Говорящий, или Мальчик-который-говорит-со-змеями

      Через два дня после того разговора на траве, Том нёсся на «крыльях счастья» к Гермионе, ведь он выжал все подробности ритуала из Голоса, до последней капли. И теперь Том мог сказать Гермионе, что уверен в безопасности ритуала.       Грейнджер как назло нигде не было, и Том уже начал раздражаться, но вдруг его чуткий слух уловил звуки драки на заднем дворе приюта. Там мало кто бывал, потому что туда обычно сливают все отходы приюта и находиться там почти невозможно.       Смит уже было хотел уйти и не вмешиваться в потасовку, как он услышал голос Гермионы. — Я сказала, что не буду… Ай, мразь! Я вырасту и уничтожу тебя! — голос Грейнджер-младшей дрожал от еле сдерживаемой злости.       Том поспешил на голос. В глубине заднего двора стояла небольшая толпа «девочек», которые, по-видимому, окружили Грейнджер. В этой толпе ярко выделялась, та самая Доу. По сравнению с другими «девочками», она была выше, толще и грубее. Её большие руки с обгрызенными ногтями держали в крепком и даже, скорее всего, в болезненном захвате каштановые волосы Гермионы.       Вид Грейнджер был одновременно жалким и сильным. Она стояла голыми коленями на земле со связанными сзади руками, а её лицо было измазано… помоями. Глаза Гермионы выдавали все чувства в тот момент: ненависть, боль, презрение. И Том понял, что Доу и все её прихлебалы уже не жильцы. — Тебе прошлого раза не хватило, а Доу? — вид Тома не предвещал ничего хорошего.        Хоть Смит и был мелковат для своего возраста, но внутреннюю силу никуда не спрячешь. Том был в ярости, как посмели эти жалкие магглы трогать, то, что принадлежит ему. В этот момент мальчик не владел своими мыслями и поэтому честно признал, что Грейнджер в любом случае принадлежит ему. Она его «названная сестра» — значит, Гермиона его и только его. — Оу, помощник пришел! Девки, хватайте его!       Том может и мог бы использовать свою силу, но против толпы он был беспомощен. Через пять минут борьбы, Том стоял на коленях возле ямы с отходами. Руки ему тоже связали, но не так крепко, как надо было, поэтому Смит уже потихоньку развязывал узлы. — А теперь поговорим! — Доу с садистским блеском в глазах достала канцелярский нож из кармана своих старых и дырявых джинсов. — Вы опозорили меня на весь приют и думали, что это сойдет вам с рук? Неа, хе-хе! Узкие глаза Доу стали еще уже от еле сдерживаемого торжества. Она сейчас проучит этих «ненормальных», но перед этим: — Вышли отсюда! — приказала Доу своим «людям». — Но…       Рука Доу взметнулась и на руке говорившей девочки проявилась глубокая царапина, из которой текла маленькая струйка крови. Пострадавшая девочка всхлипнула и убежала, а за ней ушли и другие. На заднем дворе осталось трое детей. Мальчик и девочка шести лет и еще одна «девочка» десяти-одиннадцати лет.       Том пытался быстрее освободиться от пут связывающих его и помочь Грейнджер, но он понимал, что более активные действия будут куда заметнее для Доу. Голос в его голове перебирал невербальные заклинания и тут же отметал их, ведь Том еще мал для них.       Гермиона же смотрела на Доу, не отрываясь, и представляла, как та плавиться от прикосновений её рук. Плавится в прямом смысле. Грейнджер желала мести за все унижения, которые она понесла. Она не прощает такого. Доу с довольным видом подошла к Гермионе и ехидно спросила: — Что? Без своих ядовитых ручек ничего не можешь? Ах, какая жалость! Теперь твоя очередь пострадать от моих рук! Ха-ха-ха!       Доу провела острием ножа по лбу Грейнджер, от чего та вздрогнула. Доу опустила руку с ножом на щеку Гермионы и с силой нажала. Грейнджер закричала от боли и попыталась увернуться от стали, но сделала ещё хуже. Нож пропорол нежную кожу. Лицо Гермионы залила кровь, а Доу поняла, что переборщила. Бросив нож на землю, она побежала к приюту.       Том как раз уже освободился от последнего узла и быстро подбежал к рыдающей Гермионе. Она попыталась остановить кровь, прижимая щёку к плечу, но только размазала её. Кровь начала стекать на шею, вместе с тем, чем было обмазано её лицо. « Episkey, повтори чётко эти слова и проведи по её щеке. Это должно остановить кровь» — нервно проскрежетал голос.       Том попытался поднять лицо подруги, но Грейнджер в панике закричала больше от вида крови, чем от боли. — Герм. Герми! Это я! Том! Тшш. Да, вот так! Сейчас станет лучше… — Том, осторожно почти не касаясь, положил свою ладонь на место пореза, — Episkey! — безрезультатно, — Episkey! — снова ничего.       Том в панике начал осматриваться по сторонам в поисках чего-то, чем можно остановить кровь. Тихие завывания Грейнджер делали Тома ещё более нервным. «За что мне такой тупой ученик?! Сделай то, что я тебе сказал, но не забудь послать хоть каплю магии! Я же тебя учил!»       Том вздрогнул от раздражённого возгласа в голове, но сделал все так, как велели. И правда, кровь перестала течь, но рана всё равно осталась. «Придется зашивать» — с сожалением подумал Том. « Я тебе дам! Зашивать он захотел! Ты что хочешь девчонке всю внешность испортить?! Ну, ка! Повторяй за мной! Vulnera sanentur, Vulnera sanentur, Vulnera sanentur. Вливай магию осторожно, понемногу. Если переборщишь, последствия будут печальные»       Том сосредоточился, и внимательно слушая Голос, принялся за работу. Мальчик знал, что невербальная магия послушна только сильным волшебникам и потому очень гордился, что может её применять.       Гермиона вскоре начала успокаиваться и мысленно уже анализировала ситуацию. Значит, мерзавка Доу со своими «подружками» поймала её, унизила, поранила и сбежала. Ну-ну, посмотрим, как ты побегаешь жалкая маггла, когда на тебя выйдут охотиться два маленьких, но волшебника. Одновременно с размышлениями, Грейнджер наблюдала за работой Тома. Она уже почти не чувствовала щеку, поэтому не отвлекалась на боль. Лицо Тома было напряжённым с почти нечитабельными эмоциями. Его рука двигалась резкими и дёргаными движениями, от чего щека Грейнджер-младшей иногда всё-таки вспыхивала болью.       Со временем девочка, начала чувствовать, что кожа на её щеке, как будто стягивается. Такое ощущение бывает, когда на лицо наносишь маску из глины. Гермиона точно знала эти чувства, потому что видела, как мама мажет эту гадость себе на лицо, а однажды и сама, в чисто научных целях, решила попробовать. Через несколько минут стягивание стало болезненным, но Гермиона терпела, ведь точно знала, что от этого зависит внешний вид её лица, а ходить со шрамом ей совсем не хотелось.       Еще пятнадцать минут болезненных ощущений, и Том устало откинулся на землю. — Все! Скажи, что я самый лучший, самый сильный и вообще самый-самый!       Лицо Тома было уставшим, но ещё и очень довольным, как у кота объевшегося сметаны. Гермиона взглядом показала на свои связанные руки, которые уже давно затекли. Том увидел знак подруги и быстро развязал узел. Грейнджер со стоном вытянула ладони вперед и встряхнула ими пару раз. В руках болезненно кололо от долгой и неудобной позы. Грейнджер встала с колен и посмотрела на них, они были в мелких ссадинах и жутко грязные. Ещё Гермиона не забыла, что все её лицо измазано в крови и в этих вонючих помоях.       Том увидел ссадины на коленях своей подруги и намеревался уже было и их залечить, но Грейнджер-младшая остудила его пыл. — Том! Ты и так уже выдохся, а еще хочешь что-то делать? Я понимаю твою заботу, но и о себе надо думать! Спасибо, за всё! Что бы я без тебя делала?! — в глазах Гермионы появились слезы, но быстро высохли.— А теперь пошли умываться! Не то я умру от этого запаха! А завтра… — лицо девочки стало устрашающим, — у нас охота. Охота на магглов, которые будут жалеть, что появились на свет! — воскликнула с воинственным видом она.       Том смотрел на свою подругу и полностью разделял её мнение. Эти магглы слишком много себе позволили.       Гермиона несмело улыбнулась другу и протянула руку без перчатки. Том ухватился за неё и с показным кряхтением встал. Грейнджер рассмеялась и повела Тома в умывальню.       Смит вспомнил, что не рассказал подруге о ритуале, но подумав, он решил отложить разговор на некоторое время. А сейчас… отдыхать!