Рюмка коньяка дождливым вечером

Протасов последним усилием воли сосредоточился на дороге, чтобы доехать к любимому целым и невредимым. Голова болела, спина ныла, ноги гудели, а глаза слезились. Такого итога первого рабочего дня альфа не ожидал. Видимо, его здоровье несколько хуже, чем он думал… Впрочем, об этом он подумает завтра, сейчас же главное – добраться до Ника. Обнять тонкую фигуру, вдохнуть чудный аромат мёда и лимона, утонуть в серых озёрах глаз и услышать тихое «привет»… Воспоминания об Истинном словно вдохнули сил, и Алексей уверенно добрался до знакомого дома. Припарковав мотоцикл, взглянул на окна. И внутри всё похолодело – света не было. Лихорадочно нащупывая в кармане мобильный, Лёша взлетел на крыльцо и набрал номер квартиры на домофоне. Аппарат звонил и звонил, но безответно. То же самое было и с телефоном – на вызов никто не отвечал. И Протасов вдруг почувствовал слабость в ногах. Он медленно сполз по ступенькам и упал на скамейку у подъезда. Что случилось?! Что с Никитой? Альфа постарался сосредоточиться. Где та ниточка связи между Истинными? Что с его Парой? И… ничего. Тишина, словно такого человека, как Красовский, просто не существует в природе. От неожиданности Алекс растерялся. И по инерции снова вызвал абонента «Ник» в телефоне. Как вдруг в трубке раздалось хрипловатое: - Да, Лёш? Ты почему звонишь? Задавив возмущённый вопль, Алексей медленно спросил: - Любимый, с тобой всё в порядке? - Да, я спал… А почему ты спрашиваешь? - Просто я уже минут десять звоню в домофон и телефон, а ты не отвечаешь. - Ох… Я сейчас! – и трубка запищала короткими гудками. Облегчённо выдохнув, Протасов подошёл к двери и через пару минут уже стоял в коридоре перед своим Истинным. Красовский выглядел странно – бледное лицо с лихорадочным румянцем, неестественно блестящие глаза, растрёпанные волосы и какой-то голодный взгляд. Алекс разделся, обнял Ника и всё понял: - Родной, ты так пахнешь… Течка, да? - Да… - простонал омега. - Тебе плохо? – испугался Лёша, подхватил Истинного на руки и понёс в спальню. - Всё болит… И, кажется, я на самом деле потёк… Алёшенька… - выдохнул Никита, - возьми меня… я не могу… хочу… У его Пары уже и так от аромата мёда и лимона возбуждались даже волосы на голове, а тут ещё Ник начал расстёгивать на любимом рубашку и целовать открывающиеся перед ним просторы. Брюки Протасову стали вдруг тесны настолько, что каждый шаг причинял нешуточную боль. Слава богу, что до кровати оставалась пара метров… Алексей опустил Истинного на постель и начал стремительно раздеваться. Однако странная мысль просочилась с периферии сознания и вылилась вопросом: - Ника, а ведь у тебя раньше почти не было смазки, да? - Да-а… - выстонал омега и распахнул халат, в котором встретил будущего мужа. – Но сейчас… вот… Стройные ножки раздвинулись и продемонстрировали блестящую от влаги промежность и медленно намокающую под ней ткань. Зрелище было настолько развратным, что Протасова просто бросило к этим ослепительно красивым ногам и вжало в этот выбритый пах. Он целовал внутреннюю поверхность бедра, гладил колени и щиколотки, прикусывал тазовые косточки и стонал от наслаждения. Однако Красовскому этого явно было мало. Он дёргался и метался, словно стараясь подставить возбуждённый член под губы любимого. И в какой-то момент они пересеклись в пространстве… Горячий рот Лёши втянул напряжённый ствол Никиты, и тот, выгнувшись и закричав от разрывающего удовольствия, излился. От этой картины Протасов и сам кончил, даже без рук. Алексей вылизал Ника до последней капельки и посмотрел в лицо своей Пары. Абсолютно расслабленное, оно казалось полупрозрачной тенью, акварельным рисунком на рисовой бумаге, но было таким красивым, что захватывало дух. Альфа улёгся рядом с Истинным и прижался к нему. Прислушиваясь к мерному дыханию любимого и ласково перебирая чёрные прядки его волос, он ждал, когда их накроет новая волна возбуждения. А что так и будет, Лёша не сомневался. Запах течного омеги становился всё ярче, всё сочней. Вдруг Красовский распахнул глаза и буквально вдавился в тело своей Пары. - Алёшенька, я снова хочу… - Конечно, родной мой. Сейчас… Алекс прижался губами к метке, выделяющейся светлой охрой на фоне белоснежной кожи Ника, и осторожно нащупал рукой истекающий смазкой анус. Проведя по тайной ложбинке и собрав побольше влаги, Протасов аккуратно ввёл два пальца, но Никита дёрнулся навстречу им так, что третий палец оказался внутри вполне самостоятельно. Лёша даже испугался за своё сокровище: - Что же ты творишь? Я же порву тебя… - Не-ет… - выдохнул Красовский и, чуть отстранившись, снова насадился на поглаживающие его изнутри пальцы. – Давай же… Не могу терпеть… Алексей погладил бугорок простаты и резко выдернул руку. Опрокинув омегу на спину, подхватил его под колени и развел ноги так широко, насколько смог. И растерял самообладание от вида пульсирующей влажной дырочки настолько, что одним движением резко ворвался членом в жаркое и жадное нутро. Всё вокруг погасло, остались только стоны и вскрики, бешено стучащее сердце и резкие толчки в невероятный кайф, красная пелена перед глазами и ослепительно белая вспышка в финале. Протасов рухнул на тонкое тело Ника и втайне обрадовался, что под животом так мокро, значит, его любимый успел кончить. А то ведь позор альфе на старости лет – настолько сосредоточился на себе, что совсем не обращал внимания на партнёра… А Красовский, раскинувший звездой руки и ноги, вдруг мурлыкнул и сообщил: - Обожаю, когда ты теряешь над собой контроль… Ты такой сексуальный в этот момент… И утащил Алексея в жаркий, глубокий поцелуй. Когда дыхания стало не хватать, Ник чуть отстранился и спросил: - Лёша, как же быть? Ты же завтра уйдёшь на работу, а я тут один… - Не уйду. Я уволился. - Как? – заволновался Никита и опрокинул любимого на спину. – Почему? - Теперь это не бар для завсегдатаев, а караван-сарай для малолеток. Ника, веришь, за сегодняшний день нетрезвые омеги трижды предложили мне минет, пять раз – перепих по-быстрому, а один в стельку пьяный альфа даже предложил его трахнуть прямо за стойкой! Честно сказать, я до сих пор в осадке… Красовский рассмеялся и прижался к широкой груди своего Лёши. Истинному он доверял, как самому себе. - Да и самочувствие к концу дня мне не понравилось. Слишком устал… Хотя сейчас я чувствую очень большой прилив сил и хотел посоветоваться – не знаешь, на что их можно потратить? И альфа слегка приподнял бёдра, толкнувшись уже возбуждённым членом в ягодицу своей Пары. Ник хихикнул и чуть спустился по телу любимого, чтобы его головка упёрлась в самый анус. - У меня есть прекрасный способ потратить лишние калории… Верховая езда! – выдохнул омега и сжал тёмный сосок Алексея зубами. От неожиданности тот напряг мышцы пресса так, что его бёдра чуть подкинули Никиту, а член сам скользнул в обильно смоченную смазкой дырочку. Красовский сладко застонал и подался назад. Его голова запрокинулась, спина выгнулась до звона, а руки впились в торс альфы. - Лёша-а-а… Гони! И Протасов погнал… Он подкидывал Истинного как теннисный мячик, стараясь проникнуть как можно глубже. Его разрывало от того, насколько ярко сейчас он ощущал чувства своей Пары – невыносимое наслаждение и жажда финала. Эти эмоции смешивались с его собственными переживаниями, и, казалось, что такая гремучая смесь способна взорвать сверхновую звезду в отдельно взятой спальне. В какой-то момент Ник вдруг резко раздвинул ноги так, что у Алексея совсем не осталось места для движения. Но зато ему удалось вонзиться ещё глубже – настолько глубоко, что потрясённый омега вскрикнул и забился в оргазме, сдавливая член любимого внутри себя и заставляя кончать. Альфа растерял всю реальность, кроме грохота крови в ушах, но всё же, почувствовав набухающий узел, попытался уложить Никиту рядом. Однако тот не дался и расцарапал ему все руки. Его голос с трудом добрался до сознания Протасова: - Оставь! Я так хочу… И вскоре измученные наслаждением, ещё связанные сцепкой, спаянные чувствами Истинные уснули, словно их выключили. Но даже во сне остались вместе, разделив один сон на двоих, – они гуляли по осеннему лесу, вдыхая запахи мокрой листвы, хвои и мха и прихлёбывая по очереди из термоса горячий чай с мёдом и лимоном…