Мой плохой парень

Кэролайн обводит губы ярко-красной, в тон своему платью, помадой. Сжимает несколько раз уста, чтобы та лучше распределилась, и откладывает косметическую принадлежность в сторону. Она рассматривает своё отражение в настольном зеркале, невинно хлопая длинными ресницами, а затем переводит взгляд на меня. В это время я натягиваю на себя маленькое чёрное платье, которое мы с ней купили вчера. Оно изящно облегает мою фигуру, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки, и выглядит довольно соблазнительно, в сочетании с обнаженными плечами и ногами. Конечно, в таком платье сильно не повертишься, можно и нижним бельём сверкнуть, но произвести незабываемое впечатление на окружающих — это без проблем. — Ты просто шикарна в этом платье, — слышится за спиной восторженный голос Кэролайн. Оборачиваюсь и вижу в зеркале пару голубых глаз, устремленных на меня. — Спасибо, мне тоже нравится, — улыбаюсь, немного покрутившись. — Вы с Еленой тоже красотки, — делаю взаимный комплимент подругам. И это правда. Кэролайн, в своём красном платье, с насыщенными алыми губами и идеально уложенными золотистыми локонами, выглядит как настоящая роковая женщина. Елена в чёрном, приталенном платье с тоненькими лямочками, безупречно прямыми длинными волосами и бордовой помадой — просто предмет для вожделения. Ох, не просто же придётся сегодня Деймону. Заслышав своё имя, Елена благодарно улыбается в ответ, и продолжает выпрямлять волосы утюжком. А я принимаюсь за подводку глаз. Когда последние штрихи нанесены, мы готовы отправиться на вечеринку, которую все так долго ждали. Снова обуваю босоножки на шпильке, хватаю чёрную кожанку, на случай, если ночью станет прохладно, и выхожу из комнаты. В этот вечер темнеет раньше обычного. Погода действительно начинает портиться. Небо затягивают темные, беспросветные тучи. Поэтому мы идем как можно быстрее, чтобы успеть дойти до дома Питерсонов ещё до того, как польёт дождь. Приходить на вечеринку в образе мокрых куриц нам не хотелось. Начинают капать первые капли, оставляя темные крапинки на дорогах и мы прибавляем шагу. Благо дом Лесли и Дика уже близко. Проходим по ровной дорожке, поднимаемся на крыльцо и осторожно стучим в дверь. Всё свидетельствует о том, что именно здесь проходит вечеринка. Две колонны, подпирающие крышу козырька, обмотаны жёлтыми гирляндами с большими лампочками, на двери прикреплены две перекрещенных маски: черная и белая, а изнутри дома доносится музыка и голоса. Дверь открывается почти сразу, и в проёме появляется высокая блондинка, в которой я узнаю Лесли Питерсон — организатора сего мероприятия. Девушка одета в вечернее платье из серебренных пайеток. Они напоминают мне чешую, отчего я сразу нахожу в ней сходства с рыбой. У неё вытянутое лицо, резкие скулы и глаза-буравчики. — Кэролайн, Елена, проходите, — притворно-радостно тянет она, приглашая гостей в дом. Я наивно предполагаю, что моё имя попросту забыли назвать, и намереваюсь последовать за подругами, однако блондинка выставляет ладонь вперёд, в останавливающем жесте, таким образом не позволяя мне войти. Впрочем, без приглашения хозяина, у меня всё равно не получилось бы этого сделать. — Эбигейл, дорогая, ты не можешь войти, — проговаривает Лесли, состраивая расстроенную мину, будто на самом деле огорчена этим. Но я всем телом ощущаю её ликование. Ох, как же я ненавижу тебя, лицемерная сука. Строит из себя саму любезность. Так бы и придушила. — На тебе нет маски, — чуть ли не припевая от восторга, сообщает она, указывая пальцем на моё лицо, и её длинные губы кривятся в вежливой улыбке, отчего меня передёргивает ещё сильнее. Так бы и вонзила клыки в её тонкую, напудренную шею. Но затем я вспоминаю, что и впрямь пришла без маски. Та, наверное, так и осталась лежать на моей тумбочке. Вот же дырявая моя голова! Забыть самый главный атрибут вечеринки… Елена и Кэролайн замечают моё отсутствие и останавливаются за спиной хозяйки дома. Оборачиваются и смотрят на меня. В их глазах чётко читается: «Ты чего так долго? Что случилось?» — Идите, я догоню, — только и успеваю сказать, перед тем, как Лесли шепчет что-то вроде «прости», со своей наигранно-любезной улыбочкой, и захлопывает дверь перед моим лицом. Я остаюсь на крыльце в полном одиночестве. Злобно сверлю взглядом парадную дверь, представляя самые изощренные и кровавые способы поквитаться с этой белобрысой выскочкой. — Пытаешься открыть её силой мысли? — раздаётся знакомый голос за спиной, и я вздрагиваю от неожиданности. Поворачиваюсь лицом к говорившему и натыкаюсь на ухмылку Деймона. — Эта сучка-Лесли не впустила меня. Я, видите ли, без маски! — закипаю от злости, а вампир только шире растягивает губы в усмешке. Весело ему, блин. Прибила бы. — Так в чём проблема, Бэмби? — с легкостью отзывается он, делая шаг к двери. — Просто возьми эту, — с этими словами он срывает чёрную маску, что была прикреплена к двери в качестве декораций, и протягивает её мне. И как я сама до этого не додумалась? Довольно улыбаюсь, что хоть как-то напакостили Питерсонам, и принимаю «подарок» Деймона. — Ты мой спаситель, — прижимаюсь к его руке, в благодарном жесте. – Спасибо. — Всю жизнь будешь должна, — хмыкает он и трижды стучит, в то время, как я надеваю на себя маску. На этот раз проблем со входом не возникает. То ли дело в обаятельной улыбке Деймона, сразившей блондинку наповал, то ли в том, что «правила» соблюдены, и все пришедшие в масках. Во всяком случае, теперь мы приглашены в дом и можем войти. Довольная, я прохожу внутрь. Не знаю, что больше меня радует: то, что я наконец попала на эту чёртову вечеринку, или то, что теперь я смогу пробраться ночью в комнату Лесли и вдоволь напиться её кровушки. Хотя, думаю, лучше этого не делать, учитывая ядовитость Питерсонов. Первый этаж украшен так, будто мы празднуем Рождество или день рождения Папы Римского. По углам стоят высокие бронзовые подсвечники с зажженными свечами, мраморные подставки под цветочные горшки заставлены вазами с разноцветными букетами искусственных цветов, а перила деревянной лестницы, что ведёт на второй этаж, украшены маленькими жёлтыми гирляндами. Столько ярких и светящихся предметов, что у меня начинает рябить в глазах. Мимо нас проходит официант с подносом, на котором позвякивают бокалы с шампанским. Чёрт, серьезно? Официант? Эта вечеринка точно устроена для студентов, а не для высшего общества? Нет, мне срочно нужно выпить. Тянусь к подносу, и хватаю один из бокалов. Значит, Питерсоны напыщенные во всём. Можно было догадаться. Делаю глоток и поворачиваюсь к Деймону. Брюнет блуждает сосредоточенным взглядом по залу, выискивая Елену в толпе танцующих и распивающих алкогольные напитки студентов. Я становлюсь рядом и присоединяюсь к его занятию. Находим мы её одновременно. Гилберт и Форбс стоят неподалеку от лестницы на второй этаж, попивая шампанское из бокалов на тоненькой ножке. Девушки улыбаются, о чём-то мило беседуя. Ещё некоторое мгновение Сальваторе завороженно смотрит на свою возлюбленную, будто никак не может налюбоваться ею. Ну, а мне становится скучно. — Слюни подбери, — говорю ему и провожу пальцем возле его губ, как бы вытирая те самые слюни. Вампир непроизвольно дёргается от моего внезапного действия, отмахивается рукой, как от мухи, и, насупив брови, двигается в сторону девушек. Каменное лицо, уверенные шаги… Ух, сама серьёзность. Отчего мне становится только смешнее. Я плетусь за ним по пятам, делая большие глотки шампанского, и, когда мы оказываемся у Елены с Кэролайн, мой бокал уже пуст. — Смотрите, кого я нашла! — весело сообщаю, указывая на Деймона. — Тёрся у порога, как бездомная дворняга, не знал куда идти. Хорошо, что я его нашла, а то и потерялся бы так, — услышав мой бред, Сальваторе закатывает глаза и мычит что-то нечленораздельное, но явно давая понять, что всё было совсем не так. Елена радостно улыбается, завидев своего кавалера, и, делая шаг к нему навстречу, берёт его под руку. Как раз в этот момент быстрая музыка сменяется медленной, и студенты начинают разбиваться по парам, а Елена, не теряя ни минуты, тащит Деймона в центр зала. Сальваторе делает страдальческое лицо, и мы с Кэр обмениваемся весёлыми взглядами. — Не думала, что здесь будет столько народу, — говорит Кэролайн, когда мы остаёмся одни. Вряд ли её заботит численность гостей, скорее это сказано для того, чтобы заполнить молчание. — Угумс, — рассеянно отзываюсь, ища взглядом официанта. Но вместо него, моё внимание привлекает высокий мужчина в белом костюме и стальной маске. Он тоже пытается кого-то отыскать в толпе, а когда его голова поворачивается в мою сторону, наши взгляды встречаются. Несколько долгих мгновений, как в фильмах, когда всё вокруг замедляется, мы смотрим друг на друга, а потом мужчина срывается с места, и идёт в наше направление. Я узнаю его через несколько шагов, и то только по колышущейся светлой копне волос. Значит, Никлаус Майклсон всё-таки пришёл сюда. Отлично. Надеюсь, что он не вспомнит разговор в баре. Мужчина останавливается в шаге от нас. На лице Кэролайн появляется неприкрытое изумление. — Позвольте пригласить Вас на танец, — отвесив церемонный поклон Кэролайн, произносит Ник, на что я громко фыркаю. Вот выпендрёжник. К чему эта наигранная галантность? Не ты ли вчера свернул шею невинной девушке и даже не моргнул глазом? Но первородный даже не смотрит в мою сторону, будто меня и вовсе здесь нет. — Нет, извини, Клаус, — машет головой блондинка, а голос дрожит от волнения. — Брось, Кэролайн, это всего лишь танец. Я ведь не прошу сбегать со мной на край света, — улыбаясь, проговаривает первородный, явно не собираясь отступать, но та вновь отрицательно качает головой. «Боже, Кэролайн, когда ты успела стать такой стеснительной и скромной?» — мысленно задаюсь вопросом. А затем, не выдерживая всей этой катавасии, хватаю подругу под локоть и, со словами: «мы на минутку», отвожу её в сторону. — Ты же понимаешь, что один танец с ним, — указываю пальцем на гибрида, стоящего в стороне, — ни к чему не обязывает. Как и секс на одну ночь… — Я не собираюсь с ним спать! — шёпотом возмущается Кэр. — Ой, да ладно тебе, как будто ты раньше никогда так не делала, — хмыкаю, вспоминая всех тех парней с вечеринок, в промежутках их очередного разрыва с Локвудом. Хотя надо отдать ей должное, после окончательного расставания с этим засранцем, она ни с кем не была, кроме Клауса. — Вот как давно ты занималась сексом, м? — прямолинейно и напористо интересуюсь я. Но к моему ужасу, ответ я получаю не от Кэролайн. — А как давно занималась сексом ты? — звучит мужской, какой-то знакомый голос в районе затылка, и я даже чувствую, как горячее дыхание соприкасается с моей кожей и волосами. Широко распахиваю глаза от накрывшего меня ужаса и медленно поворачиваюсь назад. В сантиметрах двадцати от меня стоит темноволосый парень, его лицо скрыто золотой маской, но я всё равно его узнаю. — Похититель бурбона! — выпаливаю, чуть не задохнувшись от возмущения. — Ты преследуешь меня? — спрашиваю я, на что тот лишь усмехается. — Тебе смешно, правда? — недобро прищуриваю глаза, а когда этот негодяй утвердительно кивает, срываюсь: — Сначала ты воруешь мою выпивку, потом подкрадываешься, пугая меня до чёртиков, — с каждым новым словом я сокращаю то не большое расстояние, что между нами было, — а затем так бестактно вмешиваешься в чужой разговор! Как вообще можно быть таким невеждой? — я оказываюсь в нескольких сантиметрах от него и хлопаю ладонью по его груди. Чёрт, какая твёрдая! Сверлю его злым взглядом, совсем позабыв о Кэролайн, которая, судя по всему, решила нам не мешать и ушла обратно к Клаусу. — Рад, что ты не забыла меня, — отвечает темноволосый на мою самую первую фразу, будто никакой тирады минуту назад и не было. — Хотя вряд ли такого, как я, вообще можно забыть, — заявляет он с самодовольной улыбкой на лице. Кажется, ему нравится меня раздражать. — Потанцуем? — его вопрос выглядит приказом, нежели вопросом, потому что в следующую секунду его руки ложатся ко мне на талию и он начинает плавно двигаться из стороны в сторону. Поясница теплеет в тех местах, где находятся его ладони. Это приятно. Дьявол! Держи себя в руках, Эбигейл Тернер! Но сексуальный незнакомец прижимает меня плотнее к своему телу, вынуждая тем самым положить руки ему на плечи. Его плечи твёрдые, крепкие, в них чувствуется сила, и от этого только сильнее хочется прижаться к нему поплотнее. Темноволосый нахал, с забавным беспорядком на голове, пахнет приятно. Вряд ли это аромат духов или чего-то постороннего. Скорее всего это его естественный запах. Запах мужчины. И эта мысль будоражит моё сознание, заставляя вспомнить, как давно у меня не было мужчины. Я жадно втягиваю воздух ноздрями и, прикрывая глаза, опускаю голову на его грудь. Однако этот беспардонный мерзавец портит весь момент своим громким смешком. Я быстро поднимаю голову и по его довольному лицу, точно у кота, который напился молока, понимаю, что моё состояние не осталось незамеченным. Нет уж, лохмач, я не доставлю тебе такого удовольствия! Резко отстраняюсь, и делаю шаг назад, выскальзывая из его рук. Медленная музыка всё продолжает играть, и я искренне удивляюсь: неужели существуют такие длинные песни? — Ты куда, крошка? — тянет слащаво парень, делая попытку вернуть меня. — Крошка у тебя в штанах, — резко отвечаю я, отшатываясь. — И убери от меня свои загребущие руки, — отталкиваю протянутые ладони. Держись от меня подальше, напыщенный, самоуверенный, мускулистый, брутальный парень! Ты мне ничуть не интересен! Честно-честно! — Оу, как грубо, — он оттопыривает нижнюю губу, как будто обиделся. — Ну, раз ты просишь, — с какой-то насмешкой проговаривает он и уголок его рта тянется вверх, — тогда я лучше поищу того, кому будут интересны мои «загребущие руки», — делает акцент на последние слова, явно передразнивая меня, и уходит. Смотрю ему в след, делая вдох, затем выдох. Не хватало ещё потерять самоконтроль из-за какого-то самовлюблённого чурбана. Вижу, как он подходит к девушке в полупрозрачном платье с открытой спиной, кажется, это Кэссиди Грин, моя одногруппница, и что-то начинает ей говорить. Расслышать разговор не получается, так как нескончаемая медленная мелодия всё-таки заканчивается, и начинает греметь быстрая, зажигательная. Его рука скользит по её обнаженной спине, и меня охватывает приступ ревности. Это странно, ведь он мне никто. Я даже не знаю его имени. Он продолжает что-то вещать шатенке, пристально смотря ей в глаза. Та согласно кивает и направляется в туалет. И, прежде чем он отправляется за ней, я замечаю, как его глаза заполняются чернотой. Чёрт, этого не может быть. Он вампир! Понимая, что потемневшие глаза вампира не предвещают ничего хорошего, спешу за ними, пробираясь через толпу народа.