Мне не нужно скрываться, Если ты ищешь меня, то не найдёшь. Но кто же враг? Я не знаю, чему верить, Живя среди теней. (c) Living in the shadows — Matthew Perryman Jones
***
— Что... что произошло? Рейнеке ощутила покалывание на щеках и коснулась их пальцами. Но вместо кожи ощутила твёрдую поверхность резной маски, похожей своей текстурой на дерево, однако чутьё подсказывало, что всё не так просто. Помимо этого мир вокруг преобразился. Он перестал быть ярким и красочным, стал тусклым и полупрозрачным. Стены и землю оплетали зелёные нити переплетений как в микросхемах. Стоило девушке сделать шаг, как вокруг её стопы расходились неоновые круги словно на воде. Это казалось сном. Нереальной сказкой, леденящей душу, какой-то игрой в VR-шлеме. Но она знала, что всё это реальность. Не для других людей, но для неё. Неко взглянула на свои руки и с облегчением вздохнула — с ними ничего не произошло, всё те же. Правда, своего настоящего цвета, яркие, они не потускнели как весь остальной мир. Лишь шрам на ладони темнел некрасивым пятном, напоминая об ужасных событиях. — Почему я такая, а вы... — протянула она, переводя взгляд на улыбающегося Продавца Масок: он казался куклой, набитой вместо плюша какой-то энергией, которая плетью шла от его шеи и уходила куда-то под землю. — Потому что ты Лиса, а я — Продавец Масок, — захихикал эльф и побрёл прочь. — Удачи! Питерс поджала губы. — Спасибо за полноценный ответ, и тебе не хворать, — проворчала она, тоже выбираясь из здания. Под преображающим взором лисьей маски улица встретила её серостью и унынием, несмотря на резвящихся детей и работающих взрослых. Каждый NPC был похож на куклу, однако в большинстве не было такого энергетического наполнения, которое было у Продавца. Таким образом, получая ответ на один вопрос, возникал новый, на который решение было найти сложнее. «Скорее всего я не изменилась, так как я живой человек, а они — лишь программа. Но почему в ком-то есть эта странная энергия, а в ком-то нет? И как мне определить Утопленника?» Неожиданно она заметила маленького мальчика, от шеи которого нить энергии так же уходила в землю, и он бежал прямо к ней. Приподняв маску на лоб, сразу же теряя ощущение жжения на щеках, она охнула и прищурилась от яркого неба. Мальчик оказался совсем простым, даже глуповатым на вид, однако его странные глаза, словно напуганные и одновременно радостные, но в то же время затуманенные, настораживали. И его одежда, совсем не похожая на одежду персонажей Маски Маджоры... С визгом добежав до Неко, он вцепился в её ноги, обнимая их, и принялся что-то быстро говорить, хлюпая носом. Девушка от удивления даже не сразу сообразила, что вообще делать, но быстро пришла в себя и, гладя ребёнка, так похожего на Ника своим поведением, по голове, ласково спросила: — Что случилось? Мальчик на мгновение замолчал, поднял глаза на Рей, шмыгнул носом и залепетал: — Ты ведь понимаешь, ты такая же как я! За мной гнались! Он хочет меня поглотить! Пожалуйста, сестренка, помоги мне пройти домой, чтобы меня не съели! Питерс оглянулась, но никаких больших животных или кого-то ещё устрашающего поблизости не было, не считая ну совсем уж маленькой болонки, гоняющейся за птицами у фонтана. Однако странным было не это. Никто из людей, что были на площади, не взглянул на них, не отвлёкся от своего дела. Девушка захотела надеть маску и вновь всё осмотреть, но не успела это сделать, так как ребёнок вцепился в её руку и заплакал. — Тише, тише, милый, я тебе помогу, — отбросив свои проблемы в сторону, Рей присела на корточки и приобняла мальчика, ощущая странный холод, идущий от него. — Я отведу тебя домой, но скажи, кто гнался за тобой? — Пожалуйста, пожалуйста, не трогай меня, — плакал мальчик, сильнее цепляясь за безрукавку Неко и сотрясаясь всем телом. Что-то тут нечисто. От такого Питерс дернула головой, и маска сама опустилась на нос, открывая изнаночную сторону этого мира. И лучше бы такой случайности не происходило. Прямо перед её лицом находилось лицо Утопленника. Злое, но довольное и игривое. — Ты! — вскрикнула девушка, от неожиданности дёргаясь назад, падая на спину и даже не замечая, что мальчика в её руках больше нет. — Вот беда, один всё-таки сбежал. Но ты поймала его, — Бен улыбнулся во весь свой рот, прикрывая кровоточащие глаза, — моя лисичка. Молодец. Подкинув в руке кролика, невесть откуда взявшегося, Бен расщепил его на программный код и с удовольствием облизнулся. Взглянув на не понимающую, что вообще происходит, Рейнеке, он подошёл ближе и положил руку ей на голову. — Молодец, — повторил он, похлопывая ладонью по её волосам. От такого обращения Питерс заскрежетала зубами и остервенело скинула его руку, отползая от него в сторону. — Где мальчик? Что ты с ним сделал? — надрывающимся то ли от страха, то ли от злости голосом спросила рыжая. Призрак наклонил голову вбок. Его соломенного цвета волосы прикрыли пугающие черно-красные глаза, однако растянутую от уха до уха улыбку — нет. Рей вздрогнула, но не пожалела о своих словах. — Хочешь занять его место? — прерывающимся, как от помех, голосом спросил Бен. Пространство вокруг него стало чернеть. Из его рта и носа потекла тёмная кровь. «Бежать! УБЕГАЙ!» Шелест вокруг. Тихий, неестественный. Рейнеке с трудом различала в нём слова. Он проносился совсем далеко, где-то за городом, изредка подбираясь всё ближе к ней. Словно дети играли в жмурки, весело перебегая с места на место и хлопая руками, чтобы невидящий водящий прислушивался и шёл прямо на них. Но она видела и знала, что никого рядом нет, кроме ужасающего эльфа. Тем не менее, голоса продолжали шептать, но с каждой секундой становились всё громче, пока Рей не могла отвести глаз от Утопленника, который ничего не делал, просто стоял впереди, неестественно сильно склонив голову вбок и улыбаясь испачканными кровью зубами. Шёпот теперь казался криком, и голова разрывалась от него. Рей, сжав зубы и схватившись за уши руками, закричала. — Хватит! Прекрати! Перестань говорить это! Перестань! Улыбка на лице мертвеца исчезла, а голова запрокинулась назад. Голоса стихли. Рей подняла голову и открыла глаза, удивлённо смотря на врага. — Так беги. Тихий ответ Бена и последовавший за ним дикий сумасшедший хохот во всю глотку заставил Питерс застыть на мгновение от холодка, поползшего по её спине, а после — схлынувшего разом жаром, охватившим всё её тело. Неко сглотнула и, быстро поднявшись, рванула прочь. Глаза заслезились от страха, сердце готово было вырваться из груди от такой тяжелой ауры. Словно сама Смерть стояла рядом с ней. Хоть Неко достаточно часто думала так последнее время, сейчас, она готова поспорить, было страшнее чем когда-либо раньше. Всё внутри словно полыхало, а движения были слишком неуклюжими от трясущихся ног. Рейнеке постоянно запиналась, грозясь упасть и пробуравить землю носом, сдирая с него кожу. Убегая, она даже не замечала, что жители города не были для неё помехой — девушка пробегала попросту сквозь них. За гранью, в этой изнаночной стороне мира они не представляли собой ничего, кроме внешней оболочки, голограммы, кода с действиями. В голове у рыжей проносится догадка, почему Бен всегда находил её так быстро. Яростно стирая с глаз слёзы, она, чувствуя, как в лёгких начинает жечь, хочет остановиться и обернуться, как замечает взметнувшуюся в воздухе алую жидкость. Мозг не сразу сопоставляет последующую жгучую боль в плече и увиденные капли крови. А когда это всё-таки происходит, Питерс прокусывает губу и хватается за рану, но тут же охает от ещё большей боли. Вокруг пореза красуются большие ожоги, до которых касаться просто невыносимо. Обернувшись, Рейнеке заметила парящего в воздухе Утопленника, окружённого пламенем. Он смотрел на неё предвкушающе, облизываясь и качая головой из стороны в сторону. — Десять негритят отправились обедать*, — начал считать призрак. — Один поперхнулся, их осталось девять. — Больной ублюдок, — Рей стала потихоньку отступать. — Девять негритят, поев, клевали носом, — с его руки сорвался фаербол и полетел прямиков в девушку. Она едва увернулась. — Один не смог проснуться, их осталось восемь. — Плохи дела... — прошептала рыжая, тяжело дыша, стараясь не поддаваться панике и мыслить здраво, хоть это и получалось с огромным трудом. Ничего на ум не приходило, кроме как бежать и прятаться, дожидаясь, когда ему надоест играть в кошки-мышки. — Дай мне передохнуть уже, изверг! — Восемь негритят в Девон ушли потом. Один не возвратился, остались всемером, — весело продолжал считать Утопленник, направляя в свою цель очередной пламенный заряд. Рейнеке вновь увернулась, отпрыгнув в сторону и тут же зашипев от боли в плече. Бен с удовольствием смотрел на это. — И как от тебя оторваться, — рыкнула вслух Неко, стирая подступающие слёзы. Впрочем, дожидаться ответа она не стала и побежала дальше, но заметно медленнее. Глупая мысль нырнуть в озеро казалась абсурдной, но в то же время — единственным вариантом хоть как-то обезопасить себя от огня. Последующая мысль была более здравой — ну, нырнёт она, а дыхание задержать сможет лишь на три минуты, что дальше-то? Бен просто дождётся её у берега, а потом схватит и прихлопнет. Нет, это точно не выход. — Семь негритят дрова рубили вместе, зарубил один себя — и осталось ше~есть их. Вскрикнув от резкой жгучей боли в ногах, Питерс на бегу споткнулась и покатилась кубарём вперёд. Растрепанная коса цеплялась за мелкие трещины в тропинке, собирая собой все сучки и мелкий мусор. Остановившись наконец, Рей закашлялась, не сдерживая стоны боли. Колени, локти были окончательно содраны в кровь, рубашка на животе порвана, а сумка с пояса слетела, остановившись в метре от тела девушки. Открыв глаза, Неко ещё некоторое время пыталась сконцентрироваться взглядом на нависающим над ней Беном. — Ещё жива? Отлично, — сказал он, убирая с её лица мешающие пряди волос в сторону. — Я... так просто... не дамся... — прохрипела рыжая и повернула голову в сторону, замечая вывалившийся складной ножик из её небольшой сумки. — Шесть негритят пошли на пасеку гулять, одного ужалил шмель, их осталось пять, — прошептал Бен под нос, улыбаясь. Хоть что-то! Напрягая отдающейся болью руку, она стала тянуться за ножом, но острая боль пронзила её бедро, заставив закричать. Из глаз брызнули слёзы. — Упс, у тебя же здесь ожоги, прости, Лисичка, — захихикал Утопленник, прекращая царапать ногтями повреждённый участок. — Давай подпалим ещё что-нибудь? Рейнеке, собрав в кулак все силы, быстро дотянулась до ножа и, раскрыв его, всадила мертвецу в глаз. Утопленник охнул от неожиданности, и этой заминки хватило, чтобы Рей выползла из-под него и, встав на ватные ноги, с последних сил побежала прочь. Она понимала, что злит его только больше, однако страдать от его издевательств хотелось меньше всего на свете. Сейчас она что-то придумает. Обязательно придумает. Только бы тело ещё слушалось. И ноги не были словно свинцовыми. Рейнеке уже не знает, где находится, но она стремительно теряет силы. Однако впереди спасительным пятном виднеется озеро, и девушка буквально тащит своё тело в его направлении, как ударяется о что-то в воздухе и смачно плюхается назад. — Нет... — шепчет Питерс, ощупывая какой-то барьер, не пропускающий вперёд. Спиной она ощущала надвигающийся ужас, призрака, который шёл нарочито медленно, а от каждого его шага на земле оставались бурые пятна. — Давай же, пусти меня! Принявшись колотить кулаками по воздуху, Рейнеке напряжённо, не замечая того сама, виляла призрачным лисьим хвостом из стороны в сторону, изредка ударяя им по земле. Он-то и напомнил девушке, что та всё ещё в маске. Дрожащими пальцами Рей подняла маску на лоб и обернулась. Несмотря на её внешний вид, вокруг была идиллия: яркое небо, стрекотание кузнечиков, тёплый воздух и палящее солнце. И отсутствие призрака. Однако паника не отпускала — Питерс чувствовала, что так просто от Бена избавиться невозможно. Оглянувшись, она принялась осторожно уходить в сторону. Не отрывая взгляда от потенциального местонахождения своего врага, девушка пыталась осторожно надеть маску обратно. Резким порывом ветер ударил ей в лицо, с силой прибивая спиной к невидимой стене и вырывая болезненный стон. По бокам от её головы послышался треск, словно схватили стеклянный стакан пальцами и сжали, совсем не думая о боли в израненных осколками ладонях. Рей зажмурилась, стараясь прикрыть лицо, однако её руки и ноги будто сильнейшим магнитом притянуло к стене. — Бен, — дрожащим голосом прошептала она, ощущая, как её подбородка в крови касается невидимая рука. — Пять негритят судейство учинили. Засудили одного, осталось их четыре, — донеслось до её ушей. Маска упала на землю, и это подорвало и так улетучивающуюся уверенность рыжей. Как теперь ей увидеть призрака, если только он сам не решит появиться перед ней? Что он решит сделать с ней в таком уязвимом положении, когда она даже двинуться не может? — Ну и чего же ты ждёшь? — заговорила Рейнеке, из последних сил улыбаясь и сплёвывая накопившуюся кровь вперёд, намереваясь попасть прямо в призрака. — Убей меня наконец! Давай, убивай! Я попросту вернусь в реальность! Ну же, убей меня! Чего ты ждёшь? Воцарилось молчание, прерываемое только тяжелым дыханием девушки. Она уже решила, что он ушёл, однако неожиданно лисья маска поднялась в воздух и приблизилась к её лицу. Питерс прикусила язык, замечая через прорези его руки, надевающие на неё маску. Щёки обожгло. Хвост, появившийся из копчика, больно метался в стороны, задевая обожжённые ноги. Но это было неважным. Питерс видела перед собой мертвеца и теперь понимала, что наконец разозлила его по-настоящему. И неизвестно, своей смелостью со словами убить её, ножом, который она всадила в его глаз, или же её плевком, который-таки попал на его тунику. Его дьявольские глаза потемнели, а от улыбки не осталось и следа. Он схватил её лицо одной рукой: — О нет, не в моих интересах убивать тебя здесь. Однако я готов терзать тебя сколько мне будет угодно. В физическом, моральном смысле, я хочу заставить тебя страдать. — И как же? — решила идти напролом девушка, понимая, что теряет сознание. Если он один раз её ударит сейчас, она очнётся в реальности. — Огоньком подожжешь? Задушишь? Уже было. Или нет? Ой, прости, спутала тебя со своими фобиями. — Есть варианты получше, — хмыкнул Утопленник, с интересом проводя пальцем по её шее вниз, по груди, животу, останавливаясь у молнии шорт. Неко дёрнулась, сразу же возвращаясь в сознание. — Насколько мне известно, девушки — довольно хрупкие в этом плане существа. Когда их берут силой, они потом подолгу лечатся у психиатров. Если они, конечно, сами этого не хотят. — Да кто тебя захочет, — фыркнула Рейнеке. — Врун. Говорил, что такие потребности тебе чужды. — Твой ротик хорош, но я хочу слышать от тебя совсем не это. Придётся помочь, — призрак одним движением сдёрнул с девушки её рубашку и порвал на две части. — Наглый, самовлюбленный, похотливый... — зашипела Рейнеке, пытаясь как-то свести свои руки на груди и прикрыться, однако сил её хватало лишь на жалкие трепыхания. В это время Утопленник приблизился, намереваясь сделать кляп, но Неко не сдавалась: — Что, слишком слаб выслушивать мои слова? — Судя по тому, как ты пытаешься меня разозлить, ты боишься быть использованной. Что ж, это подтверждает мою теорию. Как говорят обычно в таких ситуациях? А, обещаю, что тебе понравится. Не давая сказать больше ни слова, Бен завязал на её голове ткань, таким образом создавая кляп. Рейнеке, не сдаваясь, пока его голова находилась достаточно близко, резко ударила его по лбу своим лбом. Петерсон отшатнулся, но тут же вцепился в её шею и стукнул об барьер за её спиной. Рейнеке закашлялась, а кляп медленно окрасился в алый. — Четыре негритёнка пошли купаться в море, — зашипел мертвец. — Один попался на приманку, их осталось трое. В этот момент Питерс, у которой вновь перед глазами поплыло, постаралась бросить на оппонента самый довольный в своей жизни взгляд — ведь она добилась того, чтобы он её ударил, а такими темпами она скоро, так сказать, выйдет из игры. Призрак чертыхнулся и, закатив глаза, оттянул кляп вниз, что-то быстро просовывая девушке в рот, и опять вернул его на место. Рей окутал зелёный свет, и часть ран на теле вдруг затянулись. В ответ на её теперь удивленный взгляд, Бен злостно усмехнулся. — Трое негритят в зверинце оказались, одного схватил медведь, и вдвоём остались, — прошептал он девушке на ухо. — Продолжим откуда начали? Опустошенность и предательство? Очень странные чувства на данный момент, но именно это ощущала Рейнеке. От кого предательство? Скорее всего от фортуны или жизни, ведь всё шло гладко, она бы сейчас очнулась. А в итоге... нечестно. Это нечестная игра! Глаза заслезились от обиды и злости, что с удовольствием подметил Бен, тут же подхватывая слезинки на палец. — Привыкай, в любой игре есть читеры. Ты ведь тоже читер в реальности. Имеешь больше, чем обычный человек, и не видишь в этом ничего такого. Так почему ты сейчас так реагируешь? Неко мотнула головой в сторону. Бен хмыкнул и сделал странный жест рукой в воздухе, словно что-то прокрутил. Перед глазами Питерс всё поплыло, а ещё затошнило — этот придурок изменил плоскости в пространстве. Теперь девушка не стояла, а лежала на барьере, а он нависал над ней. Создав на пальце маленькое пламя, эльф провёл им по ключицам девушки, слушая её стоны, приглушаемые кляпом. — Двое негритят легли на солнцепёке, один сгорел — и вот один, несчастный, одинокий. Вдоволь наслушавшись, Утопленник провёл пальцами по оставленным ожогам и несильно надавил на них, заставив девушку выгибаться ему навстречу. Её глаза опухли от слёз, но сделать сейчас она ничего не могла, кроме как ждать конца. Бен искренне наслаждался её мучениями. Ему доставляло настоящее удовольствие руководствоваться чьей-то жизнью, вытворять всё, что вздумается. Он наклоняет голову к её груди и проводит поочередно языком вокруг ореолов, прикусывая напоследок сосок до крови. Рейнеке закрывает глаза и отворачивается, потому что ей слишком мерзка одна лишь мысль о происходящем, но она ничего не может поделать со всей этой ситуацией. Утопленник потягивает кровь, доставляя сильную боль девушке вместе с необычным чувством, стягивающимся внизу живота. Она наслышана о подобном — читала в книжках, и от этого лишь злится в своём бессилии, ёрзает на месте, стараясь спихнуть мертвеца, на что тот лишь сильнее стискивает зубы. Мысль об оторванном соске заставляет Рейнеке замереть, боясь, что это действительно может произойти. Мертвец за такую покорность ослабляет хватку и вскоре отстраняется, облизываясь. Их взгляды пересекаются. Рейнеке хмурится, сдерживая слёзы в уголках своих глаз и пытаясь вовсе сморгнуть их пушистыми тёмными ресницами. У Бенджамина глаза прикрыты от сладкой истомы, которая разливается по его телу от выпитой крови. На мгновение Питерс замечает, что его глаза светлеют, становятся как у обычного человека, но вот он моргает, и всё возвращается на круги своя. Она отводит взгляд и ёжится от холода, пока грудь пульсирует от боли. Рука Бена проводит по животу девушки, оставляя длинные борозды от ногтей, заставляя рыжую вздрагивать. Его пальцы быстро расправляются с шортами, пара секунд — и ненужные тряпки уже летят куда-то за спину, сгорая дотла, не успевая коснуться земли. Эльф наваливается на Питерс, упираясь одной рукой сбоку от её головы, а вторую продолжая держать внизу. — Последний негритёнок поглядел устало, — шепнул он ей на ухо, пальцами поглаживая промежность девушки. Глаза Рей расширились, и она захотела отвернуться от этого надменного взгляда, но его рука, держащая её за клок волос, не дала это сделать. Утопленник усмехнулся, выждал паузу и продолжил: — Он пошёл повесился, и никого не стало. И резко вошёл двумя пальцами в девушку. Заглушённый крик был для мёртвого парня бальзамом на душу. А чего стоил этот бесконечно убивающий взгляд, эти сжатые со всей силы челюсти, эти... теплота и влажность внутри неё. Бен вынимает пальцы и подносит их к лицу, чтобы разглядеть: все они в крови. Понимание и улыбка на его лице расцветают с невероятной скоростью. Он проходит языком по своим пальцам в ответ на ошарашенный взгляд Рейнеке. — Значит, я твой первый. Джекпот урвал, — он вернул руку вниз и, нащупав выпирающий маленький пульсирующий бугорок, едва касаясь прошёлся по нему пальцем из стороны в сторону, не забывая неотрывно следить за эмоциями на лице жертвы — она, сама того не желая, закатывала глаза и вздрагивала бёдрами. Не желая этого видеть (или желая видеть больше), он надавил двумя пальцами, отчего из уст Рейнеке вырвался стон. Всерьёз не понимая, нравится ему это или нет, Бен повторил это. А потом ещё и ещё, пока до него не дошло, что он делает ей приятно, а не больно. Рыкнув, Петерсон остановился, рассматривая лицо Неко. Она сильно покраснела, в то же время в её глазах блестели слёзы, а сами глаза... выражали слишком много негативных эмоций. Обида, злость, ненависть, недовольство, стыд. Она чувствовала себя униженной, хотя и пыталась доказать, что это всё игра, которая не отразится в реальности. — Обещаю быть нежным, — бросил с улыбкой Утопленник, вновь проникая в девушку пальцами. Она была внутри слишком узкой и мокрой, Бену это даже нравилось: похоже на нетронутый никем клад, до которого ты добираешься первым, хоть и таким варварским способом. Рейнеке жмурилась от разрывающей боли и пробовала подтянуть ноги к себе, но всё попусту. Она пыталась переключиться на боль от ожогов на ногах, на мелкие порезы, но такую острую словно от кислоты боль она не могла перекрыть. Ещё отвратительней были мысли, что по возвращению в реальность она обнаружит у себя там опарышей, с огромной любовью оставленных этим сумасшедшим монстром. К горлу подкатил неприятный ком, лицо слегка позеленело. Сдерживая тошноту, Рей плакала и смотрела вперёд, в никуда. В этих невидимых путах она не в силах противопоставить Утопленнику хоть что-то. Замечая изменившийся настрой своей жертвы, Бенджамин остановился и отстранился. Но надежды, что это наконец прекратилось, растаяли, стоило ему убрать маску с её лица. Рейнеке запаниковала. Зачем он это сделал? Почему? Что будет дальше? Этот иллюзорный красочный мир слепил глаза. Отвратно было видеть безмятежность вокруг, когда с ней творился персональный ад. Однако небольшая передышка от эльфа дала немного расслабиться. Рейнеке сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прикрыв глаза, успокаивая себя. Тягучая боль внизу живота стихала, становилось действительно легче. Вокруг неожиданно стало холодно. Тело покрыли мурашки. Нос уловил запах затхлости. «Теперь просто страшно открывать глаза. Спасите меня, пожалуйста», — думала девушка и пыталась освободить руки. Однако, тщетно. — Ну и долго ты будешь реветь? Рейнеке удивлённо открыла глаза и увидела Утопленника, стоявшего вполоборота рядом. Он рассматривал колокольню за своей спиной. Эта колокольня казалась смутно знакомой, даже стелившийся по земле густой туман не скрывал её в памяти. Точно. Те страшные людоеды, похожие на пауков, от которых она однажды убегала. Внутри всё похолодело. Он собирался её оставить им на растерзание? А может, сначала они просто будут потешаться над её телом? Рейнеке замерла. — Если ты не будешь кричать, когда я развяжу тебе кляп, то они сюда не прибегут. Если ты, конечно, не хочешь быть съеденной. Так что в твоих интересах молчать. Питерс слабо кивнула, быстро прикинув в своей голове возможные варианты событий, если она действительно закричит. Одних воспоминаний об алтаре этих арахнид хватало с головой. Призрак щелчком поджег ткань, и кляп сполз на шею; пламя в этот раз не ранило кожу. Рейнеке сглотнула кровавую слюну. — Почему я вижу тебя без маски? Утопленник улыбнулся и тут же исчез. Рей вздрогнула, заметив у колокольни одну из тварей, которая осматривалась вокруг. Благо, рыжую не заметили — тварь ушла в противоположном направлении. И вроде как можно было спокойно выдохнуть, но вроде и нет, ведь она застряла тут одна без возможности сбежать. В самом крайнем случае она действительно может просто закричать, чтобы её сожрали, ведь таким образом она выйдет из игры. Но от этой мысли аж дрожь берёт. — А что мне да... — не смогла договорить она. — Тише, — пронеслось над её ухом, на лицо легла невидимая рука, которая тем не менее была весьма осязаемой. Он её здесь не оставил! И это не должно радовать, но в данный момент это всё-таки более приятная новость. Но когда её бёдра приподняли и развели ещё шире, Неко отказалась от своих слов о радостной новости. Он просто продолжает издеваться над ней. Она почувствовала, как ей в промежность что-то упирается. Дыхание перехватило. — Нет, нет, нет, — как заведённая начала шептать девушка, старательно пытаясь не отгрызть себе язык от стискивающихся всё сильнее челюстей. — Будь тише, моя милая, — прошептал в ответ призрак и сделал первый толчок, резко входя на всю длину. У девушки брызнули слёзы от боли. Чувство, будто её тело разрывают, даже не пыталось стихнуть, ведь Петерсон не думал давать ей фору, продолжая совершать резкие движения, входя полностью, до основания. Рейнеке кусала губы, отчаянно сдерживая крики, изредка чувствуя чужой влажный язык, собирающий выступающие капли крови. Она не ощущала чувства унижения или стыда, чего пытался добиться парень. На самом деле её беспокоила лишь боль от сильных толчков и страх закричать. Истерика пришла незаметно. Неко отвлеклась, рассматривая колокольню, из которой доносились странные звуки. Хотя, от неё самой они были не менее странными — хлюпающими, влажными и до безобразия интимными. Ей становилось смешно от ситуации и адреналина: её берёт силой призрак возле логова чудовищ, которые в два счёта могут её обглодать до косточек, а она не смеет издавать никаких звуков. При том ещё Бенжамин таким образом унижает её, заставляет страдать, думая, что оставит на всю жизнь отпечаток. Боль внизу уменьшается, вкупе с ней появляется тянущее чувство. Первый раз — это какой-то рай для мазохистов. Питерс тихо постанывает, когда Бен приостанавливает темп. Он подхватывает её бёдра повыше; Рейнеке лопатками касается барьера, а её ноги остаются на весу. Вернее, их держит Утопленник, устраиваясь поудобнее и вновь входя в девушку. Неко запрокидывает голову назад, а кулаки сжимает так сильно, что ногти впиваются в ладони до крови, оставляя кровавые полулунки. Бенджамин такой... — Придурок, — шипит яростно-весело она и начинает стонать громче, не в силах сдерживаться: эльф сам того не зная массировал её точку Джи изнутри. Рей была готова поклясться, что он сейчас удивился. — Заткнись, — рыкнул мертвец, закрывая ей рот ладонью. Совсем что ли дура? Глаза Рейнеке помутнели, будто она находилась под гипнозом. Она словно хихикала, смотря на его примерное месторасположение лица, и в то же время стонала, щурясь от удовольствия. Бен чувствовал, как она изнутри сжимает его. По его лбу стекал пот, а сам он тяжело дышал. Утопленник, чувствуя скорую разрядку, вбивался в её тело коротко и резко, не следя за своей ослабленной рукой, которую прокусила рыжая, заставив убрать таким образом. И всё бы хорошо, но теперь она сама словно насаживалась на него, продолжая стонать во весь голос. — Разве тяжело заткнуться? — елейным голосом спросил разозленный Бенджамин, крепко хватаясь за её глотку. Но в ответ лишь довольный взгляд и широкая улыбка. Утопленник понимает причину её самодовольства, отпускает руку и, слыша, как за спиной к ним приближаются монстры, щёлкает пальцами. Арахниды начинают отвратительно громко визжать, полыхая непрекращающимся огнём. Эльф возвращает себе материальный вид, давая разглядеть свой потемневший взор. — А сложно отпустить мои руки и ноги? — хихикала Рейнеке. — Сам видишь, от тебя никому не сбежать, а мои конечн... Она не успела договорить — в губы впились, тут же по-хозяйски орудуя языком. Обезумевшая Питерс поддалась его игре и сама принялась кусать его до крови, забыв про страх, отвращение и ненависть. Невидимые оковы с рук слетели, и она, поняв это, накинулась на него, перевернув на спину и усевшись сверху. Утопленник, мягко говоря, был очень сильно шокирован, но не подавал виду. — Будь хорошим мальчиком, — улыбнулась она неестественно-широко, приподнимаясь на коленях, чтобы потом резко опустить бёдра вниз на его член и сильно сжаться изнутри. — Это ведь не всё, что ты можешь? Несмотря на горящие трупы монстров на фоне, серость, кровь везде и вокруг, мужской стон был наподобие колокольчика перед глазами загипнотизированного человека. Рейнеке вдруг пришла в себя, шокировано рассматривая покрасневшего эльфа, распластавшегося под ней. А ещё ей хватило пары секунд, чтоб ощутить странное разливающееся тепло внутри себя, привстать, рассмотреть белёсую жидкость, стекающую из неё по ногам, и завизжать как никогда в жизни. Не прекращая визжать, она вскочила, подхватила лежащую рядом маску, нацепила её в два движения и побежала прочь, на ходу превращаясь в окутанную тёплым свечением лисицу. Бен лишь проследил за ней взглядом, оставаясь лежать там, где он и был. Он теперь ничему не удивляется. *Детская считалка из романа Агаты Кристи — «Десять негритят»