Говорящий, или Мальчик-который-говорит-со-змеями

— Том, ты все собрал? — спросила Гермиона, когда ураганом влетела в комнату своего друга. — Черт, Грейнджер! Ты не могла бы стучать, когда входишь?! Я вообще-то переодеваюсь! — раздражённо воскликнул Том, судорожно натягивая черные джинсы.       Грейнджер же, не обратив ни малейшего внимания на причитания друга, начала аккуратно складывать вещи Тома в его чемодан. — Томми, что я там не видела за эти пять лет? И вообще, что за бардак у тебя в комнате?! Я же тебе говорила вчера! Приберись и собери вещи! — поучительным тоном пропела девочка.       Том же раздражённо скользнул взглядом по хрупкой, но уже здоровой фигурке Гермионы. Грейнджер иногда жутко его раздражала своей заботой. Нет, ее забота не была навязчивой или неприятной, но все же…       Сегодня один из таких дней, когда Гермиона была просто полна энергии и пыталась поделиться ею со всеми в радиусе пяти метров. Никто не хотел заряжаться энергией, поэтому Тому пришлось мужественно брать весь удар на себя. Он отвечал на все вопросы, выполнял все требования и вообще был очень послушным мальчиком, но терпение Тома не безгранично… — Грейнджер! Иди ты и… проверь сухой паёк, а то вдруг, что-то не положила? — процедил сквозь зубы Том, застегивая последние пуговки своей белой рубашке, подаренной Гермионой на прошлое Рождество.       Гермиона застыла и начала, что-то подсчитывать в уме и, решив, она качнула головой: — Томми, я несколько раз проверяла! Все в порядке! Так, ну все? Ты готов? Хорошо, тогда я пошла собираться! Не скучай! — девочка чмокнула друга в щеку и побежала в свою комнату.       Том проводил взглядом фигурку в старой пижаме и вздохнул с облегчением. Всё-таки энергичная Гермиона намного страшней, чем злая Гермиона. Том с трудом застегнул пуговки на рукавах рубашки и, закрыв свой чемодан на замочек, спустился вниз в холл приюта, где его и Гермиону уже ждала директриса. — Смит! Где Грейнджер? Я обязана вас сопроводить до вокзала Кингс-Кросс, но ждать не обязана! — хриплый и прокуренный голос мисс Генри раздражал Тома и заставлял чуть ли не морщиться от отвращения.       Не отвечая на вопрос, Том закинул свой чемодан в багажник такси и пошел помогать Гермионе с ее багажом. Девочка как раз медленным темпом спускалась по лестнице, ведь в чемодане колбочки и пробирки для зельеварения! Их нельзя ни в коем случае разбивать! — Грейнджер! Ты что совсем? Такую тяжесть носить! Бегом в такси, я сам донесу…       Том взлетел по лестнице к подруге и, аккуратно отобрав у нее чемодан, подтолкнул ее к выходу. Грейнджер попыталась возразить, но увидев решительное выражение на лице друга, лишь устало вздохнула и проговорила: — Томми, спускайся осторожно. Все-таки там много хрупкого. — Не называй меня Томми! Хотя бы в Хогвартсе. Герм, ты меня слышишь? — откликнулся Смит, не отрывая глаз от чемодана в его руках. — Вот как перестанешь меня называть «Герм», так и я перестану называть тебя «Томми».       Грейнджер переложила свои буйные кудряшки на левое плечо и, поправив сползающую лямку спортивной сумки, пошла к такси. Девочка понимала свою чрезмерную заботу о Томе, ведь он всю жизнь жил в приюте и Гермиона пыталась возместить ему прожитые годы без нее, но вот забота Тома ее немного… напрягала.       Всё это началось месяц назад после того похода в Косой переулок. Том как будто сорвался с цепи, если Гермиона гладила их вещи, то мальчик набивался в помощники. Если Том был свободен от повседневной работы, то сразу же мчался к подруге, чтобы ей помочь, вместо того, чтобы лишний раз прочитать учебник по трансфигурации. Гермионе, конечно, была приятна такая забота, но халатное отношение её друга к учёбе немного нервировало. Как девочка не старалась, но Том так и не прочитал все учебники. И это огорчало Гермиону. Ведь Зельеварение, которое даже по описанию было интересным, не нашло того нужного отклика в Томе, и поэтому он не дочитал даже вступление.       Сидя в такси, Том внимательно рассматривал подругу. За все время, что они провели вместе, он так и не рассмотрел её поближе. Перед Смитом сидела симпатичная девочка с буйными кудряшками, которые с каждым днем становились все темнее и темнее. Треугольный овал лица с упрямым острым подбородком, ярко выраженные скулы в столь малом возрасте, острый с горбинкой нос и большие карие глаза, которые сейчас лучились ожиданием, но Том знал, что как только они выйдут из такси, то эти карие глаза наполнятся холодностью и презрением ко всему миру.       Фигурка Гермионы стала намного более здоровой, чем в первые годы их знакомства. Ребра и кости больше не торчали, бледность осталась, но стала аристократичной, а не болезненной. Грейнджер редко надевала брюки, но сегодня ей показалось, что юбка для поезда — это верх непрактичности. Тому же пришлось подбирать то, что подойдет к наряду Грейнджер, ведь они обязаны выглядеть всегда безупречно. Будь они отдельно друг от друга или вместе. Вот и сейчас он был одет в черные джинсы и белую рубашку, которые так подходили к наряду Грейнджер. Она была одета в черные брюки-дудочки, которые девочка купила на заработанные ею на кухне деньги и белую летящую блузу, купленную за пару баксов на рынке. — Так, приехали. Выметайтесь из такси, — грубо сказала директриса, нервно посматривая на свои дорогие наручные часы с кожаным ремешком.       Дети вылезли из машины и стали доставать чемоданы из багажника. Гермиона держала две небольшие сумки, а Том поставил перед собой два чемодана и начал искать тележку, но Грейнджер его остановила: — Том, дай мне мой чемодан! Не знаю, что на тебя нашло за последний месяц, но прекрати это! Ты меня душишь своей заботой! Пусть будет все, как раньше! Ты принимаешь мою заботу, как должное, а я заб-б-бочусь…- Грейнджер затихла под яростным взглядом друга.       Даже маска холодности и отчуждения не скрывала его чувств. Изумрудные глаза метали молнии, а тонкие губы были яростно сжаты. — Потом поговорим, — бросил через плечо Том и, не отдавая второй чемодан, покатил их за собой.       Грейнджер вздохнула, предчувствуя неприятный разговор и, поплелась за своим другом, при этом нервно поглядывая на большие вокзальные часы. Уже без четверти одиннадцать, а они до сих пор не в поезде! Грейнджер раздраженно вздохнула через сжатые зубы и, ругнувшись на весь мир, прибавила шагу. Девочка даже не заметила, что во всей этой суматохе царившей на вокзале потеряла из виду Тома, который уже, по-видимому, находился по ту сторону барьера.       Грейнджер заметила группу людей, которые закрывали так нужный ей проход. Тучная женщина с тускло-рыжими волосами строила свой… не менее рыжий выводок. Всего их было восемь. Женщина и семь детей. Шесть парней и одна девчонка, которая писклявым голосом почти разрушила «Статут о секретности», прося о поездке в Хогвартс. Если бы не полог неприметности, поставленный вокруг этой важной колонны, то все было бы намного хуже…       Грейнджер увидела Тома среди этих… людей. Он пытался вырваться из крепких объятий рыжей женщины. Гермиона поспешила на помощь: — Томми! Вот ты где! Я уже тебя обыскалась! Пошли нам уже пора! Было приятно с вами познакомиться, до свидания! — девочка громко «нашла» своего друга и толкнула его к барьеру.       Том не раздумывал и, разогнавшись, вбежал в стену. — Деточка, стой! А как зовут твоего друга? — с омерзительной улыбкой спросила курица-наседка.       Грейнджер не хотела отвечать на поставленный вопрос, но цепкий захват рукки с неухоженными ногтями не давал двинуться с места. Девочка раздраженно вздохнула и, не скрывая злости, смотрела, как оставшееся рыжее семейство исчезает в стене. — Женщина! Во-первых, отпустите меня и мою сумку. Во-вторых, дайте мне уйти! Я на поезд опаздываю! — и, вырвавшись из хватки, Гермиона побежала к барьеру.       Легкое ощущение прохлады и девочка уже на платформе. Поезд уже начал отъезжать, выпуская большие клубы дыма. Гермиона быстро побежала к поезду. Ноги двигались неестественно быстро, дыхание сбилось, а злость все нарастала. Как эта… женщина посмела почти лишить Гермиону шанса на магическое обучение в этом году?! Девочка такого не прощает!       Грейнджер еле-еле, но успела запрыгнуть в ближайший вагон. Поправив свои темные кудри, девочка пошла, искать Тома. Нет, она не заглядывала в каждое купе! Нет! Гермиона просто искала их с Томом личную магическую сигналку. Голос научил ставить простейшие сигнальные чары, а дети усовершенствовали их под себя. И вот сейчас, Грейнджер искала заранее подготовленные чары на дверях купе.       Нужное купе нашлось в середине поезда. Как только Грейнджер открыла дверь, ее сжали в крепких объятьях. — Грейнджер, черт тебя бери! Я уже собирался поезд экстренно останавливать! Что случилось-то? — взволнованно спросил Том, потирая свой шрам в виде молнии, который в последнее время вздулся и покраснел. Не очень приятное зрелище, но Том его срывает под аккуратно подстриженной челкой. Стригла, конечно же, Гермиона. — Помнишь толпу рыжих детишек? — получив утвердительный кивок, Грейнджер кашлянула и продолжила. — Вот их мамаша после того, как ты исчез за барьером, стала меня донимать своими вопросами! Еще таким противным голосом. Боже, а если на нашем факультете будут эти рыжие?! А если у них такой же характер?! Том, кажется у меня паника! Что делать-то?! Том, ты меня слушаешь?       В это время Смит давился смехом, представляя картину произошедшего. Видя возмущенное лицо Грейнджер, мальчик заливался еще большим смехом. И настолько этот смех был задорным и приятным, что Гермиона тоже не сдержалась и начала смеяться. — Томми, как ты думаешь? Мы сможем попасть в Когтевран? — отсмеявшись, спросила Грейнджер, выкладывая бутерброды из своей сумочки на стол. — Герм, я не знаю. Я уже ничего не знаю. Хочу лишь провести спокойные семь лет учебы… — тихо ответил Смит, смотря в окно поезда.       Гермиона понимала своего друга, она и сама хотела провести эти годы в тишине и спокойствии. Знать, что тебя не считают ненормальной и злой. Знать, что ты такая же, как все. Обычная. Но что-то внутри неё подсказывает Гермионе, что вряд ли они с Томом обретут здесь спокойствие… Как же она права… Не правда ли?