Сплин

И лампа не горит. И врут календари. И если ты давно хотела что-то мне сказать, то говори.

К вечеру воскресенья Гарри начала бить нервная дрожь. У них ничего не получалось! Ничего! И если Поттер ещё пытался как-то дёргаться — до поздней ночи пятницы бегал по кабинетам, в панике пытаясь найти кого-то, кто может им помочь, то Драко, казалось, уже давно сдался. Он заблокировал камины на Гриммо для друзей, оставив доступ только отцу и матери, обложился книгами, словно пытаясь начитаться впрок, и равнодушно игнорировал все попытки Гарри заговорить о суде. Больше всего на свете гриффиндорцу хотелось встряхнуть любовника, чтобы тот, наконец, перестал делать вид, что мир вокруг не рушится прямо на их глазах, но он давил в себе злость, понимая, что таким образом у блондина просто работает инстинкт самозащиты. На его месте Гарри, наверное, давно бы сошёл с ума. Он и на своём то месте едва боролся с панической атакой, то и дело подкатывающей комом к горлу. В субботу вечером Гарри не выдержал. Опустившись на колени перед укутанным в плед Драко, парень вытянул из его рук книгу и, сжав пальцами холодные ладони, заглянул в серые равнодушные глаза. — Давай сбежим. Драко только устало закатил глаза. — Поттер, с какого раза до тебя дойдёт? Я под аврорским надзором. Они узнают даже если я пересяду из кресла на диван, понимаешь? — Скажи мне да, и я найду способ обойти надзор. — Способа нет! — Драко раздраженно высвободил руку, призывая беспалочковой магией со стола сигареты. — Это да? — Это нет. Я не стану сбегать, повторяю в сотый раз. — Но почему?! Голос Гарри сорвался на крик. Это плохо, плохо, он ведь знал, что Драко всегда закрывается, если Гарри начинает кричать. Вот и теперь — глаза сузились, спина выпрямилась. — Потому что я Малфой. Малфои не сбегают. Если бы я хотел, я бы уехал ещё прошлым летом, попросил бы политического убежища на континенте. Но я не буду прятаться. — Но они же могут тебя посадить! — Уже переселил меня в Азкабан, Поттер? Насколько Гарри знал из обрывочных фраз, которые удавалось выудить из Драко, их адвокат — мисс Лисбон, одна из лучших в Англии, — считала, что дело не совсем плохо. Вроде как, если отстраниться от эмоциональной подоплеки, то Драко и Нарцисса не могли обвиняться ни в чем серьёзном: они не убивали и не пытали, а пособничество Лорду и организация убийства Дамблдора адвокат бралась опровергнуть, используя показания других Пожирателей. В случае, если суд примет к сведению, что Малфои подчинялись Лорду из опасения за свою жизнь, Драко и Нарцисса и вовсе могут отделаться штрафами или условным сроком. С Люциусом было сложнее — мисс Лисбон не скрывала, что его перспективы куда хуже. На самом деле Гарри в глубине души было плевать, даже если Люциуса отправят в Азкабан пожизненно — несмотря на их с Драко отношения, он все же не мог забыть ни второй, ни четвёртый курсы. И, тем не менее, между Драко и оправдательным приговором все ещё стояло это дурацкое «но». Газеты, изголодавшиеся по сенсациям, считали своим долгом ежедневно подливать масла в огонь: писали пространные статьи о зверствах, которые творили пожиратели, публиковали перечни запрещённых артефактов, изъятых из Малфой-мэнора, чёркали мерзкие статейки с предположениями чем таким Драко мог опоить или околдовать потрепанного жизнью Героя магической Британии, чьё имя уже давным давно никого не впечатляло. После разговора с Чжоу Гарри не спал целую ночь, прокручивая в голове ее слова. Разумеется, она была права — они изначально действовали неправильно. Ему не нужно было плевать на мнение толпы, ему стоило нанять хорошего пресс-секретаря и выстроить план: поддерживать свою славу, осторожно вывести Драко как своего партнёра в свет, создать им обоим хорошую репутацию. Оправдываться, наступать себе на горло, улыбаться тем, кто поливает грязью за спиной. И тогда, возможно, к настоящему моменту общество было бы благосклонно к Малфоям, сейчас его слово весило бы больше, чем тыквенная семечка. Они могли бы выставить Драко и Нарциссу заложниками обстоятельств, вызвать столь ненавистную слизеринцу жалость. Но ведь гордость — ничто, когда на кону стоит свобода, правда? — Я не… я не переселял тебя в Азкабан, ладно? Просто меня бесит твоё равнодушие. Ты не должен сидеть здесь так спокойно, это же ненормально — быть таким спокойным! Драко выпустил струю дыма в потолок, запрокинув голову — Гарри сглотнул, глядя на его бледную шею. — Хорошо, мы можем вместе побегать по комнате, заламывая руки, если тебе так станет легче. — Драко, блядь! В сердцах Гарри подскочил с колен, впрочем, тут же опускаясь обратно. С ним так нельзя, это не Рон, до которого доходит только после крика. Нужно дышать через нос и спокойно приводить аргументы. Логичные доводы. — Но что мы будем делать, если Тереза не справится? Тебя могут отправить в тюрьму, надолго, лет на десять, как того требует обвинение. — Ну, думаю, в таком случае… я отправлюсь в тюрьму, а ты останешься тут. Гарри тихо зарычал. Весёлый тон Драко бесил его до озверения. — Я не хочу оставаться тут, кретин. Я хочу быть рядом с тобой. — Тогда тебе стоит организовать покушение на жизнь Шеклбота, например. Может, нам дадут смежные камеры? — Это, блядь, вообще не смешно… И в противовес собственным словам Гарри рассмеялся. Но ведь это действительно так забавно! Как такое вообще возможно? Гарри чувствовал себя как тогда, год назад, когда шёл в запретный лес с камнем в руке, только в этот раз все было даже хуже, потому что мучаться ожиданием предстояло не пятнадцать минут, а два дня, а ещё в этот раз пострадать может не он сам, а самый близкий ему человек, а ведь это в сто раз больнее, когда страдают любимые люди. Боже, с ума сойти, а ведь ровно год назад в это время — Гарри бросил взгляд на часы, — они как раз бегали по Хогсмиду от Пожирателей. Почему бы прямо сейчас не появиться тут Аберфорту и не открыть им волшебный проход в мир, где не происходит вся эта дрянь? Господи, до чего же забавно! Хлоп! Щеку обожгло, голова Гарри мотнулась в сторону, а из лёгких, наконец, перестал рывками выдираться воздух, складываясь в сумасшедший смех. Схватившись за лицо, Поттер растерянно уставился на Драко: блондин испуганно опускал ладонь. -… успокоиться, Поттер. Прости, конечно, но сейчас совсем не время для истерик. Ты в порядке? Что? Ну разумеется, он в порядке. Гарри провёл рукой по все ещё горящей щеке и почувствовал под пальцами мокрую дорожку слез. Охренеть. Драко, вздохнув, встал из кресла, аккуратно складывая плед на подлокотник, и протянул ему руку. Послушно, словно на автомате, Гарри поднялся и, ведомый любовником, поднялся в спальню. Видимо, Малфой что-то дал ему выпить, потому что потом гриффиндорец оказался в кровати, уже раздетый и пытающийся сглотнуть мерзкий привкус успокоительного зелья, а спустя пару секунд уже наступило утро.

Любой обманчив звук. Страшнее тишина. Когда в самый разгар веселья падает из рук бокал вина. И черный кабинет. И ждет в стволе патрон. Так тихо, что я слышу, как идет на глубине вагон метро.

Гарри проснулся от того, что солнечные лучи били ему прямо в глаза. Драко, привыкший к свету в мэноре, вечно забывал задернуть шторы перед сном, и в выходные они вечно просыпались с первыми петухами. Гарри сонно зажмурился и повернулся на бок, отгораживаясь от света подушкой. Это не сильно помогло, зато в таком положении ему легче было нащупать Драко и, притянув его поближе, зарыться носом в светлые волосы. Малфой пах вкусно, словно пирог из духовки или какой-нибудь огромный младенец — Гарри в жизни не нюхал младенцев, но они наверняка должны пахнуть как-то так. Осторожно втянув сладковатый молочный аромат, Гарри легонько прикусил Драко за загривок. Он особенно сильно любил эту эрогенную зону любовника: стоило подуть на неё, погладить или прикусить, как Малфой тут же выгибался и начинать стонать так откровенно, что сносило крышу. И в этот раз Драко сипло вздохнул и прогнулся в спине, прижимаясь задницей к утреннему стояку Гарри. Брюнет почти замурчал в ответ, подаваясь вперёд. Несмотря на все очевидные недостатки — ограниченное время, запахи, переполненный мочевой и остальное, — утренний секс обладает своей определённой прелестью. Оба чистые, тёплые, ещё не раздражённые рабочими или своими собственными конфликтами, они занимались любовью медленно, неторопливо, справедливо ожидая, что весь мир вполне сможет подождать их там, снаружи кровати. Мир ждал. Драко чуть повернулся, чтобы прижаться теснее, и Гарри втянул, прикусывая ушами, мочку его тонкого, словно девчачьего, ушка. Запустив руку в плавки, он стянул вниз плотную ткань и обхватил рукой уже твёрдый член блондина. Малфой протяжно застонал, поворачиваясь, обхватывая ладонями лицо Поттера, притягивая для поцелуя. Гарри тесно обхватил его член и несколько раз повёл рукой, наслаждаясь отзывчивостью любовника. Большим пальцем растерев по головке смазку, он скользнул вниз, отбрасывая одеяло. Прохладный воздух в спальне заставил волосы на теле встать дыбом, но он этого почти не почувствовал. Вобрав в рот член, он прижал руками запястья Драко к постели и задвигал головой, привычно стараясь коснуться носом лобка и не доставая до него. Малфой, так и не открыв глаз, метался по кровати, пытаясь высвободить руки, но брюнет не отпускал, зная, что парня это только заводит. Несмотря на всю свою показушную независимость, Драко любил подчиняться в постели, и это сводило Гарри с ума не меньше, чем развратные крики. Малфой кончил быстро — Гарри проглотил всю горьковатую сперму и, легко подтянувшись, опустился на свою подушку, осторожно целуя тяжело вздыхающего слизеринца в плечо. Улыбнувшись, тот, наконец, открыл глаза и потянулся ладонью к члену Гарри. Брюнет закусил губу, чтобы сдержать ускользающий с губ стон, когда тёплая рука обхватила чего там, внизу, и дёрнулся навстречу. Он был ужасно заведён, Драко хватит пары движений, чтобы довести его до разрядки… Он выгнулся, запрокидывая голову, и к горлу подступила неприятная горечь. Успокоительное зелье. Зачем… вчерашняя истерика. Суд. Гарри резко распахнул глаза и отпрянул. Малфой непонимающе приподнял бровь, продолжая дрочить ему, но Поттер отстранился, чувствуя, как тает неудовлетворенное желание. — Что? — хрипло спросил Драко, поднимаясь на локте. Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но захлопнул его и сел, спуская ноги с кровати. А ведь сегодня Бал… он и забыл. Жаль, что вспомнил. Идти туда Гарри, разумеется, не собирался, но все же. — Гарри? — Я… не могу. — Понятно, — помрачнел Драко, отворачиваясь, и попытался встать, но Гарри одним движением сгрёб его в объятия и завалил обратно на подушки. — Эй! — Я не отдам им тебя. — Поттер… — Нет, не надо, не хочу я «Поттер». Я Гарри, пожалуйста. — Гарри, — смягчился Драко, задумчиво теребя кончик тёмных волос, — не думай об этом. — А ты можешь? Не думать. Малфой хмыкнул и, устроившись поудобнее, закрыл глаза. — Я хотя бы пытаюсь. — Чем займёмся? — попытался сменить тему Гарри, но бодрость в его голосе была слишком фальшивой. Непроизнесенное «в последний раз» звенело между ними. — Я хотел сходить к родителям. Завтра у нас может не быть времени пообщаться. — Я пойду с тобой. — Ты уверен? Мой отец… — Я не спрашивал. Я ставил тебя перед фактом. Драко усмехнулся, легко выворачиваясь из объятий и вставая. — Тогда давай вставать. Я пока отправлю маме письмо, что мы придём к обеду.

На площади полки. Темно в конце строки. И в телефонной трубке, эти много лет спустя, одни гудки

Они вернулись из мэнора к ужину — Драко все такой же мертвенно-спокойный, как и всю последнюю неделю, а Гарри взвинченный и перепуганный. Адвокат, мисс Лисбон, видимо, до суда поселилась в мэноре, чтобы иметь возможность как следует подготовить своих подзащитных, поэтому семейный обед превратился скорее в репетицию завтрашнего суда: все четыре часа они обсуждали что Драко можно, а что нельзя говорить, что одеть, как выглядеть, в какую сторону зачесать волосы… неудивительно, что Гарри кусок в горло не полез. Наскоро перекусив сэндвичами, парни одновременно подумали, что ещё один вечер ожидания сведёт обоих с ума, поэтому разблокировали камин и выслали приглашение Панси и Блезу. Парень с девушкой появились почти мгновенно — чинно поздоровавшись с Гарри, они по очереди крепко обняли Драко. Глаза у Панси были красные, заплаканные, и Гарри невольно подумал, что уж они то точно знают что сейчас чувствует Драко — прошлым летом их самих судили: отца Панси приговорили к Поцелую, мать Блеза на пятнадцать лет заперта в Азкабане, а сами они под надзором у Аврората на целый год. Но все же, они счастливчики — по крайней мере, они сейчас здесь, свободные и в своём уме. Пусть у Драко будет их везение, Мерлин, пожалуйста. Вчетвером они сидели прямо на полу в гостиной, пили вино из щербатых кружек, смотрели на огонь. Когда дрова в камине прогорели, Гарри поднялся на чердак и принёс оттуда пухлую стопку газет — Ежедневный пророк за весь прошлый год, и они вместе искали в них статьи о Малфоях, а потом со свистом и улюлюканьем бросали их в камин. — Завтра начнётся новая жизнь, — тихо произнёс Гарри, когда последняя газета вспыхнула оранжевым пламенем и угасла на их глазах. — Это точно, — ухмыльнулся Драко так, будто ему совсем не было страшно. — Обещай, что пришлёшь мне зубную щетку, говорят, казённые слишком жесткие. Никто не засмеялся. Блондин пожал плечами и отпил вина прямо из бутылки. — Я обещаю, что увезу тебя отсюда, — ответил Гарри, отбирая у него бутылку и делая глоток. — Дурак ты, Поттер. — Если бы Шекспир жил в наше время, — засмеялся Блез, — Ромео и Джульетта были б другими.

И где-то хлопнет дверь. И дрогнут провода. «Привет!» Мы будем счастливы теперь и навсегда. «Привет!» Мы будем счастливы теперь и навсегда.