***
*** Раэ проснулась в полном одиночестве. Она тяжело вздохнула и подняла свое тело. Уж больно это все похоже на сон, от которого невозможно проснуться. — Прости меня, мама, папа. Я не хотела, чтобы все так получилось. Ее руки тряслись — она хотела играть, но в этой квартире такого инструмента не было. Ей нужно было как-то выплеснуть свои эмоции. Коричневого цвета фортепиано было ее первой любовью. Она дорожила им и, когда приходила со школы, разговаривала с ним. Оно было для нее подружкой, которое могло все выслушать. Она его так любила… Но она оставила его там, она не могла спасти его. Девушка видела во снах, как оно горит и просит ее о помощи, но она ничего не могла с этим поделать. Она впала в ступор и не могла пошевелиться, только смотреть, как оно плачет и зовет о помощи и свист. Свист в ушах. До боли в ушах. Тэхен! Прекрати, Тэхен, тебя больше нет, прекрати! — Тэхен, оставь меня, — взвывала она. Парень оставил ее. Оставил одну после того, как их дом сгорел. Его нет, больше нет! Она не может пойти к нему. Разрыдавшись, она выбегает из комнаты прямо в ванную, включая на всю воду из крана умывальника. Кап-кап… Тяжело. Она осталась совсем одна. Кап-кап… Все в порядке, мама, все в порядке, я справлюсь. Только прости, ладно? Прости. Я не специально. Кто знал, что это так смертельно. Ай. Как больно! — Раэ! Раэ, где ты? Вот бы уехать отсюда за мертвое море. Чтобы не видеть Луны и перевернуться головой вниз. Что бы солнце светило всегда. Чтобы не знать, что это — Луна? (А ведь правда, под водой это уже не важно) Чтобы не пробовать это имя на вкус. Чтобы не… Чтобы. Что бы еще? — Раэ, ответь, где ты? Резкий вздох, и быстро закрываю уши. Чтобы не видеть твоего света на моем лице и ладонях. Чтобы не видеть… Чтобы… — Ну и ладно, сиди где сидишь. Если ты не идешь ужинать со мной сейчас, то вечером будет нечего есть. Ну чего ты кричишь? Зачем зовешь? Ну разве я тебе нужна? Ну не пойду я никуда с тобой, потому что хватит. Да, хватит уже играть со мной. Ха-ха! Играть? Раэ, очнись, ему плевать. Монстр. Чудовище бессердечное. Даже через пару часов Юнги не шел ее искать. Ему было глубоко наплевать, где она и что она делает. На ее чувства, на все. Он решил ей помочь: вот тебе крыша над головой, я помог и с работой, больше ей ничего не надо. Так думал Юнги. Он считал ее неживой, что она ничего не чувствует — кукла. Игрушка, за которой он просто «ухаживает». Причины развития филофобии прячутся в неудачных предыдущих отношениях, а также в ситуациях из детства. Филофобия зачастую возникает у людей, заинтересованных в ней. В своих мечтах они связывают с любовью все свое счастливое существования. В душе филофобы очень стремятся к любви, но подсознательно подавляют это в себе. Из-за этого проявляется филофобия. Один раз настрадавшись, душа загораживается от всех «щитом» и не желает больше любовной привязанности. Причин тому много. Первое яркое чувство накладывает сильнейший отпечаток на ранимую личность и все будущие избранники не выдерживают сравнения с былой любовью. Малейшее отклонение от прошлого совершенства не принимается, и компромисс становится неуместен. Итак, человек, уходя от разочарований, старается сразу исключать длительные контакты с противоположным полом. Вот так филофобия может оставить человека несчастным на всю жизнь. Немало важными причинами являются на сегодняшний день жизненные ценности. Любовь уступила место карьере, интересам и личной свободе. Поскольку филофоб считает, что любовь мешает, тормозит мышление и привязывает к человеку. — Юнги, вы боитесь влюбиться? Ну разве он мог бояться влюбиться? Разве такое чудовище могло на это быть способно? Вовсе нет, поэтому и бояться не стоило. Впервые он был зол на то, что его личный психолог давала не точные ответы, нет, даже не не точные, а совсем бредовые, невероятные! Они знакомы с ним три года, так чего же она такая тупая не может просто поговорить с ним, а сразу лезет со своей филофобией. Да хватало ему любви, и ничего и никого он не боится, и не ставит работу превыше этой сопливой любви. Зачем она ему, может потом… ведь он совсем не переживает из-за того, что он останется в старости один. У него поклонниц куча, чего ему волноваться? От психолога он вышел, к сожалению, с пустым кошельком, под крики его психички и дерьмовым настроением. Поэтому его особо не волновало, где вообще была… как же ее. Раэ, да. Где она и что с ней он не знал, ну дома, может спит. Быстрее бы найти ей работу, чтобы она оплатила жилье и его свободное время потраченное на ее лечение. Нет, что вы. Юнги вполне человечный, он же не оставил ее под дождем, он же помог ей, и она согласилась. Просто это его дом и его правила действуют в этом доме, поэтому ей стоит их придерживаться и не жаловаться на то, что ее здесь не встречают каждый раз с раскинутыми руками и улыбкой на лице. Его так не встречают, не встречали, и он этого делать не будет. Сейчас он делает акцент на его работу с моделями. Свои фотографии он уже давно не выставлял на продажу или просто не устраивал этого показательного цирка. У него нет стольких фокусов, чтобы развлекать народ, а еще он не продает попкорна и воздушных шариков, потому что он никогда не любил цирк. Он не знал почему, просто не ходил и не смотрел. С мамой он почти никуда не ходил, только если на разные концерты, любил слушать музыку сидя рядом на скамейке и делать записи в своем дневнике. А эти записи никто не знал и никогда не видел, потому что там вся его жизнь в каждой написанной его букве и обычной каракуле. Он всему придавал значение в своем дневнике и все, что там было написано, зачеркнуто, нарисовано, выдрано было так и надо. Все было продумано, а листы сожжены, чтобы даже он не вспоминал какие-то события, но это не сотрешь в своей голове, а жечь листы было страшно, — он боялся огня. Господи, он был готов спрыгнуть с оврага прямо вниз, но только не смотреть на огонь. — Юнги. Юнги! Пожалуйста, Юнги! — кричал голос в его голове, и он взвыл от нахлынувших воспоминаний, что заполнили всю его черепную коробку. Он скинул все с кухонного стола, и его чашка с кофе разбилась, соль и сахар перемешались как его душа с ними. — Юнги! — Уходи! Не приходи в мою голову, уходи! Его пальцы просто вцепились в его голову и драли волосы на голове, на глазах появлялись слезы и от этого он еще сильнее злился. Прошло семь лет, зачем он опять это сделал? Зачем вспомнил, как кричали его страницы, когда он сжигал их. — Так было надо. Чего вы орете? Заткнитесь уже. Заткнитесь наконец! Но его будто никто не слышал, и эти голоса уже шептали ему в ухо о помилование. «Не надо, не убивай, что делаешь, Юнги? Ты чудовище!» — Господи, я давно убил тебя, зачем ты просишь об амнистии? Он, чуть ли не падая носом вниз, бежит в ванную, ничего не замечая, и встает в душевую кабинку. Что-то невнятное кричит, а Раэ сильнее прижимается к одной из голых стен ванной комнаты. Забыли про то, что она есть? Нет или да? А Юнги забыл, ведь он совершенно один. С Джун, с другими девушками — всегда один. Всегда как-то по-своему показывает ласку и нежность. Совсем по-своему ублажает и ласкает их, как-то на себя, как на камеру. Эта работа нравилась только ему, а им то, что он от нее получал, а еще разнообразие и пополнение в списке «как и с кем я переспала». Ну что вы, он не жалуется, он ведь и сам использовал их для общих интересов, только он не записывал их в никакой список и совсем не сплетничал о том, как он и кого он. — Нужно вызывать скорую, — шепчет Раэ. Уж слишком он походил на сбежавшего психа. Уж кто кого держал в этом доме. Нужно было срочно вызывать врача, иначе они оба сойдут с ума. Они оба психи, их нельзя держать вместе в одном помещение, разве вы не знали этого? А что, если они устроят потоп и зальют соседей, и они придут и поставят им мозги на место. Ха, это даже романтично получается. Они будут сидеть в одной ванной и не выходить, пока сама водичка не откроет дверку и не выльется на разъяренных соседей. Но это же получается романтично, а в этой истории не место романтике, нет, никакой романтики, сентиментализм, да и только. Он ее утопит в ванной и подвесит над головой, не оставляя по близости стульчика. Откуда столько мыслей? — Вызывай скорую. Да, он тоже не против задушить меня, в общем, мы приходим к обоюдной мысли, но я с этим полностью не согласна. Не хочу я барахтаться в воде — плавать не умею. Скорую звать я тоже не собираюсь. Нас не поселят в одну палату и мы не сойдем окончательно с ума. Найдя на диване между обивкой его черный телефон, я набираю пароль из чисел, которые рядом проходили, а я их поймала. Телефон поддается (магия, чудо!) и я набираю Намджуну. Парень, тебя только здесь не хватает. — В ванной, — расслаблено и не проснувшись тяну я. Намджун отбрасывает верхнюю одежду на пол и быстрым шагом, как стадо баранов идет в ванную. — Юнги? Юнги! — он вытаскивает успокоившегося друга и сдирает полотенце с двери. Вытирает ему голову и накрывает его плечи, чтобы он не замерз. Я тоже так хочу — не мерзнуть. Вот у него есть Намджун, а я тоже такого хочу. Где он? Она? — А ты чего? — Свистать всех наверх, наша станция под названием «Психушка». Сгребая и меня под подмышку, он ведет нас в гостиную и усаживает на диван. — Юнги? — Юнги поднимает ноги и прижимает их к себе сильнее укутываясь в большое полотенце. — Раэ? — А что? Я не виновата, он сам психанул и ворвался в мое личное пространство. Представь, сидишь ты такой в ванной и философствуешь, и тут к тебе врываются и включают душ. Он сам, я не сама его туда засунула, капитан. — Что у тебя за лексикон? Когда ты начала так разговаривать? — Говорю же, это не я. Он сам виноват. SEREBRO — Chocolate На телефон Юнги начинают звонить. — Ты возьмешь? — спрашивает Намджун. — Нет, — хрипит Юнги и повторяет ответ. — Нет, — чуть громче. — Кто это? — спрашивает Раэ. — Никто. Уже, теперь и тогда — никто. — Ты не ответишь этому «никто», но почему? — Это же «никто». Зачем? Я не знаю, почему у нее мой номер. — Все-таки у нее? Я ее знаю? — интересуется Намджун. — Мне-то откуда знать? Может и да, может и нет. Мне совсем не интересно. — Ты что-то скрываешь от меня? — Тебя? Наверное, себя. Я уже устал, и она мне не помогает, найди новую. Плевать, что мы знакомы три года, она мне не может помочь. Смотри что со мной? Она заставляет меня вернуться в свои семнадцать лет. — Я не могу, ты должен разобраться сам, — отрицательно трясет головой Намджун. — Какие вы скучные мальчики. Все о каких-то разных девушках говорите. Чего вы так страдаете? — она встает с дивана и сажает Намджуна на ее место, Юнги продолжают звонить. — Раэ, ты любила? Раэ не слушает его и встает на стол рядом с диваном, где Юнги притих, а Намджун уже заинтересовался тем, что будет дальше. My love for you taste like summer, (Моя любовь к тебе — со вкусом лета) And chocolate, chocolate, chocolate cookie (И шоколадного, шоколадного, шоколадного печенья.) Taste like the summer, (Со вкусом лета) And chocolate, chocolate, chocolate cookie (И шоколадного, шоколадного, шоколадного печенья.) Taste like the summer, (Со вкусом лета) And chocolate, chocolate, chocolate cookie (И шоколадного, шоколадного, шоколадного печенья,) Chocolate, chocolate, chocolate cookie (Шоколадного, шоколадного, шоколадного печенья,) Chocolate, chocolate, chocolate cookie А мне хорошо. А мне так нравится, слышишь? Я танцую, как девушки из музыкального видео, повторяю за ними. Два справа (сверху) и два слева, раскачиваю бедрами и на повтор. Да, со вкусом шоколадного cookie. Юнги, мы что, с ней так похожи? А Юнги сидит, запрокидывая голову с закрытыми глазами, совсем уставший. Ему хочется отдохнуть, закрыться где-нибудь в себе в горах Японии. Послушать самого себя и успокоиться (свои мысли и сердце, которое сейчас заставляет биться Раэ своими танцами на его столе, который стоил приличных денег). Юнги было и плевать, и нет. Вроде она упадет и подвернет ногу или еще хуже — сломает ее — а он просто посмотрит на нее, потом встанет и поднимет на руки. Отнесет в его комнату, положит на кровать и уснет носом в одеяле — это будет как рефлекс. Но девушка ни в коем случае не упадет и дотанцует эту песню, пока телефон Юнги не замолчит, а в лучшем случае песня не начнет играть заново и закончится не прерываясь. Она готова танцевать сколько угодно. Было хорошо без спиртного — видели такое когда-нибудь? Slow motion crime, Преступление в режиме замедленной съёмки, I want more to get you mine Мне нужно больше, чтобы ты стал моим. My love for you taste like summer, (Моя любовь к тебе — со вкусом лета) And chocolate, chocolate, chocolate cookie (И шоколадного, шоколадного, шоколадного печенья.) Taste like the summer, (Со вкусом лета) And chocolate, chocolate, chocolate cookie (И шоколадного, шоколадного, шоколадного печенья.) Она готова кривляться перед ними сколько угодно, готова соблазнять, совсем не понимая это, ведь для нее это просто танец и просто песня, но только не для разыгравшегося воображения Намджуна и конечно (как без него?) Юнги. Chocolate, chocolate, chocolate cookie Шоколадного, шоколадного, шоколадного печенья,Все те же ее два слева (сверху) и два справа, покачивания бедер и уже переставлений ног на повтор пока не закончится песня и терпение Юнги.