***
Рейнеке планировала сыграть в "Маджору" ночью, когда родители уснут, поэтому вечером решила немного вздремнуть — клевать носом перед экраном как-то не хотелось, а бодрой быть нужно. Родители, завидев такое странное явление, как сопящая вечером Рей, которая в принципе знала что спать вечером категорически не рекомендуется, лишь пожимали плечами и не тревожили дочь, посчитав, что это её выбор, и если она так поступила — значит, ей так надо. Когда уже было далеко за полночь, а Рей всё не просыпалась, раздался стук. Нервный, но ещё аккуратный, словно боялись повредить гладкую поверхность. Девушка заворочалась и приоткрыла глаза, быстро проснувшись. Зевнув во весь рот, зябко сжавшись и сонно потерев лицо, она слезла с кровати и, ожидая увидеть маму, открыла дверь, вместо того чтобы как обычно прокричать "Войдите", так как говорить после сна желание отпадает. Но за дверью никого не оказалось. Даже не поленившись, Неко прошла до комнаты родителей, где увидела оных уже крепко спящих. Ничего не понимая, рыжая на автомате сходила в ванную, приняла душ и распаренная вернулась в свою комнату, в которой вдруг стало немного прохладнее. Соображалось туго, но это не помешало начать подключать консоль к телевизору: с проводами Рей была в ладах. Стоило подключить приставку к сети, как вновь кто-то постучал. Рейнеке включила полный свет и вгляделась в приоткрытую дверь, которую специально оставила, чтобы немного проветрить комнату. Питерс вдруг медленно перевела взгляд на зеркало во весь рост, которое находилось возле двери. Возможно ли, что стук шёл оттуда? Помотав головой и проморгавшись, она подошла к отражающей поверхности — кроме собственного отражения ничего не было. — Если у меня паранойя, то лучше пусть она не усиливается, — миг, и зеркало теперь вплотную повёрнуто к стене.Стук
21 июля 2016 г. в 23:58
Психбольница всё так же цвела сумасшествием и шизофренией. Хорошо, что не деспотизмом, так как это вещь чересчур жестокая и аморальная, даже по отношению к психически больным.
Начать разговор с Ником, который вёл себя куда спокойнее благодаря сильнодействующим успокаивающим, Рейнеке решила издалека, из образов, пытаясь нащупать ту самую ниточку, по которой можно будет прийти к окончательному выводу.
— Слушай, Ник, — девушка дружелюбно улыбнулась, — ты в последнее время не замечал каких-нибудь странных людей?
— Замечал, — кивнул мальчик. — Тебя, например.
— А я-то почему странная? — искренне удивилась Рейнеке, указав на себя пальцем. Начиналось неплохо, шутки — это всегда хорошо. Элиза, сидящая немного поодаль и с самым удовлетворённым жизнью видом уплетающая принесённый Питерс шоколад, вдруг внесла свою лепту:
— Сестрёнка просто пытается помочь, — Рей, услышав тихие слова малышки, закивала, но последующая речь выбила воздух из лёгких. — Она уже играла в ту игру, так он сказал, и теперь пытается разузнать о нём больше.
Неко совершенно не ожидала, что её сдадут так быстро. Да сдала ведь никто иной, как Лиз. Подступающую обиду загасило осознание того, что девочка просто не понимает свои же слова — ведь она просто передаёт послания от Него. Ник тем временем ожидаемо взбесился, но слабо, даже не встал из-за стола, опрокинув таким образом стул — лишь ударил руками по холодной поверхности и уронил голову на руки.
— Я же хотел тебя защитить!.. — слышится приглушённый отчаянный вскрик. Рей кусает губу и нервно мнёт под столом вспотевшие руки.
— Ник, я говорила, что всё будет хорошо. Я надаю по шее этому...
— Ты нужна ему! Он заберёт тебя у нас! — поднятые голубые глаза, в которых вдруг отразились страх, отчаяние и пустота, больно резанули по сердцу. — Зачем ты это сделала?! — мальчик не выдерживает и заходится в тихих слезах, вновь роняя голову на стол.
Рейнеке, взяв себя в руки, твёрдо встала из-за стола и подошла к братику. Несмотря на слабые трепыхания, она обняла его и крепко прижала к себе. Несколько минут спина и бока девушки были подвержены небольшим ударам, которые Питерс стоически вытерпела, и только после этого детские руки мягко обняли её. Плач прекратился, но всхлипывания носом ещё разносились эхом по помещению. Неко успокаивающе гладила брата по спине, русым волосам, словно возилась с младенцем, но тот уже не был против.
Внезапно тишину разорвал детский смех. Рей тут же оторвала свой взгляд в никуда от точки на полу и посмотрела на весёлую Элизу, которая, в свою очередь, осознанно смотрела куда-то на пустое место.
— Лиз, что смешного? — недоумённо спросила старшая сестра, отпуская успокоившегося мальчика.
— Он когда на тебя смотрел, так глаза закатывал, — продолжала смеяться малышка. Рей, насупившись, посмотрела на Ника, но тот лишь поджал губы и помотал головой, мол, не было такого. Поняв, о ком говорит кудрявая девочка, Неко подошла к ней и присела на корточки, глядя прямо в большие светлые глаза.
— Где он сейчас, Лиз?
— За тобой.
У Питерс по спине от поясницы до затылка пробежался холодок, а волосы на голове едва не зашевелились. Из-за накатившей паники голос сошёл на нет, и следующий вопрос Рейнеке задала шёпотом:
— Что он сейчас говорит?
— Что ты сладко пахнешь, — таким же шёпотом ответила Элиза. В груди что-то оборвалось.
Пара секунд вдруг затянулась вечностью. Нельзя показывать своего страха — сама же учила этому, и сама же игнорирует это правило. Рей собралась с силами — для двойняшек она должна быть той, кому неведомы страхи, той, кем нужно восхищаться. Запихать все волнения и клокочущие в груди чувства куда подальше и достать наружу отвагу и мужество, вот, что нужно сделать.
— Он ведь сказал, что оставит вас в покое, если я сыграю в его игру, так? — чуть громче спросила Рей. — Тогда пускай теперь держит своё слово. Меня будет более чем достаточно.
Если что-то действительно есть, Неко перетянет это на себя, чтобы кузены больше никаким образом не пострадали. Ей будет не впервой бороться с внутренними демонами и тёмными силуэтами в углах комнат. Так легче. В комнате вновь повисла тишина. Ник несколько растерянно смотрел на сестёр, одна из которых пялилась за спину второй.
— Что он делает, Лиз? Он что-нибудь говорит? — совсем тихо спрашивает старшая, стараясь скрыть эти вопросы от эмоционального Ника.
— Ничего. Он просто смотрит на тебя, — отвечает Элиза и наклоняет голову вбок. — Он исчез.
Рей, внутренне содрогаясь от этих слов, внешне же остаётся спокойной и уверенной. По крайней мере, в полный рост она встаёт на твёрдых ногах, а голос не дрожит, когда она поочерёдно обнимает двойняшек и прощается с ними перед тем, как уйти отсюда. Что ж, теперь можно и выдохнуть — Питерс смогла помочь хоть чем-то. Конечно, стоит ещё прийти сюда раза два, убедить детей в том, что опасности больше никакой нет. Но сегодня уже просто нечего сказать — они сами должны всё обмозговать и понять. Тем более, они всегда видели в Неко героя и считали, что герои немногословны, поэтому небольшой толчок к их психическому выздоровлению сделан.
Такого исхода никто не ожидал. — Вот и отлично.
Питерс вновь села перед телевизором. Вставив картридж в консоль, она запустила игру. В этот раз не было мандража и вопящей интуиции — на самом деле сказывалась сонливость, так как это состояние у девушки напоминает какой-то коматоз. Однако, одна вещь, которую она случайно заметила, имела эффект ледяного бодрящего душа.
В меню, где нужно выбрать профиль, больше не было профиля двойняшек.
Играть в эту живущую своей жизнью консоль резко перехотелось. Выдернув её из сети и выключив телевизор, Неко пошагала на кухню в поисках кофе: этой ночью ей вряд ли удастся уснуть, слишком многое нужно обдумать.