Выбор решает все

Следующий вопрос буквально свалился на входящего в кабинет Хисаги. Шухей растерянно моргнул, подбирая с пола знакомый белый конверт. «Ладно бы под дверь, но как наверх-то смогли сунуть?» - озадаченно подумал лейтенант девятого, распечатывая свою новую работу на ближайшее время. Бумаги он только недавно сдал, планировал, наконец, заняться тренировкой отряда, но, похоже, снова придется это поручить офицерам. Капитана с самого утра Шухей не видел, но это ни о чем не говорило – тот мог быть как в пятом и третьем отрядах, так и в банальной самоволке. Впрочем, спустя минуту Шухею стало не до размышлений о том, где находится Мугурума-тайчо. Вопрос его порядком удивил. «Надо же, кого-то твои загогулины на лице заинтересовали», - усмехнулся Казешини. Шухей вздохнул, привычно проигнорировал комментарий занпакто и направился к своему столу, собираясь ответить на вопрос. В этот раз ему определенно повезло. Фырканье Казешини лейтенант девятого снова проигнорировал. «Уважаемый вопрошающий. Шрамов полученных в бою стесняться не принято… «Ты заговорил прямо как боец из одиннадцатого. Что еще я о тебе не знаю?» - развеселился Казешини, а Хисаги дернулся и поставил жирную кляксу прямо в середине листа. Зашипев, лейтенант выбросил испорченный лист. «Можешь не мешать мне отвечать?» - недовольно поинтересовался он, не дождавшись, впрочем, ответа – такие выпады игнорировал уже Казешини. Шухей коснулся ладонью шрамов на щеке и вздохнул. За эти годы он успел к ним привыкнуть, и воспринимал их как неотъемлемую часть себя. Разумеется, он прекрасно помнил, при каких обстоятельствах их получил. «Шрамов, полученных в бою, стесняться не принято. Их я получил во времена учебы в Академии – можно сказать, они стали первым настоящим ранением. Честно говоря, теоретически их можно свести – но это было бы предательством по отношению к памяти. К шрамам я отношусь как к необходимому жизненному опыту. Ни разу я не сталкивался с ужасом или неприязнью, которые были бы вызваны ими. Друзья прекрасно знают их происхождение, поэтому, как вы понимаете, мне незачем стесняться». «Врешь, и не краснеешь. А что было, когда только познакомился с Мацумото?» - Казешини, разумеется, просто не мог промолчать. «Это было давно, и тогда я был младше», - внезапно смутился Шухей и как-то нервно потер шрамы на лице. Он давал обещание честно отвечать на вопросы. «Сейчас я это прекрасно понимаю, но было время, когда я стыдился их. Теперь я очень сожалею, но прошлого не вернуть. Я первый год служил в Готее, старался вникнуть в свои новые обязанности, чтобы достойно их выполнять… В то время в познакомился с Мацумото-сан и она обмолвилась про следы на моем лице. Уже не помню, как в точности звучала фраза, но целую неделю мне было не по себе. Я смотрел на себя в зеркало и видел три безобразных отметины. Разумеется, я не сказал Мацумото-сан об их происхождении, но чувствовал тогда неловкость и смущение от собственного внешнего вида. Впрочем, стараниями друзей мне удалось это преодолеть, но это оказалось не так-то просто». Хисаги отвел в сторону кисть, вспоминая, какую затрещину схлопотал от Абарая. Он тогда случайно зашел в Академию, где и столкнулся с Ренджи, у которого был перерыв в парах. Они разговорились, Шухей и рассказал о шрамах, что, кажется, мозолили глаза всем, кто его окружал, кроме Тосена-тайчо. Тогда-то Ренджи и вспылил, хорошенько приложив его и в буквальном смысле объяснив, что он страдает полной ерундой. - Где были все эти сплетники во время атаки на Академию? И что знает лейтенант отряда, которой и близко не было на месте происшествия? Так принизить боевое ранение, – бушевал Ренджи, сжимая кулаки, а сам Шухей сидел на земле, пытаясь справиться с кровотечением из разбитого носа и до него постепенно доходило, что Абарай-то прав. «После их получения был момент, когда я стыдился их, но по счастью, мне быстро объяснили ошибочность подобного суждения», - добавил в текст Шухей, окидывая беглым взглядом то, что получилось. Достаточно подробно и без излишних эмоций, в чем его однажды обвинили, впрочем, тогда речь шла о статье. Этот же ответ никто посторонний не увидит, он отправится в архив и займет свое место в нужной папке. Хисаги позволил себе легкую улыбку. «Эти шрамы – мое прошлое, от которого я не собираюсь отказываться», - дописав, Шухей вернул кисть на законное место, подождал, когда текст высохнет и уже привычным движением запечатал ответ все в том же конверте. Позже отправит его Исэ-сан, а уж она точно знает, что с ним делать.