***
Родители решили дать дочери поспать в воскресенье вдоволь, пускай даже практически до вечера. Рей проснулась и спустилась на кухню в тот самый момент, когда у мамы по телевизору начиналась любимая программа. Непонимающе прищурившись и вглядевшись в часы, она присвистнула — четыре часа дня. Никогда Рейнеке так не спала; что ж, всё бывает впервые. Переведя взгляд ниже, она заметила сидящую на диване мать, осторожно придерживающую на глазах кружочки свежих огурцов. Лицо её светлого болотного цвета, инопланетянин прям, как всегда говорит старший Питерс. Женщина, услышав, что дочь спустилась вниз, приоткрыла один глаз и повернула голову, встречаясь с сонным и стыдливым взглядом. — Добрый вечер, — со смешком кинула мать, рассматривая потрёпанный вид дочери. — Как спалось? — Прости, уснула поздно, — тихо ответила Рейнеке, опуская глаза и потирая их ладонями. — Почему же? — Не спалось. — Так не нужно было вечером дремать, — поучительно сказала мать, и Рей, чтобы не проболтаться и не нарваться на неприятности, лишь кивнула, поджав губы. — Твой завтрак-ужин на кухне. — Спасибо, мам, — мотнула головой рыжая и поплелась на кухню, спросонья цепляясь за углы. В мыслях она благодарила маму за её ненавязчивость — один раз скажет и больше не будет съедать мозги маленькой чайной ложечкой. Это словно дар с небес за хорошее поведение, право слово. А отец вообще практически не лезет, лишь в нужные моменты — на нём больше висит воспитание старшего сына, нежели дочери. Интересно, как там брат, что у него в университете, но... мама предупреждает не звонить ему, так как у парня и так дел по горло. Подогрев себе тарелку со спагетти, несколько взбодрившаяся Рей тут же принялась набивать ноющий желудок, и спокойно это продолжалось ровно до того момента, как её бесцельно блуждающий взгляд наткнулся на полупустую баночку быстрорастворимого кофе. Расслабленные плечи напряглись, а последний кусок слипшейся лапши еле проскользнул в глотку. В голове яснее всплыли кадры ночного происшествия, а также собственные размышления. "Двойняшки свободны, а этого призрака я перетянула на себя. Вчера он ясно дал понять, что теперь находится здесь, и показал, что дети могут вернуться домой. Но что мне делать дальше? Он не показывается, не говорит со мной, как с Элизой, лишь... Кидает знаки? Он хочет, чтобы я сыграла в его игру — я сделаю это. Но что ещё?" Напряжённый, неспокойный взгляд вперился в вилку, которую Рей вертела в руках; девушка подумала, что иметь какую-то защиту от неизвестного всё-таки стоит. Но как понять, чем защищаться, если она даже не знает, как он выглядит? Какой смысл гадать сейчас, если случайно можно выбрать совершенно ненужную вещь? Возьмёшь, например, осиновый кол и чеснок — а это не вампир. Солью круг начертишь — а не призрак. Возможно, Лиз сможет сказать, кто это, но это опасно, так как он запретил это делать, а что случится, если нарушить запрет — даже думать не хочется. И так только что вытащила детей с этой канители, вновь впрягать их просто нельзя. Стол маняще звал побиться об него головой пару десятков раз, но Рейнеке сдерживала в себе это желание и, лишь сжав кулаки, смотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. — Да ну его, — пробурчала под нос Питерс, утопив последнее слово в кружке воды.***
Когда рука потянулась за расчёской, девушка привычно повернулась к зеркалу. И тут же застыла; душа и вовсе ушла в пятки. Из отражающей поверхности на неё не мигая смотрели два горящих рубином глаза. Рейнеке сжала рукоятку деревянной расчёски сильнее и смело сделала шаг вперёд. "Глаза" не проследили за ней, лишь стали переливаться в свете тусклого, еле пробивающегося сквозь облака, солнца. Неко, выдохнув, подошла ещё ближе, вплотную, и положила ладонь на холодную раму; это были не глаза, а всего лишь пара украшений, что так удачно попали под свет. Питерс тихонько рассмеялась. — Паранойя, — прохихикала она, продолжив собираться. Медленно, каждый раз по-кошачьи потягиваясь, Рей переодевалась в уличную одежду: решение погулять она приняла не раздумывая. Натягивая на ноги спортивные штаны и параллельно застёгивая бюстгальтер, она насвистывала одну из своих любимых-ненавистных песен. — Покатились по лесу глаза, — от хриплого волнующего голоса мурашки бежали по коже, а горячее ненасытное сердце и пальцы, изголодавшиеся по металлическим струнам, так и просили достать гитару, — чтобы на себя не посмотреть. Все сказали мне: "Умри, умри, лиса". Это значит, нужно умереть? Прохладный бодрящий воздух проветрил голову, вернув полную ясность мыслей. Даже сделать небольшую зарядку у леса и устроить забег было легко и благотворно для тела — на свежем воздухе словно заново оживаешь. Особенно на природе. Рей бегала до жгучего ощущения в лёгких: ей нравилось это, особенно боль в мышцах после хорошей тренировки; боль показывала, что ты не мёртв, ты поднимаешься со дна, ты вдыхаешь жизнь и начинаешь её ощущать. Наверное, такие чувства и были основными в силе воли Питерс. Привалившись у дерева, рыжая взглянула в экран телефона, что ранее покоился в кармане. Времени прошло немного, звонков и сообщений нет. Но что-то не нравилось в интерфейсе простенького гаджета. А, этот пустой крестик. Сеть пропала. — Мда, раньше здесь всё работало, — в замешательстве протянула Рейнеке и пошла обратным маршрутом, собираясь вернуться домой. Но сколько она уже шла — а выйти из леса не получалось. Вместо этого деревья стали словно вытягиваться. Чем дальше заходила Питерс, тем выше они становились, а густая листва начинала перекрывать и так редкие солнечные лучи. "Не нравится мне это. Очень не нравится", — напряжённо нудела про себя Неко, растерянными глазами рассматривая лес. Она отмечала знакомую мрачную обстановку и стелящийся под ногами туман. Затхлый воздух был для лёгких зудящим, приходилось негромко кашлять в кулак и кутаться от резкого перепада температуры в свою тёплую толстовку. Но вот впереди показалась чья-то фигура... На коне. Рей обрадовалась, что нашла хоть кого-то, но тут же остановилась как вкопанная. Большой увесистый щит на спине, зелёная туника и зелёный колпак — как-то чересчур всё схоже с одним событием в игре. А когда лицо неизвестного вдруг повернулось, давая рассмотреть точеный профиль, слова и вовсе пропали. — Качественная сценка, да, — кивнула девушка, — только эльф какой-то взрослый. Но никто не вылез из-за дерева и не прокричал: "Ты нас раскусила, а теперь выметайся и не мешай снимать фильм!" Вместо этого к парню неожиданно подлетели светящиеся шарики и испугали лошадь, заставив ту встать на дыбы и заржать, скидывая с себя отвлёкшегося эльфа. Рейнеке, испытывая жалость к упавшему наезднику, тут же кинулась к нему. Бедняга приложился головой, и теперь лежал без сознания, а над бровью красовался небольшой порез. Рейнеке положила блондинистую голову себе на колени и легонько пошлёпала по щекам, приводя в чувства. — Ну давай же, приятель, — шептала она одними губами после того как увидела вдалеке огромную страшную фигуру в шипастой разноцветной маске, которая казалась просто ужасно толстой и тяжёлой. Фигура переговаривала с светящимися клубками, и пока не обращала внимание на людей. — Пожалуйста, очнись же! Эльф негромко замычал от боли и с трудом разлепил веки. Сфокусировать взгляд на девушке ему было так же сложно, поэтому он зажмурился и стал тереть ладонью лоб, осторожно вставая на ноги. — Как хорошо, что ты в порядке, — выдохнула облегчённо Рейнеке, придерживая эльфа, который оказался выше на целую голову, за локоть. Эльф-то был благородным: помимо тонких черт лица, он имел чистые голубые глаза, золотые волосы, что спадали из-под колпака, и заострённые уши. — Спасибо за помощь, милая леди, — наконец, выровняв зрение и рассмотрев спасительницу, ответил он. — Но вы... кто? — Понимаю, что сейчас не самое время, но вашу лошадь уводят! — крикнула Питерс, заметив, как Скулл Кид, ранее тихонько тянувший ржущего жеребца, теперь сел верхом и поскакал прочь. Эльф с молниеносной скоростью бросился вдогонку, даже несмотря на то, что только что он валялся в отключке. Рей проследила взглядом ту же самую картину, что была в игре, и пошла на помощь вновь упавшему блондину, как он вскочил и с горящими глазами и рвущейся душой понесся в пещеру за своим врагом. Питерс, дойдя до пещеры, с задумчивым видом остановилась и взглянула назад, но тут же наткнулась на статую, удивительно похожую на самого эльфа, которая стояла прямо за рыжей. От неожиданности девушка вскрикнула и отступила на шаг назад, пяткой цепляясь за корягу и падая от этого на спину. Голова вдруг стала лёгкой, а тело наоборот потяжелело, лишь боль разлилась по всем нервным окончаниям. Сознание померкло.***
— Рей! Рей, очнись! Доченька! — слишком громкие всхлипы разносились по комнате, заставляли инстинктивно сжиматься и хмуриться, лишь бы убрать источник звука. — Рей! — Ну что?.. — протянула сонно девушка, с трудом приоткрывая правый глаз. — Наконец... ты очнулась! — мать крепко вцепилась в свою родную кровь, сжимая в объятиях так, словно только что потеряла и вновь обрела свою дочь. Рейнеке, полностью раскрывая слезящиеся от света глаза и замечая ошарашенных врачей, стоявших в проёме двери, осторожно спросила: — А что случилось-то? — Ты впала в крайне глубокую кому на три часа, — донёсся голос медсестры, что стояла ближе. — Сразу как поела, ты поднялась в свою комнату, где упала без сознания. Ты не дышала и никак не реагировала... — захлёбываясь слезами, пояснила мать. — Я так испугалась, боже, я не знала, что делать... Рейнеке сглотнула, рассмотрев на себе свою домашнюю одежду, а не спортивный костюм, в котором она выходила на тренировку и случайно попала в игру. Потрогав макушку, на которой образовался синяк, Питерс задрожала. Мама, почувствовав это, покрепче обняла свою дочь и стала успокаивающе гладить её по голове, хотя сама нуждалась в успокоении: — Тише, тише, всё хорошо, ты дома, я рядом с тобой.