Love will find a way

5 курс, октябрь. – Сосредоточьтесь, Поттер, – голос преподавателя смутил его и отвлёк от сосредоточенного нарезания корня имбиря. Если он помедлит ещё немного, работа будет безнадёжно испорчена. Мерлин бы побрал эти зелья! Гарри утёр пот со лба и успел добавить сложный ингредиент вовремя. Дальше будет попроще. Мантия Северуса слегка шелестела по каменному полу, когда он проходил мимо его ряда. И рука после отработок у Амбридж ноет нещадно. «Может, признаться во всём сегодня?» – подумал Гарри, глядя на профессора. Честно говоря, он чувствовал себя отравленным приворотным. Хотя бы из этих соображений можно было бы подойти. Но он знал, что это вовсе не зелье. Он совершенно добровольно стал мечтать о Снейпе, замечать его настроение, заучивать его жесты. Его сердце замирало каждый раз, когда профессор приближался к нему. Летом, после суда, несправедливого осуждения жить в доме, куда Северус, по крайней мере, приходит было прекрасно. Гарри думал, что изучение боггарта на третьем курсе было гениальным преподавательским ходом, потому что сейчас дементора он боялся куда меньше, чем Северуса, узнавшего о его чувствах и отвергнувшего их. Чёрт, сколько минут прошло? По рецепту нужно держать на медленном огне 10 минут. Кажется, слегка передержал. Но успел же! Он глянул в котёл Гермионы. Да, не тот оттенок, но и не кипящее варево с огромными радужными пузырями, как у Симуса. – Осталось десять минут. К этому моменту более способные из вас должны перейти к отделению глаз перуанских лягушек. Гарри потянулся к указанному ингредиенту на мгновение раньше инструкции профессора, и это его приободрило. – Мистер Томас, зелье ещё можно спасти, если нейтрализовать эффект крыльев стрекозы из первого этапа приготовления, – тихо подсказал тот в соседнем ряду. Если бы Гарри протянул руку, он мог бы до него дотронуться. – Малфой, 5 баллов Слизерину за сданную раньше срока работу, – поощрил Северус парня, уже закупоривающего флакон пробкой. Гарри пытался набраться смелости для признания. Он давно понял, что это практически единственный способ ослабить эмоции, накрывающие его с головой при виде Снейпа. Он справился с отваром и не спеша собирал вещи, надеясь отнести свой флакон последним. Гермиона и Рон пошли вперёд к теплицам без лишних вопросов, Рону нужно было передать Хагриду какую-то книгу от Чарли, и он хотел сделать это до урока. Гарри на ватных ногах подошёл к столу зельевара, тот упаковывал флаконы в небольшую стойку, чтобы позже проанализировать составы. – Профессор? Он поднял взгляд. Гарри стало трудно дышать. Он аккуратно поставил флакон в стойку, слегка коснувшись его руки. – Я хотел поговорить с Вами, сэр. – Так говорите, Поттер, – тон был не ядовитым, вполне спокойным. Говорить в пустом классе было страшно. Казалось, что кто-то непременно зайдёт. Он чувствовал это пустое пространство за спиной и заметно нервничал. – Это личное. Мы можем, – он кивком головы указал на подсобку, – поговорить наедине? Снейп приподнял бровь, но сказал лишь: – Тогда возьмите вторую стойку заодно, – и пропустил парня в небольшой кабинет, где хранилось дополнительное оборудование, и где он обычно держал растворы студентов до проверки. Они поставили флаконы на стол. Северус устало смотрел на мальчика. Вызовы Тёмного лорда, сборы Ордена, в Слизерине снова выясняли отношения до дуэли, окклюменция с этим самым Поттером, Амбридж с проверками третирует коллектив, даже в учительской не передохнёшь… Золотой мальчик, вероятно, хочет поделиться какими-то домыслами на счёт Лорда или Дамблдора. Или пожаловаться на Амбридж. Снейп в отличие от МакГоннагал видел, что их взаимодействие не проходит для парня даром. Нервничает, теребит край мантии, прячет глаза. – Что с Вами, Поттер? – он даже честно попытался смягчить тон. – Я… Я думаю, что люблю Вас. Нет, во время сеансов окклюменции он видел ясное намерение по поводу себя, сомнения по поводу себя, но проникать в разум, это всё же не перенимать эмоции. Северус опешил от этого заявления. И совершенно не знал, как отреагировать. Гарри смотрел ему в лицо и уже увидел отразившееся на нём удивление. «Если мальчишка не выбросит это из головы, ему же будет хуже», – с тоской подумал Северус. Он всё ещё не мог до конца избавиться от иррациональной ненависти к подростку, который был виноват только тем, что родился в союзе его школьной первой любви и его школьного заклятого врага. – Поттер, простите, я не намерен компенсировать Вам отсутствие личной жизни, – процедил Северус, добавляя в голос щепотку злости. – Я не отвечу Вам взаимностью. Меня не привлекают студенты. Гриффиндорцы, – это слово он вовсе выплюнул, как проклятие. – И самовлюблённые юноши. Я достаточно ясно выражаюсь? – Да, сэр. Простите, сэр… Просто… Я должен был… Сказать, – последнее слово прозвучало совсем задушено. Щёки Гарри пошли пятнами, он вцепился в свою сумку и вышел из кабинета.