Such a wrong love

Прошло восемь лет…

Честно сказать мало что изменилось с тех пор. Разве что отца мама всё-таки не смогла вышвырнуть из дома, поэтому я каждый грёбанный день терплю его присутствие. Если быть откровенным, то он тоже не особо-то любит меня: каждый раз, когда я оказываюсь дома, а матери нет, и я вижу эту наглую рожу, он меня морально убивает. Он постоянно говорит какую-то ересь, к примеру, что когда он был в моём возрасте, он тихо сидел в своей комнате и читал классику. Он меня презирает из-за моей нынешней внешности: проколотая губа и нос, волосы в непонятном для него виде, по всему телу татуировки, непонятная одежда. Да каждое его предложение, которое идёт в мой адрес, не может закончится, если там не произносилось слово «фрик». Да, я не такой, как все. Да, я люблю выделяться. Да, я не ною в подушку, когда кто-то не хочет даже смотреть в мою сторону или говорит о моём росте. Да, я чертовски обожаю музыку и всё свободное время уделяю ей. Да, я — карлик-неформал. Да, я люблю красить глаза и ногти чёрным цветом. Да, я люблю издеваться над другими. И да, я ненавижу людей. Ужасные и бездушные твари, которые кроме себя никого не видят. Плевать я хотел на их мнение, лучше бы вы за собой следили, чем осуждать других. Вы презираете меня, критикуете, но даже не понимаете, что этим вы просто унижаетесь передо мной, ведь я ещё на одну ступень становлюсь выше вас и достигну большего в жизни, чем вы. Я не эгоист, просто я смотрю правде в глаза. И если когда-нибудь я кому-то помогу на улице, то это не значит, что я хороший. Просто мне вас жалко. Вы настолько жалки, что даже не видите этого. Вы постоянно давите на жалость. Вы настолько грязны, что за всю жизнь не избавились бы от этой грязи. Вы боитесь, что вас ранит правда, потому что она ужасна. Вы боитесь опуститься в глазах других, потому что вы живёте только на окружающем мнении. Вы боитесь прожить никчёмную жизнь, хотя сидите и учитесь, когда люди в это время отрываются в клубах и запоминают каждое мгновение. Вы сами себя уничтожаете, пытаясь выглядеть лучше, но делаете только хуже. Мама, конечно, молчит о моей внешности, просто потому что она не может. Она не может сказать что-то, что обидит своего единственного и любимого сына, то бишь меня, хотя я бы просто сказал «Ты — не первая, кто об этом говорит, так что не волнуйся об этом, мамуль, но я не изменюсь». К чему это я? А, да. В общем, мы с отцом не ладим. С Джи дела обстоят совсем иначе: он не видит во мне какого-то неформала или фрика. Может просто потому, что он сам таковым является: ядовито-красные волосы, спадавшие на его изумрудные глаза, слишком бледный (очень бледный), узкие чёрные джинсы и тёмный кожаный пиджак. Мы с ним постоянно вдвоём, не считая тех случаев, когда в школе на перемене нас находит Майки и не отстаёт ни на минуту. Он тот ещё задрот. Если его оставить на необитаемом острове, то я вас уверяю, что через пару дней он совершит самоубийство. Его присутствие сильно нас не напрягало, так как он был полностью погружен в виртуальный мир, а с нами он только, потому что не хочет пропустить что-либо интересного. Нельзя было сказать, что мы пользовались популярностью в школе, но и серыми мышами мы тоже не были. Всё, что происходило в школе, имело отношение к нам. К примеру, на прошлой неделе мы подкинули в шкафчик Моники Ланстер письмо якобы от одного из ботаников, что тот хочет отыметь её в разных позах. Она пожаловалась отцу, и вскоре выяснилось, что этот пацан — гей, и он не мог такого написать. Вся школа, кроме директора знала, кто виновники, но молчали. Они знали, что если проболтаются, то их ждёт такая же участь. А остальное время мы просто сидим на подоконнике и болтаем о всякой ерунде. Простой прохожий, увидевший нас, сказал бы, что нам нужно лечиться, но мы это и так знаем. В общем, ничего нового. Джерард иногда был тем ещё занудой. Когда я просто хотел с ним оторваться в каком-нибудь клубе, он ссылался либо на головную боль, либо на то, что дома много дел, и он просто физически ничего не успевает. Я в курсе, что он не любит такие шумные места, поэтому приглашал его просто ради приличия, но потом один уходил отрываться. Иногда он бывает просто ужасной занозой в заднице: помню, как один раз на уроке естествознания, он шёпотом сказал мне, что хочет отправиться в Нарнию, и не успокаивался, пока я не сказал, что отправлюсь с ним, а когда я согласился, то он резко вскочил из-за парты и заорал на весь класс «Вперёд к приключениям на свою задницу!» во время урока. Мне ничего не оставалось делать, как идти за ним, ведь тогда бы он канючил на весь класс, что я не дорожу нашей дружбой, и всё в этом роде. Непредсказуемый парень, но я привык. Я никогда ещё не пожалел, что вовремя оказался в той песочнице, как бы забавно это не прозвучало. Скоро мне исполнится 16, а это значит, что скоро Хеллоуин. А ещё это значит, что у меня нет подарка для Джи, потому что я просто уже не знаю, что ему нужно, так как у него есть абсолютно всё! Видели бы вы его новый дом, где он живёт, вы бы просто ссали кипятком, честно. На такие хоромы вам целую жизнь нужно пахать, и то может не хватить. Я — друг, и я не завидую, потому что его дом — мой дом и наоборот. Каждый день и ночь либо его нет дома, либо меня нет. Наши родители больше не волнуются. Упс, я отошёл от темы. Так вот, его дом — это дворец, который вам в ваших снах даже не приснится: снаружи он выглядит как и все дома в Джерси, только он трёхэтажный, но внутри творится нечто. Когда ты первый раз заходишь к ним в зал, то ты не можешь понять, кто вообще тут делал ремонт. Будто тут было сражение членов семьи, какой цвет лучше подойдёт, потому что одна стена была багрового цвета с болотными пятнами, вторая стена была ярко-жёлтого цвета, постепенно переходившая в оранжевый, третья стенка была просто вся в разноцветных пятнах, а четвёртая выглядела так, будто всем уже надоело спорить и ссориться, поэтому она была просто нейтрального белого цвета. По середине стояли два кожаных дивана, журнальный столик, на котором лежали документы Дональда Уэя, женские журналы Донны, комиксы Джерарда и диски с компьютерными играми. И всё это находилось в беспорядке. Забыл сказать, что Джи постоянно рисует. Можно даже сказать на каждом шагу. Его комната — это просто произведение искусства. Все стены облеплены его рисунками (на которых естественно изображён и я), на столе был, как он выразился, «художественный порядок», а в углу комнаты валялись старые диски для граммофона, который уже два года, как на свалке. У него много всякого хлама как в доме, так и в комнате, поэтому я в ступоре, что ему нужно. — Эй, Фрэнки, ты чего завис? — Джи посмотрел на меня, изогнув бровь дугой. — Сколько можно уже просить, чтобы ты не называл меня «Фрэнки», — я пытался выговорить своё имя так, чтобы было похоже на его охеренный голос. Я даже завидую, чуть-чуть. — Тебе не кажется странным то, что ты просишь меня об этой услуге, не смотря на то, что все чёртовы восемь лет и по сей день ты говорил, нет, не так, ты приказывал называть тебя «Фрэнки», Фрэнки, — он улыбнулся. - Так над чем задумался на уроке у самой Миссис Да-Консейсао? — с его губ слетел смешок, от чего я сам непроизвольно улыбнулся. — Да так, просто понимаю, что моя голова скоро вскипит и разорвётся на несколько частей, если я сейчас не выйду и не покурю. — Что ж ты сразу-то не сказал? — Джи потёр руки друг о дружку. - Сейчас всё исправим. Ну вот, очередная театральная сценка театра « Неугомонный Джи-Джи и его друг Фроша». Приготовьте попкорн ну и, на всякий случай, 3D очки. Ну мало ли… Не успел я и глазом моргнуть, как Джи, с ухмылкой на лице, падает со стула и кричит. Все оборачиваются на него, не понимая, что с этим человеком происходит, а я тупо сижу и смотрю на свою чёлку. Я говорил вам, что я — даун? Нет? Так вот, я — даун. Представьте себе картину: идёт урок литературы, все тихо сидят и занимаются своими делами, а тут вдруг падает какой-то нахер фрик и начинает верещать на весь класс, обращая внимание всех, включая и учителя, на себя, а его лучший друг детства сидит и тупо пялится непонятно куда. То ещё зрелище. Наверное, одной половине класса очень нравится учиться с такими долбаёбами, как мы, а другие хотят просто находиться подальше от нас. В основном, ко второму типу людей относились только ботаники и зубрилы, а их в нашем классе всего лишь три: наша всеми любимая Моника Ланстер, Алекс Зэт и Эббигейл Фьеих. Они всегда смотрят на нас, как на людей, свалившихся не с той планеты, хотя молчат. Да, они молчат, потому что в школе всем плевать на их мнение и остальную чепуху, которую они несут, поэтому они уже привыкли держать язык за зубами. Ну, кроме Моники. Эта сучка на той неделе просто сморозила полный бред, что мы с Джи — геи, и мы встречаемся. Пришлось ей получить по заслугам. Просто так мы с ним никого не обижаем. Не-а. Только за поступки. — Ой, как бо-ольно! — заорал Джи. - Фрэнки, помоги мне встать, - он протягивает мне руку и еле сдерживается, чтобы не заржать. От этого его лицо, так же как и моё, становится таким красным, словно вся кровь из тела оказалась только на лице. Хотя я сомневаюсь, что у Джи она есть — он настолько бледный, что я всегда задаюсь вопросом «Он случайно не вампир?». — Да, конечно. Миссис Да-Консейсао, позвольте мне отвезти своего друга в мед. пункт, чтобы медсестра осмотрела его ногу, - протараторил я, помогая ковылявшему Джерарду встать. - Спасибо, - не дождавшись ответа, говорю я и вывожу своего «больного» из кабинета. Так, стоп. Я сказал «своего»? Боже, Фрэнк, что ты несёшь?! — Кажется, сработало! - подпрыгивает Джи, когда я захлопнул дверь. - А теперь мы идём на задний дворик, чтобы ты мог спокойно покурить! - его глаза засверкали огоньками, а губы расплылись в улыбке. Сколько энергии помещается в этом человеке? - Кто гений? Я — гений! - он хвалил себя всю дорогу до двора. — Я ,конечно, очень рад, что ты такой умный и считаешь себя гением, но это не значит, что вам позволено покидать кабинет, пока идёт урок. Уэй и Айеро, я жду вас у себя в кабинете сегодня после уроков, - отчеканил директор и ушёл так же незаметно, как и появился. — Мда-а… Весело, - проговорил я. — Ой, да ладно тебе, Фрэнки! Поругается и всё. Может, даст своё фирменное наказание убирать кабинет химии после уроков целую неделю, - он усмехнулся. -Ну, в крайнем случае, он может вызвать родителей, а может и всё вместе. — Умеешь ты подбодрить, Уэй, - пробубнил я, открывая двери на задний двор. — И я люблю тебя, моя Фрэнки, — пропел Джи, буквально залезая мне на шею. — Всё. Отстань и дай мне нормально покурить. — Хорошо-хорошо, моя любимая, — он ещё и смеётся. Вот ублюдок ненормальный. Ей богу, если бы я у меня в руках был бы пистолет, то я, не раздумывая, пристрелил бы его! По закону подлости, которая обитает вокруг каждого из нас, все остальные уроки прошли очень быстро (и почему я не удивляюсь?). И вот мы с этим ненормальным стоим у двери, на которой висит гравировка «директор». Джи спокоен как никогда, но не я. Я, конечно, бывал у директора, и он каждый раз предупреждал, что вызовет родителей, но пока не вызвал. Боюсь, что сейчас он не сдержится и позвонит им, а если он так сделает, то мне определённо пиздец. Мы стучимся в дверь и, когда слышим негромкое «войдите», открываем дверь. — Здравствуйте, мистер Ноак…