Les Freaks

--- К тому моменту, как Маркиз добрался до потрепанной временем церкви, начал моросить мелкий противный дождь. У Маркиза к нему были свои личные счеты – нормальный дождь его лишь раздражал – а от этой мороси, нагло липнущей к лицу, ему вечно казалось, будто он идет по морскому дну – и вокруг него – вверх и по сторонам – лишь вода. С отвратительной горечью соли. Маркиз бесшумно открыл дверь – незаперта? В такой поздний час? Воистину священники странные – и проскользнул в притвор церкви. Вытер ладонями лицо, передернулся от прикосновения искусственной кожи к настоящей – перчатки давно перестали быть атрибутом и почти приросли к нему – что поделать. Говорят, старые привычки отходят только вместе со шкурой – встряхнул цилиндр, орошая каплями камни – и толкнул вторую дверь. Оказавшуюся громче первой. --- Полумрак, три свечи, витраж. Падре не сразу услышал пронзительный скрип – слишком глубоко погрузился в воспоминания – резкий звук заставил его тело вздрогнуть, но не смог разбудить разум – лишь через несколько секунд падре осознал, что в церкви есть кто-то еще. Оборачиваться падре не решил – равно как и окликать гостя – если бродяга – бог ему судья, в церкви брать нечего, а его душа не стоила и греха – если местный – то, скорее всего, Доменико опять захотелось поговорить о своей ереси – падре не мог его осуждать за это – большая часть жителей города не интересовалась духовным – а Доменико даже закончил школу – Стук каблуков по камням эхом отдавался от стен – каблуков? Интересно – значит, все же приезжий – кстати о незваных гостях. Спокойствие моментально слетело с падре – будто кто-то невидимый, ухмыляясь, схватил покрывало и сдернул одним движением, обнажая скрытые страхи и смертный грех – Шаг. И еще. Падре бросил прощальный взгляд на витраж. И обернулся. --- – Добрый вечер, падре. Я смотрю, вам не спится, – мурлыкнул Маркиз и приподнял цилиндр. – Надеюсь, вы не против моего позднего визита? Сами понимаете – дела – усмешка – цирковые. Молчание. – А у вас, как вижу, церковные, – снова усмешка. – Кстати о церковных делах, падре. Это ведь из-за вас нам пришлось – будто чумным – провести пару дней за пределами города? Падре ощутимо вздрогнул, но ничего не ответил. Это все игра света – точнее, теней – и акустика церкви – и моя усталость – этого не может быть. Незнакомец был до безумия похож на Тео. И не похож одновременно. Потому что Тео не был таким – властным? грубым? Маркиз прислонился бедром к спинке скамьи и постучал тростью по полу. – Молчите, падре? Хорошо. Я и так знаю, что это вы. Впрочем..не будем о прошлом. Сейчас я хотел бы вас попросить отозвать от моей площадки своих людей. Они пугают моих фриков, а это может вылиться в..некоторые неприятности. – Я не понимаю, о чем вы, – севшим голосом ответил падре. Кажется. Ему снова просто кажется. Короткий смех. – Падре, вы считаете меня идиотом. Думаете, я не заметил в толпе тупых неулыбающихся лиц? Они могут принадлежать только монахам, – Маркиз дернул плечами, изображая отвращение. – Понимаете, падре, я хочу только одного – чтобы мне и моему цирку не мешали выступать. Мы все честные люди, побитые жизнью, и вы можете мне поверить – ни у кого из моих фриков не было проблем с законом – да и не будет, я в этом уверен! Так что без слежки у нас всех будет гораздо меньше проблем, – Маркиз очаровательно улыбнулся. – Да и где же ваше гостеприимство, падре? Падре. Падре был готов поклясться чем угодно – хоть своей душой – что это Тео. Все те же светлые волосы. Все те же нервные жесты. Все те же саркастичные интонации – куда ты опять с утра пораньше, padre mio? служба только через пару дней! – – Тео, – выдохнул Луче, не давая себе задуматься – почему Тео все еще не узнал его. <И почему мертвец смог войти в церковь.> Маркиз непонимающе приподнял бровь, чуть наклонив голову вбок. Обернулся – вдруг пропустил появление на сцене третьего персонажа. Снова улыбнулся – уже иронично. – Кто? Я так напугал вас, что вы тут же принялись звать Бога, падре? Луче не понимает. Нет, правда не понимает. Непонимание уступает место страху – что не так, что не так, что – – Тео, господи, это и без того не смешно. Хотя бы не делай вид, что не помнишь меня! – падре схватил Маркиза за плечи и слегка встряхнул, с мольбой глядя в глаза. Красные, черт возьми, глаза. Вся напускная беспечность и доброжелательность сползла с лица Маркиза, будто неудачно сшитая маска. – Уберите от меня руки, падре. – толчок в грудь, рывок назад, поудобнее перехватить трость – Абсурд – это моя сфера жизни и деятельности. А не ваша. Что за фарс? Не помню его, не помню тебя, не помню себя, не помню ничего – заткнись! – Тео.. – исступленная попытка найти взглядом на чужом знакомом лице хоть какой-то намек на то, что он, черт подери, прав, что это действительно – но тщетно. Незнакомец был чертовски рассержен. И, судя по его злости – они никогда не встречались. <А если встречались – то он предпочел об этом забыть.> Маркиз отступил на шаг, поправил воротник пиджака, прочистил горло. – Надеюсь, мы не будем портить друг другу жизнь, падре, – как ни в чем не бывало. Будто и не было ничего. – Тем более что я и мой цирк в вашем городе ненадолго. Три свечи, два сердца, витраж. Луче молча отвернулся и поднял взгляд. Туда, где в стекле навечно распростерт самый дорогой человек в его жизни. Умерший десять лет назад. Умерший ли? Маркиз проследил за взглядом падре и замер, напряженно прищуриваясь – стараясь разглядеть ангельский лик. Молитва пересохшими губами и слезы, жгущие глаза. Показалось. Снова показалось. Правда, в этот раз – куда больнее, чем в предыдущие. Потому что ткань пиджака под его пальцами была реальна. И узкие плечи под этой тканью – тоже. Маркиз задумчиво поцокал языком. – Никогда бы не подумал, что в храмах ангелам дают внешности, подобные моей, – ухмылка – странно еще, что вас не заставили сделать его волосы темнее. – В этой церкви вообще не было витража, пока я не сделал его. Полагаю, им просто наплевать. Господи, за что ты все еще караешь меня? Разве тебе было недостаточно? Неисповедимы пути твои, но я понял одно – ты даешь лишь затем, чтоб потом отобрать. Вот и сейчас – – Вы отреагировали на меня так, потому что решили, что ваш витраж вдруг ожил? – осторожный шаг назад, задумчивый взгляд. Что только не случается у этих верующих. Надо обдумать – может, удастся обернуть в свою пользу. Но все-таки странно, что он во мне кого-то узнал – – В любом случае, падре, я вас не знаю. Но на будущее – стук трости, легкий полупоклон – – Меня зовут Маркиз. – Тебя зовут Тео. – безжизненность и уверенность камня. – Или не зовут никак. Маркиз участливо вздохнул, возвращая маску на место. – Мне кажется, вы не в себе, падре. Вы уверены, что не больны? Знаете, на свете существует так много болезней..некоторые из них почти неотличимы от здорового состояния, а некоторые – и вовсе считаются нормой – Впрочем, уже поздно. Не смею больше мешать вашим полуночным молитвам – заговорщицки понизил голос – заменяющим вам алкоголь. Сiao, padre. Падре с трудом дождался, когда незнакомец закроет за собой дверь, и упал на колени. Тео, витраж, Маркиз. Три свечи. ---