Похороненные сердца. Продолжение.

      Я немного пораскинул мозгами, между делом, переодеваясь в сухую и теплую одежду, найденную мною в платяном шкафу учителя.       Выбравшись на улицу, я, по обыкновению, закурил, решая вернуться на главную площадь, дабы отогнать трейлер в более безопасное место.       Забравшись в кабину, и повернув ключ зажигания, к своему глубочайшему разочарованию, понял, что и метра не проеду. Казалось, автобус решил отдать все почести и целеустремленно отправиться на свалку.       С учетом моего (?) немереного водительского стажа, о котором было написано в документах пропавшего водителя, я вполне неплохо управлялся со своим железным подопечным.       Правда, большим недоразумением было то, что трейлер был со мною явно не согласен.       Я всячески понукал бедную рухлядь, но мои потуги оказались достойным сигналом, чтобы бросить автобус к чертям собачьим и, наконец, заняться тем, что я так долго и упорно откладывал на «самую дальнюю полку».       Выбравшись из трейлера, я столкнулся лицом к лицу с миловидным парнем, который обреченно смотрел на автобус поверх моего плеча.       Мое сердце ухнуло в недра ботинок.       Передо мной стоял Вилле Вало…       Я оправил волосы и судорожно выдохнул.       — Не заводится? — Серьезным голосом спросил он, обходя меня стороной и открывая капот.       — Ты — то что здесь забыл? Думаешь, что соображаешь в этом лучше меня?       Я говорил вполне себе не предвзятым тоном, стараясь унять первородный страх перед адептом прошлого.       Вилле казался довольно умным мальчиком — с живыми глазами и буйными каштановыми кудрями, и, все равно, я не мог признать в нём прежнего друга.       Меня можно было понять, в самом деле.       Мир, который роился вокруг моих глаз, был, есть и будет, подделкой. Это прошлое, которого не было, а настоящее прошлое на самом деле другое, — в нем есть я, в нем смерть Ханелле, в нем поездка за город, в нем настоящая любовь…       — Интересно, почему взрослые считают себя умнее детей? — С ехидной улыбкой заявил Вилле, принявшись рыться во внутренностях скрытых под капотом. — Мой папа — механик и таксист, и я наверное мог бы стать таким, как он. Как думаете? — Продолжил он, не прерывая попыток выяснить причину поломки.       — Я не считаю, а знаю. А по поводу специальности — твой отец бы порадовался такому смышленому последователю. Тут я ничего против не имею. — Я развел руками, не сводя глаз со спины мальчика.       — У вас стартер сломался. — Подытожил Вилле, слезая с бортика и похлопывая меня по плечу. — Кстати, я вас видел сегодня. Лихо вы… врезались.       Я беззвучно рассмеялся, вспоминая, как несся на всех парах по улицам района. Как раз до того момента, как встретился с Акселле.       Такое точно не забыть…       — Рад, что сумел вас рассмешить, мистер… — Я на миг задумался, и постарался сделать это так, чтобы мои действия выглядели максимально правдоподобно.       — Меня зовут Вилле, — Парнишка протянул мне руку, с любопытством разглядывая мое лицо. — А вас?       — Линде Линдстрем. И давно ты промышляешь с «починкой» автомобилей? — Спросил я, когда мы двинулись вверх по улице.       …«Так уж получилось, мы словно бы сто лет друг друга знали. С момента первого знакомства мы не потрудились придумать важного дела, которое позволило бы нам разойтись в разные стороны».       Немногим позже я узнал о том, что Вилле вел меня к своему отцу — тот, как никто другой, знал, что делать со сломанным стартером»…       —… С самых малых лет, и именно тогда, когда в первый раз натолкал гвоздей в глушитель! — Со смешком ответил Вилле. — А позже, узнал от отца про важные детали, которые заставляют машину ездить. Да, я называю их «важными», и пусть это звучит немного по — детски, но зато немного понятнее по сравнению с тем, как называет их мой отец. К слову, для начала надо отличить стартер от генератора, потому что по симптоматике они идентичны. Так как твой трейлер не заводится, то мой «диагноз» не совсем точный, поэтому мы и идем к Кари.       — Ты неплохо в этом разбираешься, — С воодушевлением заметил я, пытаясь понять, что на самом деле творится в голове у маленького гения… — Но, почему бы тебе не пойти во двор и не поиграть с другими детьми? Неужто надо все усложнять? Совсем неплохо интересоваться механикой, и, вместе с тем, надо сказать, детство так бесследно исчезает…       — Линде, парень с именем рок — звезды, — Непринужденно отметил Вилле, — Ты и так все знаешь. Пусть мы недавно знакомы, и я не могу рассказать тебе большего, а ты явно это заслужил…       — В смысле, заслужил?       Вилле остановился посреди улицы и посмотрел на меня исподлобья.       — Мне так кажется. Может, поэтому я храню твой портрет.       — Мой портрет? — Я вздрогнул и тоже остановился. — Ты о чем?       — Я тебе позже расскажу. Хорошо? Мне почему — то показалось, что я мог тебя знать, когда увидел на площади твой трейлер. — Парень заговорщически понизил тон и быстро оглянулся.       Вдали шли какие — то мальчишки.       Подходя ближе, они хотели одернуть Вилле, но увидели меня и хитро обошли нас стороной.       — Интересные у тебя отношениям с одноклассниками, — Грустно заметил я, видя, как парни оглядываются на Вилле и проводят указательным пальцем по горлу.       — Не то, чтобы меня это сильно волновало, — Задумчиво процедил мальчик, делая вид, что ни капельки не заинтересован прошедшей мимо нас толпой. — У меня всегда были дерьмовые отношения со сверстниками.       — Ха, ну ты, хотя бы, уверен в себе, и, вполне, понимаешь, почему они себя так ведут. В моей молодости все было немного иным. Я думал, что я дерьмо — вот и не нравлюсь остальным. Хотя, так оно и было на самом деле, пока я не поумнел.       — Вас обижали в школе? — Со смешком спросил Вилле, — Я думаю, мы могли бы стать отличными друзьями. Вдвоем намного проще навалять кому — нибудь. Не хотите чая, к слову?       Мы дошли до дома Вилле…       Избушка пылала разноцветными огоньками.       Дымоотводная труба приветливо дымила от разожженной печурки. Весь дом был объят какой — то, невидимой для взгляда, заботой и добротой.       Вилле скинул сапоги в предбаннике и умчался за отцом и кружкой чего — нибудь горячительного.       В момент его отсутствия я судорожно вздохнул, пытаясь не принимать нашу встречу близко к сердцу.       Наконец, проторчав в сенях приличное количество времени, я заслышал знакомые шаги.       — Моя мама говорит, что утро надо начинать с чая, — он дарит телу тепло, будто грея его изнутри. Вот, — Вилле наградил меня чашкой и уселся на порожек, ожидая отца.       Я хмыкнул и пригубил чашку.       — Англичане того же мнения. А английский он потому, что в Великобритании раньше находилась плантация чая, посаженного Индусами, верно?       — Не знал об этом, — Вилле нахмурился и вдруг улыбнулся.       В холле появился Кари.       Я наскоро набросал ему свою проблему, не примянув заметить, что его сын отлично помог мне с этой задачей.       Кари мне всегда нравился, и я от всей души был рад его видеть.       — Стартер, говоришь? А где твой автомобиль? — Он слегка потянулся и выглянул за окно.       — Он на площади, и это не совсем автомобиль. Автобус, — Скромно пробормотал я.       — И что же ты забыл в нашей дыре, дорогой мой Линдстрем? — Лукаво вопросил он, залезая в башмаки и давая мне легкого пендаля (!). — Поехали на моей машине. Я отбуксирую тебя сюда. Сам понимаешь, я тебе ничем не смогу помочь без наличия твоей рухляди.       — Очень мило. — Я покивал головой и мы покинули дом.       Вилле просился поехать с нами, но отец настоял на обратном.       Поэтому мальчуган обиженно нахохлился и, под моим проницательным взглядом, отправился в сени.       Обратно мы вернулись уже ближе к вечеру. Кари пытался решить проблему на месте, но небеса не благоволили, — разыгралась жуткая метель, в пологе которой не то, что стартер, руки собственной не разглядеть.       В этот вечер я заново познакомился с семьей Вилле Вало.       Казалось, утраченное прошлое возвращается в мое сердце, заполняя его изнутри теплым «чаем» понимания.       Пока родители Вилле спорили о чем — то несущественном, я ловил глубокий взгляд парня — он сидел напротив меня пребывая в довольно растрепанном состоянии, что, к слову, не смогло от меня укрыться.       Потрепав его за рукав, я подпер голову рукой, продолжая смотреть в изумрудные глаза мальчика.       — Что стряслось?       — Ничего особенного, — Он попытался улыбнуться, и, будто бы, стал еще мрачнее предыдущего.       Мне очень не нравилась его подавленность.       Я знал, если это вовремя не остановить, то, в будущем, он превратится в себя самого — мы оба так хотели избежать предначертанной ему судьбы.       — Вот мне и пора! — Вдруг воскликнул я, поднимаясь с места и оглядываясь в поисках пальто.       — Может у нас заночуешь? — Забеспокоилась Анита, кидая на меня взволнованные взгляды и пихая мужа в бок.       — Я очень рад вашей заботе к незнакомому человеку, вроде меня, но, вынужден откланяться, поскольку меня ждут дома. — Я влез в рукава верхней одежды и, со скорбью, сдвинул брови, — Мне у вас очень нравится. Вы прекрасные люди, чего не сказать о многих других в этом районе.       — Да что ты такое говоришь… — Сердобольная Анита вскочила из — за стола и крепко — накрепко обняла меня за плечи. — Завтра, непременно, ждем тебя снова. Кари починит твой автобус.       — Ну, это как сказать, — Хмыкнул мужчина, попивая пиво, — Там работы на неделю… У нас нет таких запчастей.       — Они что, из будущего? — Добавил он, подтрунивая над моим вороватым видом.       — Да нет, просто импортные… — Я понял, что мне пора идти, ведь я мог ненароком выдать свою тайну, а мне этого совсем не хотелось. Не сейчас, по — крайней мере.       Вилле вызвался проводить меня до дома, ссылаясь на мою неосведомленность.       Для них я был обычным приезжим, и, если бы они только знали, кто я такой на самом деле…       Да, правильно, все равно бы не поверили!       Мы шли бок о бок.       Вилле попросил у меня сигарету, ругаясь на докучливую вьюгу.       Заунывные звуки природы предлагали нам не терять друг друга из виду.       Хоть я и был достаточно взрослым, даже мне было немного не по себе.       Парень пытался начать разговор, но обрывал себя на первом выдохе. Это казалось мне странным явлением, ведь при нашей утрешней встрече он был так гениален и напорист, что не оставил мне особого выбора, кроме как последовать за ним.       — Ты что — то хотел сказать? — Наконец спросил я у него, когда мы начали заворачивать к дому Акселле.       — Линде, тебе знакомо такое чувство, будто ты ранее бывал с кем — то, проводил много — много времени с этим человеком, а потом забыл его? — Вилле пригубил сигарету и смерил меня взрослым взглядом.       — Случалось, но не совсем так, как ты только что описал. Я знал одного парня, и по сей день его помню. Но его уже не вернуть.       — Это почему же? — Спросил он, — Он умер?       — Если бы «он» умер — это означало бы конец истории. История продолжает свой ход и, стало быть, «он» совсем рядом, тот парень. Он ничего не помнит. — Неопределенно ответил я, стараясь и сам понять то, что произнес в неестественной для меня спешке.       — Ничего не понимаю, — Вилле сдвинул брови. — Он головой ударился?       — Кто его знает, — Я расхохотался и вдруг сбавил шаг, — Слушай, Вилле, если у тебя есть что — то такое, о чем ты хочешь мне рассказать — вперед, не стесняйся. Я пойму тебя, ибо много всякого повидал.       — Я понимаю, что не смогу вечно ходить вокруг да около. — Вилле грустно вздохнул.       — Если тебя что — то напрягает, тогда залезь в трейлер. — Продолжил я, загадочно улыбаясь и потрепав его по плечу. — Я уверен, в нем ты найдешь много интересного!       Вилле недоверчиво посмотрел на меня, подозревая в насмешке.       Я и не думал смеяться. Пусть знает о моих серьезных намерениях.       Будет намного лучше, если парень сам узнает о своем прошлом не из моих уст, а из собственных догадок.       В трейлере лежал мой ноутбук — таких сейчас еще нет.       В ноутбуке хранилась информация о группе HIM, которая могла щедро подкрепить догадки мальчика о его прошлом, которое он, по всей видимости, не помнил.       Вилле — умный парень. Он не сможет сообщить родителям о находке, поскольку намерен сам разобраться в своих проблемах.       Интересно, каковой будет его реакция, когда он увидит себя на видео — повзрослевшего и неимоверно талантливого?..       Главное, чтобы он сам все понял, ведь я знал — он не терпит подачек от взрослых и привык своим умом расследовать представленные перед ним шарады…       Мы стояли посреди бурана и неотрывно следили друг за другом.       Глаза Вилле слезились от ветра, но он упрямо продолжал наблюдать за моим лицом.       Я устало кивнул и призвал мальчика к себе.       — Да ты весь замерз. — Недовольно отметил я, подходя к Вилле и поправляя на нем шарф.       Моя забота слегка напрягала парня, но он не смел отстраниться.       — Ты другой. Не такой как все, — Шепотом сказал он, следя за моими ладонями и недоуменно выпячивая нижнюю губу.       Они у него были женственными, необычной формы, с плавно очерченными контурами верхней и нижней.       Я хмыкнул, проводя по ним пальцем, с хорошо известным всем жестом.       — Тише, иначе меня могут раскусить, — Пробормотал я, неспешно задерживая подушечку большого пальца у него на подбородке. — Я и не думал, что природа так сильно тебя любит. Ты очень красивый…       — Странно слышать подобные слова, в полночь, от мужчины из трейлера.       — Это самая меньшая странность из тех, которые я скрываю в своих воспоминаниях о тебе. До завтра, Вилле!       — И ты так просто уйдешь, да? — Пробормотал парень, борясь между желанием остаться на месте и броситься вслед за мной.       — Спасибо, что проводил, — Учтиво заметил я и, поправив воротник пальто, зашагал по заснеженной мостовой.       Вслед мне неслось отчетливое бормотание.       Вилле немного постоял в сугробах и, злобно хмурясь, побрел обратно домой.       Я еще долго наблюдал за ним, а после и сам скрылся за подъездной дверью — поднимаясь и обдумывая эпилог нашей встречи.       Акселле уже спал, поэтому я тихонько прокрался в свободную комнату и с протяжным, глухим стоном повалился на одинокую кровать, стоящую в углу комнаты.       Рыжий бродяга, кот, мягко просеменил лапами по ковру и забрался мне на живот.       Я долго гладил его, перебирая мысли в своей уставшей голове.       К большому сожалению, эта ночь не могла стать для меня утешающей.       С очередным воплем вьюги в окно влетел Люцифер, который напугал меня практически до усрачки.       Я встрепенулся и, убрав кота на край кровати, вытянулся в струнку. Рыжее животное сверлило попаданца яростным взглядом, в котором, если честно, страха было больше, нежели зла.       — Как дела, блондинчик? — Поинтересовался дьявол.       Я опустошенно уставился на собеседника.       — Дерьмово.       — Не вижу радостной улыбки на твоем лице. Как тебе новый Вилле?       Я удержался от желания кинуть в Люцифера стулом.       Пришлось натянуть улыбку и пожать плечами:       — Он немного другой. Мне стоит привыкнуть к изменениям.       — Да и ты не тот, что раньше. Не заметил? Перемены это не так уж и плохо…       — Я хочу, чтобы все вернулось на круги своя. Довольно испытывать. Верни меня и Вилле в будущее. — Я сжал зубы и неистово потряс Люцифера, заглядывая в его глаза.        Тот, с любопытством, наклонил голову, подобно заинтересованной птичке.       Желтые глаза приобрели густой, янтарный оттенок.       — Это, в корне, поменяет дело. — Властитель тьмы непринужденно отмахнулся от меня. — Ты ничему не научишься. Хоть обо мне и бытуют слухи, что я, якобы, забираю то, что мне не принадлежит и провоцирую людей на бесчинства со злыми промыслами, но вынужден сейчас же опровергнуть этот факт. Ты можешь верить мне, а можешь и к черту послать… Просто присядь и выслушай.       Я отнял Вилле не просто так. И не просто так повернул ситуацию задом — наперед. Верни я все обратно, какой в том будет прок? Ты продолжишь мучиться рядом с избранником, он продолжит смотреть в прошлое, в надежде вернуть то, что кануло безвозвратно. Именно сейчас ты способен все изменить. Не закрывай ладонью глас своего сердца. Открой его и прислушайся. Оно подскажет тебе направление. В этом прошлом ты способен на многое. Захочешь, и не будет той девушки из — за которой он так страстно убивается, захочешь — не будет тебя. Захочешь, и изменишь все в нужную сторону. Как только ты начнешь двигаться в правильном направлении — я отстану от тебя и подарю тебе свободу действий.       — Как красиво и правильно ты все говоришь, но дело в том, что я не знаю в какую сторону мне идти. — Я закрыл лицо руками и поморгал.       — Могу пойти на компромисс.       — Снова сделка? — С отвращением проговорил я. — И чего же ты требуешь на сей раз?       — Маленький кролик, Линде, росший без отца. Хочешь, я обменяю старшего Линдстрема взамен на Вилле?       — Одна находка взамен на другую, — две равнозначные потери. А ты не дурен собой, хвостатый. Хотя, у тебя нет хвоста, прости. — Но, дело в том, что я не променяю Вилле на отца. Да, я хотел бы жить нормальной жизнью, где родственники не мечтают схоронить друг друга заживо, но я уже вырос. Мне не нужна поддержка того, кого я и в лицо не знаю.       — Боже, Лили. Кому, как не мне, знать, насколько сильно ты мечтал бы родиться в нормальном доме — похожем на дома твоих одноклассников. А вместо этого у тебя, до восемнадцати лет, кроме Вилле, прости, была нестабильная жизнь, эфемерного социопата.       Существо пыталось предложить мне нечто ценное, по его мнению, просто гениальное. Да дело в том, что меня не пронять этими сказками. Мне нужна гарантия качества. Гарантия того, что мой отец — это тот, кто был со мной с малых лет.       Разумеется, это очень мило — иметь родню и прочее, но на деле все получится так же, как и с Вилле, — я ни на миг не перестану хотеть вернуться обратно.       Каждое сходство данного человека с моей настоящей любовью будет напоминать мне о том, как я не смог спасти оригинал, пожелав, из — за собственной трусости, воспользоваться жалким подобием утраченной любви.       Именно поэтому я и отослал Вилле домой…       Мне было страшно влюбиться заново в того, кто не является настоящим отображением подлинника…       — Ты можешь попытаться переубедить меня, но, все равно, знаешь, что твои старания обречены на провал. — Гордо ответил я, поворачиваясь на другой бок и пытаясь представить себя не здесь, в этой крохотной квартирке, а за пределами этого безумного заснеженного мирка с, пыхтящими в утренней мессе, автомобилями.       Люцифер понял — его старания обречены на провал.       Существо немного постояло подле меня и, фыркнув, вылетело прочь из комнаты.       Акселле заворочался в соседней комнате.       Слава богу мужчина не слышал моего бормотания, иначе посчитал бы меня сумасшедшим… Говорю тут сам с собой…       Обдумывая произошедшие события, я представлял другого Вилле. Пусть злого, озадаченного, и не всегда понятного, но, настоящего и, до одури, близкого по духу.       «Странно, в последнее время перед его исчезновением я ненавидел его такого, а что теперь?» Я мечтаю о его пощечине, я мечтаю о неровном звуке аппаратуры, я мечтаю о его насмешливом голосе, который будет рассказывать мне какую — нибудь дурацкую легенду Финляндии, или споет что — нибудь до жути немузыкальное…       Интересно, его маленький прототип хотя бы на секунду догадывается о цели своего существования в этой деревушке?       Да, он необыкновенно умный, настойчивый, дерзкий, но, слегка, потерянный, как мне показалось.       Словно бы не знает, ради чего живет…       Может, стоит помочь ему?..       «И, что с того?       Вот привыкну к нему, и не захочу возвращаться в будущее.       Пущу здесь корни, словно тупорылое дерево, и буду довольствоваться редкими встречами с маленьким ангелом»…       Я даже прикоснуться к нему не могу, потому, что он — шестнадцатилетний подросток, а я — здоровый мужик. Даже боюсь представить, что скажут люди, если увидят меня с ним.       С ним ходить опасно, не то, что трогать…       Дерьмо.       Я немного поматерился и, тяжело вздохнув, прошел на кухню за стаканом воды.       Вдоволь напившись, я, устало, присел за стол и подпер голову руками.       Минуту назад я жутко хотел спать и, вот, сон, как ветром сдуло.       Не находя себе покоя, я обошел кухню несколько раз. Проследил за елкой таким взглядом будто она могла тотчас сорваться с места и выбежать во двор.       Я немного пофантазировал на тему «если бы это действительно случилось» и, коротко простонав, заметил бар в углу комнаты.       Воровато поозиравшись, я сдвинул бронзовую защелку, с довольным смешком, вынимая из серванта бутылку абсента.       Примостившись на подоконнике, я достал сигарету и закурил в приоткрытую форточку, поминутно кидая взгляды на зеленую бутылку, стоящую в метре от меня.       «Теперь ты грабишь бар. Какой молодец», — Лукаво подумал я, выпуская из легких приличную порцию дыма.       Свет елочных фонариков приметно обличал бутылку в полутьме, делая ее до невозможности красивой и «вкусной».       Докурив, я, щелчком, отправил сигарету в окно, залихватски заткнул волосы за ворот и примостился к столу, срывая пробку и кидая ее куда попало.       Пить я не любил, но, изредка, мог себя побаловать, поэтому не особо расстроился своей изменчивости при взгляде на светло — зеленую жидкость, попахивающую резким запахом спирта.       С первым глотком меня едва не вывернуло наизнанку, зато с пятым мне стало весело и задорно: мысли испарялись, как роса на солнце, даруя разуму какое — то необычайное просветление.       Перестав себя укорять за попытку стать немного спокойнее, я прекратил посматривать на часы в правом углу и, спустя какое — то время, чувствовал себя донельзя хорошо.       «Главное — дожить до утра» — Подумал я, складывая голову на руки и проваливаясь в приятный сон, дарованный «зеленой феей» в водовороте радужных плясок…