. — А еще я говорил, насколько меня душит его внимание, — соглашается Уилл и огорченно опускает голову. — Но. Можете ли вы представить то количество свободного воздуха, что образовалось вокруг меня после его ухода? Теперь я задыхаюсь еще сильнее от пустоты. Я один во тьме. — Уилл, о какой тьме идет речь? — выспрашивает в очередной раз доктор Скотт. Когда-то он уже касался с Уиллом этой темы, но та закрыта на семь замков, потому войти в эту дверь могут лишь постигнувшие это самостоятельно. — Пожалуйста, поясни это. — Вы не понимаете, — Уилл горько ухмыляется. — А он понимает. С ним я чувствую себя сильнее. — Он делает тебя монстром, — цитирует доктор Скотт Уилла. — А разве монстры не сильны и оттого так пугают нас? — слова эти мрачные, а голос надломлен. Доктор Скотт смотрит на этого Уилла — подавленного и уставшего. «Я пытаюсь помочь тебе, Уилл», — мысленно говорит доктор Скотт. Уилл с пониманием глядит в ответ, будто читает мысли. Уилл — уникальный человек, с чутким сознанием, безграничным воображением и ранимостью. И он отчасти прав, доктор Скотт его не понимает, зато понимает Ганнибала, который так отчаянно хочет всем этим обладать. Чувствует ли Ганнибал себя настолько живым рядом с Уиллом, как доктор Скотт? Испытывает это первобытное любопытство к чему-то такому необычному? Доктор Скотт вспоминает единственную встречу с Ганнибалом и понимает, что это совсем не то, не то же самое — чистое восхищение. Истинное наслаждение непостижимым идеалом чистоты. Света во тьме. В итоге сеанс заканчивается ничем. Истинный Уилл по-прежнему сокрыт от доктора Скотта, и нет ни одного решения, кроме самых провальных. Доктор Скотт выходит из палаты, оставляя Уилла отдохнуть. Он не приблизился ни на сантиметр к проблеме, по которой Уилл когда-то пришел к нему. Ведь если бы доктор Скотт ее решил, то Уилл бы не оказался сейчас здесь. Доктор Скотт зол на себя, от безысходности он пинает больничную стену, пока его никто не видит, и ерошит свои седоватые волосы. У него только половина ключа. «Здравствуйте, это дом семьи Лектер. Сейчас нас нет, но вы можете оставить нам сообщение после звукового сигнала», — приятный женский голос сообщает доктору Скотту, что трубку никто не возьмет. — Добрый день, меня зовут доктор Скотт, и я звоню Ганнибалу по поводу его друга Уилла. Ганнибал, ваш друг попал в больницу, пожалуйста, перезвоните мне по возможности.