— Ну что опять? — с недовольством воскликнула девушка, завидев издалека приближающуюся фигуру человека, видеть которого ей сейчас хотелось меньше всего.
Это был Малфой.
— Тебе не кажется, что вы слишком часто стали пересекаться? — спросил Рон, сдвинув брови.
— Моей вины в этом нет, будь уверен, — буркнула она в ответ.
Гермионе стало досаждать его общество. Мало ей его было на уроках! Возможно, будь он повежливей и не будь он Малфоем (хм!), все бы сложилось совсем иначе. Но даже представить Драко, обходящегося с ней, как подобает джентльмену, было совершенно невозможно. Ведь даже если он не говорит ей ни слова, его взгляд делает это за него. Эти серые презренные глаза, не имеющие за собой ни капли тепла, временами вызывали у Гермионы дрожь.
— Мне бы хотелось поговорить с тобой наедине. Без твоей свиты, — холодно произнес Малфой, даже не взглянув при этом на Поттера и Уизли.
— Ты можешь говорить при нас, она в любом случае нам всё расскажет, — Гарри приподнялся с травы и посмотрел в глаза Драко. Тот ответил ему леденящим взглядом, а Грейнджер, набравшись смелости, сказала:
— Всё в порядке, мальчики. Встретимся в гостиной.
В этот день было пасмурно, казалось, вот-вот пойдёт дождь. Гермиона снова сидела под деревом, но теперь в руках не было книги, — её руки были заняты спицами, серый комок ниток валялся у ног. Драко с отвращением взглянул на носок (впрочем, должно быть, это был носок, но он сильно сомневался в этом), глубоко вздохнул и изрёк:
— Мне нужна твоя помощь, — слова его пролетели так быстро, что Гермионе потребовалось время на осознание их сути.
— Что? — недоумённо уставившись на него, снова уронила содержимое рук на землю. — Чёрт! Из-за тебя у меня всё падает.
— Что слышала. Мне не так-то просто было это сказать. Не заставляй повторять, прошу тебя, Грейнджер, — обычной дерзости в его тоне не было, что несказанно удивило Гермиону. Что уж говорить о взгляде, в котором она не смогла узреть былой ненависти.
— Чем я должна тебе помочь?
— Я не знаю, — тупо проворчал тот.
Гермиона быстро заморгала, не ожидая подобной глупости.
— И что же ты предлагаешь? Как я могу помочь, не зная, что нужно делать и с чем? Малфой, ты с ума сошёл?
— Я уверен, ты знаешь, с чем имеешь дело. Поиск информации… ты… библиотека…
Гермиона саркастически приподняла бровь:
— Более бессвязной речи мне слышать ещё не приходилось. И как ты себе это представляешь? Мы,
вдвоём, сидящие рядом в библиотеке, перечитывающие каждый забытый богом журнал, в котором вряд ли вообще хоть слово о ней было сказано?
— Ты права, звучит довольно странно. Ты можешь заняться этим сама, дабы Ваше высочество не смущала возможность быть замеченными в обществе отброса вроде меня, — заулыбался Малфой.
— Ну уж нет. Вместе так вместе. Но я своего согласия ещё не дала. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
— Хорошо, я подожду, — он оперся на березу рукой и стал насвистывать до ужаса раздражающую мелодию.
Грейнджер со злостью бросила носок в его ухмыляющуюся физиономию и сквозь зубы прошипела:
— Сгинь с глаз моих, Малфой. Поговорим завтра, — и с этими словами словила тот самый носок, летящий теперь уже ей в лицо.
Снова принявшись за вязание носка, который был более похож на шапку и даже на свитер, Гермиона раздумывала о довольно-таки странном поведении Малфоя: сперва он называет ее грязнокровкой в магазине у Мадам Малкин, ведет себя так, словно всё ему ни по чём, а затем вдруг впадает в панику и просит её помощи. Малфой просит помощи Грейнджер... Раньше Гермиона бы сочла, что Драко скорее поцелует соплохвоста, чем обратится к ней с просьбой. Но теперь она совершенно не знала, чего от него можно ожидать, — явится он в большой зал в чулках в сеточку и короткой розовой юбке или же внезапно признается Рону в любви и необъемлемой страсти, пожирающей его изнутри, — это беспокоило её вплоть до тех пор, пока она не представила себе такую картину и не засмеялась, прикрывшись рукой, заметив удивлённые взгляды когтевранцев, сидящих неподалёку.
Сложно было придумать причину их разговора, которую можно было бы рассказать Гарри и Рону. И посему она отшутилась, отвечая на расспросы Рона:
— Просил моей руки, чего ещё он мог от меня хотеть?
— Неужели тебе так сложно сказать правду?! Это же Малфой, вдруг он решил тебя использовать? — возмущался он, доставая учебники из сумки.
— Честное слово, у меня нет ни малейшего желания об этом говорить.
— А ты не заметила за ним ничего необычного? — ввернул Гарри ни к селу ни к городу.
— Если ты имеешь в виду чёрную метку на его руке, то нет, — теряя терпение, отрезала Гермиона. — Тебе следует забыть об этом, Гарри. То, что он отвратительный мерзкий кусок... — от напряжения Гермиона даже надула щеки, но всё же выдала: — хорька!.. вовсе не означает, что он Пожиратель смерти.
Такое "милое" прозвище умерило пыл друзей, и они всё-таки прекратили допрос, приступая к домашнему заданию и начиная сожалеть о том, что они рассердили Гермиону, которая наотрез отказалась им помогать и побежала в спальню девочек, не забыв при этом погромче хлопнуть дверью.
Она буквально бухнулась на кровать лицом в подушку и застонала. Не вполне понимая, почему же так разозлилась, Гермиона старалась найти причину столь несвоевременно эмоциональному поведению, но в голову ничего не приходило. И от подушки снова раздался звук, премного походящий на уханье совы.
Вскоре Гермиона, вспомнив, что обещала Малфою подумать над его словами, стала перебирать события их общего прошлого. Не сосчитать, сколько раз она слышала "грязнокровка" в свою сторону от этого человека, сколько издёвок и обид вынуждена была терпеть. А теперь думает, не помочь ли ему? "Чёрта с два", — насупившись, решила Грейнджер.
Но тут же передумала: это всё-таки интересно. Что-то, чего Малфой не знает о своей семье, что-то, что от него скрывают.
Конечно, можно было заняться этим самой, чтобы после немного поиздеваться над ним. Но что, если он хотел именно этого и, как сказал Рон, просто использует её?..
Она встала с кровати и заходила по комнате, заломив руки и хмурясь от напряжения внутреннего конфликта.
Мысли мешались, она то и дело путала слова даже у себя в голове, что невольно заставляло её улыбаться на долю секунды, после чего вновь поникала. Потратив пять минут на поиски плеера, подаренного Сириусом на Рождество, она наконец нашла его едва не на самом дне чемодана и включила музыку. Играла
Pink Floyd – Hey You. Песня уже была записана на кассете, когда плеер попал к Гермионе в руки, и уже во время первого прослушивания она стала любимой.
Рождество 1996 года.
Проснувшись рождественским утром, Гермиона тотчас схватила самый верхний из небольшой горки подарков. Нетерпеливыми, но ловкими пальцами она быстро раскрыла его, даже не повредив при этом бумагу. Из коробочки на неё смотрел старенький плеер, а под ним лежала записка:
"Дорогая Гермиона,
Этот плеер в прошлом принадлежал моей давней подруге и, когда та училась в Хогвартсе, он неплохо поднимал ей настроение, что, надеюсь, сделает и для тебя.
P. S. Его зовут Рори.
Сириус"
Рори тихонько заурчал и помигал экраном, когда Гермиона взяла его в руки.
После рождественского обеда Грейнджер решилась спросить Сириуса, кому он принадлежал раньше, но в ответ получила только невнятное "Да... просто однокашница", хотя, судя по его выражению лица, отнюдь не скажешь, что "просто". Однако больше вопросов задавать не стала.
Такой подарок очень пришелся ей по душе и в первую же неделю после каникул она прослушала все песни, что были записаны на кассете.
Гермиона вставила наушники в уши и тупо уставилась в потолок.
Hey you, out there on the road
always doing what you're told,
Can you help me?
Hey you, out there beyond the wall,
Breaking bottles in the hall,
Can you help me?
Hey you, don't tell me there's no hope at all
Together we stand, divided we fall.
Сомнения в душе таяли на глазах, но уступать так просто она не хотела и пошла на ужин, всё ещё не определившись. "Пусть подождёт, — твердила Гермиона себе. — У меня куча дел". Но она зря переживала, что за ужином или после Малфой подойдёт к ней прямо у всех на глазах, ибо тот вовсю веселился за слизеринским столом, изображая, по-видимому, что-то чрезвычайно смешное, на что Панси Паркинсон угодливо завизжала от смеха, а Гермиона тихонько фыркнула, уставившись себе в тарелку.
Не подошёл он и на следующий день, и через неделю.
Вплоть до самого похода в Хогсмид Гермиона занималась самобичеванием, мысленно называя себя глупой, обвиняя в мягкотелости и в прочих смертных грехах, в действительности ей не характерных: "Намеревалась согласиться? Подумать только, Гермиона! С такой неразумностью мог бы сравниться только Хамфри Белчер..." Но вскоре её мысли были заняты Кэти Бэлл и о Малфое она позабыла.
Но ненадолго.
***
Стоило ей отвлечься на что-то другое, как он тут как тут, — стоит ухмыляется с другого конца двора, жестом прося отослать Гарри и Рона.
Трое друзей сидели в своём излюбленном месте — уединённом уголке под балконом, где их никто не мог подслушать, спорили об ожерелье и грелись вокруг баночки с огнем, мастерски наколдованным Гермионой.
"И что же делать? В любом случае он подойдёт, когда это ему кто-то мешал? Ох, как Рон всполошится... ведь он так нервничает из-за предстоящего матча, ох, черт. Ладно, так уж и быть, получишь своё, змеёныш".
— Ой, я совсем забыла, — вскинулась Гермиона, хлопнув себя по лбу. — Мне ещё нужно написать доклад по нумерологии, — и, постояв пару секунд в нерешительности, всё же быстро засеменила в замок, перед самой дверью бросив взгляд на Малфоя.
Войдя в библиотеку, Гермиона ощутила на себе неодобрительный взгляд мадам Пинс, — как же она запыхалась. А ведь вроде бы и не бежала. Только по лестницам немножко. И по коридорам. "Чего это я?" — удивилась сама себе девушка. По библиотеке, словно по святыне, шла она, тихонько крадучись, чтобы не вызывать лишнего шума, но её дыхание, однако, было куда громче её шагов и ещё долго не успокаивалось.
Драко нашёл её у стеллажа с подшивками "Пророка", едва заметно усмехнулся и шёпотом произнёс:
— Так и знал, что найду тебя здесь.
— В следующий раз заставлю поискать себя подольше.
— Ты решила?
— Решила. Мой ответ — "нет", — покачала головой Гермиона.
— Неправильный ответ, — не переставая ухмыляться, сказал Малфой.
В ответ на вопросительный взгляд Гермионы он, манерно растягивая слова, проговорил:
— Видишь ли, Грейнджер, у тебя и выбора-то нет, — Драко явно наслаждался своей речью и после каждой фразы делал небольшую паузу, чтобы как следует посмаковать реакцией Гермионы, которая стояла в замешательстве, практически не моргая. — Видишь ли, — от тавтологии девушка скривилась, словно на миг придя в себя, — отец дал мне одно задание... оно касается тебя и твоих никчёмных друзьяшек.
— Что? Какое такое задание?
— Ты правда думаешь, что я тебе скажу? Но! Если ты будешь столь добра, что окажешь мне одну маленькую услугу, о которой мы с тобой уже успели потолковать месяцем ранее, я буду просто обязан немного повременить с его выполнением — улыбка не сползала с лица Малфоя, она становилась всё более явной, и вскоре он улыбался во всю, обнажив свои ровные белоснежные зубы.
Неожиданно Малфой сделал шаг навстречу к Гермионе, остановившись на расстоянии вытянутой руки, и, потянувшись к её волосам, медленно провёл по ним рукой, при этом до жути злобно улыбаясь. После чего развернулся, засунул руки в карманы мантии и медленно ушёл, оставив оторопевшую Гермиону, ясно сознававшую, что выхода нет.
