Однажды у моря

— Если ты скажешь, что наш заплыв был ошибкой, то я соглашусь, — внезапно выдаёт ЧанЁль, после чего делает большой глоток колы, благополучно купленной на деньги Криса. — Я слишком хорош для тебя — пловец ты так себе. — Я тебе поддался. — усмехается Крис, жалея, что не растряс банку перед тем, как вручить её другу. — Заплыв был неплохой. Всё в этой жизни надо попробовать, и немного поддаться — тоже. Крис в какой-то момент не совсем понимает, о чём они говорят, но потом переваривая услышанное и сказанное, понимает, что это и не важно. В любом случае, сказано всё правильно. Понято, он надеется, тоже. — Слушай, я сейчас тоже поддамся, но только искушению, — ЧанЁль щурит глаза, глядя куда-то вправо. — И швырну это несчастье обратно в волны. Чё он в такое время на пляже забыл? Ещё раз утонуть собрался? Спасатель удивленно вскидывает брови и оборачивается в сторону, куда недобро косится его друг. Завидев приближающегося к ним парня, Крис пропускает смешок: недавний «утопленник» идёт с совершенно наглой довольной мордой, и глаза у него абсолютно хитрожопые. БекХён несомненно идёт к ним, потому что на весь пляж в такое время осталось только два придурка, ещё не ушедших домой. БекХён падает рядом с парнями на песок и, по озорному щуря глаза, достаёт из своей сумки пару свежих сэндвичей. — Я не всегда вовремя, но «спасибо» говорить умею, — заявляет БекХён протягивая еду Крису, и коротко кивая на ЧанЁля, мол, и с этим сердобольным заделись, сам у меня не возьмёт. — А благодарностью на благодарность не отвечают, так что мы просто возьмем, — кивает Крис. — Ты ешь, а я посмотрю на тебя через пятнадцать минут — не покроешься пятнами, тогда и я попробую, — фыркает ЧанЁль, но и себе сэндвич берёт. — Что? Я про запас! Этот троглодит ещё и сумку сжуёт, если вовремя не остановить! — скалится с нарастающим весельем. — Так что, мистер Утопленник, что вам понадобилось от нас, пляжных плебеев? Я не верю, что всё просто так. БекХён одобрительно хмыкает, и бросает взгляд туда, где за холмом располагается дом ДжонДе. Стоит ли спрашивать? Парень потягивается и зевает. — Вообще я просто шел покормить вас, — скучающим тоном говорит он, игнорируя Крисово «мы тебе что, щенки бездомные?», — да и поболтать, а то мой сосед сегодня явно задержится. И таким образом мне представляется случай, узнать о моём новом друге из третьих уст, да и разнообразить свой досуг. — ДжонДе слишком скрытный, чтобы о нём что-то говорить, — чешет затылок ЧанЁль, правильно растолковывая чужой взгляд вдаль. — Всё время ссылается на деда, что тот строгий и никого в дом не пускает, а я вот старика уже давненько не видел. Ну, ещё знаю, что на почте работает наш ДжонДе, и с Ким ДжунМёном дружит, и всё. — Странно, что ты знаешь о нем всё то же, что и я, при том, что живешь ты в этом городе значительно дольше меня, — хмурится Крис. И от него не укрывается, как недовольно жуёт губы БекХён, внимательно слушая ЧанЁля. Спасателю кажется, что БекХён совсем неплохой парень, но почему-то тот факт, что этот городской холёный парень интересуется таким неприметным ДжонДе, заставляет насторожиться. — Зачем тебе какие-то подробности? Я сомневаюсь, что ты приехал сюда надолго. — Так и есть, — разводит руками БекХён, и вдруг широко ухмыляется. — Просто дело в том, что милый ДжонДе предоставил мне крышу над головой, а меньше загадок не стало от того, что я живу с ним. Возможно мне следовало бы расспросить подробнее Ким ДжунМёна — ему ли не знать, от чего ДжонДе такой зашуганный. Заодно узнал бы каким он был в школе, но… — Стоп, — обрывает его ЧанЁль. — Ты живёшь у него? Значит, его дед тебе позволил? — Ну, можно сказать и так, — Бэк мрачно смотрит на линию горизонта, где море сливается с небом. Где-то вдали видно дельфинов, и он подскакивает, восторженно размахивая руками. Пытается совершенно по-дурацки (но похоже) передразнивать их, а потом снова широко усмехается, глядя на море. — ДжонДе слишком милый как раз-таки в своей зашуганности, вам так не кажется? — Это не то, что я назвал бы милым, — бормочет Крис хмурясь: то, что БекХён темнит, ему не нравится. Однако у него позиция вечного нейтралитета. Не лезь не в своё дело, когда тебя не просят, иначе жди беды. — У тебя на него виды какие-то, что ли? — ЧАНЁЛЬ! — доносится откуда-то слева, отчего сам ЧанЁль, желающий учинить допрос с пристрастием, готов прижать уши к голове, если бы мог, конечно. К ним несётся ДжонИн, да на такой скорости, что становится страшно, что он где-то да споткнётся по дороге. Через секунд десять он уже стоит рядом с ними и старается привести дыхание в норму. — Добрый вечер, — почти сразу говорит он официальным тоном. — Я прошу позволить мне забрать ЧанЁля с собой — мне очень-очень нужно! — и не дожидаясь ответа, тянет ЧанЁля прочь. Крис озадаченно чешет затылок, глядя как ничего не понимающего Ёля тащат по пляжу. И тут рядом раздаётся смешок. Спасатель поворачивается и видит хитрый, больно понимающий взгляд. — Что? — Криса начинает раздражать, что приезжий парень словно знает обо всём и обо всех больше него. БекХён подпирает щеку ладонью и умилённо (или издевательски) смотрит за удаляющимися парнями. — Кажется кто-то очень тупит, — БекХён зевает. — Я уже сталкивался на днях с подобным. Как грустно, парень-малибу, ты, оказывается, третий лишний. — Не заикайся о том, чего не знаешь, — морщится Крис. — Я вообще не третий, а значит и не лишний. А что насчёт тебя и ДжонДе? — Ну, не то чтобы мне это надо, но нас как раз-таки с ним всего двое, — фыркает Бэк и падает спиной в песок. — Если, конечно, один джентльмен не перестанет тупить так же, как ты и твой друган. *** ДжонИн не знает, зачем он заставляет ЧанЁля бежать, если они вполне могут идти прогулочным шагом, но, наверное, так сложнее начать разговор, ради которого, собственно, всё и затевалось. Когда они оказываются на самом краю пляжной зоны, у одного из заколоченных ларьков с мороженным, он позволяет им остановится. — ЧанЁль, ты ничего не хочешь мне сказать? — выпаливает ДжонИн, всё ещё тяжело дыша после бега. Он внимательно следит за чужим лицом и со смешанными чувствами замечает, что там отсутствует даже намёк на улыбку — одна сплошная растерянность. — А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — наконец выдавливает из себя ЧанЁль, отчаянно пытаясь подобрать правильные слова — он так редко видел ДжонИна взволнованным или злым, отчего непредсказуемость в последнее время только настораживает. Рыжие жесткие волосы взъерошены, смуглая от солнца кожа блестит и отливает у переносицы синеватым — следы удара сковородкой, и руки сцеплены в замок у бёдер — ДжонИн был бы совсем не против вот так просто стоять и смотреть на этого идиота, но с условием, что его никто не отберёт. — Ты знаешь, что только мой? — едва слышно говорит ДжонИн, глядя прямо и готовясь к отпору. — Знаешь же? ЧанЁль сглатывает, и до него доходит, что означали все выходки его донсена в последнее время. — Бьёт — значит, любит? — он вскидывает бровь, чем вызывает у ДжонИна сердитый оскал. — И ты Крису желал едва ли не смерти, потому что я тебе нравлюсь? Сковородке я тоже, что ли, нравлюсь, по-твоему? ДжонИн с сочным «бля» прикладывает ладонь к лицу. — Ты ж моя смугленькая драма-квин — иди сюда, — ЧанЁль манит пальцем. — Буду тебя обнимать — ты мне тоже нравишься. ДжонИн поджимает губы, но послушно идёт в распахнутые объятья — всё же хорошо, что ЧанЁль способен сам всё понять без лишних слов — главное, пнуть в нужную сторону.