Мой плохой парень

Войдя в свою комнату и не обнаружив там Елены, я с облегчением выдыхаю. Разговаривать с ней не хочется, хотя я и знаю, что при первой же возможности она постарается наладить отношения после прошлой неприятной беседы. Она всегда так делает: мирится первой и идет на уступки, лишь бы сгладить конфликт. Эти качества в дружбе я бесспорно ценю и уважаю, но день выдался настолько паршивым, что ещё одного разговора «по душам» я не выдержу. Неприятный осадок после встречи с Лесли и Колом до сих пор остался. Стоит только представить, как эти двое обнимаются, как внутри у меня все буквально закипает от гнева. Чертов Майклсон! Сначала мило улыбается, а потом зажимается с этой выдрой! Ненавижу. Хожу из угла в угол по комнате, заламывая пальцы. Нет, они не стоят ни минуты моих мыслей о них. Встряхиваю головой и иду к ящику, где хранится пакет с донорской кровью, чтобы подкрепиться и успокоиться. Чудодейственная жидкость в самом деле помогает на некоторое время расслабиться и ни о чем не думать, но когда последняя капля касается рта, я снова вспоминаю о Первородном. И как бы мне не хотелось этого признавать, но этот гаденыш прочно засел у меня в голове. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Повторяю процедуру еще несколько раз и приступаю к сборам. Когда время приближается к шести вечера, с улицы доносится гул мотора знакомого «Кабриолета». Выглядываю в окно, дабы убедиться, что не ошиблась. Внизу действительно паркуется красное авто с открытым верхом, за рулем которого восседает Дик Питерсон. Он одет в черный смокинг, без сомненья пошитый на заказ, а светлые волосы тщательно уложены гелем и зачесаны назад. Одна его рука лежит на кожаном руле, другая сжимает посеребренную фляжку. Парень делает глоток, попутно нажимая на педаль тормоза, и даже на таком расстоянии я улавливаю запах крепкого виски. Закатываю глаза к потолку. Да что с этим парнем не так? Но порассуждать на эту тему мне не удается, потому что в ту же секунду раздается резкий звук автомобильного гудка. Это так он сообщает о своем прибытии, быстро догадываюсь я. Придерживая рукой подол длинного платья, отхожу от окна и подхожу к зеркалу. Внимательно осматриваю себя: волосы собраны в высокую прическу, подчеркивая линии плеч и шеи, алое платье с зашнурованным корсетом плотно облегает талию, а туфли на тонком каблуке придают моему виду ещё большую элегантность. Что же, выгляжу я довольно-таки неплохо. Вампиризм определенно мне к лицу. Улыбаюсь своему отражению и уверенным шагом направляюсь к выходу. Присвист и оценивающий взгляд Дика только подтверждают догадки о моем внешнем виде. Парень даже срывается с водительского сиденья и спешит открыть мне дверцу авто. Благодарно улыбаюсь и, приподняв платье, сажусь в машину. «Ну надо же, прямо джентльмен», – ухмыляюсь про себя. На протяжении всего пути к дому Майклсонов я ещё не раз ловлю на себе вожделенный взгляд Дика. Он совершает несколько тщетных попыток положить руку мне на плечи, но после очередного фиаско хватается за флягу и не расстается с ней уже до конца поездки. Наконец перед нами вырастает роскошный особняк Майклсонов, и мое сердцебиение учащается. Кажется, будто через меня пропускают ток высокого напряжения. Я ощущаю, как в груди начинает пульсировать нечеловеческое волнение. С минуты на минуту я увижу его. Увижу Кола Майклсона. Мысль об этом становится настолько волнительной, что я не могу пошевелиться. Я продолжаю сидеть в машине, в то время как Дик уже покинул салон и направляется к моей дверце. Он протягивает вперед огромную ручищу, как бы предлагая мне помочь выбраться из авто, но я какое-то время ещё колеблюсь. Сомнения и нерешительность наваливаются как-то разом. Правильно ли я поступила, приехав сюда? Но вся неуверенность испаряется ровно в тот момент, когда я замечаю на балконе второго этажа его… Кола Майклсона. Вампир, опираясь локтями о перила, смотрит вниз, наблюдая за гостями, прибывающими с разных сторон, словно муравьи, спешащие к куску сахара. На нем безукоризненно сшитый фрак, идеально подогнанный по его мускулистой фигуре, и галстук-бабочка. Всем своим видом он излучает солидность, однако каштановые волосы так и остались нетронуты. Впрочем, сейчас беспорядок на голове придает ему определенный шарм. Легкая улыбка касается моих губ и я непроизвольно шепчу: – Как же ты хорош… В тот же миг я замечаю, что шоколадные глаза Первородного больше не блуждают по толпе гостей, а направленны прямо на меня. «Черт возьми, – мысленно ругаюсь я, – надеюсь, он этого не слышал». Ещё секунду я позволяю себе смотреть на него, дабы понять, услышал он мои слова или нет. Лицо вампира по-прежнему остается спокойным, он продолжает внимательно наблюдать за нами с Диком… «Точно, Дик!» – спохватываюсь я. Про него-то я совсем уже и забыла. Быстро поворачиваюсь к парню, который так и стоит с протянутой рукой у моей дверцы и, принимая его помощь, выбираюсь из «Кабриолета». А когда вновь возвращаю взгляд к балкону, тот оказывается пуст. Кола Майклсона и след простыл. Внутри особняк Первородных оказывается не менее шикарным, чем снаружи. Просторный зал, в котором собираются гости, может запросто вместить в себя половину уитморского общежития. С потолка свисает огромная люстра из бронзы и хрусталя, легкие светлые занавески прекрасно гармонируют с каменными белыми стенами. Две широкие лестницы, ведущие на второй этаж, у подножия которых стоят столы с фуршетом: белоснежные скатерти, серебряные подносы с шампанским и море разнообразной закуски. По помещению льется тихая и приятная мелодия. Собравшиеся выглядят так нарядно, словно сошли с экранов старых фильмов. Мужчины в смокингах и натёртых до блеска туфлях, женщины в роскошных платьях и с идеально уложенными волосами. Все они явно приложили не мало усилий, чтобы превосходно выглядеть на сегодняшнем вечере. От рассматривания присутствующих меня отвлекает чье-то прикосновение к руке. Поворачиваю голову и встречаюсь с взглядом Дика. – Пошли поздороваемся с моей сестрой, – заявляет он, наклоняясь ко мне и крепче сжимая ладонь. Запах перегара тут же врезается мне в ноздри, заставляя слегка поморщиться, но попыток отстраниться я не делаю. Теперь и я замечаю Лесли Питерсон среди гостей. Девица стоит в паре метрах от нас, разумеется, в компании Первородного. Ядовито-зелёное платье плотно облегает её худощавое тело, на шее красуются жемчужные бусы в два ряда, а светлые волосы собраны в стиле причесок тридцатых годов. Я даже не успеваю проронить и слова, как Дик срывается с места и тащит меня следом за собой. Хватка на руке усиливается, предоставляя жуткий дискомфорт, однако высвобождаться из лапищ своего «кавалера» я не спешу. Лесли и Кол уже заметили нас, и теперь две пары любопытных глаз следят за тем, как мы приближаемся к ним. – Отличная вечеринка, Майклсон, – произносит Дик, когда мы оказываемся рядом с парочкой, после чего подтягивает меня к себе и перекладывает руку мне на талию. В другой ситуации я бы заставила его пожалеть об этом, но только не сейчас. Вместо этого я прижимаюсь к нему и приветливо улыбаюсь его сестренке. – В-вы вместе? – заикаясь, спрашивает Лесли. Ее брови медленно ползут вверх, но она тут же берет себя в руки, стараясь скрыть свое удивление. На длинных губах вновь появляется притворная улыбка, и она слащаво проговаривает: – Вечеринка и правда отличная. Ты здорово постарался, дорогой. – С этими словами она поворачивается к Колу и целует его в щеку. Да по тебе Большой Театр плачет! Устроила тут представление. Закатываю глаза, не выдерживая, и разворачиваюсь, намереваясь уйти от них как можно дальше. Но тут за спиной раздается голос Первородного: – Уже уходите? В его интонации четко слышится издёвка. Вот гад. Насмехаться удумал? Бросаю на него взгляд через плечо и как ни в чем не бывало отвечаю: – Конечно нет. Мы идём танцевать. – Ой, а это превосходная идея! – верещит Лесли, прихлопывая в ладоши. – Дорогой, пойдем тоже, – протягивает она, умоляюще поглядывая на Кола. Не дожидаясь ответа Первородного, хватаю Дика за руку и веду его в центр зала, к уже танцующим парочкам. Тот ни капельки не противится и даже рад такому исходу, ведь теперь у него появился повод поприжиматься ко мне. Рядом с нами снова возникает надоедливая блондинка, таща за собой Майклсона. Они останавливаются в шаге от нас, и я изо всех сил стараюсь не потерять контроль. Черт, и почему у вампиров настолько усилены все эмоции? Мой взгляд встречается с глазами Кола, я тут же отворачиваюсь и смотрю в другую сторону. Не хочу смотреть на него. Не могу. Не могу видеть рядом с ней. «Эбигейл, твою мать! – мысленно ругаю себя. – Возьми себя в руки. Ты ведь хотела держаться подальше от него, так что теперь нечего кусать локти». Медленная танцевальная мелодия продолжает звучать, а руки Дика крепче обхватывают меня за талию. Пускай. Сейчас мне все равно. Как же глупо было предполагать, что Колу есть до меня хоть какое-то дело. Глупо было думать, что я смогу вести себя как ни в чем не бывало. Да и вся эта затея с приходом на вечеринку была одной большой ошибкой. Украдкой бросаю новый взгляд в сторону Первородного и сталкиваюсь с ответным взглядом. Это не ускользает и от внимания Лесли. Заметив, что её возлюбленный смотрит в другую сторону, она кладет ладонь ему на щеку и ненавязчивым движением поворачивает его лицо к себе, а после чего поддается вперед и впивается в его губы поцелуем. Дрянь. Перед глазами вдруг поплыло и стало тяжело дышать. Я отшатываюсь от Дика, хватаясь рукой за грудь, и делаю жадный вдох, в надежде получить тот необходимый легким кислород. Однако ничего не меняется. Словно рыба выброшенная на берег, я безуспешно двигаю губами, силясь вдохнуть воздух. – Чертово платье, – хриплю, поправляя корсет. – Наверное, сильно затянула… – И не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и ухожу, пробираясь к лестнице на второй этаж. Желание освежить лицо холодной водой становится таким сильным, будто бы от этого зависит вся моя жизнь. Придерживаясь за перила и продолжая грешить на корсет, я поднимаюсь по лестнице. Где-то здесь ведь должна быть ванная комната? Открываю двери в комнаты поочередно, пока, наконец, не нахожу ту, что мне нужна. Включаю воду, подставляя ладони под холодную струю, и осторожно касаюсь щек, чтобы не испортить макияж. Затем опираюсь руками о края раковины и позволяю себе прийти в себя. Конечно, дело не в платье. Проходит некоторое время, прежде чем я полностью беру над собой контроль. Вытираю остатки воды с лица, выхожу из ванной, и сходу на кого-то натыкаюсь. К моему разочарованию, это оказывается Дик. Парень скалится в похотливой улыбочке и надвигается на меня, заставляя попятиться назад. – Я понял твой намёк, детка, – ликующе сообщает он, приближаясь. – Какой намёк? – искренне удивляюсь, вскинув бровь. Спиной упираюсь в стену, понимая, что больше отступать некуда. – Ну как какой? – весело отзывается качок. – Ты… я… ванная, – он кивает головой в сторону комнаты, откуда я вышла минуту назад, и игриво двигает бровями. – Ты идиот? – в сердцах возмущаюсь и пытаюсь обойти его, но тот сразу же возвращает меня на место и прижимает к стене. – Отвали от меня, – злобно шиплю, скидывая его руки со своих бедер. – Да ладно тебе, – мурлычет Дик, снова протягивая ко мне свои лапища. – Тебе же сказали: отвали, – подобно грому раздается голос позади Дика. Он звучит так властно и твердо, что блондин, не решаясь ослушаться, делает шаг назад, и мне открывается вид на моего спасителя. В трех метрах от нас, мрачнее тучи, стоит Кол Майклсон. Настолько серьезным и злым я вижу его впервые. Кажется, соверши Дик одно неправильное движение, и вампир разорвет ему глотку не моргнув и глазом. И к моему ужасу, Дик это делает. Он цепляет Кола плечом, когда проходит мимо, и в ту же секунду на лице Первородного проступают вены, а глаза наливаются кровью. Что это означает, мне объяснять не надо, поэтому я срываюсь с места на вампирской скорости, и, прежде чем тот успевает что-либо сделать, толкаю его в ближайшую комнату, залетая следом. Дик может и говнюк, но смерти он точно не заслуживает. Мы оказываемся в одной из спален. Шкафы, кровать, ничего особенного. Я останавливаюсь у двери, чтобы иметь возможность помешать Первородному покинуть комнату до того, как он успокоится. Кол останавливается напротив. Его грудь быстро поднимается и опускается, брови сдвинуты к переносице. Злится, зараза. «Какого хрена ты злишься? Это я должна злиться!» – возмущаюсь про себя, но вслух произношу совсем другое: – Ты в своем уме? Собирался вот так просто взять и убить его? – А почему нет? – после недолгой паузы отвечает Майклсон. Сейчас его голос звучит по-другому: грубым и хриплым. И я понимаю, что ему требуется гораздо больше усилий, чем я предполагала, чтобы сдерживать себя. – Должен же хоть кто-то проучить этого мудака. – С этими словами он делает рывок вперед, но я тут же отталкиваю его назад. – Остынь, Кол! – кричу, чувствуя, что тоже начинаю закипать. – Ты не можешь убивать людей просто потому, что тебе так захотелось, или потому, что на тебя кто-то косо посмотрел! – Между прочим, я помогал тебе, – перебивает Первородный, злобно сверкая глазами. – Хорош помощник, – пренебрежительно фыркаю. – Я сама могу за себя постоять, и ты прекрасно это знаешь. Признай, тебе просто нравится доставать меня! Ты получаешь удовольствие, когда злишь меня? Тебе приятно, когда мне больно? – на последних словах мой голос предательски срывается на фальцет, прям как у обиженного ребёнка, отчего брови Майклсона медленно распрямляются и ползут вверх. Несколько мгновений он молчит, должно быть сбитый с толку моими словами, а после коротко и с уверенностью, словно высококвалифицированный доктор поставил мне диагноз, произносит: – Ты дура. – Прекрасно! – пискляво изрекаю и развожу руками. – А ты болван! Самый что ни на есть болван! Нет, даже больше! Напыщенный индюк! Заносчивый, невыносимый, высокомерный, – с каждым новым обзывательством в адрес Первородного, тот делает шаг вперед, подступая ближе ко мне, – самовлюбленный, нахальный… – А ты много обо мне думаешь, – ухмыляется Кол, оказываясь совсем рядом. – Столько прилагательных и ни разу не повторилась, – весело подмечает он. Кажется, будто от его злости не осталось и следа. – Ненавижу, – цежу сквозь зубы и разворачиваюсь к двери, желая покинуть комнату. Первородный ловит меня за руку и резко притягивает к себе. Вплотную. Между нашими телами не остается свободного пространства. Я не успеваю сказать и слова, как его горячие губы впиваются в мой рот страстным поцелуем. Будоражащее наслаждение от ощущения его губ на моих губах захлестывает, словно приливная волна, и я забываю как дышать. Сейчас мне нет дела ни до людей, толпящихся этажом ниже, ни до того, что было сказано минуту назад, ни до Лесли и Дика Питерсон. Все это стало далеким и неважным. Единственное, о чем я могу думать в данную минуту, это о Коле: о его мягких губах, так пылко целующих меня, о близости наших тел, вызвавшую приятную дрожь, о чувствах, в которые мы бросились, как в огненный поток. Кол делает шаг вперед, прижимая меня спиной к стене, и настойчиво углубляет поцелуй. Я поддаюсь, и принимаю его. Принимаю всё, что он предлагает. Его губы становятся более требовательными. Мы не осторожничаем, целуем друг друга горячо и желанно, так, как хотели сделать это уже давно. Наши языки сплетаются, скользя и лаская друг друга, а тела прижимаются ещё теснее. Его рука ложится ко мне на талию, и он по-хозяйски сжимает мои ягодицы. Тихий стон срывается с моих губ. Черт, как же приятны твои прикосновения. Чувствую, как губы Кола дрогнули под моими в легкой улыбке. Довольствуешься собой, мерзавец? Что же, я не против. Запускаю пальцы в его непослушные волосы, и слегка прикусываю его нижнюю губу. На этот раз полустон срывается с уст Первородного. Крепкая грудь вампира прижимается к моей, и я ощущаю, как бурно бьется его сердце. Мое отбивает не менее безумный ритм. Дыхание становится тяжелым. Рваным. Поцелуи Кола сводят с ума, заставляя мое тело выгибаться. Не прерывая голодный поцелуй, он вжимается сильнее своим телом, давая ощутить всю силу сжигающего его желания. Хрипло выдыхаю ему в губы, и чуть приоткрываю веки, чтобы взглянуть на него. Мой взгляд тут же встречается с его. Глаза Первородного блестят от возбуждения, зрачки расширены, он смотрит так, как, наверное, тигр смотрит на антилопу. Ему необходимо завладеть своей добычей. Утолить голод. Получить желаемое сию секунду. Он рывком разворачивает меня к себе спиной, толкая грудью к стене, и кладет руки на корсет. Холодная поверхность стены соприкасается с моей щекой, ладонями, локтями. Пока Первородный силится расшнуровать мой корсет, я делаю глубокий вдох, стараясь наполнить кислородом изнемогающие легкие, и давая разгорячённому телу возможность успокоиться. Сзади доносится раздраженное рычание Кола, затем слышится громкий звук рвущейся ткани, и алый корсет падает на пол. Дышать вмиг становится легче. От смены температуры по коже пробегают мурашки, и я чувствую, что мои соски твердеют. Через минуту на пол, рядом с моим корсетом, ложится верхняя часть фрака. Кол прижимается обнаженным торсом к моей спине, и я едва дышу, ощущая прикосновение его кожи к моей. Я не могу даже пошевельнуться, в то время как его левая рука проскальзывает к моей груди, а правая нащупывает молнию на длинной юбке. Он покрывает мою спину пылкими поцелуями, покусывает плечи, заставляя издавать тихие стоны наслаждения. Сдавливает грудь то осторожно, то сильнее, сжимая тугой сосок большим и указательным пальцами. На мгновение в глазах плывет от нахлынувшей мучительно приятной, обжигающей все тело чувственности. Каждое прикосновение отдается дрожью. Нарастающее внизу живота возбуждение усиливается до странной ноющей боли. И всё, о чем я могу сейчас мечтать – это ощутить его внутри себя. В это время Кол Майклсон всё ещё пытается расстегнуть молнию на моей юбки, которая, судя по его безуспешным стараниям, заела. Еще несколько попыток и остатки наряда разлетаются в стороны с характерным звуком разрывающейся ткани. «Какой нетерпеливый», – мысленно хмыкаю, прикусывая губу. На мне остаются лишь черные кружевные трусики. Ладони Первородного плавно опускаются на мои бедра, он поворачивает меня к себе лицом и накрывает губы сладким тягучим поцелуем. Наши языки вновь с жадным отчаяньем исследуют друг друга. Как же я хочу тебя. Кол резким движением подхватывает меня под ягодицы, и, приподняв, с вампирской скоростью оказывается у постели. Он опускает меня на мягкую кровать, ложится сверху, и наклоняется всё ближе и ближе, пока его губы не находят мои. Не прерывая поцелуя, он расстёгивает брюки, стараясь освободиться от ненужного элемента одежды, а затем спускается ниже, одаряя поцелуями мою ключицу, грудь, живот. Я ощущаю легкие прикосновения его пальцев на внутренней стороне моих бедер. Замечаю, как куда-то в сторону летят его брюки, а за ними и боксеры. Затем очередь доходит и до моего нижнего белья. Кол осторожно стягивает с меня трусики и кидает их в неизвестном направлении. «Ну хоть эту часть одежды ты не разорвал», – ухмыляюсь про себя. Мышцы напрягаются в предвкушении, но Майклсон больше не торопится. Он дразнит. Нежно и страстно целует бедра, лобок. Его горячее дыхание касается клитора, и я вся трепетно напрягаюсь, как струна. Каждая клеточка моего тела кричит, желая получить его ласку. Но Первородный останавливается, и, будто убедившись, что я на пределе, не спеша возвращается наверх, накрывая мои губы новым страстным поцелуем. Он раздвигает мои ноги и, не отрывая взгляда, медленно входит в меня. Блаженный стон срывается с моих губ, и я запрокидываю голову, наслаждаясь прекрасными ощущениями. – Как же долго я этого ждал, – прерывисто шепчет Кол мне на ухо. Горячее дыхание обжигает кожу, возбуждая ещё сильнее. Первородный увеличивает темп, его толчки становятся быстрее, глубже. Наши бедра двигаются в едином ритме. Я чувствую, как огонь скапливается внизу живота: оргазм близок. Стоны становятся громче, дыхание тяжелее. Ещё секунда, и я ощущаю, как Кол изливается в меня, двигаясь резче и жестче. Это помогает и мне достигнуть пика блаженства. С губ слетает протяжный стон, я судорожно изгибаюсь, впиваясь ногтями в его плечи. По всему телу проходит приятная дрожь, и я будто разлетаюсь на миллион кусочков. Приятное тепло разливается по каждой клеточке моего организма. Когда последние отголоски оргазма стихают, я удовлетворенно обмякаю на кровати, и Кол, наконец, выходит из меня. Он ложится рядом и прикрывает глаза. Мы не говорим ни слова, просто позволяем друг другу отдышаться и передохнуть. «Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, Кол Майклсон», – вертится у меня в голове до тех пор, пока усталость не берет верх и я не засыпаю крепким сном.