Les Freaks

--- Луче забрался на свою койку – верхнюю слева – и осторожно раскрыл блокнот. Из которого на него смотрело одно и то же лицо – со всех изрисованных страниц – даже если он просто практиковался рисовать глаза или улыбки. – Как звать невесту-то? – гоготали матросы и, подмигивая друг другу, пихали его в бок. Луче лишь улыбался уголком рта: – Теа. Он улучал каждую свободную от работы минуту, прятался под фонарями или пробирался в котельную – там было до безумия жарко и почти невозможно дышать – но Луче нуждался в свете. Всего портретов получилось семь – сходством, правда, частично пришлось пожертвовать – поэтому Луче просто надеялся, что Тео не обидится, когда узнает, что он рисовал его куда более женственным, чем он есть на самом деле – хотя Тео и так изрядно доставали всякие ублюдки, принимавшие его за девушку – случайно или намеренно – почему мою щетину, сука, не видно? – потому что у тебя светлые волосы – спасибо, а то я за двадцать лет не заметил! – не злись. хочешь, мы тебе усы из моих волос сделаем? – и будут они у меня висеть, как у старого сутенера. – Теееео.. – что Тео? – я могу сделать так, чтоб они стояли – о, я не сомневаюсь в этой..ммм..твоей способности – Неделя! Господи, всего неделя – а он уже так скучает. Луче с тревогой подумал о том, каково ему будет без Тео месяц или больше. И каково будет Тео – без него. Впрочем, об этом он подумает позже. Через час они пришвартуются в Термоли и тогда – – Пиздец нахуй блядь! – в каюту ворвался Саид – сосед Луче, спавшей на нижней койке – и принялся яростно шарить в тумбочке. Луче осторожно свесился с края постели – за то малое время, что он него знал, араб ни разу не вышел из себя. И ни разу не хлестал паленую граппу в таких количествах. – Термоли горит, – объявил араб, наконец оторвавшись от бутылки и вытирая ладонью рот. – Судя по всему, пару дней назад пираты набежали. И разошлись, ебать их якорем! – Как – горит? – ошеломленно спросил Луче, спрыгивая с верхней койки и усаживаясь рядом с Саидом. – Как пороховая бочка, блядь! – снова взорвался Саид. – Еще день как минимум в город не попадем – кэп сказал, они все никак склады с оружием потушить не могут, не говоря уже об остальных районах, – он сжал ладони в кулаки и оскалился. – Блядь, если с моим домом и семьей что-то случилось – я этих ублюдков и на дне моря достану. Термоли горит. Термоли в огне. А Тео – либо был внизу – рядом с портом – либо наверху – на окраинах – которые будут тушить в последнюю очередь – – Эй, малец, ты че? За невесту переживаешь? – Саид толкнул Луче в плечо и криво усмехнулся. – Ну помолись за нее. Может, твой бог ей и поможет. --- Луче не помнил, как добрался до дома – их дома – после того, как им все же разрешили сойти на берег, он бросился наверх – несколько раз дорогу ему преграждали дымящиеся руины – господи, нет, боже, ты не можешь этого допустить – с собора, кажется, сбили крест – Луче заметил это как-то машинально – плохой знак, господи, нет – в портовых притонах искать Тео не имело смысла – их снесло первым же залпом пиратских орудий – оставалось бежать и надеяться, надеяться, надеяться из последних сил – Дом стоял. Точнее, от него остались лишь основные несущие стены, которые упорно не хотели рассыпаться в пепел. Потому что – увы – не могли. Луче медленно, шатаясь, побрел в сторону входа, держась за еще горячий камень. Ему казалось, что, когда он все-таки дойдет до их дома – он рухнет. Погребая с собой его сердце. Металлическая дверь была выбита – Луче задержал дыхание – значит, в поисках добычи пираты добрались и до отдаленных районов – господи, но у нас и так ничего не было – кроме нас самих – господи, они не могли отнять у меня мое единственное сокровище – моего Тео – нет – Чудом сохранившая кое-какие ступеньки лестница жгла ему ноги. Тео – – Ragazzo mio, – прошептал сухими губами Луче. Глядя на сгоревшую руку, видневшуюся из-под обломков крыши. Сжимавшую медальон. --- – Пустите, отец. Я должен помочь ему – выбраться – Тео! – он задыхается, слышите? Он зовет меня – из завалов – он молит о помощи – пустите же! – его еще можно спасти – – Сын мой. Он больше не здесь. --- Отец, я безумен. Я знаю. Надежда слепа – как и боль. Но сердце упрямо – и вера с любовью – все-таки – теплятся в нем. Господи, я в тебя верил. И верю сейчас – хотя – если честно – у меня нет причин. Твои пути неизвестны – И – боже! – жесток твой огонь! – Но – может быть – он еще – Нет. Мертв догорающий дом. ---