Канарейка

      — Леди, спешу вас порадовать, — из муши раздался голос, по которому, хочу признаться, успела соскучиться. Только в отличие от фразы, говорившая явно не выражала радость, но зная девушку, могу утверждать, что та вне себя от счастья. — Завтра уходит корабль до Базы G-5. На борту буду я и Оникс. Мое обучение успешно закончилось, и сегодня сдала последний экзамен, а ее перевели в отдел рекрутинга на Базу. Говорят, что с набором в Новом Мире все плохо, — последние слова звучали иронично.       Вот и последние фигуры собрались вместе.       Поразительно.       Я закинула руки за голову и посмотрела в потолок. На губы легла улыбка, но смех сдержала.       Кто-то очень старается, собирая нас вместе. Уверена, что это чьими-то стараниями они возвращаются. Только узнать бы, кто замешан в этом. И зачем.       — Это и вправду радостная новость, Эсс. Жду вас, — ответила я, и на этом короткий вызов закончился.       Я прикрыла глаза и вздохнула, устраиваясь в постели. После обеда появилось немного свободного времени, да и успела застать звонок подруги, что подняло слегка настроение, скатившееся за последние дни ниже плинтуса.       Прошла почти неделя с прошлой прогулки в доки к пиратам. Информацию технично передала Ташиги и Смокеру, но с удивлением отметила, что движений никаких не организовали по выявлению носителей татуировки.       Мы с Ли удивленно переглянулись, когда сегодня днем спросили у дозорной, чего нового, но она лишь поправила очки и тяжело вздохнула, сказав, что никаких зацепок по похищению детей.       Я прямо сказала Ли, что умываю руки, и тихо слилась.       Если мои слова проигнорировали, то это уже не мои проблемы.              Или просто кто-то остановил их…              Дальше лезть с помощью не буду — у меня своих дел хватало.       В дверь постучали.       Я открыла глаза и скосила взгляд.       — Курсант Рейна! Вице-Адмирал Верго ждет вас на тренировку! — громко отчитался посыльный, и послышались удаляющиеся шаги.       Я тяжело вздохнула и с трудом сдержала стон.       Вот еще одна напасть, из-за которой мое настроение последнее время и скисло. Но приходилось, стиснув зубы, вставать и идти на избиение — тренировкой никак не назвать то, что творил куратор.       Только вот после того боя с Акки, Вице-Адмирал Верго отчитал меня, что опасно и безрассудно подставляться под пули даже если могу остановить их в полете, и сказал, что теперь он будет обучать меня Воле. Но это больше походило на вдалбливание меня в землю. Посохом. Со всей старательностью и серьезностью.       За неделю тренировок толку пока не было, как и прорывов. Воля Наблюдения сбоила и работала через раз, будто где-то контакт отходил. Впрочем, как и всегда, еще с ранних дней, когда мама начала меня обучать в десять лет.       Куратор утверждал, что это из-за моей неуверенности в себе. И что мне надо перебороть противоречия, чтобы взять под контроль Волю. Легко сказать. Но мысли и чувства раздирают, словно монстр, душу каждый день, каждую ночь.       Только вот лучше не опаздывать на тренировку, иначе хуже станет.       Через десять минут, может и меньше, я стояла на выделенной для нас площадке, скрытой от лишних любопытных глаз, на заброшенной стройке на окраине города, готовая получать очередные порции нравоучений, вытянувшись в струнку.       Вице-Адмирал со своим бамбуковым посохом уже ожидал меня. Скосив взгляд на оружие, я сглотнула и замерла.       Мужчина всегда равнодушен, спокоен и тих. Никогда не понять, о чем он думал, или какое у него настроение. Разговаривал только по делу, отчего порой его можно принять за статую.       Пугал.       — Валенсия Рейна. Пять кругов по площадке, — тихо скомандовал он. — Затем комплекс упражнений.       Я, развернувшись, отправилась на пробежку.       Сначала разминка, потом избиение.       Из-под ног вздымалась сухая пыль, неприятно оседая на теле и стремясь забиться в нос и глаза. Но приходилось терпеть и бежать под солнцем летнего острова примерно два километра вытоптанной площадки.       Не знаю почему, но Вице-Адмирал всегда меня звал по фамилии и имени. Порой в этом угадывались нотки насмешки, но, наверное, мне больше казалось это, ведь голос мужчины всегда ровный и не эмоциональный.       Да уж, достался мне куратор…       Закончив с разминкой, я слегка утомленная предстала перед мужчиной, который за это время, кажется, даже с места не сдвинулся.       В принципе тренировки недалеко ушли от методов мамы, которая на занятиях не делала поблажек дочери — если хочешь стать сильной, то терпи и переступай.       И я, стиснув зубы, через боль вставала вновь и вновь.       Этот же садист и встать толком не давал, если я оказывалась на земле. Воля, видите ли, из желания не появляется, она закаляется, будь то усиление или наблюдение. Удивительно, как еще до переломов костей такими методами не дошли, ведь тело покрывали синяки и ссадины. Лучше бы мне достались способности к исцелению, а то медсестры устали оказывать помощь после каждого занятия.       Все мои жалкие попытки увернуться или контратаковать никогда не заканчивались успехом, лишь новым падением в пыльную землю, тогда как куратор даже не напрягался. Порой мелькало в голове после испытаний сравнение с монстром, и лишь потом поняла, что «демоном» его назвали не зря. Мне до его уровня еще ой как далеко.       В очередной раз поднялась на ноги после чувствительного удара посохом, который приняла на левую руку. Теперь она неприятно ныла и отказывалась слушаться как надо. Верго махнул посохом, словно стряхивал с него грязь, и приготовился к новой атаке.       В конце концов, может это и должно как-то повлиять на Волю, но пока жестокие методы не помогали, лишь подталкивали к мысли, что все бесполезно.       — Ты продолжаешь сопротивляться, — холодно и ровно произнес мужчина, а я от неожиданности дернулась. Он редко снисходил до бесед. — И я уже начинаю жалеть, что взял тебя на обучение. Не вижу ничего в тебе выдающегося, о чем так писали в рекомендации Вице-Адмирал Цуру, инструктор Сенгоку и даже Главнокомандующий. Из тебя не выйдет толк.       Верго рассек воздух посохом и отвел его за спину, показывая, что на сегодня все.       Только вот его слова невольно вызвали злость, за которой пришла обида.       Учитель разочаровался во мне.       Я разочаровала его своей бестолковостью.       Я опустила голову, вперив взгляд под ноги, и сжала кулаки — слова знакомы, так же меня отчитывала мама после неудач.       Неужели у них в Дозоре такие методы?       — Смысла больше нет продолжать наши занятия. Ты не хочешь слышать меня. Никакого прогресса за неделю, — заключил Верго и развернулся, собираясь покинуть площадку.       И что мне делать? От меня вновь отвернулись.       Разве я могу принять такое решение?..       Не знаю…              И это мой враг — неуверенность, противоречия, борьба с собой.              Чтобы справиться, я должна принять себя такой, какая есть, со всеми ошибками, виной и прочими минусами. Иначе все зря.       — Вы не правы, — тихо пробормотала я, стискивая кулаки. — Мне просто нужно время.              ***       — Ну, как успехи? — с улыбкой спросил Дофламинго, развалившись в глубоком кресле и рассматривая фотографии с отчета, пришедшие ему недавно.       Ему очень любопытно следить за развитием девочки, по насмешке судьбы оказавшейся его дочерью.       — Она упряма. Поразительно живучая и крепкая. Ее не сломать, — спокойный голос из Ден-Ден Муши был ответом. — Но прогресса, как и говорил, нет. Она уперлась в стену.       Правильно, — думал мужчина, перебирая карточки, — ее давно уже сломали и переплавили. Только вот до конца не собрали. И надо скорее сделать это, иначе будет упущено время.       Дофламинго остановился на фотографии, где Рейна в интересном образе сидела в окружении пиратов и улыбалась. Хоть девочка и изменила там внешность почти до неузнаваемости, но он легко ее узнал. Но эта карточка ему нравилась больше всех. Было что-то в этой улыбке, чуть пугающей, предвкушающей, как у хищницы. В жесте рук, которые в любой момент могли выпустить ужасающую, смертельную, силу и сдавить чужую шею до характерного хруста, и свидетелем чего он был ранее. Завораживало.       Ее мать обучила девочку многому и полезному, отлично подготовив почву.       — Рейне надо переступить через себя и свои принципы, иначе она будет долго топтаться на месте.       — Я не понимаю, зачем она тебе, — отозвался голос из муши.       — Это игра. Очень увлекательная игра, — широко улыбнулся Донкихот. — Мое небольшое вложение на будущее.       — Но зачем тебе помогать ей?       — Разве не это должен делать хороший отец? — мужчина вскинул голову и рассмеялся, словно очень забавной шутке. — Так что продолжай. В конце концов, она раскроет потенциал. Она ведь Донкихот.       — Но пока она Валенсия, — вроде ни единой эмоции в голосе, но король Дресс Роуз усмехнулся, ощутив насмешку старого друга.       — Ладно, присматривай там за ней. Мне она нужна живая и относительно целая, — заключил Дофламинго, отшвыривая легким движением кисти фотографию к остальным, разбросанным на столе.       — Кстати, — собеседник короля нахмурился. — Дозор слишком копает в направлении с детьми. Капитан Ташиги лезет в это дело.       Донкихот скривился в неприязни.       — Ты знаешь что делать, — мужчина потянулся к бутылке с вином и подхватил ее со стола нитями, притягивая и наполняя бокал, стоявший до этого на подлокотнике кресла. — А Рейна?       — Как я и говорил — нашла человека Мамбы, дала подсказку Вице-Адмиралу Смокеру, и затихла. Я успел отвернуть их от этого дела, сказав, что ими занимаются агенты.       — Мамбой должна заняться Рейна. Я думаю, это будет хорошим испытанием для нее, — Дофламинго допил вино и задумчиво покрутил пустой бокал. — Не все же ей на полигоне бегать. Ей нужна практика и закалка, а та пиратка как раз послужит ступенькой к ее цели… и как там ее «друзья»?       — Менее чем через пять дней они прибудут на Базу G-5, — муши продолжала хмуриться, показывая эмоции говорившего. — Мне это не нравится.       — Просто наблюдай за ними. И сам все поймешь, — отмахнулся Донкихот.       — Главное, чтобы не оказалось поздно.       Король Дресс Роуз понял, что имел в виду друг, но он уверен в задумке, в той игре, которую приготовил для маленькой Канарейки, неумело влезшей и запутавшейся в его сетях.       Слабая Рейна ему не нужна. И Дофламинго решил, что если девочка не проявит себя в течение года, то даст добро на ее уничтожение. Ему не нужен лишний риск, если где-нибудь еще всплывет информация об их родстве. И этот кто-нибудь, воспользовавшись ее слабостью, попытается сорвать его планы.       Но в то же время ему не выгодно, чтобы она оказалась слишком сильной. Чтобы в таком случае Рейна не была ему достойным соперником, который сможет сместить его, убив или посадив в тюрьму.       Потому игра Дофламинго слишком тонка. Надо удерживаться грани, чтобы девочка сама потянулась к нему, сама доверилась и перестала бояться. Чтобы могла отказать всяким идейным пиратам решительно, и если возможно — фатально для них. И тогда Рейна станет ценной и важной фигурой в его игре.       Она ведь хочет стать Главнокомандующей? Так ведь?..       Мужчина рассмеялся, довольно, воображая результаты трудов и понимая, что случайная находка может оказаться весьма полезным приобретением в его планах.