Зелёный абажур

      Дни Наташи Зильбер всегда были однообразны и скучны. Когда ей было 16 лет, она думала, что с наступлением совершеннолетия её жизнь сразу наполнится невероятными событиями и интересными людьми, но на проверку это оказалось совершенно не так. Университет и работа были основными составляющими её дня, и в принципе это устраивало её. По истечению некоторого времени, она поняла одну очень важную вещь – то, что все её юношеские мечты, это всего лишь подростковое желание перемен и что во взрослой жизни такого быть не может. В юности все мы думаем что мы «право имеющие», но, к сожалению, все мы всего-навсего «твари дрожащие» и ничего более. Именно так думала юная Наташа Зильбер. Алое солнце тлело на горизонте, отбрасывая длинные тени. По оживлённой улице, как по артериям циркулирует кровь, так же стремительно и без оглядки, огромным потоком, двигались люди. Усталые, забитые, сирые, убогие, счастливые, злые, безразличные и одинокие. И в этой огромной, страшной массе людей, из университета на работу шла маленькая, по сравнению с этой громадой, Наташа. Идя по улице, она всегда любила смотреть на людей, на их лица, походку. Она любила изучать, расследовать и делать выводы. Когда она была в толпе, она наслаждалась своим пребыванием в ней. Только так она чувствовала себя частью чего-то великого, словно толпа-это огромная машина, где каждый человек это шестеренка. Наташа зарабатывала себе на хлеб тем, что пела в баре за гроши, и она была бы счастлива, петь бесплатно, но к великому сожалению, её естественной потребностью являлась пища, за которую нужно платить. Как только Наташа вошла в бар, её тут же встретил очень хороший друг Сергей Салютаев. Увидев Наташу, на приятном лице Сергея появилась тёплая дружеская улыбка. -Наташа, здравствуй. У нас тут с товарищем возник спор, и мне очень важно твоё мнение. Вот скажи мне, что бы ты выбрала «Атлант расправил плечи» или «Капитал»? -Это достаточно сложный и спорный вопрос, но, думаю, что я выберу «Капитал» - ответила ему Наташа, снимая пальто-А это жизненно важно? -Ты даже не представляешь насколько. Сердечно благодарю тебя за содействие. -Всегда, пожалуйста. Кстати, что мы сегодня исполняем? То же самое, что и вчера?- спросила Наташа, попутно поправляя прическу -Да, то же самое - ответил ей Сергей. Немного погодя он как-то загадочно спросил у неё: -А Николай ничего случайно тебе не говорил про какие-нибудь собрания? -Нет, но если он обмолвится, то я обязательно тебе передам это, можешь, не беспокоится по этому поводу - успокаивающим голосом заверила его Наташа Наташа любила Сергея как брата, друга и просто хорошего человека. Она всегда могла положиться на него, высказаться ему. В отношении своего брата, Наташа всегда чувствовала некую стеснительность и страх осуждения, и это создавало ей препятствия в плане высказывания ему её личных переживаний, и поэтому, все свои самые сокровенные чувства она высказывала Сергею. Сергей любил её. Он любил её не как девушку, а как человека. За всё время их знакомства он проникся к ней самыми тёплыми чувствами, какие могут только быть между парнем и девушкой не собирающимися переспать друг с другом. Возможно, в их головах иногда проскальзывала мысль о том, что их отношения могли бы вылиться во что-то большее, но они сразу отбрасывали её, ибо для них эти отношения были священны, и испортить их ночью в мотеле было бы кощунственно. Выйдя на маленькую сцену, освященную несколькими прожекторами, Наташа начала петь. Наташа любила музыку всем своим сердцем, а музыка в свою очередь любила её. Когда она пела, её некрасивое лицо мгновенно преображалось, она словно сливалась с музыкой, и они становились единым целым. Она могла проникнуть под кожу каждой песни и передать ее, так как никто другой. Стоя за кулисами сцены, Наташа, не отрываясь, смотрела в зал, а именно на загадочного человека, сидящего в самом углу рядом с лампой с зелёным абажуром. Во время каждого своего выступления она замечала что он, не отрываясь, смотрел на сцену, ловя каждое её движение. Проведя расследование, она узнала, что этот человек приходил только в её смену и уходил только после ухода последнего посетителя. Иногда, когда она шла домой, она замечала, как он идёт за ней, но когда она оборачивалась, его уже не было. « Что если они через меня вышли на брата? Вполне возможно. Но зачем? Они же не делают ничего дурного или противозаконного. А не делают ли? Мне стоило бы рассказать об этом Николаю. Господи, помоги мне». Наташа стояла, прислонившись к стене и медленно пила виски. На душе у неё было не спокойно, её не оставляло странное чувство тревоги и тихого страха. Она страстно желала разгадки этой тайны и под ударом виски, решилась подойти к этому человеку. -Вы считаете, что эта лампа с зелёным абажуром придаёт вам загадочности? Если да, то выглядит это слащаво, но должна признать, вы хотя бы стараетесь- с улыбкой сказала Наташа, присаживаясь за столик к незнакомцу. Её намерением было выведать у него кто он такой и зачем он здесь. -Правда? А я думал, что делает меня интригующим и пугающе мрачным-с некоторой грустью сказал незнакомец. На его голове была широкополая шляпа, и из-за неё Наташа не могла различить его лица -Почему вы никогда не снимаете головной убор в помещении? Не обижайтесь, но это признак дурного тона -Не примите за дерзость, но у меня есть причины для того что бы ни снимать шляпу в помещении - без малейшего возмущения в голосе ответил ей незнакомец -Знаете, странно видеть такого воспитанного человека как вы в подобном заведении. Если бы я подошла с таким вопросом к другому посетителю, то он бы в лучшем случае просто послал меня по матери, но не вы. Скажите, у вас же есть какая-то тайна, правда?- с некоторой кокетливостью спросила она его -Вы разоблачили меня, на самом деле я преступник, скрывающийся от закона во мраке ночи - по веселому тону незнакомца можно было понять то, что на его лице играет улыбка. -Вы так внимательно смотрели моё выступление, неужели вам так нравится то, как я пою? -Честно признаться, я прихожу сюда только ради ваших выступлений. Никогда не видел человека, который вкладывает столько старания и сил в песни Лолиты или Жанны Агузаровой -Колкая ирония ваших слов больно ранила моё сердце – наигранно сказала Наташа. Немного погодя она со всей серьёзностью ответила ему - Видели бы вы мои выступления раньше.… До всей этой кутерьмы, что происходит сейчас в нашей стране, я работала в довольно приличном ресторане и исполняла джаз и блюзы, но после всего случившегося мне приходиться работать здесь и исполнять весь этот мусор После этих слов лицо Наташи внезапно стало серьёзным и, окинув взглядом зал, она сказала: - Однако, глядя в глаза людей приходящих сюда я понимаю, что они пришли за спасением, утешением и поддержкой. И каждый раз, выходя на сцену, я стараюсь вытянуть их со дна той страшной незримой пучины, в которую они погружаются с каждым днём всё снова и снова.… Ох, простите меня за излишнюю болтовню, это виски ударил мне в голову - разговорившись с незнакомцем, Наташа практически забыла о том, зачем она подсела к нему за столик. -Это была не ирония, а правда. В последнее время люди действительно стали какими-то не такими. Что-то стало не так, это верно, но никак не могу понять, что же именно стало не так. Пытаясь найти причину этого, я всё сильнее запутываюсь, и никак не могу найти её. Думаю, скоро произойдёт что-то поистине страшное и великое одновременно, это я вам точно говорю – в словах незнакомца чувствовалась тревога и смятение. После этих слов Наташа поняла, что он находится в таком же замешательстве, как и все остальные люди, которых она встречала Дальнейший их разговор был полон любезностей и лёгкого кокетства со стороны обоих собеседников, однако Наташа всё-таки была осмотрительна и старалась не подавать вида. Они разговаривали почти до самого закрытия, но Наташе так и не удалось зацепиться хоть за что-то. Идя с Сергеем домой, она рассказала ему об этом странном человеке, и они всю дорогу обсуждали его неучтивость и его возможные намерения. Два странных человека шли по пустынной заснеженной улице, на которой не было никого кроме них. С неба на них смотрели яркие звёзды и, возможно, яростно их обсуждали. О чём они разговаривали, никто не знает. Может об их странности, может, строили теории на счёт их отношений, а может они обсуждали вовсе не их.