Сделка

Дженсен сидел, сжавшись в углу на кровати, обнимая свои коленки, и не зал, что же ему делать. По всему выходило, что он в ужасном, непробиваемом тупике. Сидит как собака на цепи в запертой будке. А сидеть под светом тусклой одинокой лампочки и высчитывать секунды и минуты по собственному внутреннему счетчику до прихода мучителя – то еще удовольствие. Хотелось кричать, срывая голос, биться об стены, в надежде найти выход, но Дженсен оставался неподвижным. Смысла не было. Пустая трата времени, которого, вообще-то, сейчас были вагоны. Дженсен не видел смысла кричать, потому что стены отчаянно намекали на звукоизоляцию. Он не видел смысла биться об стены, потому что они будут стоять насмерть, а дверь, как бы он ни старался, не поддавалась – замки и петли были сделаны на совесть. И вот, спустя пару часов паники, устав до дрожащих рук и ног и пятен перед глазами, он только и мог, что забиться в угол, боясь того, кто вот-вот отворит эту гребаную железную дверь. Надо сказать, что часы отчаяния, а потом тишины и тупой усталости выбили из него весь дух. Отупление и остекленение овладели Дженсеном. Когда Пеллегрино зайдет и начнет склонять его к сексу, а тем более, когда ему надоест терпеть сопротивление… хорошего явно не жди… А какой выход? Вопрос не такой уж и сложный. Сдаться. Или драться до последнего – вот какой. Дженсен не готов был стать секс-рабом, игрушкой в чужих руках. Даже, если брат и правда его продал, а Джаред и не вспомнит о нем, и помощи ждать будет неоткуда… тут выбор только либо сдаться и сломаться, перестать быть собой, либо бороться до конца, постепенно лишаясь сил и сдаваясь физически. Перспектива в любом случае так себе… Хуже всего было то, что держаться то было не за что. Уверенность в брата теряла по котировкам с каждым часом пунктов десять не меньше. Вначале Дженсен был уверен, что Марк наврал ему, чтобы его сломить. Но потом… Ник ведь и правда не был образцовым старшим братом. Все мы не без изъяна. Но сколько раз Дженсену приходилось жертвовать чем-либо, чтобы вытащить своего брата из очередной переделки. И ведь не сказать, чтобы Ник особо переживал из-за этого. Копни глубже... и ничего ведь так и не поменялось. Одно и тоже каждый раз. Дженсен все бился, словно мотылек, пойманный в стеклянную банку, бился в надежде улететь, а его не выпускали уже по сути много лет как. Так что ничего нового особо с Дженсеном не произошло. Просто наступила кульминация истории. Его будут мучить, отрывать крылья, прикалывать булавкой для коллекции, а потом он просто засохнет и станет частью чего-то мертвого и бесполезного. А если твое будущее кристально ясно, стоит ли трепыхаться?

***

Джаред уже дико жалел, что назначил встречу этому непонятному Мэтту. Потому что видеть его совсем не хотелось, хотелось Дженсена и только его. Кого бы он там ни выбрал. В конце то концов, мог бы позвонить и как мужчина сказать все напрямую. Все эти дебильные смс-ки в гроб кого угодно загонят. Кто вообще вот так отшивает? Нет, нужно все это высказать ему в наглое веснушчатое лицо, пусть краснеет от неловкости и подбирает судорожно слова. Но пока что Джаред ждал Мэтта, которого сам, слово за слово, пригласил в клуб. Спустя десять минут метаний и угрызений, Джей встретился с парнем, и, надо сказать, слегка обалдел. Парень был шикарный. Высокий, стройный, длинноногий, мягкие каштановые волосы, длиннющие ресницы, оттеняющие большие карие глаза, аккуратный чуть вздернутый нос и пухлые тепло улыбающиеся губы. Обычные джинсы и обычная футболка лишь подчеркивали его красивое тело. Парень был вежлив, тактичен и искренне заинтересован. А в клубе было неуютно, шумно и поговорить толком не удавалось, так что они переместились в небольшую круглосуточную кафешку. - Спасибо за кофе, - улыбался ему Мэтт, попивая свой латте с белым шоколадом. - Да не за что. Так откуда ты знаешь Марка? – Джаред теребил салфетку в руках, избегая прямого взгляда. - Ну, пересеклись как-то в клубе. Ничего у нас не вышло. Слишком уж разные мы с ним люди. А потом он меня пытался сосватать одному своему знакомому. Дело не выгорело, я бежал со всех ног. - Сочувствую, – на губах Джареда промелькнула улыбка. - Так почему снова решился? - Если честно, думал, больше ни-ни. Но он так тебя описал. Что я решил рискнуть. - Да? И как же? - Ну… он сказал, что ты порядочный, да-да, это очень важно, - усмехнулся Мэтт, глядя прямо в глаза. - Добрый, галантный, красивый и одинокий. А это, видишь ли, смесь редкая и реактивная. Хватай и беги. И вот я здесь. А ты почему здесь? - Сам не знаю, - прямо выдал Падалеки. Парень располагал к откровенности, и что-то придумывать ну совсем не хотелось. – Просто… - Просто разбитое сердце? Угадал? Да ты не смущайся. Диагноз знакомый. У тебя на лице все написано. - Да не то чтобы. Просто влюбился не в того, - сказал Джаред, выпив залпом свой черный кофе. - Может, перейдем на текилу? Повод то располагает. - А тут подают? – удивился Падалеки. - Это кафе, если ты не заметил, называется «Амур». Думаю, тут обязаны отвечать за разбитые сердца. Расскажешь о нем? - Давай лучше поговорим о тебе. - О, ну наконец-то. Это же моя любимая тема, - расплылся в задорной улыбке Мэтт.

***

- Дженни, я принес тебе покушать. Будешь китайскую кухню? - вошел, словно царь в свои покои, Марк. - Да пошел ты, - какие бы пессимистические настроения не владели Дженсеном, желание огрызаться никуда не делось. - Ну что ты куксишься? Я же от всего сердца. - От гнилого сердца. - Не дерзи, а то попадет. - Убьешь меня? - с какой-то даже надеждой поинтересовался Дженсен. - Нет, зачем мне это. Избавь себя от этих ужасных мыслей. Я лишь хочу, чтобы ты стал более послушным. И тогда у нас с тобой все будет хорошо. - Да ты фантазер. - Не язви. Тебе не идет. Не будь букой. Иди ко мне, - Марк поставил контейнер с едой на пол и протянул руку навстречу. - Не трогай меня! - собрался в комок Дженсен. - Дженни, Дженни… до чего же ты упрямая сучка, - Марк театрально вздохнул и, позволив нетронутой руке упасть, продолжил. - А теперь слушай меня внимательно. Если ты все еще надеешься, что твой сопливый герой за тобой придет, то вынужден тебя разочаровать, моя сладость. Он сегодня гуляет с другим. И доволен как никогда. Хочешь посмотреть на их счастливые лица? И суток не прошло, а он уже о тебе и не вспоминает, чего и следовало ожидать. - Мне... мне все равно… Или думаешь, ты из-за этого станешь краше? - А разве не должен? Смотри все как хорошо складывается. Твоего брата след простыл. Весь день пытался его отыскать и бесполезно. Твой парень увлекся другим. С работы тебя за прогулы погонят. За квартиру платить будет нечем, а значит погонят и оттуда. Хочешь бомжевать и сдохнуть на улице, продаваясь за еду? - Лучше так, чем быть твоей шлюхой. - Как скажешь. Мне прямо сейчас позвать сюда своих друзей или дать тебе денек подумать? - ни один мускул не дрогнул на лице Пеллегрино. - Я… нет… не надо, - Дженсен, оробев, начал задыхаться от таких слов. - Что не надо, солнышко? - Не нужно звать никого, - голос охрип. - Да что ты? Уверен? - Да… - Вот видишь, как оказывается все непросто. Мы все зависим от каких-нибудь обстоятельств, не так ли? - Я хочу домой… пожалуйста, - крепость неприступности дала брешь. Дженсен чувствовал себя настолько уставшим, что готов был заплакать. - Но у тебя нет больше дома, малыш. Твой новый дом теперь здесь. Если тебе будет угодно, он будет этим подвалом. А если захочешь, сможешь подняться. Наверху очень даже неплохо. Там можно увидеть солнце в окне. Я не жесток, я оставляю тебе выбор, как видишь. - Ты самый жестокий человек из всех, кого я встречал, - охрипший голос еще и предательски дрожал. - Ты мало кого встречал, детка. Тебе еще наверстывать и наверстывать. Но я, верь мне, не причиню тебе вреда. Да-да. Можешь считать, что я все обдумал и исправился. И я подожду, когда ты, все осмыслив, сам решишь, что для тебя лучше и придешь ко мне. Даже если тебе тупо надоест сидеть в подвале, Джен. Ты ведь можешь быть свободным. - Ты называешь это свободой? - спросил разозлившийся Дженсен, звякнув как можно громче цепью. - А разве ты был свободен? Делал все, что хотел? Детка... Свобода - очень узкое понятие, представляешь какой каламбур. Учись быть свободным в узких рамках, иначе тебе не выжить, не то что в этом подвале, жизнь тебя просто раздавит. Как ты раньше без меня жил, ума не приложу. Просто подумай. А я буду ждать тебя наверху. С этими словами Марк поцеловал застывшего Дженсена в лоб и снова ушел, оставив после себя лишь поднос с едой.