Альтер-версия

. Эхолетчики Аманду приняли сухо и холодно, с легким налетом презрения. Нара так и не решилась рассказать отряду о том, что узнала от журналистки, так что, конечно, отношение было не лучшим. Скорее, ее попросту не замечали - есть она и есть, ну и что с того - и не общались вовсе. Только лейтенант Бернс постоянно тормошила будто разом лишившуюся сил женщину: та гасла сейчас, то ли без репортажей, то ли без Фаэтона, иногда плакала. Нара злилась, но сделать ничего не могла. Вскоре появились еще заключенные, и вот с ними Аманда начала общаться сразу, пытаясь вызнать хоть немного о происходящем во внешнем мире. Однако уже через полчаса общения ушла в свою комнату и заперлась в ней, открыв только Наре. Она и подругу-то не пустила бы, но та спокойно пообещала высадить плечом дверь, и журналистка как-то сразу поверила в то, что девушка это сделает. - Что случилось? - жестко и в лоб спросила лейтенант. Аманда отвела глаза, сжала кулаки, но все же ответила: - Фаэтон с ума сходит... Он всех преданных ему людей постепенно подставляет, и... И вот. Кого казнили, кого... Женщина снова расплакалась. - Сходит с ума? Разве он может сойти с ума? - Нара припомнила неосского лидера: всегда спокойный, словно закованный в ледяную броню, слегка ироничный при всем этом... При всей его жесткости, казалось, сойти с ума он не способен. - Конечно может, что я тебе рассказывала все время! - почти прошипела Аманда, утирая непрошеные слезы рукавом платья, - он так изведет всех верных и не очень.. а потом и себя, для полной симметрии, что никому не обидно было! - женщина в сердцах расколотила графин с соком, стоявший у кровати, о стену. Липкое желтое пятно медленно потекло по штукатурке, пропитывая её все глубже и глубже, и пачкая пол. - И мы ничего не можем сделать? Нара и сама понимала, что вряд ли они могут - вон Марсела с ума не сходит, но как можно перебить его упрямство? - Можем, - зло фыркнула журналистка. - У меня все коды управления есть. Но это... это предательство, понимаешь? Лейтенант пристально посмотрела в серые глаза женщины: - Нет. Не понимаю. Это не предательство, мы ведь не помешаем ему мир захватывать... Но... Тебе, наверное, к нему нужно? - Наверное, - кивнула Аманда. Она нахмурилась, но было видно: приходит в себя. - И что же мы тогда сидим? - Нара поднялась, принимаясь расхаживать туда-сюда: - Надо с ним поговорить! Если я правильно поняла, то альтернативой Фаэтону будет массовый геноцид как людей, так и неосов. Не знаю, как ты, а я сидеть сложа руки не собираюсь. Так как, ты со мной? Аманда встряхнула головой, разглядывая девушку со странным выражением в глазах: будто не верит в то, что видит. - Я-то? У меня вопрос, как ты смогла бы что-то одна, если коды доступа только у меня и Фаэтона? - фыркнув, женщина сложила руки на груди. - Пошли уже... Журналистка вышла из комнаты, но пошла почему-то не к выходу, а совсем в другую сторону. Предсказуемо уперлась в тупик, конечно же. Долго что-то искала, и, когда Нара уже хотела спросить, не нужна ли помощь, из стены выдвинулась консоль, в которую Аманда вбила какой-то код. - Не поменял, - тихо шепнула она, когда лампочка мигнула синим, а кусок стены пополз вверх. - Знает, что я чуть ли не все могу... я могу им сюда яда напустить, который и их проймет... да что угодно... и не поменял, представляешь? Нара сглотнула тяжелый ком в горле и промолчала, просто не зная, что сказать. *** Фаэтон выл, колотил руками стены и выл снова. Изорванный в клочья дневник валялся под ногами, в стену врезалась баночка закончившихся изумрудных чернил, оставив на ней зелёный след. Больно. Он и подумать не мог, что бывает так больно. Сейчас он больше всего на свете ненавидел тех, кто его создал. Потому что за что - за что?! - такая боль? Почему мутация настигает при любом сильном ранении именно неосапиантов, ведь у людей такой же генетический потенциал? Почему мутация - это настолько больно? Фаэтон кричит - то ли от этой боли, то ли от осознания, что вот сейчас, вот сию секунду, он плавится. В буквальном смысле. В пальцах с хрустом переламывается розовая детская заколка. Вместе с ней ломается он сам. Мир становится пронзительно-четким. Фаэтон, боль которого стала им самим, не может понять, зачем так долго терпел все это. Он ухмыляется отражению в зеркале, возвращая руке нормальную форму - это намного больнее, чем терять её. И этому виной люди. Люди напали на него, пока он был без защиты. Люди прострелили ему плечо и грудь. Люди заставили его тело плавиться в агонии. Люди создали его таким. Он ненавидит людей. И правда, думает Фаэтон, зачем я так долго терпел их на свой территории? Зачем я терпел их вообще? Какого черта тюрьма вообще существует, когда смерть намного эффективнее? Зачем мне все это, думает Фаэтон, спускаясь по ступеням. Я же вас всех ненавижу. Ненавижу, черт побери. Ненавижу, думает он, открывая дверь. Ненавижу, - глядя на замерших у самого входа девушек. Ненавижу, - в упор стреляя Аманде в висок. То, что бластер разряжен, он понимает только после выстрела. *** Нара отреагировала на рефлексах, оттолкнув замершую в ступоре журналистку, и выбила бластер. Индикатор заряда не горел, но какая сейчас разница? Золотые глаза Фаэтона сейчас - океан боли и ярости. Словно бешеный зверь... Сейчас его не остановит и танк, понимает Нара, не то что она, едва достающая ему до груди макушкой. Тяжелый кулак быстрее - удар, и каменной крошкой взрывается стена в сантимере от лица. - Забирай ее, и уходи, - рычит машина смерти, некогда бывшая Фаэтоном, - Немедленно! В следующий раз я не промахнусь! - и тут же тяжело оседает на землю. Аманда что-то глухо воет, падая на колени рядом с Фаэтоном, но пощечина отшвыривает её к стене, и тут же хватает её Нара, утаскивая подальше. Журналистка бьётся, пытается вырваться, но Нара - солдат, и в силе не уступит мужчине. - Нет, - бессильно стонет Аманда, и плевать ей на горящую от удара щеку. - Нет, отпусти меня! Не-е-е-ет!!! В ней внезапно просыпаются силы, и Нара, получив острым локтем в нос, рефлекторно разжала руки. Аманда снова метнулась к Фаэтону, который так и сидел безвольной куклой. Заглянула в абсолютно мёртвые жёлтые глаза. Подобрала валяющийся на полу бластер, нажала на кнопку перезарядки. Дождалась, когда индикатор загорится. - Уходи, Нара. Бери своих и валите. Я остаюсь. Мы снова враги, ничего не изменилось. Удачи. И, вложив оружие в руку вождя, опустилась перед ним на колени, прижавшись к холодному дулу лбом: - Стреляй, если хочешь. Рука, что держала оружие, дрогнула и... Поплыла. Нара, зажав разбитый нос ладошкой, смотрела на это с непониманием и страхом: она никогда ранее не вдела мутацию в действии, зато Аманда хорошо знала, что это означает. - Ненавижу, - шипит Фаэтон, - Ненавижу тех, кто меня создал... Таким! Журналистка понимала одно: от немедленной смерти её спасла только мутация. И на грань гибели поставила тоже только мутация. Никогда Фаэтон в здравом уме не поднял бы на неё руку, не то что оружие. Это все смерть Раши, маленькой влюбленной девочки. И сразу - мутация. И ее, Аманды, выходки между. - Держись, - шепнула она. - Разработки лекарства идут... Жалко это звучало. И порывистое объятие, от которого неосапиант вздрогнул - было жалким. Оно ничего не меняло. И ненависть в глазах вождя оставалась прежней. Ледяная ненависть в потухшем взгляде. - Пошли. Идем. Идем же, ну! Силой подняла Фаэтона на ноги. Потащила за собой, кое-как удерживая от падения. Заставила лечь на диван в своей спальне - до нее было ближе идти. Заставила закрыть глаза. И только убедившись, что он заснул, позволила себе тихонько заплакать.