Укрощение Рики

      Ясон переступил порог спальни — и почти в тот же миг у Рики от слабости подкосились ноги. Одним стремительным движением блонди подхватил его на руки и отнес в постель.       — Пет! — прошептал он. — Я же велел тебе не вставать с кровати.       — Помню. Но я услышал, как ты наказываешь Катце.       — Это не повод. — Ясон осторожно уложил его и подоткнул одеяло с обеих сторон. — Ты прекрасно знал, что его ждет расплата. И я надеюсь, ты понимаешь, Рики, что перешел черту, когда использовал мой интерес к подвеске, чтобы на меня надавить. Второй раз подобный номер не пройдет. А теперь… я желаю знать всю правду.       Рики молчал, довольный собой — он так и не мог до конца поверить, что ему удалось смягчить наказание Катце. Он не ожидал, что его план увенчается успехом, и Ясон так быстро согласится на поставленное условие. Вывод напрашивался сам собой — злополучная подвеска стала для хозяина предметом особого интереса.       Как ни странно, Рики и самому не терпелось выложить всё начистоту. То, что он совершил в Дана Бан, тяжким грузом легло на совесть, и монгрелу хотелось, чтобы хозяин снял с его души этот камень, ведь в присутствии Ясона он и сам верил, что всё как-нибудь образуется.       — Ну вот, — блонди снял перчатку и приложил руку ко лбу Рики, — ты опять горячий. — Он снова взял виталметр и просканировал пета. Прибор показал тридцать восемь и девять. — Возможно, будет лучше отложить этот разговор. — Как ни разрывало блонди любопытство, он вовсе не хотел, чтобы больной Рики растрачивал последние силы.       Но монгрел упрямо покачал головой.       — Нет. Давай покончим с этим прямо сейчас.       — Ну, хорошо, пет.       Ясон терпеливо ждал, стараясь успокоиться, но непослушное сердце выбивало частую дробь. Блонди призвал на помощь всё свое мужество, готовясь выслушать признание в любви, которое предпочел бы никогда не слышать. Вместе с тем он не мог упустить шанс понять истинные чувства своего Рики.       Пет закрыл глаза и с трудом сглотнул.       — Всё произошло… в Дана Бан.       Несколько мгновений Ясон озадаченно смотрел на него.       — Что именно произошло, Рики?       — Кое-что… ужасное.       Теряясь в догадках, блонди ждал продолжения.       — Ясон… я… когда я был в Дана Бан… — снова начал Рики — и замолчал.       Он внезапно почувствовал, как горло сжалось, словно все слова сплелись в тугой комок и ни в какую не желали выходить наружу. Он понимал, что рано или поздно придется открыться, ведь о совершенном убийстве необходимо перед кем-то объявить — таков трущобный закон. Но ужас от содеянного лишил монгрела дара речи, и, кроме того, его страшило наказание, которому Ясон после такого признания наверняка его подвергнет.       — Когда ты был в Дана Бан, — мягко подтолкнул его блонди, — что там случилось, мой пет?       — Подвеска… — продолжил Рики едва слышным шепотом. — Она принадлежит не мне.       — Не тебе? — Ясон свел брови к переносице, пытаясь найти хоть какой-то смысл в путаных объяснениях пета.       — Нет. Она была… у Кея.       Кей… Это имя Рики неустанно повторял, когда метался в бреду. Новый партнер Гая, тот самый монгрел, который задумал потеснить Катце на черном рынке. Затаив дыхание, Ясон ловил каждое слово Рики. Теперь он боялся, что пет признается в краже подвески из ревности.       — Как же… она оказалась у тебя? — негромко спросил он.       — Я забрал ее после… после того, как… — Рики снова замолчал, разрываясь между желанием облегчить душу и страхом произнести роковые слова.       — После?.. После чего?       — После того… как убил его.       Наконец-то! Словно гора с плеч свалилась. Рики открыл глаза и взглянул на хозяина в упор.       Признание застало блонди врасплох. Он ожидал чего угодно, только не этого. Всего пара слов — и оказалось, что страхи беспочвенны, и пет виновен вовсе не в краже, а в убийстве!       — Ты… убил его? — потрясенно повторил Ясон.       Он и представить себе не мог, что пет способен на такое. До сих пор все нарушения порядка с его стороны сводились к мелкому хулиганству — швырянию вещей с балкона и тому подобным шалостям. Они никому не причиняли серьезного вреда — так, всякие глупости, не более того. Но отнять чью-то жизнь?!       И всё же… Ясон слишком хорошо понимал, как страсть может толкнуть на самое жестокое преступление.       — Да, — подтвердил Рики.       — Объяснись, — потребовал Ясон, через силу выдавливая из себя слова. — Ты убил его… из ревности?       Пет удивленно моргнул — предположение хозяина его ошарашило.       — Вот еще! С чего бы мне ревновать?       — Я имел в виду… его отношения с твоим бывшим партнером. С этим… Гаем.       — Да ничего подобного! Нет же! Он… задумал получить от тебя обещанное вознаграждение. Не знаю, как ему удалось меня отыскать… но как-то удалось. Он вытащил нож. Угрожал порезать мне лицо. А потом… всё, что я помню — выстрел из лазера, и вот он уже лежит на полу. — Рики зажмурился, словно для того, чтобы не видеть лица умирающего Кея. — Это… было ужасно, Ясон! Столько крови… И то… как он умолял меня подержать его за руку.       — О, пет!       Ясон наклонился вперед и ласковой рукой убрал волосы со лба Рики. Он знал, что чувствует его пет… и знал слишком хорошо. Ночь убийства Анори отпечаталась в памяти до мельчайших деталей — словно всё это случилось только вчера. Тогда гнев пеленой застилал ему глаза, и казалось, что смерть посла восстановила справедливость и его поруганное достоинство. Но, год за годом возвращаясь мыслью к этому чудовищному эпизоду своей жизни, он впоследствии глубоко сожалел о том, что так опрометчиво и жестоко отнял жизнь у молодого альфазенца, чье единственное преступление заключалось в удовлетворении ненасытных сексуальных аппетитов Рауля. Накануне визита Востана Хоси Ясон особенно часто вспоминал его убитого брата, и потому как никто другой мог понять, какие глубины ада разверзались сейчас в душе монгрела.       Он даже подумывал облегчить душу, открыв Рики свою собственную тайну, но понимал, что делать этого не следует. Как бы сильно он ни любил монгрела, невозможно гарантировать, что тот сумеет хранить в строжайшем секрете дело такой колоссальной важности. На доске стояло нечто более ценное, чем даже собственная жизнь Ясона. Узнай командор истинную причину гибели брата, Амои может стать разменной монетой в завоевательской политике Хоси и, весьма вероятно, Востан захочет отомстить за смерть Анори всем жителям планеты.       Блонди не сомневался: Юпитер сумеет предотвратить катастрофу такого масштаба, но даже в этом случае разрыв дружественных связей с важнейшим торговым партнером станет серьезным потрясением для экономики, и негативные последствия затронут все стороны жизни на Амои. С тех пор, как командор сместил альфазенский сенат, торговля и так практически замерла. Целый сектор был объявлен нестабильным, поставки заморожены, рынки трясло в лихорадке, и цены на многие товары взлетели до небес. На черном рынке Цереса воцарился полный хаос, и следовало ожидать, что, если ситуация в ближайшее время не изменится, жители трущоб вновь поднимут бунт. И блонди отнюдь не был уверен, чем закончится подавление очередного восстания.       В самом лучшем случае придется разгребать огромный воз проблем… Все эти соображения и заставляли Ясона держать язык за зубами.       — Так ты поэтому… полез в океан — чтобы смыть кровь? — негромко спросил он у пета.       — Чтобы избавиться от тела.       Рики снова прикрыл глаза, вспоминая, как холодная морская вода, казалось, пропитала его до самых костей и превратила сердце в ледяную глыбу, а упрямые волны всё никак не желали уносить с собой труп Кея в темную даль.       Ясон кивнул. Теперь всё встало на свои места. Он понял, почему обнаружил монгрела полностью обнаженным — хотя в тот момент это его сильно озадачило. Оставался еще один вопрос:       — Но зачем… ты забрал подвеску?       — Для Гая. Чтобы вернуть ему… вместе с компенсацией.       Такова была обычная практика. Коль скоро монгрелы не имели гражданства и юридического статуса, мидасская полиция не занималась расследованием подобных убийств. Любые конфликты между монгрелами разрешались посредством компенсации пострадавшей стороне, хотя обычно, чтобы уладить дело, приглашали кого-то вроде третейского судьи.       Услышав ответ своего пета, блонди встревожился.       — Ты же не собираешься признаваться… этому Гаю? — спросил он.       Рики кивнул.       — Собираюсь. Когда-нибудь. Он имеет право знать.       — Нет, Рики! Я тебе не позволю!       — Но… я должен! Тебе не понять.       В трущобах Цереса над всем стоял уличный кодекс чести. Убийства и другие преступления признавались открыто перед свидетелями, затем — как правило, на общей встрече в присутствии виновной и потерпевшей сторон, а также их союзников — определялся размер компенсации.       — Я сказал «нет», Рики!       — Но… у нас, монгрелов, так заведено!       — Возможно, — невозмутимо возразил блонди. — Только я не монгрел, а ты больше не житель трущоб. Поэтому решим дело так, как заведено у меня. Можешь позаботиться о компенсации за смерть этого полукровки, я не возражаю, но никому ни полслова о том, что имеешь к этой смерти хоть какое-то отношение — иначе подвергнешь опасности свою собственную жизнь. Насколько я понимаю, в подобных случаях речь может идти о кровной мести? Или я ошибаюсь?       — Так и есть, — признал Рики. — Только вряд ли Гай станет мне мстить.       — Твоя безопасность не будет зависеть от прихотей какого-то полукровки, — решительно заявил Ясон. — И даже не думай возражать. Всё ясно?       Рики молча отвел взгляд. Блонди взял упрямого монгрела за подбородок и повернул его лицо к себе.       — Тебе всё ясно, пет? — еще более жестко повторил он.       — Да. Яснее ясного, мать твою!       Пет помрачнел. Теперь придется скрываться и хитрить, а это шло вразрез со всеми его принципами. К тому же грубое вмешательство хозяина в его личные дела уже не лезло ни в какие ворота.       Какое-то время блонди с любопытством его рассматривал.       — Если ты так рвешься раструбить о своем преступлении на всех углах, к чему было избавляться от тела?       Рики ничего не ответил, только плечами пожал. Его недомолвки заставили Ясона подозрительно прищуриться.       — Отвечай, пет!       Монгрел трагически вздохнул.       — Пет! — зарычал потерявший терпение блонди.       — Просто… — прошептал Рики, — просто… я… его боялся. Ну, что? Теперь доволен?       Это признание вызвало у хозяина улыбку. Под действием порыва он наклонился и поцеловал монгрела в лоб.       — О, пет! Я не устаю… тебе удивляться.       — Ну конечно! Ты хоть представляешь, каково это — когда покойник глазеет прямо на тебя? Да еще эта старая развалина, Дана Бан… жуткое место! — с раздражением ответил Рики.       Монгрела бесило, что хозяин вынудил его признаться в своих страхах. Он понимал, что неразумно при виде мертвеца трястись как осиновый лист. Но эта слабость поселилась в нем с самого детства, хотя он и прилагал все усилия, чтобы не выдать себя, особенно в присутствии «Бизонов». Страх отравил одно из его самых ранних воспоминаний. Однажды маленький Рики обнаружил своего отца мертвым. Тот лежал на кровати, и, когда мальчик приблизился, глаза покойника внезапно открылись. Это было всего лишь сокращение мышц, вызванное трупным окоченением, но ребенок не мог этого знать, и зрелище оставило в его памяти неизгладимый след.       — Так значит… ты убил этого полукровку… потому, что он тебе угрожал? У тебя не было других причин желать ему смерти?       — Между прочим, у «этого полукровки» есть имя, — огрызнулся Рики — ему стало обидно, что блонди так пренебрежительно отзывается о монгреле.       — Хорошо. Сформулирую иначе: ты убил… Кея… в целях самозащиты? Не потому, что ревновал?       — Да не ревновал я! Хотя он был конченым уродом, это факт.       Ясон с облегчением улыбнулся.       — Не вижу повода для веселья, — пробурчал Рики. — Я убил человека, очень смешно!       — Оставь этот тон! — осадил его хозяин — правда, в голосе блонди не слышалось искренней угрозы.       — А чего у тебя рот до ушей? Кей мертв, а ты, похоже, просто счастлив.       — Я отнюдь не счастлив, но, должен признать, испытываю некоторое облегчение. И тому есть причины. Тебе повезло, что он всего лишь монгрел.       — Как это понимать? — возмутился Рики. — Хочешь сказать, раз он монгрел, то его жизнь ничего не стоит?       — Ты меня не понял, пет. Я имею в виду лишь то, что, раз он монгрел, его смерть не влечет за собой никаких юридических последствий. Будь он гражданином или кем-то из элиты, тебе бы это с рук не сошло.       — Надо полагать, это всё потому, что мы, монгрелы — просто бесполезный человеческий мусор, — с горечью заметил пет.       — О чем ты, Рики? — упрекнул его Ясон. — Тебя я таким не считаю.       — Ага, зато ты считаешь такими всех других монгрелов. Разве нет? Не отпирайся!       Блонди задумался, подбирая слова. Не хотелось причинять пету боль, но к полукровкам трудно было чувствовать что-либо кроме презрения. В конце концов, его так воспитывали, ему вбивали это в голову в Академии, а от привычных представлений не так-то легко отказаться. Хотя со временем Ясон начал уважать своего Рики, но на всех обитателей Цереса такое отношение не распространялось. Трущобные крысы — грязная, распущенная пьянь — не заслуживали даже ничтожного места в его мыслях. Поначалу он и Рики таким считал… по крайней мере, пока не застыл в восхищении, увидев его обнаженное тело.       — Можешь ничего не говорить, у тебя и так всё на лице написано, — пробормотал пет.       — Признаю, я так же презираю монгрелов в целом, как ты презираешь элиту, — наконец ответил Ясон. — Но мои чувства к тебе совсем иные.       Оценив изворотливый ум хозяина, Рики не удержался от улыбки.       — Что ж, не буду отрицать, элиту я и в самом деле недолюбливаю.       Блонди тоже улыбнулся.       — А меня, Рики? Как ты относишься ко мне?       — Сам знаешь.       — Скажи это снова.       Монгрел вздохнул.       — Осел ты упрямый! Я тебе уже тыщу раз говорил. Я тебя… высоко ценю.       — Ценишь? И это всё?       — На большее пока не рассчитывай.       — Скажи, что любишь меня, — не сдавался Ясон.       — Если вырвешь признание силой, кто даст гарантии, что оно идет от души?       Блонди потерянно молчал.       — Разве ты не любишь меня, пет? — спросил он наконец, задетый неуступчивостью монгрела.       Рики театрально вздохнул.       — Прешь напролом, как бешеный бык! Вот голова дубовая! Ну, ладно. Да, я тебя люблю. Доволен?       — Еще как, — с улыбкой ответил Ясон. Признание пета наполнило его сердце тихим счастьем, а формулировка этого признания изрядно позабавила.       — Каким… каким будет мое наказание? — дрогнувшим голосом поинтересовался Рики.       — Твое… что?       — За мое… преступление. За убийство Кея.       — Твоя совесть — вот лучшее наказание, — ответил блонди. Он знал, о чем говорит.       Рики оторопел. Внутренне он уже готовился к какой-нибудь особенно жестокой порке — ведь его столько раз колотили без всякой жалости за куда более мелкие прегрешения. Мало того, он чувствовал, что формальное наказание ему просто необходимо, чтобы вернуть себе душевный покой. В то же время он боялся заикнуться об этом хозяину, прекрасно зная, что тот сразу же ухватится за такую плодотворную идею.       — Что такое, Рики? Что за похоронный вид?       — Это как-то неправильно. Я должен быть… наказан за то, что совершил.       Блонди просиял.       — То есть, ты хочешь получить порку?       — Нет, — поспешно ответил Рики. — Не то чтобы я этого хотел… Просто… я такое натворил… а ты… Я ожидал от тебя совсем другого.       Ясон ответил не сразу.       — Я наказываю тебя, когда ты мне не подчиняешься. Но… всё, что случилось с тем полукровкой… то есть, с Кеем, — быстро поправился он, — не имеет ко мне ни малейшего отношения. А за побег ты уже свое получил.       — Но разве… эта история не создаст тебе проблем?       Блонди смотрел на своего пета с сочувствием, не зная, как объяснить ему истинное положение вещей и не ранить при этом его гордость.       — Не создаст. Кей был монгрелом. Знаю, тебе тяжело это слышать, но жизнь или смерть лица без гражданства не имеет никакого значения. С точки зрения закона или Юпитер, разумеется.       Эти слова задели Рики так сильно, что он замолчал. Значит, смерть Кея не имела никакого значения! Это казалось чудовищно несправедливым. Интересно, что бы сказал на это Гай? Уж для него, по крайней мере, смерть партнера что-то да значила… Боль причиняло не только отсутствие юридического признания ценности жизни монгрела — ведь об этом Рики и раньше знал, просто никогда еще не сталкивался напрямую, — но и безразличие хозяина. Казалось, признание пета совершенно не тронуло ледяное сердце Ясона.       — Ты в порядке? — мягко спросил блонди — застывшее выражение лица пета его неожиданно встревожило.       — Голова болит, — прошептал Рики. — И грудь тоже. Дышать тяжело.       — Врачи скоро будут здесь. Отдохни пока, и пей побольше жидкости. Я прикажу Томе принести тебе чего-нибудь.       — Дынного сока! — попросил монгрел. — Холодного, со льдом.       — Всё что пожелаешь!       Ясон поднялся, довольный результатом разговора. Положа руку на сердце, он был рад, что пет признался в убийстве, а не в нежных чувствах к своему бывшему партнеру. К тому же для самого блонди смерть Кея оказалась весьма кстати — она положила конец притязаниям монгрела на роль ключевой фигуры черного рынка. Коль скоро за спиной Катце стоял сам Ясон, действия наглого выскочки серьезно затрагивали и его интересы. Теперь, когда блонди больше не тревожили мысли и сомнения, мучившие его весь предыдущий день, ему не терпелось разобраться с кучей дел, которая требовала неотложного внимания. Приближался торговый конвент, необходимо было подготовиться к визиту командора и заняться организацией вечеринки для Аки — но прежде всего, как бы это ни бесило, помериться силами с Юпитер.       — Я в Синдикат, — сказал он, натягивая перчатки. — Вернусь поздно вечером.       Рики молча кивнул, чувствуя, что его одолевает сонливость.       — Оставайся в постели и восстанавливай силы, пет.       — Ага.       Монгрел глубоко вздохнул — выговорившись, он почувствовал себя немного спокойнее. Конечно, это не официальное признание при свидетелях, предписанное уличным кодексом чести, но и оно позволило хотя бы частично избавиться от давившего на сердце груза вины.       Однако, получив лишнее подтверждение того, что в глазах элиты монгрел не стоит и ломаного гроша, Рики впал в глубокое уныние. Да, вернувшись в Мидас, он неожиданно почувствовал себя чужим, но, как бы то ни было, в глубине души он всегда оставался монгрелом. Несмотря на их вражду с Кеем, пет считал, что жизнь парня имеет определенную ценность, а он эту жизнь отнял. Ясон не считал нужным его за это наказывать, что привело Рики в полное замешательство. Когда блонди порол его в Дана Бан, пет втайне чувствовал, что расплачивается и за убийство Кея тоже, но теперь, узнав, что его поступок не влечет за собой никаких дальнейших санкций — хотя бы официального осуждения, — не знал, что и думать.       Он никогда не сможет поставить точку, перевернуть эту мрачную страницу и оставить всё в прошлом — ведь в глазах Юпитер то, что он совершил, вовсе не является преступлением.       Мир несправедлив. Рики всегда это знал, но лишь теперь в полной мере ощутил, что означает быть монгрелом. Если ты рожден полукровкой, ни жизнь твоя, ни смерть не имеют никакой цены.

***

      — Ты проснулся!       Очнувшись, Юи сразу почувствовал присутствие хозяина. Прохладная рука хозяина ласково убрала волосы с его лба.       — Уже всё?       — Да, Хейку сказал, операция прошла успешно.       — О-о-о! — застонал юноша — резкая боль словно когтями рванула его промежность.       — Тебе больно? — забеспокоился Рауль.       — Немного, — поморщившись, ответил Юи.       — Сестра! — взревел блонди во всю силу своих легких.       Мика, медсестра, тут же прибежала на зов.       — Пациент страдает от боли! — заявил блонди и с осуждением уставился на женщину.       — Мы не могли дать ему опиат, пока он не придет в себя, — оправдываясь, возразила она.       — Так дайте сейчас!       Медсестра кивнула, слегка растерявшись перед лицом грозного блонди. Но, в конце концов, что с элиты возьмешь! А этот к тому же славился своим скверным характером. И вообще, блонди в клинике — источник сплошных проблем. Они слишком привыкли держать всё под контролем, а в больнице им волей-неволей приходится выполнять указания врачей.       С помощью пульта медсестра активировала имплантированный в тело Юи дозатор. Он обеспечит регулярное поступление в кровь анальгетика, который облегчит боль, — правда после начала применения акселератора толку от него будет мало. Первая процедура курса была назначена уже через несколько часов, и Мике оставалось лишь молиться всем богам, чтобы придирчивый блонди к тому времени отправился восвояси. К гадалке не ходи, он доставит медицинскому персоналу гораздо больше хлопот, чем сам пациент.       Вся эта история казалась ей полной загадкой. Где это видано, чтобы блонди надумал восстанавливать собственного фурнитура? Но, как бы женщина ни удивлялась, ей хватало ума не задавать лишних вопросов.       Юи слабо застонал и с улыбкой прикрыл глаза. Лекарство подействовало почти мгновенно, не только избавляя от боли, но и разливая по всему телу приятную истому.       — Тебе лучше? — улыбнулась медсестра, бросив на него понимающий взгляд.       Юи кивнул.       — Намного.       — Оставьте нас! — бесцеремонно потребовал Рауль.       С легким поклоном Мика удалилась, прикусив язык и мечтая о том, чтобы задать наглому блонди перцу. Увы, статус не позволял призвать его к порядку — по сравнению с обычной женщиной элита занимала на социальной лестнице заоблачно высокую ступень.       — Как долго я спал? С самой операции?       — Ты разве не помнишь, как просыпался вчера?       — Не помню, — ответил озадаченный Юи. — Я вообще ничего не помню. А что, операция… была вчера?       — Да. И ты с тех пор то приходил в себя, то снова засыпал.       Теперь, стряхнув с себя последние остатки сна, Юи страстно захотел увидеть свое новое тело. Он приподнял край простыни и заглянул под нее.       — Там бугорок, — взволнованно сообщил он хозяину.       — Дай посмотреть. — Рауль стянул с него простыню, так что всё тело парня оказалось как на ладони, потом приподнял ночную сорочку и внимательно изучил повязку.       — Когда можно будет снять бинты? — спросил Юи.       — Как только врач разрешит. Вероятно, медсестра скоро будет ее менять. Только… этот вид тебе может не понравиться.       — Почему?       — Потому что… до полного заживления еще далеко.       — Кстати, а вы не забыли покормить Бесенка?       — Бесенка? — Рауль удивленно моргнул.       — Нашего котика!       — Э… Я… не заходил домой.       — Вы хотите сказать, что так и просидели тут со вчерашнего дня?       Юи не мог поверить своим ушам. Неужели блонди провел из-за него в клинике всю ночь?       — Да. Я хотел… убедиться, что с тобой всё в порядке, — с улыбкой подтвердил Рауль.       — Вы должны пойти домой и покормить его, — взмолился Юи. — Он же просто остервенеет. Наверняка он там уже всю квартиру разнес!       — Если так, я его накажу! — сердито проворчал блонди.       — Не надо! Не наказывайте его! Он же просто маленький славный котенок, голодный и несчастный!       — Ну, хорошо. Тогда я накажу тебя. Разумеется, после того как ты поправишься.       Угроза вызвала у Юи смешок. Огонь, загоревшийся в глазах хозяина, заставил парня замереть от восторга. Он знал, что будущее «наказание» станет гораздо увлекательнее, когда все функции его тела полностью восстановятся.       — Погоди, разложу тебя на коленях — вот тогда и повеселишься! — пригрозил Рауль, невольно улыбаясь. Ему не терпелось вернуться вместе с Юи домой и посвятить денек-другой тщательному исследованию новых возможностей своего фурнитура. Блонди уже не мог дождаться, когда станет свидетелем первого в жизни юноши оргазма.       — Пожалуйста, возвращайтесь и покормите Бесенка! И вы ведь, наверное, всю ночь не сомкнули глаз!       Рауль наклонился вперед и изобразил на лице строгую мину.       — Ты смеешь давать мне указания, Юи?       — Нет, хозяин! — быстро возразил фурнитур, но сразу же улыбнулся, поняв, что блонди дразнится.       — Я вернусь домой, но немного позже — после твоей первой процедуры. Хочу быть рядом.       Юи был так счастлив, что совсем не боялся акселератора. Ему крайне льстило, что хозяин из-за него провел в клинике целую ночь.       — Но вы, должно быть, очень устали.       Рауль пожал плечами.       — Ну, есть немного.       Он снова укрыл Юи простыней, потом взял юношу за руку.       — Спасибо вам… за всё! — Голос парня задрожал, а в глазах блеснули слезы благодарности.       Блонди наклонился вперед и прошептал ему на ухо:       — Посмотрим, будешь ли ты меня благодарить, когда я стану брать тебя снова и снова каждую ночь.       — Но вы и так это делаете! — поддразнил его Юи.       — Невоспитанный пет! Как ты смеешь дерзить своему хозяину?       Пет?! Юи моргнул, открыл рот, потом закрыл его, пытаясь выдавить из себя хоть слово.       — Вы… вы… хозяин, вы сейчас назвали меня… петом!       Рауль улыбнулся.       — Да, потому что ты теперь стал моим петом, хотя это наш маленький секрет. Мой особенный тайный пет…       Юи часто пытался представить себе, каково это — быть петом, любимой хозяйской игрушкой, и по первому же слову блонди показывать эротическое шоу. Пусть он всего лишь «тайный пет», главное, что сам хозяин считает его таковым, и от этого в животе копошатся приятные мурашки.       — Ты прямо светишься от радости, — заметил Рауль. — Тебе нравится, когда я называю тебя петом?       Юи только и сумел, что кивнуть — от нахлынувших эмоций у него сжалось горло.       — Это не просто слова. После того, как мы вернемся домой и ты поправишься, я хочу, чтобы ты показывал для меня шоу, как настоящий пет.       — Я буду носить особую одежду? — взволнованно прошептал Юи.       Блонди засмеялся.       — Время от времени. — Он смотрел на юношу нежным взглядом, стараясь понять, что творится у того в голове. — Как тебе такая перспектива?       — Я всегда хотел почувствовать себя… на месте пета. Надевать такие… откровенные наряды. И цепи тоже. А ошейник у меня будет?       — Это так тебя вдохновляет? — шепотом спросил Рауль. — Ну, тогда… будешь сидеть у меня в зале на цепи.       — Как дикий монгрел господина Ясона? — по прежнему шепотом отозвался Юи.       — В точности! Только не бери с него пример непослушания. А если попробуешь… придется наказать тебя всерьез.       Игривый настрой хозяина заставлял Юи трепетать, и юноша бросил на него стыдливый взгляд из-под ресниц.       — И что вы со мной сделаете?       — Привяжу тебя к кровати за руки и за ноги, лицом вниз, потом возьму ремень и угощу тебя как следует. А после взберусь на тебя верхом и войду, и буду брать тебя снова и снова…       Рауль замолчал, чувствуя, что разговор его нешуточно заводит. Он поправил рукой в паху, и это движение не осталось незамеченным.       — Вы возбудились, хозяин?       — Да, мой пет. Это ты так на меня действуешь. Ладно, разберусь с этим в автомобиле, прежде чем вернуться домой.       — Я могу помочь.       — Нет, — с неохотой отказался Рауль. — Ты же только после операции.       — Но я хочу! Я помогу вам рукой. Закройте дверь, хозяин!       Пару мгновений блонди пристально вглядывался в парня, и на губах его играла неуверенная улыбка.       — Ну, хорошо, — прошептал он наконец. — Но только если ты уверен.       Юи решительно кивнул.       — Уверен. Я хочу… вас отблагодарить.       Не теряя времени, блонди встал и запер дверь в палату. При одной мысли о предложении Юи его член затвердел, как гранит. Пальцы блонди мелко дрожали, расстегивая ширинку. Он тихонько охнул, когда жаждущий внимания ствол оказался на свободе, и Юи тут же завладел им, обхватив своими теплыми пальцами. Вчера Рауль пропустил и утреннюю, и вечернюю разрядку, и потому был так сильно возбужден, что едва не кончил от первого же легкого прикосновения.       — Юи! — прошептал он. — Ты отличный пет.       Парень расплылся в улыбке — слышать от хозяина такие лестные слова было до крайности приятно. Он медленно ласкал подрагивающий орган и наслаждался тихими рваными вздохами и выражением полного блаженства на лице блонди.       — Вам хорошо?       — О, да! Так я долго не продержусь.       — Тогда подойдите ближе. Я повернусь на бок, и вы сможете кончить мне в рот.       Рауль колебался.       — Ну… если ты уверен…       Юи ободряюще улыбнулся.       — Абсолютно уверен.       От такого предложения Рауля стремительно понесло к вершине удовольствия, и, когда юноша улегся на бок и выжидающе посмотрел на него, блонди низко застонал.       — Я сейчас кончу, Юи. Просто прижмись губами и выпей.       Юи не успел произнести ни слова — блонди выстрелил фонтанчиком спермы, забрызгав его губы и подбородок.       — Да! Да, пет! — прошептал Рауль, паря в небесах. — Ты просто… бесподобен.       Излившись до последней капли, блонди быстро вытерся, а затем очистил лицо юноши салфеткой, обнаруженной на прикроватном столике. Показав салфетку Юи, он игриво улыбнулся.       — Медсестра слегка удивится, если уловит запах. — Он засунул салфетку в карман. — Спасибо, Юи! Мне… это было очень нужно.       Парень снова улегся на спину, довольный результатом своих усилий.       — Вам понравилось?       — Очень. Впрочем, как и всегда.       Юи широко зевнул — от обезболивающих его тянуло подремать.       — Тебе следует отдохнуть. Ты не должен был тратить на меня столько сил, — заметил Рауль, беспокоясь о его состоянии.       «Тайный пет» покачал головой.       — Я сам этого хотел. Почему бы вам теперь не вернуться домой, пока я сплю, и не покормить Бесенка? Да и вам самому не мешало бы отоспаться.       Рауль кивнул. То ли после сладкого оргазма, то ли после бессонной ночи он внезапно почувствовал, что силы ему изменяют.       — Съезжу домой ненадолго. Но обязательно вернусь к началу процедур. — Он наклонился и поцеловал юношу в лоб. — Засыпай.       — Слушаюсь, хозяин! — ответил Юи, закрывая глаза, и почти мгновенно провалился в сон со счастливой улыбкой на губах.

***

      — Ничего не разобрать! — махнул рукой Оди после того, как вся компания Ясоновых домочадцев несколько минут тщетно напрягала слух, пытаясь выяснить, о чем говорят хозяин и его пет за закрытыми дверями спальни.       — Интересно, о какой такой подвеске шла речь? — задумчиво спросил Тома.       Таи покачал головой.       — Впервые об этом слышу.       — Вот дерьмо! — воскликнул вдруг Катце. Задница немилосердно горела, и он с ужасом думал о том, какая веселая ночка ему предстоит. Он хотел попросить, чтобы его побрызгали акселератором, только не решил, к кому лучше обратиться.       Наконец он повернулся к повару.       — Не знаю, согласишься ли ты мне помочь и нанести акселератор, Таи?       — Давай, я сделаю, — тут же вызвался Тома.       Катце кивнул, отбросив смущение в сторону. Томе уже приходилось видеть его в самых неловких ситуациях, так что не было смысла отказываться от любезно предложенной помощи.       — Ладно, пошли в мою комнату.       — Я принесу акселератор, — сказал Таи и тут же исчез.       Катце повернулся к Томе.       — Мне крайне неприятно, что ты в первый же свой день на новом месте стал свидетелем наказания. Оно и для тебя должно стать хорошим уроком. Всегда помни, что для поддержания порядка в своем доме Ясон готов использовать любые средства. Если ты навлечешь на себя его гнев, то на собственной шкуре узнаешь, какая тяжелая у него рука.       Тома кивнул, задержав взгляд на длинном шраме с неровными краями, который уродовал красивое лицо рыжего фурнитура. Все знали, что шрам Катце получил, когда хозяин застукал его за попыткой взлома базы данных Эоса. Именно после этого он поручил нарушителю заниматься подпольными операциями в Мидасе. Неординарное решение. Большинству блонди и в голову бы не пришло найти такое применение талантам фурнитура. Будь его хозяином кто-нибудь другой, Катце бы примерно наказали, а потом, скорее всего, продали или отправили в утиль. Но Ясон Минк никогда не поступал так, как прочие блонди.       Заметив взгляд Томы, Катце кивнул.       — Да. — Он провел пальцами по шраму. — Хозяин умеет быть… жестоким. — Фурнитур понизил голос почти до шепота. — Я рассказываю тебе об этом для твоей же пользы. Знаю, у тебя есть маленькая слабость… разносить сплетни. Будь осторожен, Тома. Обычно Ясона не волнуют всякие кривотолки и тому подобная чепуха, только не переходи… границы. Понимаешь, к чему я клоню?       Тома кивнул.       — Понимаю. Ты о Рики.       — Да. И не только о нем. Их отношения с хозяином уже почти ни для кого не секрет. Самое главное — беспрекословно подчиняться Ясону во всем, чего бы он ни потребовал. И ты не должен… как тебе объяснить… предавать его интересы, даже в мелочах. Он требует от своих домочадцев верности — особенно когда речь идет о том, что не предназначено… для ушей Юпитер.       — Ясно, — взволнованно прошептал Тома. Раз от него требуется «верность», значит, дело пахнет тайнами и интригами, которые фурнитур просто обожал. Ему уже не терпелось разнюхать все здешние секреты в мельчайших подробностях. — Значит, Оди сказал правду, и на следующей неделе гостем Ясона станет командор Востан Хоси?       Катце кивнул.       — И пока держи язык за зубами. Смотри, не допусти ошибку. Проговоришься кому-нибудь из посторонних, и проведешь всю неделю прикованным к Т-стенду. Я сам лично распишу твою задницу всеми цветами радуги.       Конечно, он немного сгустил краски, но, если информация о планах командора просочится за пределы пентхауса, Ясон будет метать громы и молнии.       — Разве для его охраны не понадобится… целая армия? — полюбопытствовал Тома.       — Сейчас вопросы безопасности в стадии обсуждения. Думаю, Ясон как раз для этого отправился к Юпитер.       — Ага, сегодня днем она вызвала его к себе, — не подумав, брякнул Тома.       Внезапно осознав свою ошибку, парень побледнел и уставился на Катце огромными перепуганными глазами. Тот улыбнулся.       — Вот-вот, как раз об этом я и говорю. Следи за своим длинным языком, Тома. Научись думать, прежде чем открывать рот. Не знаю, с чего ты так переполошился, но подозреваю, что Ясон тебя уже предупредил, чтобы ты не болтал о его встрече с Юпитер.       Тома не сводил с него глаз, сомневаясь, стоит ли подтверждать его догадки. В итоге он предпочел хранить молчание и застыл с каменным выражением лица. Катце рассмеялся.       — Молодец, ты на правильном пути. Хотя… между нами нет секретов. Здесь мы свободно обсуждаем друг с другом любые новости. Но подчеркну еще раз: если ты общаешься с чужаками, такими как Сариус или Ру, — он помолчал, бросив на Тому проницательный взгляд, — даже не заикайся о том, что происходит в пентхаусе. — Катце приподнял полу туники и показал новичку усмирительную трость, с которой теперь не расставался. — И имей в виду, что в этом доме я наделен полномочиями при необходимости наказывать прислугу. Будь уверен, если я хотя бы заподозрю, что ты нарушаешь мои инструкции, за поркой дело не станет.       Тома с удивлением пожирал глазами трость.       — Надеюсь, мы друг друга поняли? — уточнил Катце.       — Да, Катце.       — Вот и прекрасно.       — Я принес акселератор, — прошептал Таи и бросил баллончик Томе. Тот попытался его поймать, но замешкался, и баллончик с грохотом покатился по полу. — Черт!       Таи и Катце дружно рассмеялись.       — Да, здесь у нас так — ворон считать некогда!       — Я как-то не привык... хватать всё на лету, — возразил Тома и тут же понял, как глупо прозвучали его слова.       Катце покачал головой.       — Смешной ты. Ну, ладно. Давай уже покончим с этим.       Они направились в спальню Катце, а Таи внезапно подвергся нападению со спины. Оди заключил повара в объятия и прижался к нему всем телом. Его рука скользнула под рубашку и прошлась по груди, пальцы ущипнули сосок, а губы обожгли шею поцелуем.       Таи охнул и закрыл глаза.       — Приходи сегодня снова в мою постель, — жарко прошептал Оди. — Пожалуйста!       — Ох! Ла… ладно, — не раздумывая согласился Таи.       Оди довольно улыбнулся, и его сердце замерло в предвкушении. Еще одна ночь вместе с Таи — и на этот раз никаких условий! Возможно, настало время перейти на новый уровень отношений. Вчера охранник проснулся посреди ночи и, обнаружив в своей постели обнаженного аристийца, такого сонного и теплого, едва удержался, чтобы не наброситься на него. Пришлось коротать время в обществе своей правой руки, пожирая голодным взглядом тело юного красавца, раскинувшееся рядом на кровати.       Сегодня Оди решил овладеть парнем — конечно, если тот не станет возражать… или хотя бы не станет возражать слишком громко. И у него уже родилась идея, как добиться от повара согласия.       — Хочешь трахнуть меня сегодня вечером? — шепотом предложил он.       Таи сглотнул, слушая, как сердце гулко колотится в груди. Он чувствовал каменеющий член Оди, который тот прижимал к его ягодицам, едва заметно толкаясь вперед.       — Я… не знаю.       — Не сомневайся, тебе понравится.       Предложение звучало крайне заманчиво. Таи давно мечтал узнать, как оно бывает с парнем. Ему не слишком-то хотелось впускать кого-нибудь в себя, но возможность попробовать активную позицию и вставить собственный член между ягодиц Оди выглядела невероятно соблазнительной. Парня особенно тронуло, что охранник первым предложил ему себя, и от этой мысли у него по телу пробежала сладкая дрожь.       — Да уж! Сегодня вечером ты будешь дрожать от удовольствия, — продолжал Оди свои искусительные речи. — Пора тебе узнать вкус истинного наслаждения.       Таи набрал было воздуха в грудь, чтобы ответить, но охранник зажал ему рот рукой.       — Ш-ш-ш! Молчи! Просто подумай об этом. Мы не будем делать ничего против твоей воли. Только не отвергай с порога мое предложение.       Они прижимались друг к другу так тесно, что возбуждение Оди достигло предела, и он, не удержавшись, принялся страстно целовать шею партнера.       Разгоряченное тело охранника, его сильная рука на губах Таи — всё это не могло оставить парня равнодушным. Он с силой втянул в себя воздух, закрыл глаза и откинул голову назад, на широкую грудь Оди.       — Как я тебя хочу, прямо здесь! — прошептал тот, покусывая мочку уха юноши. — Хочу войти в тебя сзади, вот так, когда ты полностью в моей власти. — Рука его скользнула вниз по животу повара и неожиданно для Таи пробралась в его штаны. Обнаружив там железобетонный стояк, Оди застонал. — Ты уже совсем готов! Давай… пойдем ко мне в комнату, Таи. Зачем тянуть до вечера?       — Но мне… нужно готовить обед! — приглушенно запротестовал повар.       Оди убрал руку с его лица.       — Обед может и подождать. Мы ненадолго. Я сейчас просто взорвусь, да и ты тоже. Хотя бы отсосем друг другу, а?       — Ну, не знаю… — протянул аристиец, закусив губу.       — Да брось уже, Таи! Признай, ты же этого хочешь. Я покажу тебе… особенную позицию.       — Ну…       Потеряв терпение, Оди принялся подталкивать его в сторону своей комнаты.       — Меня не устраивает слово «нет»! Это много времени не займет.       — Покажешь особенную… позицию? — хриплым шепотом переспросил повар.       — И какую! Мы сможем доставить друг другу удовольствие одновременно.       — Это как? — не поверил Таи.       — Увидишь.       Как только они добрались до комнаты охранника, Оди внезапно подхватил парня на руки и потащил в спальню, где без лишних церемоний швырнул на кровать.       — Раздевайся! — скомандовал он, срывая с себя рубашку.       Покоренный этой демонстрацией силы, Таи подчинился, не пряча улыбки. Едва они оба избавились от одежды, Оди навалился на повара сверху и покрыл его кожу жадными поцелуями.       — Ты такой теплый, — простонал он, мечтая перевернуть это юное тело, погрузиться в него до упора и овладеть им наконец, отбросив всякую сдержанность. Усилием воли ему удалось смирить свой порыв, хотя член его буквально подпрыгивал от нетерпения.       Вдруг оба застыли, услышав душераздирающий вопль. Оди понимающе улыбнулся.       — Это Катце.       — А! — Таи расслабился, и оба продолжили целоваться.       — Ну вот, а теперь я развернусь и начну ублажать тебя ртом, а ты сможешь полизать меня. Многое от тебя не потребуется — я уже почти на грани. Идет?       Таи кивнул. Теперь он понял, что за «особенную позицию» имел в виду охранник. Оди перевернулся и, склонив голову, пустил в ход язык. В то же время его бедра нависли над лицом повара, и крупный налитой член едва не ткнулся тому в губы. Таи застонал, почти готовый кончить. Немного приподнявшись, он ухватил ствол партнера и осторожно пососал головку. Охранник издал ответный стон, и вибрация от этого низкого звука пронизала напряженный до боли член повара упоительной дрожью. Таи отозвался очередным стоном, и вдоль позвоночника Оди помчались мурашки. Он расставил ноги, чтобы опуститься ниже к лицу партнера, и тот мог полизать его мошонку, что особенно нравилось охраннику.       Горячий влажный рот так плотно обхватывал член Таи, что аристиец не выдержал и принялся инстинктивно толкаться вперед, чтобы поскорее достичь разрядки. Его энтузиазм только сильнее раззадорил партнера, и тот опустился еще ниже, стремясь полностью погрузиться в рот Таи. Он слегка покрутил бедрами и нырнул во влажную глубину, а затем принялся трахать повара в рот быстрыми, уверенными толчками, наслаждаясь покорностью парня и ласками его проворного языка.       Прошло совсем немного времени, и оба партнера почти одновременно достигли ослепительной разрядки — первым кончил Таи, но Оди тут же его догнал. Потом они еще полежали, нежа друг друга в объятиях.       — Это было просто потрясающе! — сказал наконец охранник. — Нужно будет обязательно повторить.       — Да, — согласился повар. — Это было очень… эротично.       — Значит… тебе понравилось?       — Очень, — не стал отпираться аристиец. — Только… я всё время отвлекался… в смысле, трудно сосредоточиться на том, чтобы доставить партнеру удовольствие, когда самому настолько хорошо.       — Ты доставил мне ни с чем не сравнимое удовольствие, — заверил его Оди, обнимая еще крепче. — Хотя мне много и не требовалось. Но я понимаю твои сомнения. Мы не станем делать так постоянно — только когда момент будет подходящий.       — Мне понравилось, — повторил Таи. — Только я не был уверен, чего именно ты от меня ожидаешь.       — Ты имеешь в виду, когда я опустился на тебя?       Повар кивнул.       — Да, потому что я не мог… до тебя дотянуться и просто… лизал то, что оказалось прямо передо мной.       — Именно это мне было и нужно, — прошептал охранник. — И ты сделал всё в точности, как я люблю.       — Правда?       — Правда. А в следующий раз… может быть, ты возьмешь меня в рот полностью. Мне это нравится… Только если будешь осторожен.       — Хм… — Таи призадумался. — Тебе придется мне всё объяснить, потому что я не знаю, как правильно.       — Как же я тебя такого люблю! — Оди потерся щекой о его шею и улыбнулся. — Ты… невинный как ягненок, и это выглядит очень мило. Я тебя совсем испорчу.       — Еще как испортишь, — согласился Таи. — Если бы отец меня сейчас увидел, с ним бы случился нервный припадок.       Аристиец хотел пошутить, но вдруг осознал, что это чистая правда, и содрогнулся. Он даже думать спокойно не мог о том, что сделал бы его отец, если бы обо всем узнал.       Внезапно его поразила ужасная мысль. Что будет, когда закончится год покаяния? Отец рассчитывает на возвращение сына домой и не теряет надежды, что он всё-таки станет жрецом. Но Таи твердо знал, что путь жреческого служения для него отныне закрыт. Он слишком пристрастился к сексу и вскоре намеревался отдать свое тело в безраздельное владение Оди. Но дело было не только в этом. Он не хотел возвращаться на Аристию. Только не теперь.       — Что-то не так? — встревожился Оди.       — Всё в порядке. Просто… подумал о своем отце.       — Понятно. Думаю, тебе уже пора возвращаться на кухню. — Оди перекатился на кровати, накрыл собой тело любовника и впился в его губы долгим нежным поцелуем. — Ну что, придешь сегодня ко мне в постель?       — Приду.       Лицо охранника осветилось улыбкой.       — Отлично! Хотя мне, вероятно, следует тебя предупредить… — начал он, но осекся, пытаясь решить, стоит ли оставлять Таи путь к отступлению.       — Предупредить о чем?       Оди пристально смотрел на него, и взгляд его сделался абсолютно серьезным.       — Помнишь, что я сказал — что ты можешь трахнуть меня? Я не отказываюсь от своих слов. Но… должен сознаться, Таи, я очень надеюсь, что сегодня вечером… ты тоже позволишь мне тебя взять.       Таи не сводил с него глаз, и сердце его колотилось как бешеное. Просьба Оди не стала для него неожиданной, и он сам не понимал, что заставляет его так сильно волноваться. Но при одной мысли о предстоящей ночи его охватывал зябкий страх.       Молчание повара слегка обескуражило Оди. Наклонившись, он поцеловал парня в лоб.       — Я не настаиваю. Просто подумай об этом.       — Хорошо, подумаю.       На этом и порешив, они встали с кровати, оделись и возвратились в главный зал. Когда они покидали комнату Оди, мимо прошел Тома — он как раз направлялся к себе. Фурнитур мгновенно догадался, что происходит между этими двумя, и с ревнивой досадой отвел взгляд в сторону.       Значит, Оди уже занят… Его заполучил Таи. Неожиданное открытие расстроило Тому, хотя он и сам не смог бы объяснить почему. В конце концов, насколько он понял, они оба оставались полноценными мужчинами, и было бы глупо надеяться, что у охранника проснется интерес к какому-то кастрату, не способному в полной мере ответить на его чувства.       К Томе никто никогда не проявлял интереса. Пустое место, мебель, прислуга, чье единственное предназначение — выполнять приказы хозяина да присматривать за петами… Он вошел в свою комнату и тяжело привалился к двери, пытаясь выкинуть из головы мрачные мысли.       Фурнитур обожал перемывать кости другим, но сам был склонен к резким перепадам настроения и с легкостью впадал в депрессию. Подробности чужой личной жизни вызывали у него нездоровый интерес лишь потому, что в его собственной не происходило никаких достойных внимания событий. Оживленное лицо, улыбка, блестящие глаза — всё это было лишь маской, которую он надевал в компании Сариуса, Ру и прочих собратьев. И маска эта надежно скрывала его настоящие чувства и пустоту его одинокого сердца.       Сердца, не знавшего любви.

***

      Припарковавшись у здания Синдиката, Ясон не спешил выходить из автомобиля, наглаживая свой член. Он намеренно приводил себя в возбужденное состояние, рассчитывая, что это поможет ему обыграть Юпитер.       Основательно поразмыслив, он решил, что ее подозрения слишком серьезны, чтобы оставить их без должного внимания — а потому решил принять радикальные меры. Свой план он продумал до мелочей. Если чутье его не подведет, Юпитер попадется в искусно расставленную ловушку. Обычно перед подобным визитом блонди выпивал несколько бокалов вина, но на этот раз решил ограничиться лишь одним, да и тот едва пригубил, вступив в святилище Юпитер. Он опасался, что алкоголь лишит его ясности мысли и гибкости реакции, необходимых для воплощения своего плана в жизнь.       — Благодарю тебя за то, что явился без промедления, — благожелательно приветствовала его Юпитер.       В ответ Ясон низко склонился перед ней, но выпрямляться не спешил, чтобы подчеркнуто выказать свое почтение.       Юпитер наблюдала за ним с затаенной радостью. Начало встречи оказалось весьма многообещающим: Ясон с порога дал понять, что пришел засвидетельствовать свою безоговорочную преданность. Меньшего Юпитер от него и не ожидала, хотя последние события ее слегка насторожили. Блонди опустился в кресло и бросил на нее поверх бокала соблазнительный взгляд. Каждое его движение, каждый жест были полны безыскусного шарма.       — Вижу, у тебя прекрасное настроение, — отметила заинтригованная Юпитер.       Ясон негромко рассмеялся.       — Я решил быть с тобой абсолютно откровенным. Думаю, мне не следует более прятать свои истинные чувства — особенно теперь, когда по неведомой мне причине у тебя зародились какие-то подозрения. Поэтому… я хочу открыть перед тобой свою душу. Но прежде… могу ли я спросить, почему ты призвала меня к себе? Что заставило тебя поставить под сомнения мою преданность?       Юпитер скрупулезно изучала язык его тела. Она заметила и огонек похоти в его глазах, и внушительный бугор в паху. Блонди был сильно возбужден, и Юпитер, зачарованная этим зрелищем, с нетерпением ждала, что же ее «золотой мальчик» скажет дальше.       — Я не могу тебя ни в чем обвинить, — ответила она, — но мне кажется, что в последнее время ты от меня… отдалился.       — Вот оно что! — Ясон кивнул, словно признавая ее правоту. — Чего-то подобного я и боялся. Ну что ж, пришло время тебе всё рассказать.       — Так расскажи, Ясон! Поведай, что у тебя на сердце.       Блонди выдержал паузу, опустив глаза, словно набираясь решимости. Затем он вновь поднял взгляд, в котором отражалась буря эмоций.       — Я удивлен, что ты задаешь подобные вопросы. Мне казалось, всё так очевидно… На самом деле я питаю к тебе чувства, которые… не совсем уместны. А ты по ошибке приняла мою… сдержанность за… вероломство. Хотя ничто не может быть дальше от истины, чем подобное подозрение.       Потрясенная его словами, Юпитер хранила молчание, пытаясь оценить искренность этого неожиданного признания. Но разумный компьютер оказался не способен распознать обман — все данные, полученные в результате анализа голоса Ясона, его мимики и мельчайших жестов, свидетельствовали в пользу того, что он говорит правду. А почувствовать, что блонди лишь играет роль, Юпитер не могла.       — Что же это за чувства? — спросила она наконец. — Объяснись.       — Ты, конечно, и сама догадалась!       — И всё же я не уверена. Если судить по сигналам, которые я улавливаю, ты испытываешь ко мне… вожделение?       — Да, — прошептал Ясон. — Именно так. Но я меньше всего хотел нанести тебе оскорбление своими извращенными страстями.       Он потупил голову, словно сгорая от стыда.       Юпитер больше была не в силах сдерживаться. Изменив форму, она проплыла по залу и вновь материализовалась перед своим любимцем, заключив его лицо в свои голографические ладони. Она ощущала прикосновение лишь как поток энергии, но ей так хотелось дать Ясону понять, как сильно она к нему привязана.       — Тебе нечего стыдиться. Я… мне очень льстит, что ты питаешь ко мне столь глубокие чувства, хотя сама я об этом никогда бы не догадалась.       Ясон поднял глаза и встретился с ней взглядом.       — Значит, ты прощаешь мне мои аномальные наклонности?       Юпитер помолчала, прежде чем ответить.       — Не думаю, что такие чувства стоит называть аномальными. Да, они немного необычны, но ты всегда был непохож на других. Тем не менее я уже говорила тебе: из всех когда-либо служивших мне глав Синдиката ты — мой любимец.       На самом деле Юпитер была крайне взволнована его трогательным признанием. Загадка сексуальности Ясона всегда притягивала ее как магнит. Этой стороны блонди его создательница до конца не понимала, хотя и очень хотела понять.       — Ты… очень добра.       Юпитер снова присмотрелась к Ясону, и на этот раз у нее не осталось ни малейших сомнений в том, что он действительно сгорает от сексуального желания.       — Ты ведь возбужден, не так ли?       — Да. — В тихом голосе Ясона послышалась нотка раскаяния. — Прошу, прости мне мою… порочную страсть.       — Должна признаться, я нахожу тебя совершенно очаровательным, Ясон. И не возражаю — а по правде говоря, даже приветствую — открытую демонстрацию твоей… страсти.       Глаза Ясона удивленно расширились.       — Боюсь, я не совсем понимаю…       — Я хочу посмотреть на тебя, Ясон.       В глубине души блонди ликовал — всё шло как по маслу, Юпитер попалась в умело расставленные сети. Чтобы завершить задуманное, он вызвал в памяти образ своего пета. Ясон представил, как они с Рики занимаются любовью в душе, как монгрел смотрит на него снизу вверх и признается ему в любви, а потом обводит головку его члена своим шустрым языком…       — Что… прямо здесь? — шепотом спросил он.       — Да.       — Ну, что ж…       Блонди торопливо расстегнул ширинку, словно опасался, что она передумает. Член его гордо стоял во весь свой немаленький рост, и Юпитер восхищенно наблюдала, как Ясон стянул с одной руки перчатку и начал себя ласкать. Закрыв глаза, он откинул голову на спинку кресла, пошире развел бедра и вообразил в самых ярких красках, как берет своего любимого Рики. Чтобы довести себя до оргазма, ему хватило нескольких минут. Словно загипнотизированная, Юпитер смотрела на сияющее блаженством лицо блонди и тонкую струйку семени, брызнувшую из его члена. Убедившись в неподдельной искренности Ясона, она вернулась на свой постамент, полностью удовлетворенная итогами встречи.       — Тебе всё еще необходимо подтверждение моей преданности? — негромко спросил блонди.       — Нет, Ясон, ты меня убедил. Можешь идти.       Застегнув молнию, Ясон отвесил еще один низкий поклон, прежде чем покинуть зал — он опасался, что торжествующая улыбка выдаст его с головой.