Тот самый странный мир

      «Диакон, вот ты идиот, конечно».       Ругать самого себя стало привычкой. Но, почему-то именно в этот момент парень подумал о том, что зря он не изучал магию — сейчас бы спасся. Это так глупо — застрять в стрелках рельс, чья мощь и сила сдавливания была настолько велика, что эльф уже было подумал о том, что он сломал все пальцы на ногах и не только. Он пытается вытащить ногу руками (тогда еще обе руки были на месте), но ничего не выходит. Он даже пытался задействовать крылья, но он практически никогда ими не пользовался, потому что считал их бесполезными, тем более, для лесного эльфа, которым эти крылья, в принципе, не были нужны, они были слишком слабыми. Звать на помощь не получилось бы в любом случае, а поезд уже приближается — Диакон чувствует вибрацию рельс.       Возможно, это прозвучит странно, но до этого момента Кон никогда не видел темных эльфов. А ведь ему было больше 200 лет. От Самуэля исходила такая аура, что стало даже немного страшно. Но он был единственным спасением; казалось, его мышцы были мощнее этих рельс — с такой легкостью он аккуратно раздвинул их, помогая выбраться, и сдвинул обратно. Буквально через десять секунд длинный и громкий поезд пронесся у них прямо перед носом. Ди готов был почти разрыдаться, но он был сильным, поэтому перед его спасителем появилось облачко «Спасибо». Самуэль улыбнулся и даже не стал уточнять немой ли эльф — он сразу понял.       А Диакон был прав — несколько пальцев он сломал, но даже не почувствовал этого, потому что в тот момент страх был сильнее боли. Самуэль спросил куда идти, чтобы отнести, да, именно отнести, пусть старший и долго отказывался, его домой. В итоге эльф был на руках младшего и разглядывал его как произведение искусства — на самом деле, темный эльф был очень даже красивым, необычным, с него можно было писать картины.       А потом, примерно через пару месяцев, Самуэль периодически стал приставать к старшему не по-дружески, именно тогда Ди уже пытался от него отвязаться, но, казалось, было слишком поздно. Это было сорок лет назад.       Сэм говорил, что они — судьба, он сразу это почувствовал, просил не отрицать этого. Казалось, что он был везде, ведь до этих приставаний они почти идеально общались, младший был здесь чуть ли не каждый день — весь небольшой дом лесного эльфа пропитался запахом этого темного эльфа и, казалось, что сам Диакон тоже пропитан этим запахом. «А я пропитан твоим», — ответил на такие размышления Самуэль и улыбнулся, будто он был этому безумно раз и будто он только этого и ждал.       — Ты когда-нибудь замечал такую красоту закатов? Когда небо идеально чистое, а солнце действительно золотистое и его золото переливается, отражаясь в спокойной глади озера. Когда кажется, что если взглянешь на него — ослепнешь, оно сожжет тебя дотла, не жалея и не оставляя от тебя ничего, лишь малюсенькую горочку пепла. Когда, касаясь горизонта, тот окрашивается в такие же золотисто-оранжевые цвета, будто где-то там горит лес. Это и есть идеальный закат.       В тот момент от красивых слов младшего эльф даже забыл, что у него была неприязнь к нему — настолько завораживающе и красиво он говорил. Голос Самуэля был тихий и спокойный, как та вода в озере — ничего лишнего. Голос, будто так же, как солнце, отражался от природного зеркала и оставался где-то там внутри, сообщая информацию подводным жителям. Диакон молчал, лишь слегка кивнул, соглашаясь. Да, может, это и есть идеальный закат, который бывает не так уж часто.       Воспользовавшись моментом, Сэм положил голову на колени старшего и прикрыл глаза. Ладно, подумал тот, на этот раз позволю — и все. «Какой длины твои волосы?» — вдруг спрашивает лесной эльф, распуская небрежный, как всегда, пучок на затылке.       — Не помню. Посмотри, сообщи, — усмехается парень, не поворачивая головы.       «Чуть ниже лопаток, — сообщает эльф, но обратно волосы не убирает — он свои-то не умеет заплетать. — У тебя волосы цвета солнца».       — Спасибо, — и казалось, это был ответ на оба высказывания старшего. Неловко. А девать руки Ди было некуда, поэтому пришлось перебирать волосы младшего, иногда потягивая на себя. Тот негромко шипел, а потом перехватил руки и держал около себя, очень крепко и Диакон уже пожалел — лучше бы ничего не делал. — А у тебя руки такие теплые, — тихо бубнит парень и целует его тыльную сторону ладони. Диакона передергивает и он пытается убрать руки, но младший сильнее, — я словно трогаю маленький кусочек солнца.       Это было до ужаса красиво, но слишком уж слащаво и приторно. Эльф не любил такое, да и отношений, к которым уже четвертый год стремится Самуэль, он не любил. Он хотел быть свободным от обязанностей, не зависеть ни от кого. Он как-то встречался с девушкой, давным-давно, она бросила его, отказавшись от предложения. Именно тогда он и стал отстраненным. А еще он думал, что Самуэль будет (или сейчас) играет с ним. Даже за эти четыре года он привык к младшему и его легким подкатам. Да, Самуэль не хотел пугать его, но старался расположить к себе. Может, это проходило очень медленно, но он действительно старался.       И так на протяжении сорока лет они почти живут вместе (на самом деле, большую часть дня, если не работает, Сэм находится рядом со старшим, готовит ему, помогает убираться и спасает от грозы). Диакон привык к нахождению темного эльфа рядом с ним, но на этом все. То есть, ничего лишнего Сэмми никогда не делал — лишь изредка, когда понимал, что можно, когда у Ди хорошее настроение, легко целовал ладони старшего и, что еще реже, — а щеку. Но в такие дни даже аура лесного была слишком расслабленной и спокойной. Даже нет, не щека, а скула обычно была жертвой. Чаще — левая. Потому что на правой стороне Ди почти всегда, даже если спит, носил повязку на глаз так, что та немного прикрывала и щеку. Но иногда, по соглашению, Самуэль ее снимает, кладет на прикроватную тумбочку, чтобы утром снова завязать или не завязать, этот уже по его желанию. Даже когда они выходят в город, Ди, если без повязки, прикрывает глаз, а младший ловит его и аккуратно завязывает волосы. Сопротивление было бесполезно хотя бы потому, что одной рукой было неудобно бить. Приходилось ходить и «сверкать» слепым глазом.       В какой-то момент эльф отказался отрезать волосы и сейчас они были длиннее, чем в тот день, когда он сказал Сэмми его длину. Тот, кстати, эту длину всегда поддерживает, будто магия. Тёмный эльф экспериментировал с прическами для старшего постоянно — когда тот ест, читает или спит (правда последнее было немного неудобным решением).       Самуэль считал старшего очень необычным и красивым эльфом — очень даже мужественная внешность с резковатыми чертами лица, но при этом уж слишком нежный и не жесткий, как обычно бывает. Сам Самуэль был почти противоположностью — лицо без острых черт, но так же красивое, как, честно, думал Ди, темные фиолетовые глаза завораживающе сверкали в темноте, словно лампочки, а чуть смуглая кожа идеально подчеркивала золотистые волосы Самуэля. Сэм был сильный и крепкий, с подкаченным телом и каждый раз, когда он переодевался, Диакон думал — зачем он качается? Немного глупый вопрос, но он это заметил почти сразу с того момента, как младший начал ухаживать за ним. Словно, он специально становился сильнее, чтобы защищать старшего. Кстати об этом — никто не мог поверить в то, что Диакон старше Самуэля, просто он выглядит на 21 год по человеческим меркам (хотя ему 29 по человеческим), а Самуэль — на 29 (хотя ему 27).       В «27» лет Сэм уже стал известным поваром во всем мире и заслужил много внимания к своей персоне. Он постоянно придумывал новые рецепты, даже если казалось, будто уже все в мире давно было придумано — нет. В голове было множество идей. Даже некоторые блюда его мира он немного переделывал под людской вкус и преподносил на белом блюдечке в прямом смысле. Все восхищались и спрашивали откуда он берет идеи, но тот лишь загадочно отвечал, что это секрет. Разумеется, первый, кто пробовал его новые блюда — Диакон. У эльфа был идеальные вкусовые и обонятельные рецепторы. Каждое новое блюдо сопровождалось волнением и испариной на лбу. Ди пробовал и смаковал каждый кусочек, после вынося общий вердикт на бумаге и в «голосовом» виде тоже. Просто Сэм ценил старшего — он очень ему помогал.       В один день он просто не пришел.       Лесной эльф подумал, что младший слишком занят даже для того, чтобы забежать на пять минут, отправить мгновенное письмо или даже брата послать (но у Томаса были дела поважнее — он, как и младший братик, пытается закадрить парня только вот тот парень — человек и он не может жить долго). Но Томас не приходил, даже намека на этот шкаф с ушами не было (он был крупнее и выше Сэмми). Но Самуэль не появлялся ни через день, ни через два. Через неделю его тоже не было, а там уже и месяц подходил к концу.       «ГДЕ ТВОЙ ЧЕРТОВ МЛАДШИЙ БРАТ?» — вместо приветствия эльф врывается в дом братьев (теперь Томас жил тут с тем самым человеком, Джошуа, и тот был даже не против магического состояния вокруг него). Джошуа чуть не упал со стула, когда Сэм прочищал ему какие-то раны на лице и руках. Ну не мог он этого делать весь месяц.       — Вот он, — эльф криво улыбается и указывает рукой на младшего. — Что хотел?       «Ничего», — Ди хлопает дверью и уходит прочь. В голове у него две мысли. Первая: у Томаса странный вкус, его Шуа был немного странным, слегка пухленьким с необычными, грустными глазами. Вторая: что за странное чувство где-то внутри копошилось? Ревность? Он ревнует младшего к брату с его пассией? Которую он трогал руками. Своими руками, теми самыми, которыми он когда-то трогал его, обнимал и говорил, что никогда не отпустит. Это ревность? Что же там за дыра сияет в груди? На этом месте ее раньше было сердце. Вдруг? Это остатки его пытаются возродиться?..       Эльф откидывает все мысли, точнее, выкидывает совсем — он просто за сорок лет привязался, если это можно так сказать, привык, что Самуэль всегда рядом. Может, ему надоел Диакон, его вечные отказы и он нашел кого-то другого? А что если они с братом вместе с Джошуа… Нет, мысли прочь. Прочь. Ему просто непривычно, что дома теперь пусто, да. Теперь нужно привыкать заново. И, по возможности, переехать.       Рыжеволосый ложится на траву около Золотого озера и расправляет крылышки. Он ими не пользуется, но раз они есть — значит нужно с ними что-то делать. Кроме поднять — отпустить, к сожалению, Ди ничего не учил. Он, честно, пытался подниматься в воздух. Но максимум — метр, если не меньше.       Его волосы некому заплетать.       Никто не готовит вкусную еду.       Дегустировать что-то новое не нужно.       Дома вечный беспорядок, потому что убираться долго (читать — лень).       И все это после ухода блондина в никуда.       — Сэм, ты вообще дурак или как? Просто позволил себе вот это? Отойди ты уже от Шуа! — Томас возмущается и отпихивает брата от своего возлюбленного. Это был план Сэма — заставить Диакона хоть что-то почувствовать, ревновать или что-то типа того. — Мне кажется, это не сработало.       — Ну он же кричал на тебя, а потом хлопнул дверью. Может, ему не понравилось, что даже ты к нему не заглядывал.       — Мне кажется, он просто привык, что ты вечно рядом, а тут — бац! — целый месяц тебя нет. Может, он волновался и думал, что ты умер. И не надо загоняться про бессмертие. Потому что после трехсотлетия все продолжится.       — Он сделал мне огромную боль, — бубнит парень под нос и садится на пол. Он уже давно отошел от смущающегося человека, которого обнимал брат.       — Ты имеешь ввиду то, что он уже сорок лет игнорит твои ухаживания?       — Сорок? А ведь говорят, любовь длится три года, а потом все. Ты просто молодец, что не сдаешься, — искренне удивляется Джошуа и одобрительно кивает. Самуэль слегка улыбается. Отчего-то в сердце больно.       — Возможно, я зря это сделал. Вдруг я его обидел? Все же это жестоко, верно? — Томас показывает «50 на 50», но потом его палец показывает вверх, уточняя, что, все же, это, вообще-то, да, жестоко. Его любимый жест с самого детства. — Тоже мне — поддержка. Я должен вернуться к нему. Особенно после того, как я его увидел и почувствовал его запах. За этот месяц он с меня уже выветрился, а теперь все отозвалось в сердце болью…       — Ты настолько его любишь? — вдруг спрашивает Джошуа и получает в ответ кивок, после чего кивающий кладет голову на колени и вздыхает.       Буквально через полминуты Самуэль встает и решительно выходит из дома, после переходя на бег. Томас хотел спросить куда он собрался, но закрыл рот как только понял и заметил как быстро бежит брат.       — Надеюсь, он его догонит раньше, чем тот что-то нет сделает.       Как и ожидалось, Диакона дома Самуэль не застал. В голове пронеслось все самое ужасное, что могло бы быть со старшим за это время, ведь он такой неуклюжий и не сможет отбиться при нападении. Эльф начал нервничать и оббегать ближайшие места, пока не понял, что, возможно, тот мог уйти совершенно в другую сторону и направился в сторону озера. Наверное, у него было предчувствие — все же, он темный эльф и это было совершено нормально. Наверное, точно так же, как с каждым шагом к озеру чувствовать его запах. За километр, если бы мог, он почувствовал бы его, такой легкий, индивидуальный, ни с чем не сравнимый.       — Не уходи вот так, пожалуйста, — Самуэль является громом среди ясного неба, обнимая со спины и утыкаясь между лопаток. Он шумно и горячо опаляет нежную кожу вокруг крыльев, отчего их хозяин ими передергивает от неожиданности.       «Ты сам ушел от меня на месяц, ничего не сказал, не предупредил. Несмотря на все, я, вообще-то, волновался!» — признается парень, но не поворачивается и криво складывает руки на груди, чуть хмурясь.       — Прости. На самом деле, я и хотел, чтобы ты волновался, подумал о том что я значу для тебя. Правда я и так знаю, что ничего, — Самуэль усмехается и отодвигается от старшего, полностью убирает руки и поворачивается к старшему спиной. — Я уже даже не надеюсь, что мои чувства будут взаимы. Все же, сорок лет прошло, а ты до сих пор не растаял. Все такой же кусок льда, — эльф встает, пинает камень и тот громко плюхается в воду. — А Джошуа просто был ранен. По стечению обстоятельств, я знал что нужно делать…       «Ты ему нравишься. Я видел его мысли. Немного больше, чем Томас, и достаточно давно, — появляются слова Диакона и Сэм удивленно поднимает бровь, поворачиваясь к нему. — Мне же нужно было что-то делать, когда тебя не было. Практиковал в магии. Вижу мысли людей. Именно людей. Для Существ нужно больше опыта».       Самуэль чуть улыбается и присаживается на корточки напротив старшего, приподнимая голову за подбородок.       — Даже мои не можешь прочесть? «Ты открыт, словно книга. У тебя на лице все написано».       — На самом деле, не всегда, — эльф снова встает и подходит к воде. На самом деле, купаться в лучах заходящего солнца было не лучшей идеей, зато было красиво, пусть и прохладно.       Сэм снимает рубашку, шорты и сандалии, распускает волосы и слегка их «расчесывает» пальцами. Из-за долгого ношения под узами резинки, волосы были не прямые, а волнистые. Диакон думал о том почему он так себя ведет, ведь Самуэль, на самом деле, ужасно хороший и принимает его таким, какой он есть, несмотря на все свои «дефекты», как сам он их называл. Темный эльф ныряет с головой и долго не появляется, отчего рыжеволосый думает, что младший специально у него на глазах утонул. Но уже через некоторое время он появляется на поверхности. волосы были слишком зализанными из-за воды, но даже так он оставался красивым, необычным. Он ни капельки не изменился с первого дня их встречи. Кроме того, что тело его стало более мускулистым. Взгляд блондина был грустным. Он сначала смотрел на солнце, а потом опустил голову, из-за чего взгляд стал еще грустнее и Диакону захотелось его сейчас обнять и сказать, что все будет хорошо, даже если это не так. Но он не мог — лишь смотрел на младшего, на его подтянутое загорелое тело, по которому катились капли воды, на грустный взгляд, что смотрел на воду и на то, как капли падают вниз с волос и тела. Они думали о своем и никто не мог сделать то, что, казалось, было сейчас самым необходимым в этот момент. Самуэль — потому что он сразу потеряет доверие, Диакон — потому что тогда он сдастся, пусть и прошло только лет.