Хороший мальчик

З-задыхаюсь… Лёгкие сжимаются в болезненном спазме, катастрофически не хватает воздуха – не могу дышать. Содрогаюсь в судорожном кашле, чувствую, как желудок стягивается в морской узел, совсем немного, ещё чуть-чуть, и вместе с ужином наружу выйдут все внутренности. Почему так трудно дышать? Почему так тяжело? Прилагаю немало усилий и в следующий миг… переворачиваюсь набок под странный грохот откуда-то снизу. Дышать сразу становится как-то легче, но, что это был за шум? Неужели шкаф упал? Стоп! У меня же нет шкафа. «Ты бомж, который не может позволить себя даже шкаф!» – и снова цитата дня – мама, ну конечно! Но, если это не шкаф, а живность я в доме не держу, то… Резко открываю глаза, о чём тотчас же жалею, – слишком ярко! – и снова закрываю, мысленно кляня всё и вся на чём только свет стоит. Грёбанные занавески, где вы только есть, когда так нужны?! «А я говорила!» – и снова всплывает этот ехидный голос в сознании. Да, мамочка, конечно, ты в очередной раз оказалась права, это только я, дура неадекватная, не послушалась твоих наставлений, от чего теперь жалею. Я поняла, спасибо, а теперь покинь мою голову, пожалуйста – она и так не варит с утра пораньше! Некоторое время лежу неподвижно с закрытыми глазами, после чего предпринимаю скромные попытки принять полусидящее положение, попутно потирая кулачками слипшиеся веки, и не обращаю никакого внимания на едва уловимое поскуливание откуда-то снизу. Потягиваюсь, непроизвольно постанывая от удовольствия, когда позвонки приятно похрустывают. И только после всех этих утренних обрядов я наконец-то соблаговолила обратить внимание на причину странного грохота – оперативнее просто не бывает, нет и быть не может, и, окажись на месте моей распластавшейся по полу в форме морской звезды подруги, скажем, какой-нибудь маньяк-домушник, я бы давно была бы обезврежена и повержена, а он, удовлетворённый, мирно потягивал бы вторую или третью по счёту сигаретку в сторонке. К слову, о Ким Норе! Какого… просто какого, она здесь забыла? В моей комнате? В моей постели? На мне? Огромного ума не надо, чтобы прикинуть как дважды два, что она спала именно на мне. То-то я думаю, дышать так трудно было! – Эй! Осторожней нельзя было? Твоими стараниями, я чуть было зубов передних не лишилась! – потирая зудящий зад, она недовольно насупилась. Нет, вы только послушайте, ещё смеет возмущаться! Просто неслыханная наглость! Возмущаться должна я и только! – Не беспокойся, в следующий раз я не допущу подобной оплошности и приложу все усилия, чтобы ты их лишилась! – в тон ей ответила я, прохрипела, если быть точной. Рука непроизвольно потянулась к прикроватной тумбочке и, пошарив по ней в поисках где-то завалявшихся таблеток от похмелья и минералки, так предусмотрительно оставленные мной прошлой ночью – знала… знала, что ещё благодарить себя буду за дальновидность! – разом отправила несколько горьких пилюль в рот и запила всё это дело газированной водой. Минералка взбодрила – нос защипало от высокой концентрации газов, но из-за сушняка я почти не обратила на это никакого внимания, – настолько мне хотелось пить! – вылакав половину содержимого бутылки. По крайней мере, стало намного легче, хоть моя жажда по-прежнему была неутолима. Грёбаный… грёбаный сушняк! – А-а, – простонала брюнетка, придерживаясь за виски, – голова-то как болит, наверное, при падении нехило так припечаталась, и всё из-за тебя! Кинь водички! – Я не виновата, что ты не знаешь меры, когда пьёшь! И вообще, что ты забыла в моей спальне? – закупорив бутылку, я бросила её подруге с криком: «Лови!», но та, по природе своей, криворукая такая, умудрилась её не поймать, отчего минералка, приземлившись на пол с характерным стуком, закатилась куда-то под кровать, под которую, конечно, Ким лезть даже и помышляла, лишь тупо смотрела куда-то в одну точку. – Я замёрзла, – как бы в подтверждение собственных слов брюнетка приобняла себя за плечи, – а у тебя так тёпленько, так мягонько, – она так и расплылась в мечтательной улыбке, в блаженстве прикрыв глаза, но после резко их открыла, наверное, припомнив что-то важное: – Что вчера было вообще? Ты что-нибудь помнишь? Я – нет! Вообще ничего. Пусто! – Помнишь-помнишь! – нехотя стащив свои косточки с постели, я лениво принялась застилать её. Пёстрые подушки успешно оказались на полу, незамедлительно за ними последовало и одеяло, пока я поправляла смятую белую простынь, разглаживая её до первозданности. Ким Нора наблюдала за моими действиями, терпеливо ожидая, когда я продолжу, и я не заставила её долго ждать, принявшись вдаваться в мельчайшие подробности прошлой ночи, что отдельными кадрами запечатлелись на моей памяти. Рассказала и о том, как после того, как мы отметили её новую жизнь без злосчастной семейки и нерадивого перепарня и недомуженька, мы, вполне ещё трезвые, спешу заметить, я точно, прямиком направились в караоке-бар, так как душа, излитая горем и облегчением одновременно, просилась петь… в нашем случае выть, ибо две пьяные бабы, не в хлам пока ещё, но всё же, просто на подсознательном уровне не могут и не будут нормально петь, даже если умеют и делают это красиво, – говорю сразу, я не умею! – им обязательно надо орать во всё горло, чтобы все и каждый смогли прочувствовать их настрой, и равно, что в комнате звукоизоляция для или от таких вот крикливых, как мы. Следующим нашим пунктом назначения – слово то, какое подходящее, на не правильную мысль наводящее! – стал, не поверите, футбольный стадион, на который мы каким-то чудом прокрались незамеченными мимо сторожа, а, быть может, его и вовсе не существовало, просто это мы так некстати возомнили себя героинями-бунтарками из какой-то американской комедии или триллера, что под покровом ночи пробираются в заброшенное здание, образно выражаясь, плюс на всём сказывался лишний градус в крови, который мы пополнили ещё и в караоке-баре. Уж не знаю, что мы с Ким Норой там, на стадионе, делали, но что-то мне подсказывает, что пресыщались решимостью и боеготовностью, так как следующим по курсу стал… бывший дом подруги, да-да, тот самый, где она провела лучшие годы своей жизни, и это не родительский. По дороге мы заскочили в круглосуточный гипермаркет, где вооружившись двумя, представляете, двумя тележками, набрали две бутылочки соджу, быть может, чего покрепче, я уже не помню, и с десяток-два яиц. Обычных куриных яиц! Зачем они нам сдались и на кой мы вооружились тележками с таким-то богатым набором продуктов, гадать особо не приходится. Я всё прекрасно помню. Лучше бы не помнила вообще, прости меня мама! Боюсь представить в каком шоке были продавцы-кассиры, менеджеры, ночные посетители и охрана, когда самолично лицезрели, как две явно нетрезвые бабы поочерёдно позалезали в тележки, и, помогая себе ногами, с бравым возгласом: «На Карибские острова! Долой старую ведьму! Свергнем капитана!» промчались мимо прилавков с продуктами, чудом не перевернув там всё к чёртовой бабушке. Как вы понимаете, за такое представление стражи гипермаркета выпроводили нас не самым нежным способом, Ким Нору, разбушевавшуюся не на шутку, так вообще один из бравых бойцов скрутил и поволок прямиков на выход, меня же не выпускали до тех пор, пока я не оплатила набранное, а после также как и подругу, в сопровождении нескольких недружелюбно настроенных охранников, на всякий случай, вышвырнули на улицу. Кажется, именно в тот момент я немного протрезвела. Радует одно: мы очень просто отделались, а ведь могли и в участке ночь провести. На Карибские острова и в логово старой ведьмы мы не сунулись, как вы можете судить, а прямиком направились ко мне. Точнее я направилась, а Ким Нора за невозможностью нормально стоять на ногах, легла на мои плечи тяжким грузом. По окончании моего красочного повествования, на протяжении которого лицо брюнетки приобретало все оттенки радуги, от бледно-жёлтого до пурпурно-красного, она, сидя на заправленной постели по правую от меня сторону и поджав под себя ноги, издала какой-то жалобный несвойственный человеческому писк и стыдливо зарылась в моей подушке, что промычав. Видимо, такое несвойственное ей поведение возымело особый эффект на всё ещё не оправившуюся после вчерашнего подругу. Ничего не ответив, она подорвалась с постели и стремглав помчалась в ванную, что расположилась в моей комнате. Мне же осталось только проводить её сочувствующим взглядом. Бедняжка, совесть её теперь долго будет мучить. Я некоторое время просидела в одном и том же положении, залипнув на двери в ванную, и стоило только шуршанию воды нарушить тишину, как я последовала прямиком на кухню с намерением перекусить чем-нибудь съестным, пока поджелудочный сок, не дождавшись пищи, не начал переваривать мои внутренности. В моём холодильнике мышь повесилась, причём дважды – настолько здесь было пусто! А ведь я только вчера собиралась пройтись вечерком по мясным и овощным рядам, закупиться продуктами на неделю вперёд, но вместо этого, как проститутка по вызову, помчалась прямиком через весь ночной город утешать подругу. Но, хвала во всеуслышание, мой холодильник оказался мужиком, ибо в наличии имел несколько яиц, и это был, пожалуй, первый в истории миг, когда я обрадовалась переизбытку мужских причиндалов в своих руках. Нет, мне точно нужен мужик! Ибо все мои мысли только и сводятся, что к одному, а хотелось бы, чтобы разводились… ноги. Так, хватит! Такими темпами и с голоду помереть недолго. Что же мой мужчинка ещё хранит в наличии, а? Вскрывайся, дорогой. Так, посмотрим… Испортившийся майонез и… половинка луковицы, что хранится здесь с самого моего новоселья и, думается мне, выполняет функцию оберега. Да уж, не густо! Ну что ж, яйца так яйца! И только стоило подумать о них, не поверите, как в мою обитель ворвался промокший до нитки Чон Чонгук! Вопрос из разряда: « За каким хером ты сюда припёрся?» пришлось оставить до лучших времен, ибо представшая моему взору картина не позволила наорать на несчастного паренька. В белой, прилипшей к телу, тоненькой мокрой маечке, что просвечивала крепкую мужскую грудь с тёмно-коричневыми бусинками сосков и проступающие кубики пресса, поверх которой была накинута голубая рубашка в клеточку с закатанными рукавами, он, с, прилипшей ко лбу, чёлкой, влажные капли с которой медленно стекали по его скулам и подбородку, после чего падали вниз, беззвучно ударяясь, смотрел на меня каким-то затравленным и вопрошающим одновременно взглядом, отчего я готова была простить ему всё: и лужи, оставленные им на полу, и грязь, что он принёс с собой, не соблаговолив, как все нормальные люди, разуться прежде, чем войти, и даже моё драгоценное время, которое я потрачу на вылизывание квартиры, на карачках канифоля грязный пол. Блять! Я всё прощу, но только пока он в таком виде. – Н-нуна… я…я… у меня, – отрывисто дыша, то и дело запинаясь на вдохе, Гукки размашисто жестикулировал руками, намереваясь что-то до меня донести, что именно, я пока не поняла, – там… это… п-проблемы у меня… б-большие со… со стояком… проблемы! Последние слова парня буквально вынудили меня посмотреть туда, сами знаете куда, на то, сами знаете, на что, и это была не моя инициатива, заметьте. Поймав мой нацелившийся на… на своём не эрегированном, между прочем, агрегате, – или именно в этом и кроется просьба: привести его в боеготовность? – брюнет, зардевшийся, как девственница в свою первую брачную ночь перед обнажённым супругом – интересно, а он девственник? – с пущей силой принялся размахивать руками, только теперь в знак протеста, оправдываясь: – Э-это… это не то, о чём ты подумала, нуна! Н-не… не смотри… туда, п-пожалуйста, – в подтверждение собственных слов, он накрыл свои… колокольчики ладонями, что в любой другой ситуации могло показаться бы комичным, если бы не было столь трагичным… для меня. Да я в этот момент готова была разреветься, без сарказма, пожалуйста! Вот развалиться прямо на этом полу, грязном и мокром чьими-то стараниями, и забиться в истерике, как какая-нибудь маленькая девочка, перед лицом которой помахали привлекательной игрушкой, пообещав дать ей с ней поиграться, но после забрали свои слова обратно, потому что на горизонте появился какой-нибудь малолетний засранец, который лишил малышку удовольствия насладиться приятной вещицей своими воплями, от чего взрослым ничего не осталось кроме как пойти на поводу у его капризов и желаний, оставив девочку с носом, обиженную на весь мир. И имя этому засранцу – облом! Нет! Обломище! Я только настроилась… – На кухне… стояк… тот, что под раковиной, а не тот, что… ну, ты понимаешь, – честно признаться, говорить о таких вещах с этим ребёнком, даже мне было немного неловко, поэтому в ответ я лишь вздёрнула ладонь вверх в призыве помолчать. И парень послушался, но в следующий же миг, схватил меня, опешившую от таких его решительных действий, за руку, и поволок в одной лишь пижаме вон из моей квартиры, в свою, полагаю, параллельно приговаривая: «Прости нуна, но пока мы с тобой здесь лясы точим, уверен, жильцы снизу прикидывают, во сколько обойдётся мне ремонт их жилплощади». На подобное я не нашлась, что ответить, лишь молча поплелась следом за своим недавнишним спасителем, всё же я не забыла, как он помог мне прошлой ночью, не отказывать же после этого во встречной просьбе. Как говорится, услуга за услугу… Ни о чём не догадывающуюся Ким, я, конечно же, не соблаговолила поставить в известность, что отойду ненадолго, надеюсь, она не хватиться пропажи, в противном случае буду уповать на её любовь долго обмачивать свои косточки. В отличие от обаяшки-соседушки, я не стала осматривать обстановку в его квартире, хотя, признаться, здесь было на что посмотреть, чего только стоит одна танцевальная мини-студия, дверь которой была нараспашку, – я и подумать не могла, что Гукки танцует, впрочем, теперь понятно, откуда у него такое телосложение – тренировки, специальные диеты и всё такое! – на ней я не стала надолго задерживаться, а просто последовала прямиком за парнем. По прибытии на кухню, на которой хоть сейчас устраивай соревнования по дайвингу, я послала Чона за всем, что имеется в наличии: вёдрами, тазами, швабрами, половыми тряпками, тем временем как сама принялась набирать давно изученный номер сантехника. Телефон мне любезно одолжил Гукки по прибытии сюда. К вышеупомянутому стояку я предпочла не лезть – не знаю, на какую конкретно от меня помощь рассчитывал сосед, но в технике я, как в истории родной страны – полный ноль. Скорее всего, я здесь только по тому, что имею в запасе две рабочие руки, хотя какие проблемы, к ним можно прибавить ещё одну, только очень уж сомневаюсь, что Ким Норе улыбнётся перспектива убирать чужую квартиру с утра пораньше, впрочем, ей не привыкать… Пока Чон Чонгук копошился в ванной в поисках подручных средств, я прошмыгнула мимо открытой двери и сломя голову ломанулась вон из его квартиры в свою собственную. Нет, не подумайте, я не собиралась удирать и оставлять бедного-несчастного паренька одного со своей бедой, просто идея причислить к нашим добровольно-принудительным трудам ещё и добропорядочную и хозяйственную Ким напрочь закоренилась в моей головушке, да и к тому же, поводов отказываться у неё нет: она его должница, так что… Я прикинула, что также не лишним будет и прихватить с собой пару вёдер, уж что-то мне слабо верится, что у простого мальчишки-студентика они имеются в запасе, в любом случае, одним больше, одним меньше. По прибытии на свою территорию я первым делом рванула в сторону ванной, памятуя, что подруга должна быть всё ещё там и да, меня совершенно не заботило, что она всё ещё, возможно, принимает душ, но к моему приятному удивлению на месте её не оказалось. Значит ли это, что она… да не-е, она бы меня предупредила, ну или хотя бы дверь заперла, а не оставила нараспашку. Шуршание посуды на кухне развеяло все мои сомнения. Орудует, значит. Наскоро закинув в двенадцатилитровое ведро невыжатую половую тряпку и пару новых розовых резиновых перчаток, я поспешила прямиком на кухню, где и застала Ким в моём белом махровом халатике с единорожками, – вот только давайте сейчас без этих ваших ля-ля-ля, знаете какой он классный, какой приятный на ощупь, подарок, между прочим… от мамы! – попивающую воду из моей любимой кружки с Микки Маусом и пританцовывающую под какую-то воспроизводимую ей мелодию. Меня она заметила не сразу, а если быть точным не заметила вообще, погружённая в собственные мысли, пока я не дала о себе знать. – Твою ж… бабушку, Ким! – гаркнула я, причём так, что брюнетка от неожиданности поперхнулась водой, выплюнув её остатки мне на пол. Замечательно, ещё и в моей квартире будешь канифолить пол. – Поставь. Мою. Любимую. Чашку. На место! – сквозь зубы процедила я, терпеть не могу, когда к моим любимым вещам прикасаются без спроса. Почему она?! Я понимаю, что Микки клёвый и всё такое, но помимо него у меня стоит ещё целый арсенал из кружек – спасибо мама! – Ты нормальная… кхм-кхм… вообще или как? – растирая грудь, Нора воззрилась на меня таким обиженным взглядом, но кружку послушно поставила на место, от греха подальше. – Зачем так пугать? Но её вопрос я успешно проигнорировала. – Пошевеливайся давай, нам нужно идти! – Куда? – Внеплановая уборка! – Ч-чего? – Чего-чего?! Убираться, говорю, идём. Помнишь моего соседа-красавчика? – в ответ лишь отрицательное покачивание головой – кто б сомневался, пьянь! – В общем, это он помог мне вчера донести твою пьяную тушу до квартиры. А сегодня у него проблемы со стояком … – С чем, с чем проблемы? – Со стояком, говорю же!.. – и только спустя пару секунд до меня дошло – она же, наверное, как и я в первый раз подумала о… не о том, о чём надо, в общем. И в этот момент мне захотелось дико заржать. Страшно представить, что Ким успела там себе навыдумывать. Две молодые женщины, которые помогают какому-то левому соседу со стояком – просто замечательно, лучше не придумаешь! – В смысле, трубу у него прорвало! – поспешила я объясниться. – Затопило бедолагу, помочь нужно, понимаешь? – А-а! Ну, так бы и сказала сразу, а то со стояком, со стояком!.. – Знаешь, когда он мне об этом сказал, я тоже не сразу о раковине подумала! Ну, да неважно… Пошли! *** – О! Ты вернулась, нуна! – приятно удивлённый Гукки встретил нас почти на выходе с наполненным грязной водой небольшим жёлтым тазиком в руках, наверное, направлялся в ванную. – А я уж было подумал, что ты меня бросила, – то с каким выражением это было сказано невольно заставило меня устыдиться в собственном поступке, пусть я ничего такого и не совершила, но предупредить-то хотя бы стоило, чтобы лишний раз не волновался. Бедный мальчик, наверное, распереживался весь, когда вернулся и не застал меня на месте, страшно подумать, что он там себе навообразил. – Так я и не с пустыми руками! – немного приподняла ведро, как бы в подтверждение собственных слов. – Да и вдобавок не с одними, – взмахом головы я указала на стоящую за мной подругу, которую, сосед, по всей видимости, заметил только сейчас и поприветствовал кивком головы, за что и получил ответный. – Как… ваше самочувствие? – поспешил справиться Чон Чонгук у Ким Норы, дабы развеять неловкое молчание, повисшее после их немых приветствий. Наверное, каждый из них чувствовал себя неловко в обществе друг друга и даже тот факт, что здесь стояла я, нисколько не скрашивал ситуацию. – Спасибо, намного лучше. И-и… спасибо… вам… эмм… – повисла неловкая заминка, брюнетка просто-напросто не знала как к нему обратиться, кроме как «вам», так как я не соблаговолила просветить её об имени соседа – вылетело из головы! – Чонгук. Чон Чонгук, – приветливо улыбнулся парень и протянул девушке руку в знак знакомства. – Можно просто Гукк. – Ким Нора, – в той же манера ответила она и пожала в ответ мужскую руку. – Можно просто нуна, приятно познакомиться. Спасибо большое за то, что… помогли… помог моей подруге донести меня до квартиры, – было видно, как неловко брюнетка чувствует себя, говоря обо всём этом. Ещё бы, он видел её пьяной! Стыд да срам! – Что ж, – хлопнула я в ладоши, предварительно повесив ведро на плечо, как сумку, дабы развеять неловкость, и тем самым обращая на себя внимание. – Раз обмен любезностями можно считать законченным, предлагаю приступить к основному. Нам ещё многое предстоит сделать. Согласны? – я обвела каждого взглядом и получила в ответ лишь утвердительные кивки. Вы ж мои умницы! На этой позитивной ноте мы разбрелись по разным углам: Гукки с тазиком в ванную, мы с Ким Норой на кухню. Реакция последней была подобна моей в первый раз. Ну, а чего ещё ты ожидала, милая? Работа нам предстоит долгая и кропотливая, так что запасись терпением, оно нам ой как ещё пригодится. Здесь нас смиренно поджидали громадные лужицы и предусмотрительно оставленные Гукком на них два зеленоватых ведра, чуть меньше моего по литрам, но в одном из которых мы застали половую невыжатую тряпку. – На вот, держи! – поставив ведро на пол, я жертвенно протянула подруге перчатки, на что та воззрилась на меня удивлённым непонимающим взглядом. – А как же ты? – растерянно захлопала ресницами Ким, но перчатки благодарно приняла. – А что я? Умру без них что ли? – усмехнулась, но немного раздасованная тем, что придётся голыми руками выжимать грязную тряпку, выудила её из соседского ведра и принялась за работу. – Ну, логичнее было бы, чтобы ты их надела. Не ожидала от тебя такой жертвенности, – натягивая перчатки, подруга, как и я, достала из моего ведра половую тряпку и, присев на корточки, принялась вытирать пол. – Ой, знаешь, что… Не нравится – верни назад! Всё, я передумала, отдавай! – я в шутку было потянулась к брюнетке с намерением изъять торжественно врученные мной минутой ранее перчатки, как она, показав мне язык, как крабик, перекочевала на другую сторону комнаты, прихватив с собой ведро. И только сейчас я заметила… – Ким Нора, блять! Мы здесь и часа не провели, как ты вымарала весь мой халат! – Ой! – кажется и она это поняла, так как в следующий миг принялась непонятно зачем размахивать руками. – Прости-прости, я выстираю, честно! Только не злись, ладно? – нервно закусив нижнюю губу, подруга посмотрела на меня таким щенячьим взглядом, что я не выдержала и спустила всё сквозь рукава, в ответ лишь обречённо вздохнув. Ненавижу милых людей. Они плохо на меня влияют. Что Чонгук, что эта, мисс кавай, блин! К слову о Гукки. А вот и он собственной персоной пожаловал в наш бабский отряд с тазом подмышкой. Как оказалось, больше у него половых тряпок под рукой не оказалось, поэтому по обоюдному согласию мы дружно сошлись на том, что он просто будет выносить воду, ну или изредка подменять одну из нас. Через минут десять-пятнадцать явился и сантехник, седовласый мужчина европейской внешности, со своим чемоданчиком, которого любезно пропустил Гукки в дом. Не обратив на нас с Ким Норой равным счётом никакого внимания, даже не поздоровался, словно мы пустое место, мужчина принялся за работу. Уж не знаю, что он там делал, я особо не смотрела, мне было как-то не до этого, да и из-за загораживающей обзор широкой спины ничего не было видно, но уже спустя каких-то минут двадцать, может чуть больше, сантехник управился со своей работой и, получив у студента свою честно заработанную плату, поторопился на выход, на следующий вызов, я полагаю. В таком размеренном ритме и продлилась наша работа на последующие несколько часов. Мы с подругой усердно канифолили соседский линолеум, освобождая его от лишней жидкости, изредка перекидываясь парочкой фраз, а мальчишка-студент бегал-туда сюда, с кухни до ванной и наоборот с наполненными вёдрами и тазам. Не знаю сколько времени прошло, прежде чем мы закончили, наверное, много, но после честно проделанной работы, только без заработной платы, как у сантехника, я, выжатая, словно лимон, вдобавок голодная, бесцеремонно плюхнулась на диван в гостиной, наплевав на все рамки приличия, Ким нора последовала моему примеру. Ох! Как же у меня затекла спина. Давненько я так не трудилась. Как бы завтра всё тело ломить не начало от таких-то… упражнений, действенных, между прочим, девочки, я уже сейчас чувствую, как скинула добрых калорий пятьсот. Так что на заметку: бросайте спорт, займитесь лучше уборкой! И пот сгоните, и жир, и полезное дело заодно сделаете. Такой нашей вседозволенности Гукки не возражал, напротив, он только и делал, что рассыпался в благодарностях за оказанную нами помощь, говорил, что если бы не мы, то он бы ни за что не управился так скоро, – ага, скоро блять, шесть вечера, а мы пришли во сколько?! – и бла-бла-бла… дальше я просто не слушала, в блаженстве прикрыв глаза. Неожиданное урчание в животе заставило меня резко их открыть и принять сидячее положение. Присутствующие здесь лишь с неким снисхождением покачали головами, устремив свои насмешливые взоры на меня. Ну, а чего вы хотели? Я с утра ни соломинки во рту не держала. Что, к слову, и поспешил исправить сосед, потащив меня и Ким Нору заодно на кухню. Он, как и полагается порядочному и гостеприимному хозяину, усадил нас с подругой за узкий стеклянный столик – Господи, зачем тебе такой, его ж задолбится всякий раз вымывать?! – в то время как сам, прихватив чайник, набрал в него воды и поставил на зажжённую конфорку, а после ринулся к холодильнику. Я с немым восторгом наблюдала за его ловкими движениями. За тем, как он, вытащив из холодильника помидоры и огурцы, принялся их вымывать, а после нарезал на доску аккуратными дольками и кружочками, выложил на тарелку и поднёс нам. После вновь вернулся к холодильнику. Выудил из него кимчхи, без которого не обходится ни один стол в Корее – шучу! Мой обходится. Вот только откуда у паренька-холостяка оно имеется? Уж не сам ли он его готовит? Да не-ет, навряд ли, скорее всего мама или бабушка, ну или кто-то из родственников или подружек чествует его подобными изысками. Следом за кимчхи он вытащил из холодильника и суп рамён с, плавающими в нём, как я заметила, кусочками свинины и грибами. Он поспешил его разлить небольшими порциями по красным в белый горошек тарелкам и, предварительно разогрев каждую в микроволновке, раздал нам. Мы с Ким, не сговариваясь, точно лет десять не ели, набросились на еду под тихий смешок Чон Чонгука. Как-то сразу стало неловко. Вот что он обо мне подумает теперь? Как свинья какая. – А ты почему не ешь? – пережёвывая кусочек свинины, поинтересовалась я. – Да как-то не хочется, – пожал он плечами. – Ты кушай, не отвлекайся… эм-м… нуна? – М? – Ты… не могла бы мне… помочь кое с чем… ещё раз?.. .