Vigilance

      - В бой, праведные! – заревела толпа, потрясая оружием, и ринулась на кафедру.       Сурана напряженно следил за ходом боя. Впервые ему представился шанс увидеть Хоук и ее спутников в деле. И, надо сказать, они были хороши.       Эльф вообще не любил ни смотреть на кровавые побоища, ни тем более в них участвовать, но вынужден был признать, что Хоук в бою просто великолепна. Только самый внимательный взор успевал бы заметить и сосчитать все нанесенные ею раны. На бледном лице ферелденки вскоре появились брызги чужой крови: Адвен с удивлением отметил, что эти кровавые брызги ей очень к лицу. В разгар битвы Хоук впервые показалась ему по-настоящему красивой. Она не упивалась смертью противников, их яростными криками, не наслаждалась битвой – и все-таки была удивительно хороша. Остальных Сурана еле замечал. Время от времени сверкал, привлекая к себе внимание, меч Фенриса, откуда-то летели стрелы и болты – но отвлекаться на спутников Агнес эльф не считал нужным. Сама драка – кровавая, шумная, жестокая, бессмысленная – казалась ему тем более отвратительной, что происходила в стенах Церкви и во имя Андрасте. Во имя святой пророчицы, символа доброты, люди убивали друг друга с особой жестокостью.       Адвен почувствовал, как к его руке прикоснулась прохладная ладонь Элланы, и, не глядя, несильно сжал ее. Безжалостное и бессмысленное побоище, в котором эльф, к счастью, не должен был вставать ни на чью сторону, было тяжелым зрелищем. Он поискал глазами Петрис и боковым зрением заметил промелькнувшую тень в робе, поднимающуюся по лестнице. На всякий случай Сурана постарался забраться под плащ и не дышать, но обошлось: церковница прошла в комнаты, не заметив свидетелей. В шуме битвы ее голос, вновь ставший приятным, был почти неразличим. И совсем уж неслышным и почти призрачным эльфу показался второй голос – тоже женский и однозначно ему незнакомый. Эллана, видимо, тоже услышала его, поскольку взволнованно сжала пальцы на ладони Адвена, но он никак не отреагировал на это. Зато заметил, что побоище уже окончилось. Искалеченные тела, еще недавно бывшие живой толпой, безмолвно лежали на полу, а Хоук и ее спутники убирали оружие и делились впечатлениями от битвы.       - Я этого так не оставлю, - пообещал Себастьян. – Петрис ответит по всей строгости перед…       - Заткнись, пожалуйста, - устало попросила Агнес. – Мне и так плохо.       - Прости, Агнес. Просто не могу поверить в то, что…       Принц замолчал, услышав шаги на лестнице. Петрис с победным видом спускалась вниз, а рядом с ней шла пожилая женщина в церковной робе. «Наверное, это и есть Владычица Церкви», – догадался Сурана. При виде мертвых тел ее равнодушное выражение лица сменилось печалью.       - Видите, Ваша Милость? – с надрывом вопрошала преподобная мать. – Предатели посягнули на святая святых! Они проливают кровь невинных в священных стенах Церкви!       Владычица Церкви обвела внимательным взглядом Хоук, ее спутников и мертвого сына наместника. Холодный цепкий взгляд, едва ли характерный для мирной служительницы Церкви, подмечал всякую мелочь. Похожим образом смотрела на своих подданных королева Анора.       - Смерть таится в каждом углу, преподобная мать, - наконец изрекла Эльтина. Ее голос был тих и печален. Если бы не взгляд, можно было бы подумать, что она потрясена увиденным. – Все, как вы и предсказывали. Словно знали заранее.       Петрис обиженно закусила губу, но Владычица Церкви не смотрела на нее. Пожилая церковница подняла глаза на Агнес, и та сказала:       - Простите, Ваша Милость. Но Вы же понимаете, что вас пытаются одурачить.       - Все ясно, как день, - напевно произнесла преподобная мать. – Кунари в своей одержимости зашли слишком далеко. Посмотрите, что они сделали с монной Хоук. Она бросается на беззащитных прихожан.       - Беззащитные прихожане пришли помолиться с ножами и топорами, - мрачно заметил Варрик. – И собирались помолиться за упокой души монны Хоук.       - Давайте, Петрис, - хмыкнула та. – Лгите, изворачивайтесь. Вам не удастся повернуть это беззаконие в свою сторону.       - Не смейте очернять мое имя! – прошипела сквозь зубы Петрис.       - У меня есть уши, мать Петрис, - неожиданно жестко прервала ее Эльтина. – И Создатель велит мне воспользоваться ими.       Преподобная мать опустила голову. Владычица Церкви снова перевела взгляд на Хоук.       - Вам стоит объяснить, что здесь произошло.       - Сын наместника Думара мертв. – В голосе Агнес не было никаких эмоций. – Его убили здесь во имя Владычицы.       - Уверена, моему имени это не понравится. Себастьян, тебе есть что добавить?       - Ваша Милость! – Непривычное оживление в голосе принца даже немного смутило Адвена. – Это гнусное преступление от начала до конца было спланировано матерью Петрис. Все то, что она сделала… я воздержусь от перечисления. Однако теперь, подняв руку на Шеймуса Думара и попытавшись натравить на нас толпу прихожан… Преподобная мать должна понести справедливое наказание!       - Я поняла тебя, Себастьян, - немного устало выдохнула Эльтина. – Петрис?       Уверенность преподобной матери таяла на глазах. Она не могла даже заставить себя посмотреть Владычице Церкви в глаза.       - Шеймус Думар переметнулся к кунари! – почти виновато объяснила она. – Он пришел сюда покаяться в этом грехе и был убит…       - Вранье, - оборвала ее Хоук. – Шеймус был убит, чтобы настроить киркволльцев против кунари, Ваша Милость. Петрис пыталась развязать войну. Самое плохое, что, кажется, она в этом преуспела.       - Угроза от них только нарастает! – замотала стриженой головой Петрис. – Люди покидают Церковь, чтобы принять их ересь!       - Вот и молитесь за их души, преподобная мать, - спокойно произнесла Эльтина. – Так же, как вы молитесь за души всех остальных.       - Но они отрицают Создателя!       - А вы принижаете его. К чему эта бравада? Андрасте тоже не горела желанием кончить жизнь на костре. Монна Хоук, - она снова обернулась к ферелденке, - вы действуете от имени наместника?       - Да, Ваша Милость.       - Преподобная мать совершила ошибку. Теперь она предстанет перед судом. Церковь уважает закон, и вам, Петрис, тоже пора научиться его уважать.       Последние слова прозвучали будто бы с намеком. «Неужели она имеет в виду контрабанду лириума?» – предположил Сурана.       - Владычица Церкви… - начала было Петрис, но Эльтина с каменным лицом прошла мимо нее и начала было подниматься по лестнице. Преподобная мать, покраснев от злости, повернулась к Хоук.       - Это все вы, - прошипела она, - и ваши кунарийские…       - Басра вашедан!       То, что произошло дальше, Адвен даже не успел как следует рассмотреть.       Тяжелая церковная дверь открылась почти в ту же секунду, как прозвучали слова на кунлате. Коссит за считанные секунды поставил лук на изготовку, прицелился и выстрелил. Петрис упала на колени, недоуменно глядя на стрелу, торчащую из ее груди.       - Но… - растерянно пробормотала она. – Но как же…       Стрела в голову прервала ее раздумья. Жизненный путь преподобной матери стремительно подошел к концу.       - Эбасит ката, - прогудел кунари и ушел, закрыв за собой дверь. Только громкий звук закрывающейся двери привел всех в себя.       - Создатель помилуй… - пробормотал Себастьян.       Эльтина, остановившись на полпути, окинула труп преподобной матери печальным взглядом. О чем она думала в этот момент, сказать было невозможно.       - Да примет Создатель ее душу, - тихо сказала она. – Пожалуйста, пошлите за наместником.       С этими словами Владычица Церкви поднялась к себе в комнаты, очевидно не желая смотреть на трупы знакомых прихожан, Шеймуса Думара и Петрис. Из комнат, куда она пошла, не донеслось ни звука.       - Пойдем за наместником, - равнодушно предложила Хоук. – И хватит на сегодня приключений. Ты с нами, Себастьян?       - Я… о да. – Принц заставил себя отвести взгляд от мертвых тел и печально ответил: - Да, Агнес. Прости меня. То, что произошло… просто ужасно.       - Не ты один так считаешь. Идем. Не хочу находиться здесь.       Когда за ними закрылась дверь Церкви, эльфы тоже поспешили покинуть укрытие и снова направиться в подсобную комнатку. Почти ощупью, все еще держась за руки, они добрались до Клоаки, опустевшей в ночной час. И наконец выдохнули.       - Немыслимо, - в ужасе произнесла Эллана, качая головой.       - Согласен. Немыслимо. Зачем было убивать Петрис?       Долийка удивленно повернулась к нему.       - Ты, что, не видел, какое зверство она учинила? – гневно поинтересовалась она.       - Видел, конечно. Она заслужила свою смерть, не спорю… Но я ее узнал. Петрис занималась контрабандой лириума. Я думал, она – лишь звено в этой цепи, и весьма полезное звено… Она могла бы принести контрабандистам еще немало пользы. Зачем ее убивать?       - По-моему, одно никак не связано с другим. Как вся эта пропаганда против кунари связана с контрабандой?       - Никак. И не похоже, чтобы Себастьян или Эльтина были впутаны в контрабандные дела. Если только…       - Если только что?       Адвен задумчиво ковырнул ногтем ножны своего кинжала.       - Мне почудился намек в словах Эльтины. По-моему, мать Петрис не в первый раз нарушает закон, и Владычице об этом было известно. Может, она узнала о контрабанде и захотела наказать Петрис… без суда?       - Глупости, - решительно отмела его догадку эльфийка. – Тот кунари, по-твоему, появился по ее приказу?       - Нет, конечно. Хотя он появился очень вовремя.       Эллана покачала головой.       - Я лишний раз убедилась в жестокости и бессердечии шемленов, - сказала она. – Хотя я слышала, что ваша Церковь проповедует добро, мне она показалась змеиным гнездом.       Сурана печально кивнул. Спорить было не с чем.       - Не все церковники такие, - примирительно заметил он. – Но Петрис и правда заслужила свою участь. В Киркволле и так все не слава Создателю, а ей еще и удалось дать кунари повод к войне. И заодно опозорить Церковь в глазах ферелденцев.       - При чем тут ферелденцы?       - Я, ты, Хоук…       Долийка улыбнулась.       - Для нас это зрелище не предназначалось.       - И все же я не рад, что был его свидетелем. – Сцепив пальцы в замок, эльф вдруг улыбнулся: - Хотя видеть это было… полезно. Я почти уверен в том, что смерть Петрис не была случайной. Вопрос в том, кто ее запланировал – кунари или церковники…       - Почему бы ей не быть случайной?       - Потому что в такие случайности я не верю.       Посмотрев на озадаченную эльфийку, Адвен вдруг понял, что забыл кое-что сделать.       - Спасибо, что согласилась пойти со мной, - сказал он. – Конечно, я бы мог справиться и один… но вдвоем как-то лучше получилось, тебе не кажется?       - Пожалуй. – Эллана улыбнулась, потрогав себя за хвостик рыжих волос. – Только тебе все равно надо над собой поработать. Ты иногда шумно двигаешься.       - Я не… а, ладно. Все равно спасибо.       Долийка задумчиво смотрела на него, словно ожидая чего-то, но Сурана уже не знал, что добавить. Наконец девушка несмело предложила:       - Может, теперь ты проводишь меня? Вдруг в этом проходе я наткнусь на засаду шемленов… и не смогу начать хорошую драку из-за узкого пространства.       - Вот поэтому, - назидательно поднял вверх палец эльф, - магия – лучший способ решения проблем. Работает и в ближнем бою, и на дистанции. А я все-таки боевой маг, пусть и не очень ладящий со стихиями.       - Ясно, ясно.       Озорные огоньки сверкали в глазах эльфийки, однако больше никаких комментариев по поводу адвеновой магии она не отпустила.       По пути эльфы начали спорить, какая вера все-таки лучше – религия эльфов или андрастианство. И, хотя спор ожидаемо ни к чему не привел, Адвен все же вынужден был согласиться с тем, что служители долийских богов не так остервенело готовы уничтожать несогласных, да и в контрабанде лириума, к счастью, ничего не смыслят.       Меж тем Сурана не оставил размышлений о произошедшем. Он был уверен в том, что случившееся было частью представления, хорошо спланированного и сыгранного. Вот только перед кем притворялась Петрис – не могла же она в самом деле верить во всю эту чепуху про кунари? Неужели перед Хоук? Знай она ферелденку, преподобная мать не совершила бы такой ошибки и не стала бы притворяться перед женщиной, которой уже опостылели проблемы Города Цепей…       Когда они уже выходили на дорогу, ведущую в лагерь долийцев, Эллана вдруг дернулась.       - Ой! – воскликнула она. – Я же совсем забыла тебе рассказать. Твои церковники забили мне всю голову.       - Что рассказать? – насторожился Сурана.       Долийка, подобравшись, серьезно заговорила:       - Фенарель вчера видел тех четверых отступников, о которых ты спрашивал. Сказал об этом мне. Я выследила их и попыталась подслушать, о чем они говорят. Правда, большую часть разговора я пропустила, но конец помню точно. – Задумчиво подняв указательный палец вверх, она произнесла, неосознанно подражая чьему-то надтреснутому голосу: - «Будьте убедительны. Хоук должна в это поверить».       Она замолчала, и эльф в нетерпении спросил:       - Это все?       - Да, это все. Но, как мне кажется, это о многом говорит.       - Значит, они тоже зачем-то будут разыгрывать представление перед Хоук, - пробормотал Адвен себе под нос. – Интересно, чего они добиваются. И почему все так стремятся в чем-то убедить Хоук?       - Она влиятельна, - пожала плечами эльфийка.       - В городе масса влиятельных аристократов, которым Хоук – ферелденская брюква в подметки не годится. Тут что-то другое… что-то более личное, я думаю. Эх, познакомиться бы с Хоук все-таки, поговорить бы с ней…       - Ну так поговори, - удивленно пожала плечами Эллана. – С ней рядом был эльф – значит, она не гонит в шею плоск… ну, ты понимаешь.       Хотя эльфийка старалась воздерживаться от долийских словечек, хорошо зная, что Сурана их не понимает и не переносит, от всех «лесных манер» избавиться не получилось. Она упорно продолжала называть городских эльфов «плоскоухими», сразу же пояснив Адвену, что это не со зла – просто ее учили так говорить двадцать лет, и вытравить словечки из разговора получится далеко не сразу. Эльф и не обижался: Эллана не питала ненависти и даже презрения к городским эльфам. Просто не понимала, «как они так живут».       - У Хоук длинный язык, - покачал головой Адвен, - а ее лучший друг – Варрик Тетрас, известнейший в Киркволле сплетник. С такими стоит только сойтись, и моей конспирации придет конец. Но если мне удастся как-то найти к ней подход… это будет отлично. Хотел бы я знать, что за представление ей уготовили эти отступники.       «Хотя мне вряд ли удастся это узнать. Если только Мерриль не расскажет мне очередную походную байку…»