И З Г О И

      Я вижу ее шрамы. Они тянутся вдоль тонких женских рук.       Некогда прекрасные, те вселяли в меня чувство трепета и восхищения. Девушка с изящными умелыми руками пионистки. Я любил гладить выступающие костяшки этих пальцев.       Удивительно как легко можно уничтожить то, что ты так любил. Еще вчера мне хотелось касаться её ладоней, ощущать тепло и мягкость кожи. Теперь мои желания стали для загадкой. Странное чувство пульсирует в груди, отдаваясь кричащей мыслью сознания: — Как я мог хотеть твоих прикосновений?! — она устало смотрит на меня. Ядовитый дым сигарет выжег жизнь из глаз, цвета моря.  — Ты слишком сильно хотел их, — хриплый голос вызывает отвращение.       Непроизвольное искривление моего лица дает ей понять, что мне больше не нравится звук её слов.  Это будто радует и воодушевляет. Она ухмыляется, показывая ряд желтых зубов.       Прошло всего-то три недели, а такое чувство, что вечность. Ей больше никогда не стать той, кого я любил. Женщиной, коей я восхищался, которую томно целовал, холодными зимними ночами, растягивал минуты удовольствия, прижимая к себе обнаженную и податливую…        Она открывает рот и, когда мне кажется, что слова вот-вот сорвуться с потрескавшихся губ, она замолкает, неуклюже  тушит сигарету, размазывая пепел по жестком ворсу ковра, и смотрит на меня. Безучастным, пустым или стеклянным  взглядом куклы. Ей больше никогда не быть…       Взяв в руки свой чемодан, я молча покидаю её квартиру. Дверь тихо скрепит после чего замок щелкает, в этой тишине звук бьет по ушам противным свистом.        Я видел её шрамы, они тянулись вдоль тонких рук кровавыми нитями…       Я слышал песню её боли в едком дыме, в хриплом голосе…       Я чувствовал тоже самое отличаясь лишь тем, что не позволял ей смотреть на свои…