Выбор решает все

Хисаги уже спустя пару дней покинул четвертый отряд – и не знал, куда деваться от, как ему казалось, неизбежных насмешек. Да и сам он был готов провалиться сквозь землю – все же попасть в лазарет, получив дверью по голове – глупее причины было придумать невозможно. «А ты сам виноват», - злорадно заметил Казешини. Он до сих пор не мог простить своему шинигами, что тот выбрал его в ответе на тот вопрос и не стеснялся это демонстрировать. «Знаю, но Куна-фукутайчо меня застала врасплох и загнала, по сути, в тупиковую ситуацию», - обреченно вздохнул Хисаги. Он постарался незаметно вернуться в отряд, говорить на тему произошедшего ему не хотелось ни с кем. Вздохнув, Хисаги направился в редакцию. Отсутствие в ней сотрудников неприятно удивило лейтенанта, но по сути, весь отряд словно вымер, а это означало одно – Мугурума-тайчо решил провести что-то масштабное. Где-то внутри что-то царапнуло – капитан не удосужился даже бабочку послать лейтенанту, чтобы сообщить, куда ему добираться. «А зачем ему ты? У него Куна есть», - злорадно усмехнулся Казешини. Шухей пропустил комментарий мимо ушей, включил свет, и собрался было заняться подготовкой нового номера, когда ему под руки попались конверты, которые он успел убрать из офиса. «Пожалуй, сначала отвечу на один, а затем займусь делом», - взяв первый подвернувшийся под руку, Хисаги убрал остальные и решительно вскрыл его. После вопроса, случайно попавшего в руки коллеги, он сомневался, что его, возможно, чем-либо удивить. Однако, прочитав содержимое конверта, Шухей только и мог несколько минут ошеломленно моргнуть. «Как вы думаете, что бы изменилось в вашей жизни, будь вы женщиной?» «О, я за тебя отвечу», - тут же оживился Казешини.- «Ты бы ныл еще сильнее себя нынешнего, сох бы по своему капитану и писал слезливые стишочки, с целью произвести впечатление и переживал бы по поводу царапин на лице. Ну про женскую физиологию, пожалуй, говорить не буду, а то в обморок рухнешь». «Где ты такого нахватался?» - искренне опешил Шухей, у которого вспыхнули щеки. «В отличие от тебя, я не романтик и мне было чем заняться во время бунта занпакто, - усмехнулся Казешини.- Чернила не разлей». «Уважаемый вопрошающий. Мне достаточно сложно представить себя женщиной. Вероятно, в таком случае, это был бы уже не совсем я, хотя что-то общее, несомненно, осталось», - Хисаги отложил в сторону кисть и поморщился. Ответ получался сухим и кратким, слова упрямо не складывались воедино, что вызывало недовольство у лейтенанта. Ему предстояло еще разобраться с новым номером Вестника Сейрейтея. Вот только – что означало быть женщиной? Хисаги взъерошил волосы и прикрыл глаза – вроде бы выспался в четвертом, но веки так и норовили сомкнуться. И смех Казешини во внутреннем мире совсем не помогал сосредоточиться. «Я точно вел себя иначе», - заставил себя вернуться к написанию Шухей и снова отложил кисть. Как именно? Вряд ли он посещал бы магазины с той же страстью, с какой это делает Рангику-сан. Хисаги вздохнул и взъерошил волосы. Вопрос оказался неожиданно трудным и ответ получался до неприличия коротким. «Просто у кого-то отсутствует фантазия», - усмехнулся Казешини. – «Я это тебе не устаю повторять каждый раз». «А ты можешь представить себя девушкой?» - коварно поинтересовался Хисаги. Тишина стала для него самым лучшим ответом. «Спрашивали тебя, а не меня»,- все же выкрутился Казешини, сверкая глазами. Перспектива обзавестись лишними частями тела и лишиться некоторых привычных, похоже, совсем не обрадовала занпакто. Пусть и чисто теоретически, но менять пол он не желал. «Я точно стал бы совсем иной личностью. Лучше или хуже? Мне трудно судить, однако это уже была бы совершенно неведомая Хисаги Шумэо, со своими привычками и принципами», - Шухей вздохнул, перечитывая то, что получилось. Он не представлял себя женщиной, и дело было отнюдь не в скудной фантазии. «Сходи к Куроцучи-тайчо, наберешься ощущений по самое не могу», - усмехнулся Казешини, а Шухей нервно вздрогнул и едва не поставил на листе бумаги безобразную кляксу. Вот только к капитану двенадцатого отряда и не хватало попасть – тогда вопрос теоретический рискует стать практическим, и не факт потом, что этот экспериментатор все вернет, как было. "Ты же должен понимать, что превращение будет обоюдным", - проворчал Хисаги, пытаясь справиться с предательским румянцем. «Еще чего. Обо мне речи не было»,- Казешини откровенно развлекался, мешая шинигами отвечать и откровенно выводя его из себя. «Рассуждать о том, что никогда не случится, можно довольно долго. Однако, если предположить такое, я бы сделал все, чтобы вернуться к себе прежнему, - заставив себя проигнорировать комментарии занпакто, вернулся к написанию ответа лейтенант девятого отряда.- Однако я уверен, что вся моя жизнь в таком случае целиком полностью изменилась, ведь пришлось бы привыкать к новому телу, а это очень непросто. Очень надеюсь, что этого не произойдет никогда». «Если капитану Двенадцатого скучно не станет», - продолжал развлекаться Казешини. Хисаги вздрогнул, перечитал то, что получилось, и решительно запечатал конверт. Больше добавить ему было нечего.