Tulpa (Кайло Рен/Рэй)
6 декабря 2017 г. в 16:24
У милой крошки Рэй нет одного глаза. Затянут свежей пленочкой, полупрозрачной, искусственной. А другой — пылающий золотом, искрящийся гневом и яростью. Чистая Тьма в первозданном виде.
У Рэй нет руки, вместо нее протез, красивый, новый, блестящий. Искусственные пальцы сжимаются быстро на горле, давят на кадык с мастерством, достойным палача. И Кайло задыхается, откидывается назад, скребя ногами по чистому полу. Он так близок к сопротивлению, и все же что-то не дает ему вывернуться из смертельной хватки. Может, это любовь?
У Рэй больше нет меча деда, того самого, за который они с ней сражались на краю обрыва, сплетясь в последнем объятии, таком тесном, что казалось, где-то именно там, именно тогда переплелись их вены, смешалась их кровь, стало единым сердцебиение. В искусственных пальцах брызги алого клинка, расходящегося по обе стороны от рукояти наподобие посоха. И она с легкостью орудует им, раскидывая преторианскую гвардию, оставляя только обугленный пластик, почерневший, дырявый, и потеки синей крови.
У Рэй больше нет сердца, даже если когда-то оно и существовало. В тот момент, когда она пожалела его, впервые, дотянувшись сквозь пространство через Нить. Не сказав ни слова о том, что его простили, она баюкала Кайло в своих невидимых объятиях, позволяя ему кричать и выть, словно раненому зверю, она целовала его лицо, залитое слезами, забирая боль. Но теперь вместо него только черная пустота, протяни руку — и пальцы провалятся. Им больше не за что ухватиться.
У Рэй больше нет прошлого. Джакку канула в вечность во время второго удара по повстанцам, разорвалась на куски, выпотрошенным песочным шариком. Заполненным болью испуганного ребенка, брошенного в одиночестве в незнакомом месте. Оборвав последние нити знаний о том, кто был ее семьей. Вместо этого есть Кайло.
И когда она выходит из тени, тонкая, маленькая, напряженная словно струна, протягивая руки и открывая свое объятие, он больше не может отступить.
Ее голос он слышит внутри головы:
— Вместе мы победим, Кайло. Время пришло.
От последнего из кровавой гвардии остается лишь длинный синий след, тянущийся прочь из тронного зала, второй протеже застывшим взглядом, обжигающе ледяным, как сам Старкиллер, пялится в потолок, и его тело напоминает искромсанный манекен, а Сноук... Сноук больше не кажется довольным.
— Ты глупец! Ты умрешь, как и все остальные... Как вся твоя семья, как та маленькая пустынная крыса, которую ты захотел приручить, потому что...
Но он впервые не прав. Потому что теперь их двое. Кайло и Рэй за его плечом.
Она скользит как тень, как сама Тьма, и клинок ее брызжет алым. Сила, заключенная внутри, взятая взаймы у того, кто по-настоящему влюблен, делает ее такой... настоящей. Живой.
А Сноука последним в горе из мертвецов.
— Он твой, Кайло. Как ты и хотел, — Рэй ни к чему залитый кровью опустевший трон, ни к чему власть, ни к чему слава и почести. — Все теперь твое, — и она усаживается у его ног, приникая щекой к теплому колену в самой верной и искренней ласке.
У этой Рэй больше нет ничего. Ни тела, ни жизни, только воспоминания, вырванные из истории, спутанные, иногда ненастоящие. Но сейчас... она хотя бы рядом.