Les Freaks

--- 5 сентября. --- Отыграли пару выступлений в небольших городках – я даже не запомнил их названий. Маркиз по-прежнему тихий. Правда, периодически я слышу, как он шепчет «Мари». Остальное он произносит не так громко. Кажется, что-то про постоянство. Но причем тут постоянство, когда он – сама непредсказуемость? Как я устал бояться. Хотя казалось бы – куда уж хуже-то. Но умирать не хочется. Только не в этом цирке уродов. Мари. Чертова шлюха. Как ее все обожали – Мари то, Мари это, Мари, да ты просто наша дева Мария. Ага. А Вольфганг тогда Иисус. Маркизу тогда снова удалось меня удивить. Сукин сын. Ненавижу. Мне бы так повезло, как проклятой Мальвине. Но нет, девочек Маркиз у нас не обижает. Настоящий джентельмен, чтоб его. Моему исчезновению фрики бы только обрадовались. Сволочи. Особенно Гаргантюа. Если уж кто и убьет Маркиза, то только он. «Знаешь, Пьеро, а ведь если я умру – то ты умрешь вместе со мной. Просто потому, что тебя зарежут сразу же после меня. А Вольфгангу сломают хребет, чтобы не пытался за нас отомстить. Бедный мальчик. Единственная чистая душа в нашем цирке.» --- Она ж практически жила в его фургоне. Шлялась к нему, как к себе домой – якобы уточнить денежные вопросы. А мне приходилось делить угол с Вольфгангом. Да что приходилось – и сейчас приходится. Синеволосая сука. Я видел, как Маркиз на нее смотрел, когда они были наедине. Если бы она не разбудила в нем зверя – мне бы не пришлось сейчас терпеть его садистские ласки. Даже писать мерзко. Я интересен ему только потому, что урод. Потому что мое тело безупречно. За исключением лица. Остальное его не волнует. Он даже не подозревает, как меня раздражает, когда он начинает что-то напевать себе под нос. Потому что я мог петь лучше. Гораздо лучше, чем он. До того, как эта мразь плеснула мне кислотой в лицо – а неправильное лечение окончательно убило все, что находится выше плеч. Разве что глаза каким-то чудом не пострадали. Маркизу я солгал – сказал – точнее, написал – что во всем виноваты проклятые паровые машины на заводе, которые обожгли мне кожу и слизистые. Он купился, придурок. Я что, похож на чернорабочего? --- ..этот чертов план был идеален! Он должен был впасть в ярость и убить ее! С другой стороны – все сейчас так и думают. Я не собираюсь их переубеждать. Хотя у меня сводит челюсти каждый раз, когда я слышу, как кто-то снова произносит ее имя. --- Черт, не хотел ведь о них писать. А больше не о ком. Как это раздражает. Маркиз в который раз перечитывает дневник солдата. Как бы окончательно не съехал. Мало ли что там написано. И ведь даже не спросить некого – итальянский знает только он. Только что осознал, что теперь мне точно некуда бежать – за Кордон меня уже не выпустят. На кой черт мы так рисковали? Нас могли убить на границе – ведь нормальные люди в Италию не едут, а значит, и плакать по нам никто не будет. И вообще мы преступники. Даже несмотря на то, что ничего не сделали. И все-таки, как обидно, что мой план провалился! --- 10 сентября --- Мы наконец добрались до Молизе. И, как обычно, я обязан передать Маркизу новости. И, как обычно, хороших среди них нет. А остальные обожают подчеркивать – мол, Пьеро, ну иди, ну ты же близок к нему, он тебя не тронет – и пошло улыбаться при этом. Гаспар вообще всегда улыбается, например. Правда, только половиной лица. Маркиз иногда говорит, что мне бы пошла такая улыбка. Ненавижу. ~~~ 10 апреля --- Лаура умерла. \несколько страниц заштриховано черным\ --- 15 апреля --- Беатриче умерла. \несколько страниц заштриховано черным\ --- 16 апреля --- Я умер. \одна страница заштрихована черным\ --- 13 мая --- Беатриче, ну почему ты плачешь? Все в порядке, я просто – закончу – то, что начал – такие же солдаты, как я, тоже воюют – на стороне – чумы – а я – их знаменосец – я – проповедник Мора – я – гонец Смерти – я несу ее – я гонюсь за ней – Господи, черт бы тебя побрал! – тот священник отказался вас отпевать – и я задушил его – прямо в церкви – будь проклят этот город! – я сбежал – я постоянно бегу – белый Дьявол – да – они зовут меня – белым Дьяволом – кажется, я поседел – впрочем – тебе же всегда нравились мои светлые волосы? – помнишь – у Лауры – были – такие же – а теперь – ее – нет – как и многих – тысяч – детей – \несколько десятков страниц покрыты крестами\ ~~~ – Ну как, мой маленький Пьеро? Ты готов к вечернему представлению? Пьеро качнул головой. – Нет? – Маркиз вздернул бровь и, отложив дневник в сторону, сел на кровати. – А почему? Пьеро осторожно приблизился и показал Маркизу листок, на котором было всего несколько слов. Маркиз перехватил его руку и перечитал написанное, покусывая ус. – Не пускают, значит. И даже не сказали, почему? Пьеро снова покачал головой и попытался вырваться. Маркиз сжал запястье Пьеро сильнее и мечтательно улыбнулся. – Это не очень хорошие новости, мой маленький Пьеро. Ты же понимаешь? Кивок. Скрип зубов. Маркиз дернул Пьеро на себя. Рука юноши опасно хрустнула. – Кто отвечает за разрешения? Кто не пускает нас в Молизе? Кто?! Пьеро замычал и с трудом накарябал левой рукой – «Местный священник». Маркиз оскалился. Отпустил руку Пьеро. Нашарил рядом с кроватью трость. Неожиданное препятствие. Какая досада. Впрочем, ничего. Небрежно заломил цилиндр. Пойду пройдусь по цирку. Бедные дети, наверно, скучают без своего папочки. Оправил манжеты. А как только нас пустят в город – о, а нас пустят! Как будто в этой проклятой богом земле так много развлечений – а мы-то постараемся – я нанесу тебе визит, священник. И я бы на твоем месте помолился заранее. А то мало ли. Маркиз распахнул дверь фургона. Спрыгнул на влажную от дождя траву. И с ненавистью посмотрел на крест, возвышавшийся над стенами. --- – Дай! – Роза чуть не плакала от отчаяния. – Дай! Вилли поцокал языком: – Гадкая Роза, нехорошая Роза, зачем ты хочешь, чтобы мы умерли? – он перекинул сломанную куклу Артюру. – Дай! – Как странно она говорит, – один глаз Артюра прищурился. – Ты что-нибудь понимаешь, Вилли, дружище? – Да я даже не слышу ее! – Вилли с комичным ужасом прижал ладони к обрубкам своих ушей. – А меня слышишь? Вилли ойкнул и свалился с бревна, на котором сидел. Маркиз невозмутимо подошел к замолкнувшему Артюру: – Я одолжу? – трость с силой вонзилась в землю между ног одноглазого клоуна. – Разумеется, ваше преосвященство, – хохотнул Артюр и отдал куклу Маркизу. Тот не глядя протянул ее Розе. – Паси! – кажется, что даже вторая голова мертвого близнеца Розы улыбнулась. – Не за что, – бросил Маркиз. – Я вижу, вы совсем заскучали, да? Клоуны синхронно кивнули. Вилли попятился назад. Артюр с презрением посмотрел на него. – Кажется, я знаю, что вам поможет! – Маркиз щелкнул пальцами. – Эй, Агриппа! – Месье звал Агриппу? – прогудел великан, выглянув из шатра. – Именно. – кончик трости указал сначала на Вилли, потом на Артюра. – Ребята заскучали. Устроишь им встречу со своими южными друзьями? Великан издал грустный вздох. – Агриппа не понимает месье. – К тиграм их, – перевел карлик и с неожиданной для него ловкостью спрыгнул с шеи Агриппы. – Благодарю за заботу. Животные так давно не ели.. – он прижал ладони к щекам и посмотрел на клоунов голодным взглядом. – Да что ты говоришь, Гаргантюа, – картинно изумился Маркиз, – А я не думал, что ты позволяешь несчастным животным голодать.. – Не надо! – хором взвыли Артюр и Вилли, но Агриппа уже схватил их за воротники и потащил в сторону клеток. – Не нааааааадо! Карлик обернулся к Маркизу. – Кто знает, кто знает.. Кривой улыбкой Гаргантюа можно было резать глотки. От уха до уха. --- Красные глаза сверкнули во тьме. – Вольфганг! Человек-собака заскулил и шарахнулся в сторону. – Не бойся, – Маркиз засмеялся лающим смехом, – не укушу. Вольфганг попятился. – Ну и катись к черту, – процедил Маркиз. Поднялся со ступенек фургона. Открыл дверь. Обернулся. – Кстааааати..будешь у черта – позови сюда Пьеро. Мне скучно. Маркиз лениво потянулся. Пожалуй, в этот раз нельзя обойтись без веревки. Пьеро опять будет вырываться. И откуда такая нелюбовь к горячему воску? Впрочем, хорошо хоть кляп ему не нужен. Единственный плюс сожженных связок. ---