Vigilance

      В Киркволле, хотя и не сразу, был восстановлен порядок. Агенты Верховной Жрицы прилагали все усилия к тому, чтобы произошедшая катастрофа не привела ко всеобщему восстанию магов. Несколько лет ценой железного контроля уцелевших им удавалось скрывать правду, но тайное неизбежно стало явным. Один за другим Круги восставали против храмовников и Церкви, пока в 9.40 не объявили окончательно о своем выходе из-под их надзора. Храмовники и Искатели Истины поступили так же, и хаос развернувшейся войны захлестнул весь Тедас. План Себастьяна и Эльтины привел к куда более масштабным и трагичным последствиям, чем предполагалось самими заговорщиками.       Сам принц Старкхевена вернулся на родину сразу же после казни Андерса, решив приступить к отвоеванию трона, однако тут же был взят под надзор Лелианой и ее агентами. Они доступно объяснили Себастьяну, что в силу некоторых компрометирующих его обстоятельств он не может занять трон Старкхевена – а если вдруг его семье повезет вымереть окончательно, то и править он будет только под присмотром Верховной Жрицы. Под напором неопровержимых доказательств принц сдался и согласился подчиниться таким условиям. Под бдительным взором агентов он смог лишь немного подобраться к трону. Старкхевеном продолжал править Корбиниан Вель.       В 9.41 Джустиния V, устав от войны между магами и храмовниками, призвала их к миру и созвала на Конклав в Храме Священного Праха на границе Орлея и Ферелдена. Однако переговорам не суждено было закончиться успешно, несмотря на возложенные на них надежды. Словно из ниоткуда появился пораженный скверной магистр Корифей и уничтожил Храм Священного Праха и почти всех присутствовавших на Конклаве. Верховная Жрица погибла, и, чтобы избежать окончательного погружения Тедаса в хаос, ее приближенные в срочном порядке возродили Инквизицию согласно последнему указу Джустинии.       В связи с этим большинство церковных агентов по всему Тедасу были отозваны, в том числе и те, что следили за принцем Старкхевена. Себастьян немедленно воспользовался ситуацией. За короткое время он взошел на трон вольного города, устранив соперников, и вскоре направил в Киркволл военный отряд под предлогом гуманитарной помощи. Оставшаяся в городе капитан стражи Авелин Хендир из последних сил противостояла скрытой аннексии. Бывший рыцарь-командор Каллен Резерфорд, возглавивший военные силы Инквизиции, очистил город от красного лириума. Вмешательство Старкхевена стало бессмысленным, но не исчезло. Рано или поздно Киркволл должен был перейти под опеку принца Себастьяна согласно давно намеченному плану.       Варрик Тетрас, бывший в то время в Инквизиции, решил вмешаться в события. Вскоре после того, как Инквизиция разгромила Корифея, гном вернулся в Киркволл и развернул кампанию против старкхевенского принца. Попытки присвоить Киркволл становились все менее активными и окончательно задохнулись в 9.44, когда Варрик Тетрас был избран наместником Киркволла. Себастьян был вынужден довольствоваться Старкхевеном, не сумев поколебать авторитет известного на весь Тедас гнома. Через год он даже прекратил писать Тетрасу гневные письма – тот все равно их не читал.       Ходили слухи о странной связи нового наместника с Серыми Стражами – якобы те помогали ему прийти к власти в Киркволле и оттеснить старкхевенского соперника. Подтвердить эти слухи никто не мог. Однако, будучи по делам Инквизиции в Ферелдене, Варрик пару раз отлучался куда-то на север, в район Амарантайна; более того, в тех же краях однажды видели Агнес Хоук. Иные говорили, что кто-то из Стражей помог попавшей в немилость Защитнице Киркволла укрыться от Церкви; правда это или нет – доподлинно известно не было. Сами ферелденцы таким слухам не удивлялись. Амарантайн в течение прошедших после Мора лет оставался одним из самых благополучных эрлингов в стране, и многие стремились поселиться именно там. Город разросся настолько, что стал догонять Денерим: не хватало только эльфинажа, который эрл наотрез отказался возводить. Жизнь в эрлинге была спокойна и хороша, поэтому многие надеялись найти там приют: стоило ли удивляться, что ферелденка Хоук тоже подалась в те края?       Сами ферелденские Стражи с годами все больше уходили в тень, не кичась своим статусом спасителей мира. Хотя орден планомерно пополнялся и сражался с порождениями тьмы, об этом мало кто знал. Новый Командор явно предпочитал лобовым атакам скрытные действия и превентивные удары, поэтому об удали Стражей и об их великих победах уже не слагали песен. Ферелденцы ценили своих героев, однако за пределами Амарантайна память о них быстро угасала. Вверенный им эрлинг, впрочем, процветал, и местные жители твердо знали, что могут положиться на Серых Стражей и их Командора: те не только защищали их от порождений тьмы, но и делали все возможное для того, чтобы обеспечить всем достойную жизнь. Исключением не были ни эльфы, ни немногочисленные гномы, ни еще менее многочисленные косситы-васготы; при этом Стражи поддерживали хорошие отношения с местной Церковью.       Все это вызывало недовольство у Первого Стража в Вейсхаупте, считавшего, что ферелденский Командор слишком заигрался в политику и уделяет мало внимания ордену. А между тем ситуация становилась критической: скверна в крови южных Стражей, начиная с Вольной Марки, давала о себе знать все чаще и чаще. В 9.41 уже все Серые Стражи в Орлее, Ферелдене, Неварре и Марке слышали Зов. Поползли слухи о таинственном исчезновении орлесианских и ферелденских Стражей. Страж-Командор Орлея Кларель де Шансон отказалась подчиняться Вейсхаупту и разработала собственный план борьбы с Мором; Страж-Командор Ферелдена Адвен Сурана окончательно затаился в тени вместе со своими подчиненными, пытаясь одними ему известными способами защищать вверенный ему орден от Зова. Когда при помощи Инквизиции обнаружилось, что Зов оказался ложным, а распространявший его Корифей был побежден, южные Стражи немедленно выразили Инквизиции свою полную поддержку. После войны орлесианские Стражи ввязались в решительный спор с командованием Вейсхаупта, стремясь «выйти в мир» и открыто помогать простым людям; ферелденцы же продолжали помогать мирным гражданам, по-прежнему оставаясь в тени. Порождения тьмы не показывались в людных местах: Амарантайн по-прежнему процветал.       Феликс Амелл то таинственно исчезал, то появлялся в разных уголках Тедаса, уходя все дальше на запад. Когда все Стражи начали слышать Зов, он устремился на поиски средства от него, страдая от песни архидемона сильнее других. Увенчались ли его старания успехом, высшее командование так и не узнало – Страж-Констебль ни разу не посетил Вейсхаупт, игнорировал все повестки оттуда и не боялся ничьих порицаний. Впрочем, он возвращался в Башню Бдения: Герои Ферелдена все же решили не подвергать многолетнюю дружбу забвению.       Сурана, вопреки всем сплетням и стараниям завистников, оставался Командором Ферелдена и эрлом Амарантайна долгие годы. Он не старался обессмертить свое имя и свою расу: обычно о ферелденском эльфе, получившем официальный титул, за пределами королевства стыдливо умалчивалось. Когда эльфийка Бриала в 9.41 была провозглашена маркизой Долов, это подняло на уши всю общественность: дворяне были искренне уверены, что это – первый случай в истории. Сурана же был известен только ферелденской знати, которая со временем все же смирилась с его властью и считала эльфа практически равным себе. Никто не знал, как ему удавалось всегда быть в курсе событий и оперировать тщательно оберегаемыми тайнами, но его не могли не уважать за все сделанное им для Ферелдена.       Создав целую сеть осведомителей и агентов по всему королевству, Сурана при помощи точных превентивных действий решал проблемы и эрлинга, и Серых Стражей. Не собираясь избавляться от многолетней привычки следить за всеми исподтишка, эльф и сам частенько выбирался инкогнито за пределы Башни Бдения, чтобы собрать новую информацию и заодно увидеть своими глазами, как живется в Амарантайне. Впрочем, по Ферелдену он не странствовал, редко покидая эрлинг: кабинетная работа Командора была Суране по душе, в отличие от постоянных сражений с порождениями тьмы, бандитами и разной нечистью. Лишь изредка он возглавлял экспедиции в особенно опасные места и лично координировал действия подчиненных. Стражи, особенно оставшиеся с ним в Башне Бдения, любили своего Командора: он был с ними строг, но заботился о своих бойцах, с пониманием относился к их проблемам и предпочитал, чтобы они вернулись из боя живыми, а не погибли с честью. В то время как Амелл ставил во главу угла долг и доблесть – «жертвенность в смерти», Сурана явно делал ставку на «бдительность в мире». «Мы не должны просто дожидаться Мора и только потом вступать в бой с порождениями тьмы, - говорил он. – Мы должны постараться предотвратить сам Мор. А для этого требуется не только доблесть, но и осторожность вкупе с долей здравого смысла». Подобная точка зрения как раз и помогла ферелденцам выстоять против ложного Зова, одолевшего Стражей годы спустя – а не бросаться в омут с головой, как это сделали орлесианцы. Уже за одно это, как считали его подчиненные, Сурану стоило бы восславить на весь Тедас.       Сам Адвен от лишних прилюдных восхвалений отказывался. «Я по-прежнему сокрыт тенью, не забывайте об этом», – говорил он.       В тени ему нравилось больше. Там никто не задавал вопросов, почему он женился на долийской эльфийке, куда постоянно исчезает на несколько дней и зачем упорно пытается сделать так, чтобы всем жилось немного лучше.       Зато с теми, кто понимал все это, у Сураны никогда не было проблем.