***
Девушка в зеркале была несчастной. Ее взгляд, нервное подергивание плечами, легкая сутулость — все говорило об этом. Она с ненавистью смотрела на себя. На платье кипельно белого цвета с неуместно пышной юбкой. На букет в руках, который ей только что вручили. — Я уже говорил, какая ты красивая? Эва развернулась, и и ее грустный взгляд переключился с отражения в зеркале на Тео. Такой взволнованный и счастливый. Редко можно увидеть его таким. — Говорил, — прошептала девушка. — А почему такая поникшая? Если не нравится, возьмем другое. — Не нравится, — все так же тихо произнесла она, — совершенно дурацкое. — Я знал, что здесь у нас возникнут проблемы — добродушно рассмеялся он, обнимая Эву за плечи. — Вот еще несколько вариантов. Эти платья не такие пышные. Они должны вам понравиться, — рядом появилась милая девушка продавец. Ее тонкий голос и показная любезность особенно раздражали Эву. — Не нужно, они все ужасные, — кинула она и вздохнула. Свадебный салон стал худшей из пыток. Эва так и не поняла, как Хатчкрафт уговорил ее. Они шли по городу, болтали и пили кофе. До того момента, как Тео увидел свадебное платье на одном из манекенов. Витрина салона была так близко, что блики на ее поверхности резали глаза. Хатчкрафт потянул ее за руку, и вот уже спустя несколько минут она стояла перед зеркалом и ненавидела отражение в нем, как и все происходящее вокруг. — Давай уже уйдем отсюда. — Эв, что не так? — он удивленно смотрел на нее, — мы можем расписаться хоть в пижамах. Я не шучу. Потому что если все это не приносит тебе удовольствия, то какой смысл? — Дело не в платье, Тей, — Эва знала, что слезы уже катятся по щекам. Знала, что выбрала не лучшее место и время. Но ей казалось, что если она соврет еще хоть раз, то умрет от ненависти к себе в ту же секунду. — А в чем? — голос его был напряжен. И руки стали заметно прохладнее. Сейчас она воткнет нож ему в спину. От таких ран не всегда умирают, но шрамы остаются на всю жизнь.***
Голова Хатчкрафта покоилась на ее коленях. Эва медленно водила руками по его затылку, путаясь в волосах. Свадебный салон уже давно окутало свечение люминесцентных ламп. Такая неуместная помпезность. Где-то за дверями сидела девушка продавец. Перед ней стояла третья чашка кофе за этот вечер. Скоро наступит ночь, и салон давно бы пора закрыть. Но она никак не могла попросить гостей уйти. Эту странную пару, у которой сегодня явно что-то не заладилось. Почему же еще они кричали, ссорились и плакали? А после, успокоившись, замерли на диване. И, похоже, не собирались покидать его. — Мне бы, наверное, стоило догадаться, — тихо произнес он. — Думаю, нет смысла сейчас говорить об этом. — А о чем есть смысл? — его голова все также мирно покоилась на коленях Эвы. — Ты должен ненавидеть меня. — Не смогу. Никогда не смогу. — Я сделаю это за тебя. Моей ненависти хватит на несколько жизней. — Ты же не любишь ее. — Я не знаю. — Знаешь, — он внезапно поднял голову и обнял ее, — знаешь же. Эва, я не могу тебя отпустить. Каким бы жалким я тебе не казался сейчас — не уходи. Свадебное платье, которое все еще было на ней, тихо зашелестело. Эва смотрела в его глаза и понимала, что жить с тем, что она натворила, будет очень сложно. И что уже никогда не будет так хорошо, как прежде. А всепрощающий и до идиотизма благородный Тео сидел напротив и просил остаться. Словно не понимая, что забыть предательство невозможно. Делая вид, что он сможет смириться. Где-то там, в своей маленькой съемной квартире, сидела Миранда Каждые пять минут она бросала взгляд на экран телефона в надежде увидеть там имя Эвы. Она ведь может позвонить в любой момент — спросить как дела, пошутить, поговорить о работе. И однажды, что случится совершенно точно по убеждению Миранда, Эва бросит его.***
Эта зима была особенно долгой. Она тянулась чередой дней и часов, оставляя свои отметины на окнах их квартиры. В один из самых холодных дней Эва точно поняла, что больше так не сможет. Она стояла на балконе, глядя на серые снежные разводы. Было тихо. Слишком тихо для утра понедельника. Пальцы, в которых была зажата чашка кофе, кололи от холода. Изо рта вырывались клубы пара. В один из самых холодных дней ей дышалось как-то по-особенному. Так легко и глубоко, как никогда прежде. Горло обжигал морозный воздух. И решение, такое четкое и прозрачное, пришло само. Она думала, что все получится. Надеялась, что можно склеить разбитое. Вот только ничего подобного не происходило. И день за днем она видела, как растет его ненависть. Под тонной поцелуев и свежеиспеченных пирогов, под вечными признаниями в любви и мольбами о прощении. Тео кивал, обнимал и обещал найти время для путешествий. Но это было потом. А до того, он входил домой, разбрасывая ботинки и цепляя двери. Пьяный и несчастный, как будто только что переживший нечто страшное. Он был изучен ею до мелочей. И совершенно точно Эва знала, что завершением такого вечера станет жесткий секс — без поцелуев и прелюдий. Словно в наказание ей. В унижение или расплату. Но Эва знала, что заслужила. Поэтому, день за днем, принимала все как должное. Без надежд и иллюзий. Она закрыла чемодан в тот момент, когда входная дверь тихо распахнулась. И если дверная ручка не влетела в стену со всей силы, значит Тео не был пьян. Глубоко вдохнув, Эва напомнила себе о том, что приняла решение. И все, что ей осталось — это попрощаться. Подобрать слова и не дать себе расплакаться. В спальне показалась тень Хатчкрафта. Он подошел к ней и обнял за плечи. Руки скользнули по шелку блузки и упали на талию. Тео развернул ее к себе, впиваясь взглядом в широко распахнутые глаза. — Если есть чемодан, значит есть и повод? — его голос был слишком тихим и спокойным. — Мне нужно попрощаться с тобой, а я все не пойму, как сделать это. Как? — глаза предательски наполнились слезами. Еще минута, и она сдастся. Упадет в его объятия и позволит уговорить себя. Все это оказалось слишком сложным для нее. — Просто уходи. Только забери все, что когда-нибудь может напомнить мне о тебе. Хорошо? — Тео все же обнял ее. Очередная белая рубашка не пережила встречи с потеками ее туши. — Ты не держи на меня зла. Я умру, если будешь ненавидеть. Я знаю, что очень виновата. Очень, — последние слова дались ей, почему-то, особенно тяжело. Тео почувствовал это и прижал Эву к себе еще сильнее. — Я никогда не научусь прощаться с тобой. В который раз ведь, — он усмехнулся с горечью в голосе и опустил плечи, — но всему свое время. Спасибо тебе, что все-таки решилась. Это должен был кто-нибудь сделать. А ненавидеть тебя я не имею права. Ты всегда будешь родной. Внезапно зима, которая с утра еще была серой и промозглой, стала белоснежной. Дверь такси хлопнула, забросив в салон несколько снежинок. Эва сминала в ладонях полы легкого плаща, задумчиво глядя на пустой балкон. В надежде, все же, увидеть его. Тео провожал ее под звон браслетов и запах сандала. Эва пропитала им все — каждый сантиметр квартиры и его тела. Тео точно знал, что когда-нибудь он научится жить без нее. И пусть не завтра, но это случится однажды. Когда солнце будет ярче.