В твоих руках

POV Елена       Почему так болит голова? И ноги, да и руки тоже почему-то… Черт, я надралась? И почему вокруг все кружится? Приоткрываю глаза и почти сразу закрываю их, поморщившись. Блин, почему так больно-то? Что я вчера делала? Сколько выпила? Что натворила? Я переспала со Стефаном? Он, вроде, ошивался рядом со мной, а я тратила все силы на то, чтобы Деймон начал ревновать… Почему я ничего не помню?! Что вчера было, блин?! Вчера… Стоп. А что сегодня? Судя по легкому свету за окном уже наступил другой день, и у меня… боже, у меня ж день рождения!       Рывком сажусь на кровати и едва ли не рычу, почувствовав новую вспышку боли. Что я делала ночью? Ладно, будем собирать кусочками, а то я начну истерить. Поднимаю голову и, найдя в полутьме часы, смотрю на время — начало шестого. Что-то рановато, я обычно так рано не просыпаюсь, что за черт?       Рядом слышится какой-то звук, и я едва ли не взвизгиваю, дернувшись в сторону. Перевожу взгляд на тело рядом с собой и… японской городовой! Сколько я выпила, что даже не помню, что я переспала, млять, с Деймоном?! И нет, я не ругаюсь, просто это вот вообще не смешно сейчас!       Деймон… Господи. Прижимаю руку к губам, скользя взглядом по его обнаженному — обнаженному!!! — телу, и с каждым сантиметром к моим щекам приливает все больше и больше крови. Нет, мы и раньше спали вместе, правда… это самое всегда было прикрыто, но сейчас… Неужели он вчера был во мне? Неужели мы переспали? И я, блин, все нафиг забыла, идиотка!!! Но по крайней мере это объясняет, почему я голая и почему у меня все болит.       Закрываю лицо руками и крепко стискиваю зубы. Я пропустила и забыла самый важный момент в моей жизни, которого я добивалась несколько раз, а в итоге все забыла, каждую секунду, и только мое тело помнит его прикосновения, и, кажется, все было более чем хорошо, если учесть, что мне трудновато сидеть.       Потом наконец понимаю, что, по шуму на первом этаже, праздник все еще продолжается, а я… Ох ты ж бляха от сандаликов! Сглотнув, пододвигаюсь к Деймону и легонько толкаю его в плечо, поджав губы. — Деймон?.. Дей… Деймон? — Ммм… — он морщит нос и трется им о подушку, не открывая глаза. — Деймон… — Лен, спи, — он сгребает меня в охапку и прижимает к своему горячему телу, не давая шевелиться. Замираю, остро почувствовав его запах: кофе, корица, пот, секс… Ммм… Невольно провожу носом по его груди, и внутри все сворачивается в клубочек. Господи, и как я жила, не осознавая, как хочу его? Дурочка… Вдруг резко вспоминаю, зачем я хотела его разбудить, и, пытаясь вывернуться, начинаю стучать по его груди ладонями. — Дей… Ну Деймон же! — Я сплю… — У меня праздник, Деймон! День рождения! — Я помню… — мямлит он, зевнув, все еще не открывая глаза, — я подарил тебе подарок… Почти… Спи уже… — Деймон! — у меня, кажется, начинают скрипеть зубы. — Внизу гости, а мы тут! Точнее я! И у меня день рождения! Мы должны спуститься! — Блин, Лен, — он приоткрывает один глаз и, тяжело вздохнув, кивает и, поднявшись, кое-как натягивает свои боксеры, непонятно как найдя их так быстро, и выходит из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.       Сижу по-турецки, потому что так почему-то не очень больно, и прислушиваюсь к звукам на первом этаже. Музыка орет, но потише, где-то что-то гремит… Что там происходит? Появляется желание встать и пойти разбираться, но, оглядев все вокруг, понимаю, что понятия не имею, где мое белье, а идти в покрывале очень не хочется. Вот прям очень.       Но тут за дверью скрипят половицы, открывается дверь, и Деймон, закрыв ее изнутри за щеколду, смотрит на меня, как-то странно улыбаясь. — Почти все спят, где упали, парочка-тройка особенно буянистых еще танцуют. Тебя никто не потерял, все на своих местах, никаких групповушек и оргий. По крайней мере пока, да я и не ходил по всему дому. Но мне как-то плевать, — он прыгает на кровать и как-то агрессивно подтягивает меня к себе, — ну привет, котенок, — от его низкого голоса у меня почему-то резко сводит низ живота, чего никогда не было во время общения со Стефаном. — Мелкая, ты как? — его губы касаются моей шеи, и я урчу, вцепившись в простыни. Соврать? Он все равно поймет. Промолчать? Тяжеловато. — Я ничего не помню, — выпаливаю я и закрываю глаза, зажмурившись, боясь его реакции. Он замирает, застыв, и очень медленно приподнимается на вытянутых руках, кажется, даже не дыша. — Ты что? — я едва могу его слышать, и это пугает еще сильнее. Или он злится, или… — Лена, посмотри на меня, черт возьми.       Сглотнув, поднимаю на него глаза, и все мое тело прошибает дрожь. Какой он сейчас…, а какой, собственно? Злой? Опасный? Сексуальный? Взбешенный? Обескураженный? Все и сразу, если быть точной, потому что я никогда не видела такого калейдоскопа в чьи-либо глазах. Он молчит, поджав губы, и пристально смотрит на меня, вообще не моргая. Бледный, со взъерошенными черными волосами, нереально голубыми глазами, все его тело напряжено так, словно он стал камнем. И почему-то мне становится очень страшно и жарко одновременно. Страшно от того, что он сделает, и жарко от этого бешеного, ненормального взгляда. — То есть как это не помнишь? — шепчет он, и я поджимаю губы. — Не помню… — Ничего… — Помню, как танцевала со Стефаном… И… и все… — А как полуголая танцевала на столе? — он выгибает бровь, и я буквально ощущаю, как мои уши начинают алеть. — А как орала в толпе, чтобы две девахи поцеловались? А как вылила все виды алкоголя в один и залпом осушила? Или как… — Хватит… — почти скулю я, стараясь отодвинуться, но он крепче удерживает меня за плечи, не давая шевелиться. — А как накинулась на меня здесь и фактически заставила переспать, помнишь? — все внутри напрягается, и я буквально чувствуя, что готова разреветься. — Я ничего не помню… А я… я так хотела… — Дурочка, — он подается ближе и касается губами моих щек, стирая первые слезинки, — я и сам плохо, что помню, потому что немного поддал ближе к ночи… из-за того, что ты шашни водила со своей лисицей, — его голос снова становится жестким, и я шумно вздыхаю, облизав губы, — ты хотела заставить меня ревновать? — Ты ведь уехал тогда с Кэтрин… — почти пищу я, и Деймон, наклонив голову набок, усмехается как-то натянуто. — Что? — Я не спал с ней тогда, Елена. — Не спал? — у меня едва хватает сил, чтобы задать этот простой вопрос. Он хмуро кивает и подается немного ближе, касаясь носом моего носа. — А знаешь почему? — Почему?.. — я сейчас отключусь. — Потому что я хотел тебя.       Не успеваю даже как-то среагировать, как Деймон дергается вперед, грубо целуя меня, и я могу только таять под его напором, вообще не шевелясь. По телу разливается тепло, и я прижимаюсь к нему всем телом, обвив руками его плечи.       Вдруг что-то больно обжигает мои ягодицы, и я взвизгиваю, дернувшись вперед, даже закашлявшись от резкой боли. Подняв глаза, ловлю довольный взгляд Деймона, который ухмыляется в дюйме от моих губ. — Это тебе за то, что хотела, чтобы я ревновал. Понятно? — Деймон?.. — шепчу я, заранее боясь его реакции. — Чего? — Сделай так еще раз.       Его глаза округляются, и он застывает, не отводя от меня глаза, словно ожидая, что я откажусь от своих слов, или засмеюсь, или хоть как-нибудь покажу, что говорила не серьезно, но я молчу, одновременно желая и боясь того, что он сделает. Поняв, что я не шучу, он подается вперед и впивается в мои губы грубым поцелуем, прикусив нижнюю буквально до крови. Крик зреет в горле, но я не могу закричать, потому что его язык жадно исследует мой рот, мешая даже дышать, и я, окончательно потеряв голову от его близости и запаха, скольжу руками по его спине и, едва не застонав от упругости его бедер, надавливаю на них, плотнее прижимая к себе. — Ааа!!! — глохну от собственного вопля, когда он резко входит в меня на всю длину, буквально вжав в кровать. Откидываю голову, стараясь поймать губами воздух, пока он, так же тяжело дыша, сползает губами ниже и касается кончиком языка моей груди, обхватив сосок. Снова захожусь в крике, запустив руки в его волосы, потому что мне нужно за что-то зацепиться, и я почти уверена, что потом у меня в кулаке останется прядь его темных волос. — Не ори так, мелкая, — жарко шепчет он мне на ухо, прикусив мочку уха, — а то тебя еще кто-нибудь услышит, и будут проблемы. — Хорошо тебе говорить, — сиплю я в ответ, подаваясь бедрами ему навстречу, — это не тебя тра-а-а-а!!! — задыхаюсь от своего крика, стараясь хотя бы немного вдохнуть, когда он, дернув бровями, больно щипает меня за ягодицу, заставив взвиться от боли и наслаждения. — Что-что, сладкая? — нагло усмехается эта рожа, и я бы заскрипела зубами, если бы могла. — Это не тебя трахают так, как в последний раз, — все-таки нахожу в себе силы ответить, и его глаза начинают сверкать еще ненормальнее, если это вообще возможно. — Может, я открою тебе большой секрет, Елена, но секс такая штука, где люди трахают друг друга, то есть это двустороннее состояние. Так что физически ты меня тоже… — Заткнись!       Ну, а что? Я просто уже не выдерживаю. Я так давно его хотела, что сейчас для меня нет каких-то запретов и здравых смыслов, особенно если учесть, что у меня похмелье, день рождения и лучший секс в жизни. И плевать, что он технически второй.       Прижимаюсь к его губам, стараясь поцеловать его так же грубо, как он меня до этого, но в итоге понимаю, что это невозможно, потому что я попросту не умею, и вместо этого спускаюсь губами по его шее, ловя языком капельку пота, прикусывая его ключицу, с каким-то диким восторгом слыша его стон, и провожу руками по его груди и кубикам пресса, стараясь не кончить хотя бы от этого. Он немного отодвигаясь, выйдя из меня почти полностью, и замирает на пару секунд, а я, напрочь наплевав на все смущения, опускаю глаза и смотрю на его член, который касается меня самым кончиком. Во рту пересыхает, и я облизываю губы, вообще забыв, как дышать. Деймон, проследив за моим взглядом, начинает медленно входить, не отрывая от меня глаза, а у меня наворачиваются слезы от его медленного движения. Но когда он вдруг резко входит в меня, по самые, чтоб их, яйца, я снова взвиваюсь, сорвав голос в вопле, который оглушил меня. — Какая ты голосистая, однако, — усмехается он, снова поцеловав меня, и я даже не знаю, что мне делать: наорать на него, ударить или податься ближе, показав, что почему-то мне все равно мало. — Пожалуйста… — в итоге хриплю я, цепляясь за его липкие плечи, стараясь оставаться в сознании. — Пожалуйста что? — блин, он издевается?! — Деймон! — Елена? — Какой же ты иногда придурок, — рычу я почти от бессилия, стараясь понять, чего собственно я хочу, потому что он окончательно замирает, не выходя из меня, но и не двигаясь, и ощущать его внутри просто… просто нереально. — Когда именно? — с самой обворожительной улыбкой интересуется Сальватор, наклонив голову набок. — Когда делаю так? — он снова подается вперед, войдя в меня до упора, и я охаю. — Или так? — он мучительно быстро выходит, и я почти скулю, ощущая, как внизу все пульсирует. — Или так? — его зубы касаются моего соска, и я уже не слежу ни за языком, ни за выражениями, ни за звуками, просто отпустив тормоза. — Или даже так? — снова хрипнет он, скользя губами вниз по моему телу, лаская грудь, смешно поцеловав пупок, и прежде, чем я успеваю понять, что случится дальше, его губы прижимаются к моей промежности, лаская ее.       Это… это нечто нереальное. Я слышала о том, что так, бывает, делают во время секса, но даже представить не могла, что ощущения будут такими… такими ненормальными. Мне хочется кричать, хочется вцепиться во что-то зубами, когда его язык скользит по моей коже, а эти глаза… Буквально чувствую, что готова кончить, когда он поднимает на меня глаза, смотря снизу вверх, и эти глаза… Наглые, довольные, полные похоти и возбуждения, и мое тело сотрясает дрожь.       Желая сделать хоть что-нибудь, скольжу рукой по своему телу и сжимаю в кулаке свою грудь, откинув голову на подушки. Почти невозможно дышать, воздуха вообще нет, словно он не поступает в легкие, и я зажимаю пальцами напряженный сосок, ощущая, как волна боли скользит к промежности, смешиваясь с наслаждением. Он делает какое-то невероятное движением языком, и я буквально визжу от удовольствия, упершись руками в кровать, подавшись бедрами навстречу его языку и выгнувшись дугой.       Деймон усмехается и, проведя языком по губам, снова нависает надо мной, встречаясь со мной взглядом. Я чувствую себя такой слабой и удовлетворенной, что не могу даже кивнуть или что-то сказать, оргазм все еще бьется в моем мозгу красными огоньками, и я тихонько стону, когда он прижимает к своей горячей обнаженной груди, обвивая руками мою талию, и целует в макушку. — Спи, мелкая. У тебя еще часа четыре до того времени, как все начнут просыпаться и продолжать праздновать. — Не хочу праздновать… — шепчу я, теряясь в его близости, — хочу просто лежать… тут… с тобой… — Спи… — шепчет он, и я слушаюсь, просто провалившись куда-то. ***       Не особо помню, как Деймон умудряется привести меня в порядок, но к половине одиннадцатого я абсолютно трезвая, проснувшаяся, бодрая и накрашенная. Взглянув на себя в зеркало, понимаю, что никто даже не подумает, что у меня что-то было ночью. Правда, свое праздничное платье я потеряла где-то внизу, пока танцевала на столе — какой позор! — и Деймон приносит мне другое из моих последних покупок. Он расчесывает мне волосы и заплетает их в легкую косу, поправляет одежду, помогает накраситься и, легонько поцеловав в губы, отпускает на первый этаж, где люди медленно начинают просыпаться.       Как ни странно, когда я спускаюсь, на столах уже лежит еда, напитки и закуски, что я вообще-то не очень понимаю. Правда потом мне подмигивает Рик, который, видимо, спал в кресле в углу, и я все понимаю.       Я очень плохо знаю этого мужчину, потому что вижу его раз в году — на своем дне рождения. Он, вроде, ничего — веселый, с чувством юмора, многие подруги на него умудрились даже запасть, что, как по мне, минимум глупо, потому что он даже старше Деймона, но сейчас мне вообще плевать.       Я танцую, пью, фоткаюсь, благодарю за подарки — и все это со странной и какой-то пока что непереваримой мыслью, что меня, кажется, хорошо оттрахали. Я как-то слышала такую фразу в каком-то фильме, но толком не понимала, а вот сейчас ощутила даже на своей шкуре, так сказать. Если по правде, то мне больно даже передвигаться, но я не позволяю себе расслабиться, умудряясь даже танцевать, попросту посылая боль, которая волнами распространяется по моему телу.       Деймон за весь день ни разу не подходит ко мне пригласить на танец, чему я, собственно, очень даже рада, потому что в глубине души я понимаю, что если мы окажемся так близко, то вероятнее всего займемся сексом буквально посреди танцпола, на глазах у всех, а это не очень радужная перспектива. Сейчас, следя за тем, как он танцует с другими девчонками, как ходит, улыбается, смеется, я пытаюсь понять, как терпела столько времени этот ходячий секс дома — эти мышцы, улыбка, вечно лохматые волосы, бедра… Фантазия рисует мне его обнаженное тело, и я усмехаюсь в стакан, прикрыв глаза. — Дай угадаю, — едва ли не подскакиваю, когда он подходит ко мне сзади, обвив руками мою талию и положив голову мне на плечо, — думаешь о том, сколько у меня сантиметров? И на сколько это больше, чем у Стефана? — Не дождешься, — мило улыбаюсь я, фыркнув, — думаю о том, что у тебя кривой и ты сопишь, как слон. — Ах как слон? — усмехается он и, резко развернув меня к себе, пристально смотрит на меня, сверкая глазами. — Даже если я и слон, то тебе точно понравился хобот, а? — заливаюсь краской, и это засранец, блеснув довольной улыбкой, целует меня в щеку. Потом немного отодвигается и, крепко сжав мою руку, поворачивается к толпе. — Все внимание, пьяницы дорогие! Собрались и красивой гурьбой пошли на улицу — пора подарить нашей красавице ее подарок! — Да-а-а-а!!! — крик проносится по всему дому, и меня на улицу выносит вся эта разномастная, поддатая, веселая толпа, и я хохочу и смеюсь вместе со всеми, едва не упав на каблуках.       Мы выходим на улицу, и я замираю посреди дороги, увидев, возле чего стоит Деймон, самодовольно улыбаясь и сложив руки на груди. Дыхание сводит, как во время секса, и я стараясь поймать губами воздух, слыша, как люди позади меня стараются удержать визги восторга и зависти. Черный, гладкий, покрытый серебряными узорами, нереально дорогой, мой мотоцикл. — Я все думал, чего ты хочешь больше всего, — спокойно произносит Деймон, дернув бровями, и я вижу в его глазах невысказанное продолжение «кроме меня, разумеется», — и решил, что это то, что нужно. — Дей!!!!!! — визжа во все горло, подлетаю к нему и, быстро поцеловав в щеку, начинаю крутиться возле мотоцикла, неся какую-то реальную несуразицу, но мне сейчас реально плевать, потому что я толком даже дышать не могу, так я счастлива. — Ну, а спасибо-то где, мелкая? — наигранно обижается он. — Все внимание ему, а я как же? — Глупый, — разворачиваюсь и повисаю на ней, крепко обняв и обвив его шею руками. — Ты же у меня самый лучший, самый замечательный, Деймон! — целую его лицо, с трудом избегая губы, чтобы люди, которые все еще толпятся рядом с нами, ничего не подумали. Он улыбается и, обхватив руками мое лицо, нежно целует меня в лоб, и от этого ласкового движения мне сводит низ живота едва ли не так же сильно, как от его хриплого голоса. — С днем рождения, мелкая. — Я люблю тебя, Деймон, — шепчу я почти в его губы, страстно желая его поцеловать. А еще сорвать с него одежду прямо здесь и показать, как сильно люблю его и как благодарна за эти два дня и подарок. Даже два подарка. — Я тоже тебя люблю, Елена, — шепчет он в ответ и утыкается лицом в мою шею, прикрыв глаза, а я плотнее прижимаюсь к нему, едва ли не плача от этого чувства, которое было и раньше, но я поняла его только сейчас, идиотка.       Мой Деймон.