POV Деймон
Я не помню, когда в последний раз меня так накрывало. С головой. Ты вроде как смотришь на человека в интерьере, а в итоге видишь только её лицо. Глаза. Губы. Потом тело. И нормальности как-то тебя резко подводят, заставляя катиться по ненормальности. И ты, как подросток, силишься быть нормальным, что не очень выходит.
— Кабинет, надеюсь, подойдет? — спрашиваю я, посмотрев на шатенку, которая, легко улыбнувшись, кивает.
— Конечно. Это не принципиально. Можно было и в гостиной.
— Думаю, сестре не стоит углубляться в проблемы, — открываю перед ней дверь, и она, скосив на меня глаза, проходит в комнату и, оглядевшись, плавно опускается в большое кресло, положив ногу на ногу. Защитный жест. Ясно, значит, пока она не попала под мои чары. Прохожу мимо нее и сажусь на край стола, пристально глядя ей в глаза. — А в чем, собственно, дело? Если я не ошибаюсь, у нас никогда не было проблем с общественностью, — как глупо звучит. — Мы все платим, я за этим слежу.
— Мне девушка уже сказала, — кивнула она, — прямо сходу. Я даже удивилась.
— Она у нас боевая. Но, я так понял, вопрос сейчас не о ней, верно?
— Да, — шатенка раскрыла сумку и положила на колени какой-то блокнот, сжав в руке ручку, — дело в том, что у меня есть для Вас предложение.
— Оно мне уже нравится, — ухмыляюсь, и она, вскинув глаза, скользит глазами по моему лицу, словно оценивая.
Кстати, а какого цвета ее глаза? Винные? Шоколадные? Черные? Болотные? В крапинку? Почему цвет такой неуловимый? Он манит, с такой силой, что я даже оторваться не могу. Что со мной?
— А что за предложение? — встряхиваюсь, на мгновение прикрыв глаза. Мне бы сейчас стаканчик не повредил. Может, даже больше, чем один стаканчик. — Все же интересно.
— А я надеялась, что Вы сразу согласитесь, — усмехнулась девушка, и я закатил глаза.
— Видимо, Вас для этого и посылают. Хороший ход.
— Это был скрытый комплимент? — игриво наклонила она голову на бок, и мне почему-то захотелось коснуться ее волос. Черт, такое ощущение, что они сделаны из шоколада. Млять, я что, под кайфом?! Что со мной?
— Видать, не такой уж скрытый, раз был опознан. Но я больше не перебью Вас, продолжайте.
— Спасибо… — упс.
— Можно еще один вопрос? — мило улыбаюсь, и она кивает, подняв глаза. — Как Ваше имя? Я, видимо, пропустил.
— Кэтрин Пирс. Я представлялась той девушке, которая открыла дверь.
— Елена. Она моя сестра.
— Сестра? — Кэтрин ошарашенно приподнимает бровь. — Родная?
— Нет. Я бы не хотел вдаваться в наши родственные связи, так как в них много проблем. Я бы даже сказал, что слишком много. Так что не будем об этом.
— Конечно… В общем, — изумление исчезает с ее лица, и его сменяет уверенность, — для начала я хотела спросить, кто владелец данного дома и участка, на котором он стоит?
— Технически мой отец, Уэсли Сальваторе. Но так как ему нет дела, и он ничем не интересуется и не занимается, то фактически я — прямой наследник его, так сказать, миллионов. А в чем дело?
— В том, что вы, я думаю, уже слышали — в городе начинается большая перестройка, и мы стараемся небольшие частные дома, находящиеся в центре, преобразовать в многоэтажки, куда переносятся офисы, корпорации и все из этого русла. В связи с этим меня направили поговорить с Вами и вынести такое предложение: Вы соглашаетесь продать нам дом и участок, мы подбираем Вам квартиру, куда вы переедете всей семьей. Место будет в хорошем районе, рядом с магазинами и торговыми центрами, то есть вы ничего не потеряете.
— А в чем подвох? — хмурюсь, поджав губы, и Пирс напрягается, вскинув брови.
— То есть?
— Просто очень странно. Получается, что от меня нужно требуется только назвать удобоваримую сумму, сказать «да», поставить на бумажечке свою подпись, а в ответ я получу новое жилье для своей семьи и никаких проблем. Так не бывает, милочка. Я пожил уже и знаю, когда меня пытаются развести. Особенно такие девушки. Поэтому я и спрашиваю — в чем подвох? Нам дадут вшивую квартиру? Кинут на деньги? Будет еще больше проблем? Чего мне ожидать?
— Подвоха нет, — Кэтрин поправляет штаны и облизывает губы, — просто нам реально нужно пространство для строительства. Поэтому мы и идем на какие-то уступки.
— Немного неподходящий синоним к слову «жертва». Вы-то что с этого получите, если делаете за нас все?
— Ну, не совсем все. Мы покупаем у вас территорию за такую сумму, чтобы вы могли купить жилплощадь, которую мы предоставим.
— Ага! — встаю на ноги, цокнув языком. — Вот где собака-то зарыта. А что еще можете уточнить? Ну так, на всякий случай.
— А Вы, я вижу, хам, — хмыкает она, откинув волосы, и я провожу языком по губам.
— А еще эгоист, засранец и ублюдок в четвертом поколении. Это сейчас так важно?
— В любом случае, — Кэтрин поправляет сумочку, облизав губы, — я рассказала все, как есть. Мне остается только ждать Вашего решения.
— Давайте еще раз уточним, идет? Я соглашаюсь продать дом и участок, мы получаем с вас деньги, вы предоставляете нам варианты, куда мы можем переехать, мы оплачиваем новое жилье, и наши пути расходятся, как бы все довольны и счастливы. Так?
— Все верно.
— Тогда я все еще не уверен. Слишком просто. Так не бывает.
— Есть такая прекрасная вещь. Доверие, называется. Не хотите попробовать? — она лукаво улыбается, и я поджимаю губы, стараясь дышать через нос. Я бы попробовал сейчас кое-что другое, и это явно никак не относится к тому, о чем мы говорим.
— Пробовал. Меня надули. Так что теперь стараюсь осторожничать.
— Подвоха нет, я могу Вам пообещать.
— Возможно, я сейчас скажу какую-то глупость или пошлость, но я не верю незнакомым девушкам. По крайней мере, до секса, — ее зрачки сужаются, и я усмехаюсь. — В постели все равны, понимаете? У нее свои правила, свои законы. Ты пешка, которая может играть по правилам или свалить. Поэтому там ничего и не скроешь, ведь с телами…
— Обнажаются души, — кивает она, и я, честно говоря, охреневаю. — Знаю эту цитату.
— Неожиданно.
— Получается, чтобы довериться человеку, Вам нужно с ним переспать? Так просто? — шатенка вскидывает брови, и я шумно выдыхаю через нос.
— Секс — далеко не простая штука.
— Вы решили накормить меня цитатами?
— А что, есть шанс накормить чем-то другим? — ее щеки заливаются румянцем, и я жмурюсь, поняв, что сказал. — Прошу прощения, прозвучало очень пошло, видимо. Я не планировал.
— Видимо, слухи не врут, — перебивает меня Пирс, криво улыбнувшись, и я напрягаюсь.
— Слухи?
— Вы знаменитость, Деймон Сальваторе. Ваша, так сказать, слава бежит вперед Вас, обгоняя на несколько километров.
— Судя по всему, моя слава не веет приятностями, если Вы так говорите.
— Если Вам нравится аура бабника, но почему нет? Каждый выбирает, кем ему быть. И никто не умеет права указывать другим. Что? — она выгибает бровь, и я качаю головой, глядя в пол.
— Нечестно.
— Что именно?
— Получается, что Вы знаете обо мне больше, чем я о Вас. Не люблю, когда нет равенства. Думаю, это нужно исправить.
— Это намек?
— Видимо, опять очень толстый. Что-то я сегодня не в форме.
— Если Вы сегодня не в форме, то мне страшно подумать, что же бывает, когда Вы в форме, — она облизывает губы, и на секунду я представляю, что она может делать этим языком. Этим языком на моем теле. Дерьмо.
— Звучит… многозначительно, не находите? — девушка пристально смотрит на меня некоторое время, сузив глаза — так какого они, сука, цвета? — и наконец поднимается, расправив одежду.
— Пятница, — бросает она через плечо и выходит из кабинета. На мгновение замираю, а потом бросаюсь ей вслед.
— Что пятница?
— Я свободна в пятницу, — отзывается Пирс уже возле входной двери и, повернувшись, протягивает мне визитку, — Вы можете позвонить мне с утра, и я скажу, куда и ко сколько подъехать. Между тем я очень надеюсь, что Вы рассмотрите мое предложение, так как мой босс будет ждать Вашего ответа. Мы надеемся на Ваше согласие.
— А чего будете ждать Вы? — прислоняюсь к дверному проему, глядя ей в глаза, и шатенка, вскинув голову, встречается со мной взглядом.
— Я буду ждать пятницу. Всего хорошего, мистер Сальваторе.
— Хорошего вечера, мисс Пирс, — вторю я ей, и меня буквально распирает от этой извращенной вежливости, от которой у меня, кажется, встал.
Кэтрин, подойдя к красному кабриолету, поворачивается и, задержав на мне на мгновение взгляд, машет рукой. Потом надевает солнечные очки и, сев в машину, нажимает на педаль газа. С минуту я слежу за автомобилем и, когда он скрывается за поворотом, возвращаюсь в дом, прислонившись спиной к стене.
Что мне подсыпали, черт возьми? Почему меня так перекорежило с нее? Но эти ноги, ноги, ноги… Грудь, задница… Сука. Зайдя на кухню, залпом выпиваю стакан холодной воды, успокаиваясь. Ну, точнее пытаясь. Видать, не получается.
— Херня! — провозглашаю я на весь дом, запустив стаканом в стену, и осколки разлетаются по полу.
— Странно, — поворачиваюсь и вижу в дверях серую от обиды Елену, — я была уверена, что вы успели трахнуться прямо на столе в кабинете. А тут, видимо, не удалось.
— Мелкая… — с какой-то непонятной нежностью прижимаю ее к себе и крепко целую в висок, едва ли не давясь от любви к ней, — до чего же ты еще мелкая, а. Мартышка… Мелкая, а уже такая ревнивая.
— Я не ревную, — она морщится, но не вырывается, кусая губы, — просто я видела, как ты ее раздевал взглядом.
— Кстати, — ловлю ее подбородок и качаю головой, — что за грубости из детских уст? Слово «трахаться» не для тебя, котенок. Выбирай что-нибудь помягче, для своего возраста.
— Сношаются? — Елена закатывает глаза и отходит в сторону. — Ты сам говорил, что ты только трахаешься.
— И что? Это не значит, что ты должна использовать мой словесный мусор в своем обиходе. Выбирай выражения.
— А для чего? Я же не придумаю, а констатирую факт. Ты же хочешь ее трахнуть?
— Лен…
— Хочешь?
— Елена.
— Да или нет?!
— Да, млять, хочу! — почти рычу я, и она поджимает губы, отступив. Шумно выдыхаю и, сглотнув, снова притягиваю ее к себе. — Вот чего ты нарываешься, а? Нравится, когда я ору и злюсь?
— Нет…
— Тогда с какого хера ты меня выводишь? Мелкая, ты меня знаешь почти так же хорошо, как я себя. И если ты знаешь, что я хочу ей вставить, зачем ты это спрашиваешь? Хочешь меня вывести? Я и так на грани, ежедневно, и ты это, черт возьми, знаешь.
— Знаю…
— Тогда зачем? — она шмыгает носом, и я, посадив ее на тумбочку, прижимаюсь губами к ее плечу, медленно успокаиваясь. Я уже давно заметил, что Елена для меня — как наркотик: или сносит крышу, или успокаивает. И вот сейчас она мне просто катастрофически необходима. — И вот ты измываешься, а я, кажется, влюбился.
— В кого? — фыркает девушка, подняв на меня глаза. — В эту бабочку?
— Она не шалава, Елена. Следи за языком.
— А как ты мог влюбиться в нее, при этом…
— Не зная ее? — закатываю глаза и отхожу в сторону, беря со стола мобильный. — На то ты и мелкая, что еще ничего не понимаешь.
На экране мелькает значок новой смски, и я невольно улыбаюсь, поражаясь проницательности моей «типа девушки». Вот что-то — а Мередит реально понимает, когда нужно напомнить о своей существовании.
Как дела? 16:50
Не занят. 16:56
Приехать? 16:57
— Имеешь что-нибудь против компании Мередит? — осведомляюсь я через плечо и почти слышу недовольное шипение Елены.
— Конечно да.
Я хочу тебя трахнуть. 16:57
Скоро буду. 16:58
Ухмыляюсь и, бросив телефон на стол, начинаю доставать продукты и посуду, которая потребуется для готовки. Елена некоторое время следит за моим действиями, потом, хмурясь, подходит ко мне.
— Ты все-таки пригласил ее?
— Будешь с нами готовить пиццу? Больше достанется.
— Да пошел ты со своей Мередит и ее гребанной пиццей, — рычит она и, развернувшись, бежит наверх по лестнице.
А я что? Я должен ей все время потакать? С хера. Она уже не маленькая. Должна понимать, что в мире не всегда все так, как мы хотим. Пусть терпит и учится. И плевать, что у меня кошки скребут от ее недовольной мордашки.
***
— Елена не выйдет к нам? — Мередит снует между плитой и столом, нарезая ингредиенты и параллельно делая какой-то салат.
— Ты же знаешь ее, — достаю из шкафа вино и, проходя мимо, целую ее в затылок. — Бесится.
— Она могла бы привыкнуть ко мне за этот год.
— Мер, она никогда не смирится с тем, что я обращаю внимание на других представителей женского пола, кроме нее.
— Она собственница. Не боишься?
— А что?
— А вдруг она влюблена в тебя?
— Чего?! — давлюсь алкоголем, испачкав белую футболку. — Ты башкой трахнулась? Млять, Мер, — подхожу к ней со спины и, прижавшись всем корпусом, обхватываю зубами мочку ее уха, — думай, что говоришь, идет?
— Трудно думать о чем-то, когда находишься менее, чем в метре, от тебя, — парирует она, высыпая кусочки овощей в тарелку. — Вы-то, парни, думаете членом, а у нас разум просто отрубается.
— Ой ли? — ставлю бутылку на стол и, просунув руку между комодом и ее телом, проскальзываю под тонкую ткань ее леггинсов, проникнув под кружево белья. — А мне кажется, что ты умеешь думать и другим местом, а, сладкая? — мой палец кружит по ее влажной кожи, и она, сглотнув, прижимается бедрами ко мне, прикусив губу.
— Трахнешь меня? — шепчет шатенка, и я облизываю губы.
— Прямо здесь?
— А в чем проблема?
— Не хочется мелкой еще больше психику портить. Так что позже, детка, позже, — напоследок целую ее в шею и отхожу в сторону, перебирая посуду. Мередит недовольно хмурится, но молчит. Правильно делает.
Проходит два часа, мы уплетаем пиццу вдвоем, так как никто не захотел к нам присоединиться. Не могу сказать, что я прям огорчился. У меня в семье все всегда не слава Богу: папы почти не видно, Изабель птица высокого полета для нас, Елена бесится. Так что мы спокойно жрем с Мередит, не испытывая смущения или угрызений совести. А с какого хера? Наше дело предложить.
(Примечание автора: рейтинг 18+)
Шатенка поднимается и встает возле раковины, вымывая наши чашки из-под алкоголя, и я слежу за тем, как слегка подрагивают ее упругие ягодицы, которые я не знаю не только на ощупь, но и, как ни странно, на зуб. Внизу живота сводит, и я, оттолкнув ногой стул, вжимаюсь в ее тело, обхватив руками ее талию, давая почувствовать свое возбуждение.
— Ты наелась, сладкая?
— Д-да, — шепчет она, мгновенно поймав мое настроение. Вот за это я бы ей памятник поставил, честное слово.
— Тогда нахер все — я хочу тебя. Сейчас.
Она кивает, и я тащу ее наверх, оставив мусор на столе. Затолкнув ее в свою комнату, захлопываю дверь и накидываюсь на губы Мередит, грубо проникая в ее рот языком. Она стонет, прогибаясь в спине, и цепляется за мои плечи, трясь бедрами о мои бедрами. Сучка. Открыв глаза, ловлю ее взгляд «с чего начнем» и, схватив ее за волосы, толкаю на колени перед собой. Девушка послушно расстегивает мои штаны, опускает белье и обхватывает меня губами, скользя по всей длине члена языком, пытаясь вобрать его как можно глубже, пока он, наконец, не утыкается ей в заднюю стенку глотки, и я довольно жмурюсь, толкаясь ей в рот, направляя ее голову.
Зашипев, поднимаю ее на ноги и толкаю на кровать, особо не церемонясь. Мередит судорожно расправляется со своей одеждой, снимая ее скопом, и притягивает меня к себе, пока я сдергиваю на пол свои вещи.
— Ты пьешь противозачаточные? — шепчу я, скользя губами по ее груди и животу, и провожу губами по ее влажной промежности, терзая покрасневшую кожу языком, одновременно сжимая ее грудь.
— Конечно… — полустонет она, подаваясь бедрами мне навстречу, и я довольно жмурюсь, терзая ее плоть.
— Умница.
Я соврал тогда Елене — я трахаюсь без презервативов, по крайней мере с Мередит. С остальными приходиться беречься, а эта девушка проверена, с ней можно не париться. Но мелкой лучше об этом не знать. Нафиг надо?
Сжимаю в кулаке темные волосы и, перевернув девушку под себя, вхожу в нее до упора, без всяких прелюдий, вдохов-выдохов. В мою спину вонзаются острые ногти шатенки, и начинаю двигаться в ее теле, вдалбливаясь в него, вцепившись руками в спинку кровати и сжав челюсти. Со лба течет пот, и я жмурюсь, стараясь не материться, хотя это дикий кайф — ругаться во время траха.
Мередит стонет каждый раз, когда я немного выхожу, чтобы по-новой вонзиться в ее тело, и откидывает голову, прогибаясь в стене и шипя, до крови кусая губы.
Я никогда не засекал, так что даже не могу сказать, сколько проходит времени, прежде чем я, уловив ее стон, вновь хватаю ее волосы и толкаю к своим бедрами, буквально уткнув в липкую кожу лицом.
— До последней капли, крошка, — напоминаю я, — таковы правила, ты знаешь.
Она послушно кивает и начинает грубо сосать, периодически подрагивая своей красной задницей. Откидываю голову на подушки, предчувствуя разрядку, и обильно кончаю ей в рот, выругавшись сквозь зубы. Мередит знает мои правила и принимает в себя все, что я могу ей дать, после чего кладет голову на мой живот и тихо выдыхает.
Наши отношения всегда были такими. Никакой романтики, только трах, правда и встречи раз в неделю, может, реже. Несмотря на то, что у нас как бы отношения, мы параллельно трахаем других персонажей, и каждый из нас об этом знает. Был случай, когда у нас был секс втроем, и, черт, это было шикарно. Причем девчонку она привела со своей работы. Кстати…
— Надо будет позвать еще как-нибудь Мокси, — шепчу я, и шатенка кивает, не открывая глаз. — Ладно, спи, — прикрываю глаза и, глубоко вздохнув, проваливаюсь в сон.
