Мой плохой парень

После встречи со Стефаном, меня так и подмывало спросить у Елены, с чего это вдруг она вспомнила про младшего-Сальваторе – если, конечно, забывала, – и что послужило причиной для её волнения о нём. Но каждый раз, когда мой рот начинал открываться, предвкушая удовлетворение от заданного вопроса, перед глазами всплывал образ Деймона. Вампир в очередной раз напоминал, что он сам расскажет Елене о нашей поездке, а до тех пор я должна быть нема, как рыба. Тем временем шёл третий день с нашей встречи со Стефаном, а Деймон и пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то приблизиться к этому разговору. Все эти дни я пропускала учебу, стараясь обходить здание колледжа как можно дальше. Разумеется, чтобы избежать встречи с Первородным. Я наивно предполагала, что если мы не будем видеться, то он забудет о моем существовании и оставит меня в покое. Или, во всяком случае, о нём забуду я. Но с каждым днём, проводимым в заточении общежития, мои мысли всё чаще и чаще возвращались к Колу Майклсону. А как-то раз я даже поймала себя на мысли, что соскучилась по этому нахальному придурку. Правда я быстро нашла этому объяснение: в четырёх стенах не было развлечений и потому мне стало скучно. Беспокойные взгляды Елены и Кэролайн в мою сторону участились. Однако за эти дни я так приловчилась к их вопросам, что любую новую попытку разобраться в том что же произошло и почему я пропускаю занятия, пресекала уже на корню. Отмахивалась от них рукой, и говорила, мол, я же вампир, у меня есть целая вечность, успею ещё выучить предметы. Ну, или на крайний случай, воспользуюсь внушением, когда придет время сдавать экзамены. А затем выдавливала из себя улыбку, которая должна была их успокоить. Подруги неодобрительно качали головой, но всё же на время отставали. Однообразные дни тянулись подобно бесконечной вечности. Пока в одно прекрасное утро каждая из нас не обнаружила белый конверт у себя на тумбе. Повертев в руках небольшого размера конверт, и, не найдя какой-либо подписи, я бесцеремонно его разрываю и заглядываю внутрь. Там лежит белый листок из твердой бумаги, примерно такой, из которых делают открытки. Вынимаю его, чтобы лучше разглядеть. Красивым каллиграфическим почерком и черными, как смоль, чернилами, там выведен текст: «Приглашаем Вас на бал в честь приезда семьи Майклсонов, который состоится сегодня вечером в 19:00». При взгляде на фамилию «Майклсон» моё сердцебиение учащается, а в висках начинает возбужденно пульсировать кровь. Мысль о том, что на балу я увижу Кола, оказывается так волнительна, что у меня сосет под самой ложечкой. – Да они, должно быть, издеваются? – неподдельно возмущается Елена со стороны, вырывая меня из грёз и напоминания о своём присутствии. – Что Клаус Майклсон о себе возомнил? Он что, думает, будто мы забыли всю ту боль, что он нам причинил, и теперь с радостью помчимся на его бал? Её вопрос кажется риторическим, потому что ни я, ни Кэролайн так и не решаемся что-либо ответить. Каждая из нас продолжает скользить взглядом по ровным аккуратным буквам на приглашении и думать о своём. Но, очевидно, такой расклад Гилберт не устраивает, потому что в следующую секунду она вперивается в Кэролайн сердитым взглядом и довольно-таки строгим тоном произносит: – Кэролайн, тебе не стоит ходить туда. Для твоего же блага. Так будет правильно. – Правильно, – повторяю за ней, хмыкая. – Кто бы уж говорил. – Что это значит? – тут же настораживается Елена, вскидывая брови. – Это значит, что иногда ты ведешь себя как лицемерка, – с раздражением отвечаю я, но карие глаза Гилберт всё ещё полны непонимания, и, кажется, стали только шире. – Говоришь о правильности поступков, а тем не менее сама отправляешь своего нынешнего парня к бывшему. И с каких пор ты начала переживать за Стефана? Вы ведь перестали общаться? Елена смотрит ошарашенно. Её нижняя челюсть опускается, и рот слегка приоткрывается от удивления. Ещё несколько секунд она стоит в замешательстве, будто осмысливая сказанное мною. А по окончанию активной мозговой деятельности её взгляд устремляется к Кэролайн. – Я ничего ей не рассказывала, – сходу шепчет блондинка. – Не рассказывала что? – встреваю, чувствуя, что начинаю заводиться. – Я не переставала общаться со Стефаном, – тихо говорит Елена, а потом быстро прибавляет, словно оправдываясь: – как друзья, разумеется. Знаешь, ему пришлось нелегко. Он в какой-то степени потерял брата и… – она запинается, но всё же продолжает: – и меня. Я не хотела, чтобы так все закончилось. Не хотела, чтобы ему было плохо. Поэтому старалась всячески его поддерживать. Но в последнее время он сам не свой. Он все время грустит. Я волнуюсь за него. Я просто переживаю, понимаешь? Вот она, Елена Гилберт. Вся в своей красе. Переживать за всех и за вся – её маленькое кредо. – Хорошо, – медленно тяну слова, – но почему это скрывалось от меня? Взгляд Елены вновь убегает к Кэролайн, но на этот раз он наполнен мольбой о помощи. Форбс смотрит на неё в ответ, как бы говоря: «Нет уж, разбирайтесь сами. Меня в это не втягивайте». – Я не хотела, чтобы об этом узнал Деймон. Ты же знаешь его. Тот факт, что мы со Стефаном друзья, ничуть не меньше взбесил бы его. А вы так плотно с ним общаетесь, что я не была уверена, что ты сможешь сдержать это в секрете. – Замечательно! – восклицаю, чуть не задохнувшись от возмущения. – То есть по-твоему я не умею хранить секреты? – Просто… иногда я думаю: что, если бы мы поссорились с Деймоном, на чьей стороне осталась бы ты? – Что за глупости? Ты – моя подруга. Конечно бы, я была на твоей стороне! – выпаливаю, замечая, что на последних словах мой голос предательски задрожал. Чёрт. Обидно такое слышать от человека, который тебе далеко не чужой. Чувство, будто тебе кол в сердце вогнали и ещё несколько раз прокрутили его там, оставив саднящие заносы. Делаю глубокий вдох и стараюсь не моргать, чувствуя, как солёная влага подступает к глазам изнутри. Но через несколько мгновений обида начинает сменяться злостью. – Впрочем, знаешь что? Это неважно, – с холодом произношу, глядя на Елену. – Пожалуй, мне действительно стоило бы лучше подумать над этим вопросом. С этими словами я хватаю куртку с кровати, и выхожу из комнаты. Настроение просто паршивое, но я все-равно решаю пойти в колледж. Уж лучше слушать шуточки Кола Майклсона, чем такое от своей подруги. Я иду быстро, чуть ли не срываясь на бег, словно пытаясь убежать от собственных мыслей, яростно толкающихся в голове. Кажется, будто погода переняла мой настрой: на улице серо и неприветливо, облака, пришедшие с северо-запада, превратились в тучи, заслонившие почти половину неба. Холодный ветер хлещет по щекам, заползает под воротник, вызывая неприятные мурашки, и устраивает на голове беспорядок. Несколько раз провожу рукой по волосам, надеясь уложить их, но после очередного порыва ветра сдаюсь и решаю оставить всё как есть. Через несколько минут тротуар под ногами сменяется асфальтированной парковочной площадкой колледжа. Поднимаю голову, отрывая глаза от земли, и ненадолго останавливаюсь, глядя на здание колледжа. Все плохие мысли разом улетучиваются, когда на ступеньках перед входом я замечаю парня с непослушными каштановыми волосами и лёгкой небритостью на лице. Сердце пускается в какой-то необузданный танец, отбивая сумасшедший ритм, грозя пробить мою грудную клетку. Оно словно запускает не до конца понятный мне процесс, вызывающий радость и приятное волнение. Чёрт, никогда бы не подумала, что буду радоваться встречи с Колом Майклсоном. Первородный, будто почувствовав, что на него смотрят, поворачивает голову и его шоколадные глаза устремляются прямо на меня. Легкая дрожь тут же пробегает по моему телу, словно разряд статического электричества прошелся по нему. Вампир смотрит так, будто ждал нашей встречи целый век. Даже отсюда я могу рассмотреть оживленный блеск в его темных притягательных глазах. И на мгновение мне думается, что он высматривает меня с порожек с тех пор, как я уехала отсюда с Деймоном. От этой мысли уголки моих губ растягиваются в стороны, и я не сразу понимаю, что улыбаюсь. Осознание этого приходит лишь тогда, когда на лице Кола появляется ответная улыбка. Дьявол. Как же он хорош, когда улыбается. Ещё секунду позволяю себе полюбоваться им, и наконец сдвигаюсь с места, направляясь вперёд и не прерывая зрительного контакта с Первородным. Кол терпеливо следит за тем, как я приближаюсь к нему, а затем задумчиво прикусывает нижнюю губу. Незамысловатое действие заставляет вспыхнуть воспоминания о нашем поцелуе ярким пламенем в моей голове. Вынуждает вспомнить, как сладки на вкус его мягкие губы, как обжигающе горячее дыхание, как приятны прикосновения его крепких рук… Я тяжело сглатываю, и чувствую, что ладони мои предательски вспотели. Усмехаюсь про себя, что вместо того, чтобы выбросить его из своей головы, я полностью отдалась нахлынувшим чувствам. И когда я успела поменять к нему свое отношение? На ходу вытираю ладони об джинсы, обдумывая варианты, с чего начать разговор. Между нами остаётся метра два, и я готовлюсь выдать какую-нибудь недалекую шуточку, типа: «Выглядишь устало. Учеба явно не пошла тебе на пользу, не пора ли задуматься об уходе… на пенсию». Тут же мысленно подбираю примерные варианты его ответов, чтобы быть готовой ко всему. Я так поглощена воображаемым диалогом, что не сразу обращаю внимание на вышедшую из колледжа Лесли Питерсон. Блондинка попадает в поле моего зрения только тогда, когда останавливается возле Кола и обвивает его шею своими руками. Она бросает короткий взгляд, пропитанный насмешкой и презрением, в мою сторону и впивается своими рыбьими губенками в губы Кола. В груди у меня что-то неприятно екает. Я чувствую, как мои глаза округляются от изумления, а брови взлетают высоко вверх. Некоторое время я выжидаю, отчаянно надеясь, что сейчас Майклсон оттолкнет ее от себя (должен оттолкнуть!) и пошлет куда подальше, но этого не происходит. Они продолжают целоваться, а у меня в голове поднимается такой шум, будто из пушки выстрелили у самого уха. Охренеть. Твою же мать! Какого черта успело произойти за мое отсутствие? Сказать, что я испытала шок – это ничего не сказать. Удивление, негодование, возмущение. Палитра чувств и эмоций оказалась такой пестрой, что я замешкалась на месте, не зная, как поступить и куда деться. Черт, а я еще улыбалась ему, как дура. Вот дерьмо. Как же теперь неловко. Втягиваю голову в плечи, надеясь, что так я буду менее заметна, и пытаюсь быстро прошмыгнуть внутрь здания. Но не тут-то было. Стоило мне поравняться с ними, как Лесли отлипает от губ Кола – в прямом смысле, потому что я успеваю заметить, как часть её липкого блеска для губ все же остаётся на верхней губе Первородного, и тот поспешно стирает его рукавом своей ветровки – и громко окликает меня. – Привет, Эбигейл, – чересчур весело произносит блондинка, заставляя меня замедлить ход. Я приветственно киваю головой, стараясь не смотреть в сторону Майклсона. Встречаться с ним взглядом сейчас отчего-то не хочется. – Ты долго отсутствовала, – зачем-то констатирует девушка, прежде чем я успеваю сдвинуться с места. – Да, пожалуй, слишком долго, – мрачно соглашаюсь я, и совершаю новую попытку бегства. Но Питерсон вновь успевает заговорить раньше, чем я делаю шаг. – Ты же придешь сегодня на вечеринку? – Да, конечно, – машинально отвечаю, думая лишь о том, как бы поскорее убраться отсюда. – Надеюсь, ты нашла себе пару на вечер. Не представляю, что может быть хуже, чем прийти на бал одной. – Сейчас её тоненький голос звучит более мерзко, чем обычно. Она обнимает Кола за талию, прижимаясь к нему, и скалится в отвратительной неестественной улыбке. – Нашла, – цежу сквозь зубы, чувствуя, что злость берет верх над смущением. – Спасибо за беспокойство, – язвительно произношу, ощущая, как мои губы кривятся в усмешке, подобно той, что обычно бывает на губах Деймона Сальваторе. И, не желая больше продолжать этот разговор, удаляюсь к двери, бросив перед этим беглый взгляд на Первородного. К моему удивлению, тот даже ничего не сказал, а лицо его выглядело сосредоточенно-серьезным. Не было ни насмешки в глазах, которую я почему-то ожидала там увидеть, ни наглой улыбки, которая обычно не сходила с его лица в моем присутствии. Только оказавшись в коридоре колледжа, я позволяю себе расслабиться. Прижимаюсь спиной к стене, и, прикрыв глаза, медленно выдыхаю через нос. Так, Эбигейл, соберись. Тебя не должно волновать то, с кем проводит своё время эта Первородная Задница. Ты пойдешь на этот дурацкий бал, и докажешь, что тебе нет до него никакого дела. Делаю кивок в такт своим мыслям, как бы соглашаясь с ними и резко открываю глаза. «Для начала нужно найти того, с кем пойти на бал», – мысленно составляю список грядущих дел, продвигаясь дальше по коридору. Поворачиваю за угол и… Решение проблемы появляется внезапно. Причем настолько внезапно, что чуть не сбивает меня с ног. Дик Питерсон. Не менее мерзкая личность, чем Лесли Питерсон. Но отлично подойдет для роли сопровождающего на бал. Особенно, если я хочу насолить его сестре. Маленький злой гений внутри меня так и ликует, предвкушая момент, когда выскочка-Лесли увидит меня со своим братом. Перекошенное от злобы лицо блондинки так и стоит у меня перед глазами, и я расплываюсь в блаженной, возможно, слегка безумной, улыбке. На некоторое время я даже забываю о стоящем передо мной парне, но лишь до тех пор, пока его рука не касается моего предплечья. – Ты в порядке? – спрашивает светловолосый кочек, и мне даже верится, что он искренне переживает. – Да, извини, я такая неуклюжая, – стараюсь придать своему голосу смущение, и прежде чем он успевает что-либо сказать, добавляю: – Слушай, Дик, а ты уже решил, с кем пойдешь сегодня на вечеринку? – кокетливо хлопаю ресничками, дожидаясь ответа. – Нуу...э-э-э... – неопределенно мычит здоровяк. Начинаю догадываться, что он кого-то уже пригласил, но такой расклад меня совсем не устраивает. Делаю жалобное личико, надувая губки и как бы невзначай касаюсь пальцами его руки. Конечно, я в любой момент могу воспользоваться вампирским внушением, но какой в этом интерес? – Я скажу Лаванде, что не смогу пойти с ней, – после длительных потуг сообщает Дик. – Отлично, тогда жду тебя в шесть у общежития, – произношу удовлетворенным тоном, и, похлопав его по плечу, ухожу. На губах играет довольная улыбка, а в голове маячит, словно назойливая муха, мысль о том, что Дик оказался уж очень податливым парнем. Может, он не такой говнюк, как я считала раньше? Но сомнения на этот счёт исчезают позже вечером, когда он приезжает за мной на своём красном «Кабриолете».