Голос королевы

«Сэр, мы не довезем генерала до «Финализатора», сэр... — гул двигателей шаттла перебивает сдавленное шипение и едва слышный звон. Кажется, лопается какой-то экран, не выдержав соседства с недовольным магистром Рен. А потом глухо и зло звучит его голос: — Я. Сказал. Тид!» — звук резко обрывается, и запись эвакуации начинает проигрываться с начала в десятый раз. Хакс не знает, зачем: смотреть, как под действием Силы из месива его мышц и костей один за другим выползают зазубренные осколки стекла и металла, было тошно и первый раз. Но он упорно ставит запись на повтор, пытаясь осознать очевидное. Состояние клинической смерти длилось двадцать шесть минут. Но он все еще здесь. «Жив и относительно здоров. Физически, по крайней мере». Генерал медленно проводит рукой по волосам, на долю секунды задерживая пальцы на затылке, там, где почти две недели назад случайным осколком срезало кожу. После нескольких суток в бакте рана затянулась без следа, но волосы все еще очень короткие, и уложить их привычным образом не представляется возможным. Он поправляет воротничок, разглаживает невидимую складку на рукаве кителя, выравнивает пряжку форменного ремня строго по центру... Словом, делает все, чтобы потянуть время. Чтобы не думать о том, о чем не думать не получается. Покушение на королеву Набу произошло через шесть часов после гибели «Старкиллера». И тогда же Сноук вернул ему «воспоминания», на деле оказавшиеся искусной подделкой. Опасной иллюзией, которая должна было рано или поздно привести своего носителя к гибели. Но именно Верховный лидер был единственным, кто точно знал, что связывает Рена с кланом Наберрие. И понимал смысл обетов, которые Кайло принес, подчиняясь желанию семьи. Всех ее частей. Остается один вопрос — зачем? Чего хотел достичь Сноук, создав или воспользовавшись имеющейся точкой напряженности? Тут была замешана политика, Сила или еще ситх знает что? «Хотя как раз ситх наверняка знает, только вот цена вопроса может оказаться чрезмерной», — Хакс подходит к столу, берет датапад, стирает набившую оскомину запись и вызывает на экран текст своего доклада Верховному лидеру. Доклад составлял он сам, но вот показания... Показания добывал Рен, на протяжении восьми суток выворачивая память тех, кого пощадили его ручные твари, сотканные из мрака и теней. Впрочем, их милосердие было весьма относительно. «Мы проверили все версии, нашли виновных... и поймали сами себя». Генерал просматривает текст, не пытаясь вчитываться, просто механически перелистывает страницы: перечисление версий, имен заинтересованных лиц, с половиной которых еще предстоит поработать разведке и дипломатическому корпусу, стройная схема развития событий, вязь пересекающихся интересов — Ордена, Республики, различных кланов, самой королевы и ее противников. Паутина, в которой они с Реном барахтались так долго и так бессмысленно. «Могло ли это быть... подарком? Новой игрушкой для старых знакомых?» — Рутгер знает о Сноуке слишком мало фактов и слишком много ничем не подтвержденных теорий, но он уверен, что тот неизбежно пересекался с Палпатином в годы Империи. Сотрудничал, скорее всего, поскольку противники Императора на белом свете обычно не задерживались. И если так, то Верховный лидер был прекрасно осведомлен о привычках старого ситха. И его склонности безо всякой жалости уничтожать любого, кто в силах помешать его планам. Безумным планам. Хакс ежится, вспоминая тяжелый взгляд желтых глаз. Взгляд, в котором уже давно нет ничего человеческого. «Мать безумия, ну как можно было так подставиться? И до самого конца не понимать этого?» — ведь их просто разменяли, как фигуры в голошахматах. И если Рен еще мог похвастаться возможностью оспаривать подобные решения, то сам Хакс был просто пешкой, восполнимым ресурсом. И та мистическая «связь», о которой говорил Кайло, вряд ли может переломить ситуацию. «Что же мне придется делать дальше? Перед кем танцевать на задних лапках, спасая свою шкуру?» — Рутгер сжимает датапад до боли в пальцах, пытаясь успокоиться. Ему придется сыграть рыцаря еще раз. И столько раз, сколько понадобится, если он хочет выжить. «Какая ирония...» — Хакс резко выдыхает, разворачивается на каблуках и выходит из комнаты.

***

Море трав колышется под ветром, неприятно напоминая о могильнике Древних, но здесь нет ни ощущения чужого присутствия, ни удушающего запаха полевых цветов. Просто трава и ветер. — Зачем мы здесь? — Хакс оглядывается на шаттл, находящийся в паре сотен метров, пытаясь побороть иррациональное желание вернуться в пассажирский салон и закрыть за собой двери. Спрятаться от себя самого. Или того, что незримо присутствует за его спиной, заставляя кутаться в шинель, не чувствуя летней жары. Пара штурмовиков Фазмы, стоящих у трапа, старательно смотрят в сторону, полностью игнорируя начальство. После всего, что им уже довелось увидеть, весьма разумное поведение. — Хотел вам кое-что показать, — Рен, сменивший вычурные набуанские наряды на привычную рыцарскую броню, прижимает локтем норовящий выскользнуть из-под руки шлем и негромко хмыкает. — Чтобы вы не обольщались насчет некоторых... представителей Восьмого семейства. Генерал демонстративно закатывает глаза и вздрагивает, внезапно обнаружив перед лицом затянутую в черную кожу ладонь. — Смотрите, — картинка плывет, и один солнечный полдень сменяется другим. Наполненным страхом и болью. Рутгер сглатывает, глядя на стройные ряды марширующих боевых дройдов. Тяжелые танки, идущие за пехотой, дополняют картинку будущего разгрома собравшейся в центре долины «армии» гунганов. Те храбрятся изо всех сил, но даже тупые твари, на спинах которых установлены генераторы защитного поля, понимают, что дело дрянь, и жалобно воют от страха. «Она же их просто списала. Отправила умирать... Маленькая жестокая королева», — Хакс щурится, рассматривая монотонно шагающих дройдов, так похожих издали на игрушечных солдатиков. Броня блестит на солнце, слепя глаза и затягивая в монотонный ритм будущего массового убийства. «Именно. Забота о всеобщем благе — жестокая вещь, ведь кто-то должен умереть, чтобы выжили остальные, — Кайло едва слышно вздыхает. И добавляет почти без паузы: — Ее ментором был Палпатин. А она оказалась способной ученицей...» «Но она умерла. Как бы хороша ни была королева, а затем сенатор — ее тоже списали, смахнули с доски во имя большего. Условно лучшего, верно? — генерал медленно выдыхает сквозь зубы, радуясь, что мысленную речь с каждым разом контролировать все проще. И дрожь голоса не выдаст его в неподходящий момент. — Как списали меня, да? Вы вообще способны спрашивать разрешения, перед тем как сломать кому-то жизнь? Позволять... иметь другое мнение? Отказаться от участия в этой бесконечной пляске смерти? Все вы?!» — Потерпите с проявлениями вашей свободной воли хотя бы до «Финализатора», — обрывает его Рен, а картинка рассыпается сотнями ярких всполохов, вызывая приступ головокружения. И от падения Хакса удерживает только вовремя подставленный локоть магистра, за который он цепляется с отчаянием утопающего. — Мы все еще на Набу. Генерал моргает, пытаясь понять услышанное и одновременно отогнать вновь возникшее ощущение наблюдающего со стороны взгляда в спину. — Подождите, а вы? — он отступает на шаг, пытаясь справиться с дрожью, а в голове вертится сухая строка из досье Бена К. Наберрие. Рен добровольно влез в эту сарлачью яму пятнадцать лет назад. И его до сих пор не сожрали. — Что я? — Кайло смотрит прямо перед собой. — Я хотел, чтобы меня принимали таким, какой я есть. Любили. Использовали во благо. Задавить истерический смешок не получается. Как и сопровождающие его мысли, которые Рену не составит труда даже не прочесть, а просто угадать по лицу. Но Хакса несет, и промолчать просто нет сил: — И как вам... ощущение использованности? Или... Воздух вдруг уплотняется, застревая в горле, а Сила охватывает шею, словно шелковый шарф. «Я тоже читал ваш отчет и сопоставил факты, не утруждайтесь», — магистр продолжает изучать колышущиеся травы с равнодушным видом. Но закаменевшее лицо и звенящая от напряжения Сила выдают его. «Вы ничем не лучше Сноука, генерал. Будь у вас возможность, вы бы точно так же сделали из меня ручную тварь у трона». «Гончую, — Хакс мысленно ежится, вспоминая ластящиеся к рукам Рена тени. — Это у вас получается лучше всего. Соответствует характеру». Кайло негромко хмыкает. — Даже не попытаетесь опровергнуть мои предположения? — А смысл? — искренне удивляется Рутгер. — У вас было время покопаться в моей голове. Вы ведь... навещали меня, пока я был без сознания. — Мне нужно было убедить Сидиуса в том, что вас стоит не просто задержать на пороге смерти, но и отпустить обратно в мир живых, — Рен пожимает плечами, едва заметно кривясь от боли. — А это требовало моего личного присутствия. «Вот как...» — Хакс не знает, что на это можно ответить. Запоздалая благодарность за спасение жизни после всего, сказанного за сегодня, точно будет неуместна. Как и признание того, что слова о возможном посмертии не были попыткой запугать, а были лишь констатацией факта. Но в голову ничего путного так и не приходит. И генерал решается на откровенность: — Когда-то очень давно моя мать, моя настоящая мать, — уточняет он, — говорила мне, что однажды я буду править Галактикой. Я много лет в это верил. А сейчас думаю, что она ошибалась... Притом что в остальном ее прогнозы всегда сбывались. — А кем была ваша мать? — Кайло, кажется, заинтригован. Все правильно, этой части истории никогда не было в официальных досье. — Полевым агентом СИБ, присланным на Арканис, чтобы проследить за тем, что творится в Академии. Таркину очень не нравилось то, как отец готовит кадры. И то, что он отбирает лучших из лучших, превращая их в своих верных последователей, — Хакс морщится, вспоминая презрительные насмешки окружающих, отравлявшие ему детство. — Но для всех она была лишь обаятельной и веселой девицей с кухни. Прислугой, которую держали ради подчеркивания статуса и пускания пыли в глаза. — А после смерти Таркина никто не позаботился ее отозвать? — Она отказалась. Сначала я думал, что не хотела бросать меня, ведь возвращение к оперативной работе означало интернат и редкие встречи. Но потом, много позже, понял, что она каким-то образом знала, чем все закончится, — Рутгер смотрит вниз, в долину, пытаясь отвлечься от происходящего. Забыть о том, как пытался подавить дурные предчувствия, загрузив себя работой по завершению проекта «Старкиллер». А все оказалось зря. — Ваши способности, я имею в виду восприимчивость к Силе, они ведь передались вам от матери? — Кайло наблюдает за ним, по-птичьи наклонив голову. Изучая. И от этого становится очень неуютно. — Наверняка, — Хакс выпрямляется и складывает руки за спиной, усилием воли пытаясь вернуть на место маску невозмутимости и закрыться от слишком внимательного взгляда. — Не знаю, откуда это узнал Сноук. Но после Джакку он фактически приказал отцу вывезти меня вместе с другими детьми с осажденного Арканиса. — И именно поэтому учитель попытался сделать из вас «спящего рыцаря», в надежде, что Сила рано или поздно проснется? Пусть и под влиянием извне? По тону голоса невозможно понять, спрашивает Рен или утверждает. Поэтому генерал просто устало пожимает плечами. — Как видите, затея успехом не увенчалась. — Я бы так не сказал. То, что у вас есть, вы уже не потеряете. — Что именно? Умение красиво говорить и вдохновлять людей на трудовые подвиги? Анализировать информацию? Работать по двадцать часов в сутки? — горечь, прозвучавшую в этих словах, не скрыть никакими щитами. — Всему этому можно научить даже вуки! — Ошибаетесь, — взгляд Рена становится тяжелым, а в глубине зрачков вспыхивает злая искра. — Нельзя научить угадывать будущее, безошибочно выбирая нужный вариант из всех возможных, этого не умею даже я. А вы сможете, если перестанете отмахиваться от «всей этой ситховщины». — И что тогда? Рано или поздно столкнемся у трона будущей Империи? — с отчетливым сарказмом интересуется Хакс, моментально переходя от обороны к наступлению. — Над трупом его предыдущего владельца, — невозмутимо подтверждает Кайло. Генерал тихонько фыркает, осознав, что опять попался в ловушку. Как и сотни раз до этого. И кажется, он наконец понял, чем именно руководствовался Рен, соглашаясь работать с ним. Магистру просто нравилось его дразнить. Что ж, стоит этим воспользоваться. — Обязательно. Труп обязателен, — вкрадчиво произносит Рутгер. — Впрочем, если я предложу вам... — Набу? Бросьте, они никогда не захотят видеть меня королем, и вы знаете почему, — Рен выразительно косится на колышущиеся под ветром травы. — А вот от новой принцессы они не откажутся. Ведь поблажки в новом договоре о поставках плазмы Ордену сделали не просто так? Хакс кивает и машинально потирает запястье. Крови из него Наберрие выпили изрядно. Причем не только в переносном смысле. Он бросает последний взгляд на залитую солнечным светом долину и отворачивается. Время возвращаться. «Империю я вам предложить не могу, извините. Самому нужна». «Не сомневаюсь, — чужая мысль искрится весельем, — но вы готовы предложить мне стать вашим первым рыцарем, о моя королева!» Хакс вздрагивает, ощутив, как призрачные пальцы ложатся ему на спину между лопаток, обжигая теплом, и мягко поглаживают, постепенно сползая ниже. «Рен! Руки!» «Как скажете, генерал», — магистр ухмыляется и первым шагает к шаттлу.