Нянька для Принца

Минуты тянулись вечно. Время превратилось в тягучую, вязкую, липкую массу, которая обволакивала со всех сторон, закупоривала все возможные выходы, мешала думать. Да и мысли, ворохом крутившиеся в голове, были словно ошпарены горечью и едкой обидой. Не в силах размышлять адекватно, Сигюн сделала единственное, что могла свершить в такой ситуации. То есть разрыдалась. Чисто женским плачем, уткнувшись в подушку, она пыталась плакать как можно тише, чтобы никто - даже Лила! - не увидели ее в таком ужасном состоянии. Асинья ненавидела себя плачущую. Не только потому, что она показывает свою слабость и немощность, но еще и потому, что лицо у нее приобретало оттенок зрелого помидора в расцвете сил, глаза пухли, а слезы текли бесконтрольно и в очень большом количестве. Вот так она и рыдала. Именно рыдала, а не плакала. Во время плача блондинка умела держать себя в руках. А пока ее отчаянные рыдания и слезы, коими была пропитана подушка, никак не заканчивались, а по тому незакрытому участку лица около корней волос можно было судить о том, что оттенок ее лица был похож примерно на оттенок панциря нещадно сваренного рака. Уменьшить децибелы у неё никак не получалось, и из-за подушки то и дело раздавались глухой вой и странное завывание, которое девушка явно честно пыталась подавить, но тщетно. Сигюн то и дело вытирала слезы тыльной стороной ладони, но лицо все равно было мокрым, и когда уже и на руках не осталось сухого места, в ход пошли края её одеяла. Платка у Сигюн с собой не было, и никто ей его не предоставлял, поэтому приходилось пользоваться тем, что было вокруг. Девушка оторвала голову от подушки, взглянув в другой конец комнаты. Из-за влаги почти ничего нельзя было толком разглядеть, но ей это было не нужно - просто надоело дышать в ткань. Ей вообще сейчас ничего не было нужно. Никто и ничто. На душе творилось что-то невообразимое. Обида горела внутри ярким, неугасимым пламенем, то и дело задевая Сигюн изнутри. За мысли, чувства, да и за саму душу тоже. Она давно не слышала настолько обидных слов. Ее вообще редко кто обзывал. Когда-то давно, на улице, ее оскорбляли мальчишки - называли пучеглазым чучелом. Сигюн обижалась, но родители приструнивали своих детей, и те начинали реагировать на появление девочки на улице гораздо доброжелательнее. Сейчас все было по-другому. Асинья не могла побежать в слезах к Одину или Фригг, надеясь на их поддержку. Они не станут говорить с Локи. Его просто вернут в тюрьму. Скорее всего, так оно и случится - блондинка не могла гарантировать это, но все же думала, что так и случится. Это происшествие не должно всплыть наружу. В первую очередь об этом не должен узнать Тор. Сигюн яростно отшвырнула подушку. Та почти беззвучно встретилась со стеной и с мягким стуком упала на пол. Почему она все еще думает в первую очередь о нем, а не о себе? Какого черта она не понимает, насколько ее унизили? Она не должна приближаться к этому чудищу. Но в то же время она чувствовала то, что теперь должна помочь Лофту вдвое больше. И это гложило ее, не давая покоя. Сигюн не могла заставить себя подойти к нему. Снова посмотреть ему в глаза. В эти ледяные, зеленые очи. Она думала, что рассыпется в пыль под напором его взгляда. А после всего того, что он ей сказал, она даже думать боялась, что же еще он может сказать про нее. Сердце снова заныло, вспомнив гневную тираду Локи. Девушка перевернулась на другой бок. Ее волосы нелепо липли к мокрому, красному лицу в очень хаотичном порядке. Блондинка не собиралась ничего убирать. Ей было не до этого. Потихоньку она начала успокаиваться - лицо приняло обычную окраску, слезы перестали литься бурным потоком, и внутри тоже все улеглось. Обида утихла, тихо горя где-то глубоко, не собираясь появляться снаружи в ближайшее время. Сигюн никогда не была слишком злопамятной. Этот случай был хоть и особый, но все же она быстро пришла в себя. Только лишь спина то и дело тихо подрагивала, напоминая о недавно оконченных рыданиях. Девушка думала, как быть дальше. В Мидгарде она ничего не сделает - остается лишь только держаться подальше, желательно рядом с Лилой. Сигюн боялась, что Тор заметит перемены в ее поведении, а лишние расспросы ей ни к чему. «Когда вернусь в Асгард, надо будет поговорить с кем-нибудь. Тор точно отпадает. Члены королевской семьи тоже. Сиф мне в этом вопросе не помощник. Остается только папа. Да, с ним-то я точно смогу что-нибудь придумать. Хотя, наверное, скорее всего мне придется оставить это место. Раз уж Локи это не нужно, то я ничего не способна с этим поделать. Да и у меня нет желания что-либо делать. А с Локи что? Вернут обратно в темницу? Или... Так, стоп, какая мне разница? Почему я снова о нем думаю?!» Асинья снова разозлилась на саму себя. Она встала и начала ходить из угла в угол, не в силах найти себе место. Голубые глаза ее то и дело бегали из стороны в сторону, пытаясь что-нибудь придумать. Надо как-то себя отвлечь. Найти занятие, которое поможет не думать о создавшейся проблеме и успокоиться. Стоило спросить об этом Лилу. Может, она найдет ей легкую работу, типа перекладывания бумажек с места на место. Вот Сигюн и обществу поможет, и в себя придет... - Лила, - внезапно вслух сказала девушка, словно что-то вспомнив. - Куртка! Действительно, куртка Лилы осталась где-то в том месте, где гостья потеряла сознание. Видимо, Тор не счел нужным ее забирать. А асинья, совершенно случайно о ней вспомнившая, теперь чувствовала угрызения совести. Совсем не хотелось выглядеть неблагодарной и неуважительной - куртку определенно надо было вернуть, и как можно раньше. «Вот мне и занятие», - подумала Сигюн, направляясь в ванную приводить себя в порядок. Уже через пятнадцать минут она была снаружи, удачно проскочив в толпе работников мимо охранников. Это не составило особого труда - два охранника стояли рядом друг с другом и разговаривали на разные мужские темы, покуривая между делом. Как ни расхваливай организацию, а работают такие же обыкновенные люди. Уже смеркалось, но все же белое платье асиньи наверняка было особо заметно, и она поспешила скрыться от них в гуще толпы проходящих мимо людей. Они смеялись, что-то обсуждали, и говорили на совершенно не понятном девушке жаргоне. Она, в принципе, и не особо вдавалась в подробности - у неё была одна цель, ради которой она так рискованно выбралась наружу. Она даже не рассматривала город, понимая, что сейчас не время для этого. Правда, ей было очень жаль - ведь толком город она не увидела. Просто посмотрела на нереально высокие и яркие здания, и все. В следующий раз надо посетить Мидгард именно как турист. Девушка с трудом вспоминала, куда и как идти. В сумерках это делать было еще сложнее, так как девушка если и помнила очертания нужных домов и строений, то только в дневном свете. Пару раз Сигюн даже останавливалась, чтобы спросить дорогу. Правда, она не знала, как называется то самое место, поэтому пыталась показать руками и описывала его как «место в развалинах и куче пыли». На её жестикуляции большинство окружающих реагировали скептически, просто проходя мимо. Но все же нашлись те, кто это место знал и вполне учтиво пояснил, как туда идти. Счастью девушки в тот момент не было предела, и она чуть ли не в пол кланялась своим помощникам, пища различные слова благодарности, вызывая у них чувство смущения, перебиваемое приступами дикого смеха. В конце концов, с грехом пополам, блондинка добралась до места, которое было ей более-менее знакомым. Что-то ей подсказывало, что через пару поворотов она доберется до места. А дорогу обратно уж она помнила. По крайней мере, надеялась на это, потому что описать здание Щ.И.Т.а она не могла, и помнила его только по входу. Дома становились все ниже - верный знак того, что она не сбилась с курса. На широких улицах девушка чувствовала смесь разнообразных запахов духов, еды, выхлопных газов, странных цветов и многого чего прочего. Тут все это пропадало, и девушка чувствовала запах строительного камня и сырой штукатурки. Откуда-то ветром принесло запах гари. В этом месте было неестественно тихо - лишь отдаленный шум улицы раздавался неподалеку. Сигюн ускорила шаг, завернув за угол. Еще пара поворотов - и она на месте. Заберет куртку - и побежит обратно. И все счастливы. Совесть её не гложет, Лиле не придется покупать новую куртку, а Тор никогда об этом не узнает. Да, все будет именно так. Девушка даже не думала о форс-мажоре, считая, что навлечет так беду. Но беду не надо было привлекать - она пришла сама. - Юная мадемуазель, куда вы направляетесь в столь поздний час в гордом одиночестве? - раздался хрипловатый мужской голос. Сигюн остановилась, как вкопанная. Она вся словно сжалась, втянув голову в плечи, опустив руки по швам и сжав их в кулаки. Она медленно обернулась, не произнося ни звука. Глаза её были широко распахнуты, а рот закрыт, и она удивленно смотрела вокруг, словно только с луны свалилась. Такую неожиданность в лице трех незнакомых существ мужского пола она не учитывала. Поэтому пока её мозг судорожно искал план отступления, она лишь удивленно хлопала глазами, не зная, что ей на это ответить. Мужчина, задавший вопрос, выжидающе смотрел на неё, склонив голову набок. Он был совершенно не знаком Сигюн, равно как и два его друга, стоявших по оба края улочки, но их забавный вид вызывал у асиньи смех, который было тяжело сдержать. Половина лица одного из них была перевязана тканью, а штаны, казалось, вот-вот упадут. У второго были странные, длинные кудри, которые, казалось, не мыли уже вторую неделю. А третий постоянно дергался и оборачивался, видимо, боясь того, что их кто-нибудь увидит. В своей странной агрессивной суетливости он напоминал драчливого воробья. - Кажется, я задал вопрос, - повторил мужчина с кудрями. Девушка молчала, стоя на своем месте и наблюдая за тем, как все трое делают шаг в её сторону. Взгляд её бегал от одного к другому, не понимая, что делать в такой ситуации. В Асгарде на такой случай была стража. А тут? Явно с этим не прокатит. - По делам, - наконец ответила она, пытаясь заставить голос не дрожать. - Дела? Может, стоит забить на это все? Вечер, суббота, пойдемте с нами, мы вас выпивкой угостим. Как думаете? Сигюн все так же ошарашенно смотрела на них. Она пока не решалась дать ответа. Сейчас она напоминала мышь, которую загнали в угол. Глаза блестели от страха, бегая то туда, то сюда, а тело не в силах было подчиняться. Но в итоге решение было принято. Не говоря ни слова, девушка развернулась и убежала, пока могла контролировать себя. Наверное, она никогда в жизни так быстро не бежала. Дыхание сбилось уже на первом повороте, волосы лезли в лицо, и девушке приходилось то и дело их убирать. Благо, туфли не подвели, и бежать было более-менее легко. Девушка слышала своих преследователей, которые что-то кричали ей вслед и были на расстоянии примерно трех-четырех метров. Любая остановка могла стоить ей жизни. Как ни странно, бежала Сигюн именно в сторону развалин, все еще надеясь забрать свою куртку. Такой глупости, казалось, не было объяснения. Но девушка банально боялась не найти дорогу обратно, поэтому и неслась по заданному маршруту. Как она будет поворачивать обратно - она не думала. Она думала о том, как бы привести дыхание в норму, потому что казалось, что легкие вот-вот разорвутся. Ноги то и дело спотыкались о камни или друг о друга, и постоянно блондинка была на грани падения, но с трудом удерживала себя на ногах. В такие моменты сердце её сжималось в страхе, что она упадет и её поймают. И что потом? Она не знала, какие тут порядки и что будет с ней. Но примерно догадывалась. Картины отнюдь не радужные. И вот, на горизонте виднелись те самые развалины. На одном из серых камней виднелось что-то коричневое - наверняка куртка. Сигюн обрадовалась и улыбнулась. Хорошо, что её никто не своровал. Но думать сейчас стоило о другом. Споткнувшись об очередной камень, девушка упала на пыльный асфальт, больно ударившись коленкой и наверняка содрав кожу. Она упала лицом вниз, едва не ударившись носом о камни. Дыхание перехватило - асинья жадно хватала ртом воздух. Ужасно болел корпус в области диафрагмы. Вставать было уже поздно, и она просто перевернулась набок. Троица была уже близко, и Сигюн склонила голову вниз, чтобы скрыть наворачивающиеся на глаза слезы. Колено нещадно саднило. - Вот ты и попалась, стремительная наша..., - сказал запыхавшийся "воробей", который почему-то был один. Наверное, его друзья не такие быстрые, как он. Сигюн сжалась и закрыла глаза, ожидая, что чьи-то грубые руки схватят её и потащат в сторону, но этого не было. Раздался короткий вопль, звук удара и глухой стук тяжелого тела о землю. И тишина. Девушка неуверенно открыла глаза и повернула голову. Мужчина лежал на земле без сознания, а рядом с ним стоял кто-то еще. Но этот "кто-то" был знаком асинье. Она узнала его еще по брюкам, и по мере того, как поднимался её взгляд, догадка её подтверждалась. - Локи?! - изумленно спросила она. Трикстер кивнул и подошел к Сигюн, помогая ей встать. Та, конечно, забыла про обиду и позволила себя коснуться, хотя прикосновения его доставляли некое смущение - щеки её покраснели. Из-за больной ноги девушке пришлось опереться на Бога Обмана, и тот повел её к камням около развалин, посадив прямо около той самой куртки, из-за которой и произошел весь сырбор. Девушка немедленно накинула её на себя - вместе с тьмой на город пришел и холодный ветер, а в платье особо тепло не будет. - Больно? - спросил он, присев на одно колено рядом с девушкой, осматривая рану. В принципе это была обычная царапина, которую получают дети во время игр на улице, и ничего страшного тут не было. Но неженка-Сигюн даже пальцы в детстве не царапала, чего уж говорить о такой вещи, как содранная кожа. Кровь текла медленно, одной тонкой струйкой. - Терпимо, - ответила Сигюн, даже не пытаясь скрыть своего изумления. Такое чудное спасение не укладывалось у неё в голове, а теперь Локи еще и интересуется о здоровье девушки. Такое чувство, что не он некоторое время назад орал на неё, вымещая всю свою злобу. - Как вы нашли меня? - Я видел, что ты вышла из своей комнаты и ушла куда-то. В таком... состоянии было бы опрометчиво отпускать тебя. Я пошел за тобой. Тору сказал, что ты убежала, и я знаю, где тебя искать. Он отпустил тебя, скоро сам будет здесь, - ответил Локи, достав из кармана абсолютно чистый белый платок и вытер кровь, дабы рана выглядела более аккуратно и не повергла Тора в состояние бешенства и злобы на всех и вся, кто повинен в случившемся. Его можно было понять - он ответственен за Сигюн, и любая царапина на ней была на его совести. Девушку ответ удовлетворил, и она, задумчиво кивнув головой и смутившись от действий Лофта, посмотрела куда-то вдаль. От усталости она даже не стала мешать ему и пререкаться, что вполне может вытереть кровь сама. Она очень странно чувствовала себя. Между ними сейчас стояла стена. И, казалось, её даже можно потрогать - настолько она была ощутима. Оба они чувствовали себя неуютно, и если Локи хорошо это прятал, то в поведении Сигюн были видны напряжение и смущение. Тишина длилась слишком долго. Локи нервно поправил воротник, а Сигюн не менее нервно мяла ткань подола юбки платья. - Почему вы пришли за мной? - задала она вопрос. - Потому что я знал, куда ты пойдешь. - А как вы узнали? - Вы же у нас такая правильная. Вы бы из Асгарда сюда вернулись, чтобы найти и отдать куртку. Сигюн почему-то прыснула со смеху, и тут же закрыла лицо рукой и извинилась. Локи пожал плечами, но на лице его играла легкая улыбка. - Спасибо, что спасли меня. Я не знаю, что бы я делала... - Лучше не думай об этом, - сказал мужчина, потянувшись. - Надеюсь, это сойдет за извинение за сегодняшний... инцидент. Сигюн словно холодной водой окатили. - Вы что, извиняетесь передо мной? Серьезно? - Только не начинай, - нахмурился Локи, и Сигюн, покраснев, отвернулась. - Извините. Я... вам не за что извиняться. Я все понимаю. Вам тяжело, и злость надо куда-то девать. Пришло время Локи удивляться. Он был изумлен, что его настолько легко простили. Он ждал тираду на тему того, как она оскорблена и как долго ему, Богу Обмана придется корпеть, чтобы заслужить прощения. А тут все так легко обошлось. - Главное, чтобы Тор об этом не узнал, - внезапно сказала блондинка. Локи, ошалело посмотревший на неё, рассмеялся. Открыто, искренне. Смех его был заразителен - асинья и сама рассмеялась, хотя не понимала, что было смешного в её словах. она просто смеялась тому, что собеседник её тоже смеется. Она впервые слышала его смех. Приятный, теплый, человечный. - Как с языка сняла! - объяснил он, как только закончил смеяться. И тут стена между ними рухнула. Говорить стало гораздо легче.