***
Сон отпускает неохотно, цепляется ледяными щупальцами кошмара, давит холодной тяжестью, и Хакс плотнее вжимается спиной во что-то теплое, постепенно расслабляясь под прикосновениями чужой руки, глядящей его по плечу, шее и затылку. Взлохмачивающей волосы и снова начинающей рисовать абстрактные узоры на коже на самой границе со стягивающей ребра повязкой. «Я сплю? Если да — то где?» — знакомое ощущение нахождения рядом с неисправным генератором позволяет угадать, кто именно сидит на его постели, а почти выветрившийся запах бакты недвусмысленно показывает, что он все еще в мире живых. Рутгер чуть поворачивается, подставляя спину, и хрипло интересуется: — У вас есть кошка, Рен? — У меня есть Иво, — с тихим смешком отвечает тот, когда Хакс недовольно дергает плечом, требуя вернуть руку обратно. — А Иво очень любит, когда его гладят. Хорошо хоть уже не требует сказок на ночь. Генерал недоверчиво приподнимает бровь, забывая, что Кайло не видит его лица. О том, что стоит прекратить не только этот бессмысленный разговор, но и попросить Рена оставить его в покое, он даже не думает. После всех кошмаров, после моста над бездной, с которого живым ушел только один... все это кажется совершенно неважным. И можно позволить себе маленькую слабость, несколько минут тепла и покоя. — Вы не похожи на человека, способного рассказывать кому-то сказки, — с тенью привычной иронии замечает Хакс, разрушая очарование момента. — Маленьким рабам во дворце хаттов ночью было страшно, ведь любого из них могли в любой момент выдернуть из толпы и казнить потехи ради, вот они и завели привычку рассказывать друг другу истории, — Кайло на секунду умолкает, потом почти беззвучно фыркает. — Правда, те, которыми делился сам Иво, могли разве что напугать до икоты, а не успокоить. Да, даже будущих рыцарей Рен. Поэтому пришлось говорить самому. Деяния ситхов древности тоже не слишком похожи на... хм... развлекательное чтение, но после некоторой дополнительной обработки сошли за сказки. Особенной популярностью пользовался рассказ о преобразовании Республики в Империю силами Дарта Плэгаса и Сидиуса. К счастью, последний не возражал. Наоборот, очень смеялся. Хакс вздрагивает, вспоминая златоглазую тень под капюшоном цвета застывшей крови и ледяные сухие пальцы, сжимающие его локоть. Удерживающие от бездумного шага в серую муть, скрывающую стылые волны последней реки. Спрашивать, кто рассказывал сказки самому Рену, нет смысла. Это понятно и так. — Восьмое семейство... вы ведь не только Наберрие, верно? — Рутгер садится рядом с магистром, путаясь в одеяле и едва не падая от внезапно накатившей слабости. Ему сейчас совсем не хочется смотреть на Кайло. Он почти уверен, что глаза у того будут другие. Чужие и холодные. С яркой искрой безумия на дне расширенных зрачков. — Верно, — соглашается Рен, кладя перед генералом обрывок чего-то, похожего на тонкое металлическое кружево, где плетение нитей усеяно крошечными бусинами. Было усеяно, поскольку сейчас целых осталось не больше десятка, а остальные или исчезли, или существуют в виде острых обломков. — Вот это вырезали из вашей спины, вместе с ошметками брони и стеклом. Никакого блокиратора Силы не было, — Рен смотрит, как Рутгер проводит по расколотым бусинам кончиком пальца. — Все было наоборот. Впрочем, вы ведь и сами сообразили. Когда, кстати? — Начал подозревать еще на «Финализаторе», окончательно уверился в правдивости своей теории уже на Набу, когда одолжил у Фазмы медицинский сканер, — Хакс поднимает обрывок, рассматривая уцелевшую капсулу. — Что здесь? — Сыворотка на основе моей крови, — Кайло колеблется, раздумывая, что стоит говорить, а что нет. — После применения «Приказа 66» джедаев почти не осталось, те, кто пережил первую волну, относились скорее ко всяким вспомогательным службам — целители, хранители библиотек... Они были хороши в своем деле, но малопригодны для боя. Инквизиторий, по сути созданный из сменивших сторону недоучек, неплохо справлялся с поиском уцелевших, но его ряды редели едва ли не быстрее, чем ряды потенциальных жертв. А к моменту развала Империи не осталось ни тех, ни других. Разумеется, сотни культов, адепты которых используют Силу, существуют и сейчас, но они или неэффективны, или неспособны действовать в отрыве от своих храмов. Последние полвека... одаренные почти не рождались или мы разучились их искать. И сейчас я говорю не только про Люка Скайвокера. — Вы пытаетесь доказать мне свою уникальность? — сухо интересуется Рутгер. Его снова начинает трясти, и он ничего не может с этим поделать. Не кутаться же в одеяло, в конце концов. — Сразу видно, что вы выспались и накопили яд, — парирует Рен, кривя в улыбке уголок губ. — Нет, я ничего не собираюсь вам доказывать, генерал, поскольку я действительно уникален. И должен благодарить за это в первую очередь моих дорогих родственников. Впрочем, детали этого дела вас не касаются... Магистр обхватывает руками колено и продолжает, глядя куда-то мимо плеча Хакса. — Сноук больше двадцати лет искал тех, кто потенциально мог быть одаренным, и ставил опыты, пытаясь повторить успехи Плэгаса. Надеясь, что Сила проснется и даст ему полностью верного человека, которого он со временем сможет поставить во главе рыцарей Рен. Своих новых рыцарей Рен. Но вместо этого подопытные умирали. Рано или поздно — организм работал на износ и что-то неизбежно ломалось. У вас был максимум год. — И почему меня это не удивляет? — хмыкает генерал, роняя изодранную сетку на одеяло. — Верховный лидер стремится использовать все доступные ресурсы. Использовать до конца. «А также виртуозно умеет играть на прекрасно известных ему слабостях потенциальных конкурентов. Власть... которую я хотел получить так же сильно, как и доказать, что потеря «Старкиллера» еще не повод ставить на мне крест. Какая ирония...» Магистр молча кивает, плотнее закутываясь в тяжелый шелк халата. Сейчас, без грима и вычурной прически, он выглядит даже старше своих лет. — Зачем, Рен? — Хакс отводит глаза, глядя на пятно солнечного света на полу. — Зачем вы меня вытащили, если с самого начала все это знали? — А зачем вы закрыли меня своей спиной? — Кайло отвечает вопросом на вопрос, заранее зная, что ответа не услышит. Генерал кривится, как от зубной боли. Тогда он просто думал, что поступает правильно, не пытаясь понять, на чем основана его уверенность. Тот самый пресловутый «зов», подчиняясь которому одаренные творят порой совершенно дикие вещи. Даже самые разумные из них. «Каким я был идиотом. Да и сейчас не лучше...» — Сила крайне скверно влияет на способность к критическому мышлению. И заметно искажает восприятие реальности, — произносит Хакс, стараясь не дать ни единой эмоции отразиться в своем голосе. — Я рад, что теперь все это не имеет для меня никакого значения. — Ошибаетесь, — ухмылка у магистра получается на редкость кривая и вымученная. — Все гораздо хуже, чем вам представлялось раньше. — Объяснитесь, будьте любезны, — Рутгер вдруг очень остро ощущает неловкость и неправильность ситуации. Он слишком сильно доверился, поддался чужому влиянию, забыв, с кем имеет дело. Вместо ответа Рен просто берет его за руку, и Хакса вновь затапливает волной сухого, перебивающего дыхание жара. И все спешно выставленные ментальные щиты плавятся под ним, словно иней под лучами летнего солнца. «Связь, — мысленная речь звучит так похоже на обычную, что генерал не сразу понимает, что Кайло не говорит с ним вслух, — она образовалась почти сразу, поскольку ваша Сила была на самом деле моей. А уж после... инцидента на мосту она стала только прочнее. Хотите вы того или нет, но вы все еще один из Рен». «Мне просить Верховного Лидера об отставке?» — Хаксу удается не просто представить свою злость холодным колючим комом, но и донести это ощущение до магистра. «Не вздумайте! — чужая мысль отчетливо окрашена паникой, которая тут же гаснет, сменяясь мрачноватой иронией. — Результат вам не понравится, действительно не понравится». — Смерть я уже видел, — генерал стряхивает пальцы Кайло со своего запястья, испытывая острое желание вымыть руки. Стереть с кожи этот след, кажущийся сейчас рабским клеймом. — Чем вы намерены меня напугать? — Посмертием, — коротко отзывается Рен, одним плавным движением поднимаясь на ноги и оказываясь в двух шагах от приоткрытой двери. — А теперь прошу меня простить, но дела ждут... Скомканный узел металлических нитей врезается в закрывшуюся створку, пачкая светлое дерево брызгами бурого, и дохлой медузой сползает на пол. Хакс до боли закусывает губу, глядя на свои дрожащие пальцы. Сейчас ему хочется кого-нибудь удавить. Лично. Но вместо этого он поднимает с пола датапад и несколько мгновений смотрит на текст последнего сообщения. Встреча с Рио Наберрие назначена через четыре дня.***
Холл здания Королевского совета непривычно пуст. Кажется, Рен несколько перестарался с «наведением порядка» и чисткой рядов. Впрочем, это проблемы Набу, а не Первого Ордена. И Хакс искренне надеется, что послезавтра покинет эту планету и никогда сюда не вернется. Не будет больше просыпаться каждую ночь, задыхаясь от запаха нагретых солнцем луговых трав. Запаха, существующего только в его голове. — Генерал, — миниатюрная, как все женщины клана Наберрие, Рио стоит у фрески, изображающей празднование победы над Торговой Федерацией, и задумчиво изучает лица давно умерших существ. Кажется, ее нисколько не беспокоит тот факт, что большая часть тех, кто еще неделю назад сновал по коридорам этого величественного здания, теперь тоже мертвы. И в этом своем холодном равнодушии она до странности похожа на Лею Органу. Та так же готова была сжечь всю галактику во имя некой высшей цели. Хакс подходит ближе и останавливается в двух шагах от матриарха, с высоты своего роста рассматривая ее вычурный головной убор, больше похожий на украшенный вуалью шлем. — Мэм, — Рутгер решает ограничиться самым формальным и нейтральным вариантом обращения, сопроводив его коротким кивком. Для остального он слишком зол и растерян — Набу все еще не восстановило поставки плазмы по старым контрактам, а подписание новых почему-то требует его личного участия. И не только участия. — Бросьте, молодой человек, — Наберрие берет генерала под руку, заставляя развернуться лицом к картине. — Не стоит так сильно нервничать. Особенно по поводу тех вещей, которые находятся за пределами вашего понимания. — Простите? — голос проседает, выдавая его с головой. Он старательно закрывается, но без Силы это куда сложнее. Особенно если каждый второй рядом с тобой не просто эмпат, но и большой специалист в человеческой психологии. — Не знаю, чем вы смогли заинтересовать Кайло и, тем более, Сидиуса, — легко произносит Рио, глядя прямо на улыбающееся изображение сенатора Палпатина. — Но раз уж это произошло, то вам стоит узнать кое-какие подробности, касающиеся... Восьмого семейства, частью которого вы теперь являетесь. Хаксу стоит большого усилия воли удержать себя от гневного восклицания. Он только крепче стискивает челюсти, мысленно обещая Рену самую изощренную казнь, которую только сможет придумать. — Как видите, оно не пользуется популярностью, но память о нем жива, — Наберрие, терпеливо дожидавшаяся момента, когда внимание генерала вновь вернется к ней, кивает на фреску. — И вы в него замечательно впишетесь, ведь в узком кругу доверенных лиц оно известно под другим именем. — Каким? — Рутгер смотрит на сияющий ярким светом шар в руках юной королевы Амидалы и пытается понять, как эта девочка-подросток превратилась в чудовище. Рио печально улыбается. — «Делатели мертвецов».