― Как? Всё очень просто: пришить несколько атомов к химической структуре молекулы препарата. Посмотреть на реакцию. Выжили кролики – выживут и люди. Получили кайф одни – получат и другие, главное... ― сухо отозвался юноша, растянувшись на одной из скамеек по периметру крыши: его внешний вид в привычной манере составлял сдержанное соединение элементов уличной моды и айдол-стиля - чёрные брюки с кожаными вставками, молниями и потёртостями на худощавых бёдрах, однотонная рубашка с небрежно закатанными рукавами и воротником стойкой, прикрывающим выступающие ключицы, кеды, пара колец на указательных пальцах и в завершении образа, тяжеловесный браслет, подчёркивающий тонкое запястье: да, парень не только явно знал свои сильные стороны, но и умело перемножал слабые, в конечном счете, получая плюс, ― главное - преждевременно не умертвить последнего, пуская жизнь под откос медленно и сладко, ― продолжил он, смачно прикусив нижнюю губу, ― ну и, конечно же, материально выгодно для себя, ― добавил после, недовольно зажмурившись от яркого дневного света, проворно выскользнувшего из-за аспидно-синих облаков, ― вообще, изготовление наркотиков напоминает процесс создания лекарств, ― подметил молодой человек, убирая со лба серые пряди с тускло-синим отливом, ― хотя, в принципе, есть ли между ними разница? Что те, что эти, при передозировке убивают. Ах, да, первые хотя бы приносят наслаждение и кайф. Хах, я ведь прав?
― Ты чёрств, а не прав. Гуманность и человеколюбие и рядом не стояли с тобой.
― Ога, они просто удирали от меня, сверкая своими лживыми ласковыми оскалами. А скажи... Разве существуют причины, по которым я должен раствориться в любви к человеческой личности?
― Ну не раствориться, а для начала - лишь проникнуться. Или ты хочешь слыть человекообразным животным в цивилизации, погружённой в хаос?
― Хён, я с самого рождения в этой дерьмовой оболочке общества под названием «цивилизация» и она ещё до меня, до нас, до наших родителей и предков была погружена в хаос.
― Айщ, ты не выносим, Чан Хёнсын.
― Ога, ― согласился блондин, вынув платиновый корпус дорогого смартфона из кармана брюк, ― знаю, ― пробубнил он, отсылая знакомому сообщение со свежими координатами места встречи, ― ох уж эти детки, ― усмехнулся юноша, неодобрительно вглядываясь в лица проходящей мимо компании молодых людей, ― ох уж этот чертов город, ― произнёс он, отшвырнув мобильный на пол, ― ох уж эта чертова страна и её шизофреническое помешательство на образовании... ― едва слышно продолжил парень, накрыв кистями овал лица.
***
Ммм... Южная Корея - удивительное сочетание таинственного аромата старины дворцового убранства и свежего букета новизны безграничных небоскрёбов, устремлённых в ввысь.
Рай для меланхоличных фотографов, утопающих в дневных прелестях рукотворных садов на величественных горных массивах. Рай для туристов, наслаждающихся последними беззаботными деньками долгожданного отпуска. Рай? Но и ад для тех, кто болен красотой и испорчен образованностью.
***
Корейские подростки, наверное, самые сообразительные и начитанные дети современности, особенно, в сравнении со сверстниками из других стран: они не желают числиться на нижних ступенях социальной лестницы после многолетнего трёпа нервов и нытья школы, семьи по поводу хороших оценок и их влияния на дальнейшую жизнь. Они осознают всё, стараясь постичь необъятные грани наук, всепоглощающе и страстно отдаваясь страницам учебников с утра и до ночи, подобно тем самым, презираемым всеми, необразованным шлюхам в притонах напротив.
Наверное, и я был именно таким, учась в элитном закрытом лицее на протяжении нескольких лет, где двадцать часов в сутки предназначались лишь для заучивания, конспектирования, интерпретирования, лицензирования трудов мнимых профессоров и деятелей различных областей знаний - попросту, тварей, лишающих детей детства и юношества в самом начале их жизненного пути.
Но он. Он был другим....
От его рук, лица, тела постоянно веяло цепенящей прохладой Ледовитого океана, в принципе, как и от его колких, обжигающих, но правдивых слов: всё, что только сходило с его уст, будь, то замечания, насмешки, в большинстве случаев, откровенно списывались окружающими умниками на эгоцентричность юношеского максимализма и трудный характер разбалованного наследника крупной корпорации. Да, он смотрел на всех свысока, то ли с жалостью, то ли с презрением в глазах: он утверждал, что у нашей нации есть один существенный недостаток – мы суём свои вздёрнутые носы слишком далеко, вмешиваясь в то, что попусту нужно выпускать из виду. Это наша народная болезнь, это наши гены, в век информационных технологий, вылившиеся в хейтерские комментарии, осуждения чьей-либо красивой жизни. И я верил ему. Я соглашался с ним, ведь он был высоко, на совершенно другом уровне мировоззрения и миропонимания, а там всё очевидно и просто. Просто настолько, что, в конечном счете, всё сводится к тому, что обладая умом, ты обладаешь и пороком.
Горе от ума. Горе от мыслей. Горе от желаний. Горе от себя.
