Рюмка коньяка дождливым вечером

Утро для Ника началось с удивительного тепла, обнимавшего его тело со всех сторон – с удивительным запахом осеннего леса. Он полежал немного, наслаждаясь комфортом и уютом, и вдруг вспомнил, что Алёша вчера говорил о выходе на работу. Один взгляд на часы – и Красовский резко повернулся к жениху со словами: - Лёш, ещё немного, и ты опоздаешь! Протасов давно не чувствовал себя так замечательно, как в этом сне. Он был счастлив, как никогда. И вдруг любимый голос вырвал из тепла и довольства тревожной интонацией. Алексей приоткрыл глаза, снова подгрёб к себе поближе драгоценное тело и зашептал в макушку: - Спи, любовь моя, ещё рано… - Какое «рано»?! Блин, Лёш, время! Скоро одиннадцать! – затрепыхался в медвежьих объятиях Никита. - Что? – вскинулся альфа. – Как? Чёрт! Алекс бросил взгляд на часы, сорвался с кровати и заметался по спальне, судорожно пытаясь собраться. Ник только тихонько улыбался, глядя на взъерошенного и заспанного Истинного, но всё же решил помочь в сборах. Накинув махровый халат, омега отправился на кухню, сварил кофе, разогрел оставшиеся пирожки, накрыл стол и уселся в ожидании. Его Лёша появился практически тут же. Он вырос на пороге, такой родной, такой любимый. Красовский сорвался со стула и обнял своё счастье. - Садись, выпей хотя бы кофе с пирожком. Ты же вчера не ужинал… - Давай вместе… Альфа подхватил Никиту и уселся за стол, опять устроив драгоценную ношу на коленях. И пришлось омеге кормить Истинного из своих рук. А потом уже Протасову пришлось нестись в родной бар сломя голову, чтобы не опоздать. Знакомое до последнего табурета заведение встретило гулкой пустотой и Ильёй, привычно натиравшим столы. - Нет, вы только гляньте, кто пришёл! Лёха, привет! – друг бросил тряпку и крепко обнял Алексея. – Ну, рассказывай, как самочувствие? С Ником говорил? - Да всё нормально! – улыбаясь, отбивался от тормошащего его беты друг. – И самочувствие отличное, и с любимым всё хорошо. Мы поженимся! Я вчера Никите предложение сделал. - Ух, ты! Поздравляю!!! – и Илья в крепком объятии оторвал альфу от пола. - Ты – свидетель, имей в виду. И поставь меня уже! Как тут у нас? - Чёрт, Лёх, ты же ничего не знаешь… Давай так – ты будешь переодеваться, а я расскажу новости. Друзья отправились в раздевалку, и официант кратко изложил последние события: - Ты же помнишь, что у нас был случай со стрельбой? На другой день мы были закрыты, а в понедельник сюда нагрянули газетчики и телевидение. Нас с тобой не было, мы ничего не знали, а остальным досталось по-крупному. Их весь день терзали дурацкими вопросами, снимали бар со всех ракурсов. Один даже на стойку залез, чтобы дырку от пули снять! И нас показали по ТВ. А дальше понеслось такое… Я на работу вышел, а тут – каждый вечер толпа! Мало того, ты же знаешь, у нас народ обычно среднего возраста, а теперь – молодёжь тусит как заведённая. Потребовали сменить музыку, расширить меню и ассортимент напитков. И босс повёлся. Ещё бы, бабки-то капают нехилые! А скоро у нас будет дискотека по пятницам, народ просит! Ты можешь себе такое представить? Дойдёт до того, что у нас караоке и бизнес-ланчи начнутся! – выплюнул с горечью Задорожнов и вздохнул. - Так и заработки подросли, наверное? – усмехнулся переодевшийся Алексей и закрыл шкафчик. – Тебе же очень кстати. - Да пропади они пропадом, эти деньги, если за них носишься весь день, как белка в колесе. Я один день выхожу в зал, другой – в бар. К ночи руки отваливаются… А эти молодые сволочи такие наглые, орут, хамят, руки распускают… Не могу я так, Лёх! Уже решил, буду искать другую работу. - Илюх, не паникуй. Ты просто устал. Теперь я вышел, тебе полегче станет. Альфа прошёл за стойку и принялся за стандартные процедуры – проверить уровень углекислоты и пива, наличие салфеток, трубочек, стаканов, полноту генератора льда. А бета, хвостиком притащившийся за другом из раздевалки, уселся на высокий табурет и подпёр щёку кулаком. - Знаешь, Лёх, я посмотрю, как сегодня пойдёт. Может, этим молодым ублюдкам всё-таки уже надоест таскаться к нам, тогда можно будет и остаться. Но если опять шалман – уйду. И Володя просит, чтобы бросал с подносом бегать… А я же ещё только морды бить умею, ты же в курсе. - Илюх, что ты ноешь! Да всё нормально будет. Вот увидишь, всё вернётся на круги своя, и каждый вечер у нас будет тихо и уютно. Задорожнов только пожал плечами и отправился дотирать столы. А Протасов подхватил винную карту и ознакомился с нововведениями в его епархии. Да, десяток новых коктейлей – это вам не кот начхал. Хорошо хоть, все знакомые. Да и новых бутылок в шкафу прибавилось весьма существенно. И ещё три сорта разливного пива… Сколько же народу теперь бывает в баре? К десяти часам вечера Алексей понял, что Илья нисколько не преувеличивал, скорей уж, преуменьшил. Потому что с четырех часов дня в зале почти не было свободных мест. Музыка стучала в голове отбойным молотком. Алкоголь запрашивали едва не литрами. Трижды вспыхивали потасовки, которые с большим трудом удалось погасить. Альфа уже устал от огромного количества людей, от неприятных ситуаций и громких звуков. А до закрытия оставалось ещё два часа. Илья, подошедший к стойке, потёр лоб и устало заметил: - Лёх, прикинь, угловой столик наконец уходит, слава богу. Достали уже… - Да, я думал, что столько выпить невозможно, а они ещё и ходить могут… Официант снова потёр виски и отправился в кассу за счётом. А Алекс посмотрел ему вслед и вдруг понял, что здесь ему больше места нет. И надо искать новую работу. До конца смены он успел позвонить боссу и предупредить, что увольняется по состоянию здоровья. Тот был недоволен и потребовал сначала отработать две недели. И Протасов мягко согласился, только пожаловался, что у него пока давление низкое, и от усталости он иногда в обморок падает. После чего босс согласился на увольнение с завтрашнего дня. Уже после закрытия, в раздевалке, Алексей сообщил другу о своём уходе. - Илюх, ты был прав, здесь теперь работать невозможно. Я уже сказал боссу, что увольняюсь. Может, и ты со мной? - Лёх, я бы с радостью. Но, ты же знаешь, у меня квартира съёмная, мне уходить в никуда нельзя никак. Вот, если ты найдёшь тихое местечко, где потребуется официант, я следом рвану. Проводив любимого на работу, Никита решил, что у него осталось одно нерешённое дело. Он позвонил в клинику и узнал, как принимает его гинеколог. Ему повезло, врач Фирсов должен был начать приём через два часа, как раз хватит времени на завтрак и сборы. Знакомый кабинет, знакомый врач, но Ник почему-то разволновался, аж руки тряслись. Он сдавленно поздоровался и присел к столу. Пожилой бета внимательно посмотрел на своего пациента и мягко заметил: - Никита, я видел вас в разных состояниях, но таким – никогда. Вы плохо спите? Мало едите? Часто нервничаете, плачете? Настроение скачет? Ведь так? А сейчас что? Вы боитесь? - Я не знаю… Да, всё так, как вы говорите. И сейчас психую страшно. Не знаю, что со мной. Я таким не был… Да ещё словно поглупел! - Знаете, Никита, анализы показали, что на тот момент ваши омега-гормоны были в норме. Но мне кажется, что сейчас они зашкаливают… Давайте сделаем повторные исследования и тогда уже оценим динамику, если она есть. Скажите, вы встречаетесь со своим альфой? - Да, мы решили пожениться… - Это замечательно! Поздравляю вас обоих! Возможно, ваш организм отреагирует правильно, и всё придёт в норму. Но анализы всё-таки сдайте. Вот вам направление. И не пренебрегайте сексом! – улыбнулся Фирсов напоследок. Немного успокоившийся Красовский летел домой, как на крыльях. А по приезду его настиг любимый запах – вся спальня благоухала ранней осенью в лесу. Ник упал в кровать и дышал-дышал-дышал… И не мог надышаться этим ароматным счастьем. Однако через некоторое время по телу омеги прошла слабая волна жара, потом заныл низ живота, а вскоре боль стала ярче, скрутив несчастного в позу эмбриона. Отвратительно знакомые симптомы… Снова течка. Да ещё так скоро после той. И Никита тихонько заплакал, ему хотелось, чтобы любимый был рядом. Вот как теперь переживать эти критические пять дней? Раньше всё было проще… Омега, с трудом пересиливая боль, разделся, заполз под одеяло и закуклился. В тепле было чуть легче. Может, если немного полежать, потом станет лучше? И сон, мягко накрывший измученный организм, выключил реальность.