Ты Моя Религия

Первые солнечные лучи пробились через шторы, касаясь лиц спящих в обнимку девушек. Кларк медленно открыла глаза, прислушиваясь ко внутренним ощущениям. Впервые за долгое время блондинка чувствовала себя отдохнувшей. Гриффин с нежностью смотрела на прижимающуюся к ней спящую брюнетку, и ее накрывало ощущение эйфории. Девушка с трудом верила, что это не сон, что Лекса действительно у нее дома, в ее кровати, рядом с ней. «Боже… Как же она прекрасна… А эти сонные зеленые глаза…». Блондинка испытала легкое разочарование от того, что брюнетка так быстро проснулась, но оно быстро прошло, уступив место невероятному теплу, возникшему где-то в груди. — Доброе утро, милая, — мягко улыбнувшись, прошептала Кларк, боясь пошевелиться и лишиться ощущения правильности того, что они проснулись рядом. — Доброе, Кларк, — и Лекса улыбнулась ей в ответ, чуть сильнее сжав в объятиях. «Я готова провести вечность вот так…» Поймала себя на мысли блондинка. «Только она и я, и никакой Хельги». В тот самый момент, когда в голове появился образ их обеих в подвенечных платьях у алтаря, в мечты Гриффин ворвалась мягкая мелодия звонка. Отвечать не хотелось, но в такое время ей могла звонить только мать, улетевшая вечером вместе с отчимом на какую-то супер важную деловую встречу. Девушка потянулась к телефону, при этом стараясь не нарушить их с Лексой объятия. — Да, мама, — голос Кларк звучал безразлично. Ее на самом деле не волновало, что хочет ей сказать вечно контролирующая миссис Гриффин. Тем не менее, она рукой прижала к себе почему-то резко насторожившуюся брюнетку и слегка провела кончиками пальцев по спине, успокаивая. — Кларк, — сухой, как и всегда тон. — Я надеюсь, ты уже проснулась. — Конечно, мама, — «Когда ты подрабатываешь моим будильником, это неудивительно». Как ни странно, раздражения, присущего каждому их подобному разговору, не было. Девушке хотелось быстрее его прервать и просто быть с Лексой, поэтому девушка сдержала рвущуюся с языка колкость, вместо этого решив подвести мать к концу разговора. — Какие-то изменения в расписании? — Незначительные, — в голосе миссис Гриффин проскользнули удовлетворительные нотки. — Но, уверена, тебя они порадуют. Все твои встречи на сегодня отменяются, в них отпала необходимость, так что ты можешь потратить свободное время на поход в магазин за нормальной одеждой. — Звучит замечательно, — блондинка слушала мать вполуха, пытаясь понять, почему Лекса смотрит на нее со страхом. — Я обязательно этим займусь. — Вот и отлично, — миссис Гриффин, судя по голосу, была довольна ответами дочери. — Мы с Эдвардом прилетаем в пятницу вечером, перед приёмом надеюсь увидеть тебя в правильном образе. Мне пора на совещание. Не тяни с покупками, — не дожидаясь ответа дочери, она положила трубку. Кларк отложила телефон в сторону, смотря на всё так же напряженную Лексу. «Что с ней? Ее так напрягла моя мать? Неудивительно, она кого хочешь доведет до нервоза». Блондинка вновь провела по спине девушки, в попытке успокоить, но выражение ужаса с ее лица так и не пропало. — Лекса… — мягко начала Кларк. — Музыка… — хрипло перебила блондинку девушка и вновь замолчала, глядя на телефон Гриффин. «Музыка?» Кларк с недоумением посмотрела сначала на Лексу, потом на свой телефон, потом снова на Лексу. «Твою мать!» Понимание того, о чём говорит брюнетка, проникло в сознание Гриффин. Сердце гулко забилось в груди, грозясь вырваться на свободу. Кончики пальцев онемели. Казалось и сама блондинка похолодела, смотря на брюнетку с тем же выражением ужаса на лице, что было и у девушки, лежавшей в ее руках. Блондинка боялась даже вздохнуть, нарушая повисшую между ними тишину. Девушка проклинала себя за вчерашний порыв. Когда она вечером вернулась в комнату, то нашла все песни Александрии Рейкун. Кларк слушала композицию за композицией и не могла остановиться. Сама музыка, текст и то КАК пела Лекса… Казалось, что невозможно испытывать еще больше эмоций к одному человеку, но творчество брюнетки и то, как реагировало на каждую песню сердце Кларк, доказали обратное. Не желая расставаться с этим новым открытием, этими песнями, блондинка, не раздумывая, поставила одну из особо понравившихся композиций на рингтон… А теперь… «Надо что-то сказать… Боже… Но что? Что она обозналась? Боже, не глупи»! Молчание затянулось. Кларк начало казаться, что прошла вечность, но она так и не нашла ответов. — Эта музыка… — тихий голос брюнетки разорвал тишину подобно грому. — Лекса… — хрипло прошептала Кларк и чуть ближе придвинулась к брюнетке. — Я… Мне… Мне очень понравилась эта песня… Я… Прости… — глаза начали жечь подступающие слёзы, девушка была на грани истерики. — Кларк — голос брюнетки прозвучал неожиданно мягко. Она по-прежнему обнимала Гриффин в ответ, ни делая никаких движений. — Ты… Молчаливый вопрос повис в напряжённом воздухе, еще больше накаляя обстановку. Кларк поняла, о чем спрашивает Лекса. «Что ей сказать? какой ответ будет правильным? А есть ли вообще этот правильный ответ? Боже, ну почему сейчас?» Паника сковывала блондинку, но Рейкун ждала ответов. — Да… — прошептала девушка, с мольбой глядя в зеленые глаза. — Да, я знаю, Лекса… «Вот сейчас…» С ужасом думала девушка. «Она оттолкнет. Сбежит…» — Давно? — несмотря на опасения Гриффин, Лекса даже не шелохнулась. — Со вчерашнего дня, — прошептала блондинка. — Мне так жаль… Кларк действительно было жаль. Родителей Лексы. От того, что талантливая певица и невероятной красоты девушка сбежала в монастырь. От того, что она об этом узнала вот таким способом. Брюнетка молчала. Кларк тоже. Когда у блондинки уже совсем не осталось сил терпеть напряжение, Лекса протянула одну руку вперед и поправила за ушко девушки выбившуюся прядь, а затем, прикрыв глаза, опустила голову на грудь девушки, расслабляясь. — Знаешь, Кларк, ты выбрала одну из самых любимых моих песен, — Рейкун мягко улыбнулась. — Мне нравилось петь. — У тебя прекрасно это получается, Лекса, — от осознания того, что брюнетка никуда не собирается сбегать, Кларк была готова танцевать. Она также расслабилась, как и девушка в ее руках, вновь наслаждаясь покоем. У нее в голове крутилось множество вопросов, которые хотелось задать, но девушка справедливо решила дать брюнетке свободное пространство для принятия решения, что говорить, а что нет. — Да, мне говорили, — Лекса усмехнулась, вновь подняв голову и глядя в глаза Кларк. — О, и моих амбициозных планов по завоеванию сцены было не остановить. Восходящая звезда… Все так думали, — взгляд девушки погрустнел, и она вновь положила голову на грудь блондинки, несколько беззащитно прижимаясь к ней. — Неудивительно, — мягко ответила Кларк, наслаждаясь ощущением тепла, которое дарили объятия Лексы. Теперь молчание было комфортным для обеих. Блондинка задумчиво перебирала волосы Лексы, заплетая их в причудливые косички, а брюнетка о чем-то задумалась. — Это я, — сдавленно всхлипнула Лекса. — Это я их позвала, Кларк. А когда они сказали, что не приедут на мой новый концерт, я разозлилась! Боже, я так разозлилась на них! Я накричала на своих родителей, а затем уехала, Кларк. Я месяц потом в турне была и не брала трубку, когда они мне звонили! Я знала, что они так долго не продержатся, но мне хотелось, чтобы родители приехали на мой концерт. Это… это я виновата, что они разбились… Они летели… ко мне… Лекса плакала, а Кларк казалось, что и ее сердце разорвется от боли, которая сквозила в каждом слове брюнетки. Блондинка крепче обняла девушку, мягко поглаживая ее по голове, спине, плечам. Она бы не задумываясь забрала все негативные эмоции себе, лишь бы только Лексе было легче. — Я в момент авиакатастрофы выступала, — пустым хриплым голосом продолжила брюнетка. — Узнала только через день, Кларк! Понимаешь? Я была ужасной дочерью… А потом, я просто уехала к маминой старшей сестре, в монастырь. Мне нужно было побыть одной, принять произошедшее и… Там было так хорошо. Я нашла свое спасение в религии, отказавшись от всего, что раньше привлекало меня: сигарет, алкоголя, случайных девушек. Я помогала тете управлять монастырем. Послушницы меня приняли как родную. Ну и после смерти тети, Хельга предложила в Матери-настоятельницы меня. Не знаю почему, но все согласились. Это был беспрецедентный случай, когда верховное духовенство подтвердило подобный статус 23-ех летней девушке. Это мой выбор, Кларк. Блондинка молчала. Теперь, когда она понимала мотивы Лексы, ей было труднее придумать причины для того, чтобы уговорить девушку передумать и остаться с ней. Боль от осознания того, что ничего не изменить, поглотила ее. — Ты уйдешь? — тихо спросила Кларк, наконец взяв себя в руки. — Меня там ждут, — прошептала Лекса, вновь заглянув в печальные глаза блондинки. Гриффин хотелось кричать, молить, бить кулаками в стену, но она не могла принуждать Лексу. «К тому же… С чего я взяла, что для нее это не просто секс?» — Лекса, — тихо произнесла блондинка, понимая, что Рейкун ожидает от нее ответа. — Я люблю тебя и… я пойму любое твоё решение… Я хочу сказать, что… Просто знай, что я буду здесь. Что если ты только захочешь, я… Я буду ждать тебя. Брюнетка молчала, с удивлением и недоверием глядя на Кларк. — Ты сказала что?.. — Что люблю тебя, Лекса, — подтвердила блондинка. — Ты не обязана ничего мне объяснять или… в общем, я просто хотела, чтобы ты знала об этом. Брюнетка чуть приподнялась на руках и нежно поцеловала Гриффин в губы, а затем, чуть отстранившись, прошептала: — И я люблю тебя, Кларк. Прости меня. Я не могу их оставить. Больше девушки не говорили. Каждая думала о своём. Они лишь дарили друг другу лёгкие поцелуи и нежные объятия, пока Лексе не пришлось покинуть комнату Кларк.