Did you think this was love?

      Он как всегда плюхнулся на скамейку рядом с Панси и Блейзом, не замечая возникшего в воздухе вибрирующего напряжения. Драко Малфой выглядел ужасно. Его, необычайно бледного для своей и без того светлой кожи, подобающей аристократу, можно было бы принять за инфернала, не будь он как всегда одет с иголочки и не будь его волосы идеально уложены, если не сказать прилизаны. В Большом зале за завтраком по возвращении из Норы Гермиона на секунду испугалась, увидев его. И сердце ушло в пятки. Ощутив, как щёки покрылись пунцом, когда их взгляды встретились, она укорила себя за эту минутную слабость. За жалость к нему. Ведь ничто не изменит годы насмешек и издевательств. Она отвела взгляд, но не сдержалась и снова посмотрела на него. Он не спускал с неё глаз. Стало жутко.       Было необычно наблюдать направленные на Драко косые взгляды друзей, но учитывая происшедшее, более необычно было видеть их сдержанность. Гермиона бросила быстрый взгляд в сторону слизеринского стола: Блейз с ничего не выражающим лицом что-то шептал Малфою на ухо, и лишь тогда тот залился краской. Они вместе поднялись и направились к выходу из Большого зала. – Какого хрена ты творишь? – Блейз припечатал Драко к стене, едва они вышли за дверь. Драко смотрел на него немного непонимающе и безразлично. – Зачем ты сел к ней, словно ничего не произошло? Ждёшь, что она будет продолжать гладить тебе волосы, будет бегать за тобой как собачка, будет землю целовать, по которой ты ходил? – Что ты несёшь? – взъярился Малфой и оттолкнул его. – Она сама этого хотела. Зачем тогда вешалась на меня? И на чьей ты вообще стороне, "дружище"? – он спросил сардонически, сделав ударение на последнем слове. – Да ты просто псих! – рука Блейза сама собой потянулась к палочке, но вдруг перед ним возникла кучерявая голова Марко, примирительно развёдшего руки в стороны. – Прекратите, – как можно спокойнее сказал он, – ты так ничего не исправишь, Блейз. А ты, Драко, даже не заговаривай больше с Панси, даже не подходи к ней. Даже думать забудь. – Какое тебе дело? Почему ты её защищаешь? Забыл, кем она станет твоему возлюбленному любимому любимчику? – желчь, накопившаяся в нём, изливалась в слова, жестокие-жестокие слова. – Вроде как они женятся. А где будешь ты? Будешь жить с ними? Может быть, в соседней комнате, пока они будут детишек делать, а? – Панси и Блейз просто друзья, и брак будет фиктивным. – И ты хочешь сказать, совсем-совсем не злишься, что не твоим мужем он будет? Что именно из-за тебя он женится? – Не всё в этом мире меряется одной монетой, Драко, – пытался сохранять спокойствие Марко. – И вообще, если у тебя жизнь несладкая, то это вовсе не повод портить её другим. – О чём это ты? У меня всё прекрасно, – Малфой пытался манерно растягивать слова той манерой, что была ему больше не свойственна. – А вы, молодые люди, больше не смейте честных людей... – он не договорил. Забини схватил его за шиворот, злобно зашипев: "Заткнись!"       Панси, всё это время молча наблюдавшая за этой сценой, переминалась с ноги на ногу. Она не хотела, чтобы дело дошло до драки. Жалобно взглянула на Марко. – Блейз, он того не стоит, – Марко положил руку ему на плечо, и Блейз отпустил Малфоя. – Вы же были друзьями, помнишь? Он поступил ужасно, но... – Пф, педераст... – выпюнул Драко.       Мгновением позже он поймал себя на том, что сидит на холодном полу и из носу течёт горячая вязкая кровь. Выходящие из Большого Зала ученики указывали на него пальцем и любопытно перешёптывались.       Марко, не находящий себе места от злости, толкнул дверь туалета ногой. – Никогда не видел тебя таким злым, – радостно сказал Забини, глядя, как Марко промывает руку с содранной кожей водой. – Я тоже никогда не видел себя таким злым. Я даже не знал, что могу быть таким злым. Честно, – невразумительно бормотал Марко.       Его трясло. От злости. От бессилия. От того, что ничего уже нельзя изменить. Это так легко сказать, но так тяжело принять. Как бы ему хотелось, чтобы жизнь была полна лишь только позитивных моментов. Он ощутил, как Блейз сжал его руку. Мурашки пробежали по коже, точно в первый раз. Блейз прикоснулся губами к костяшкам на его кулаке. Марко перестал дрожать. "Всё хорошо, – подумал он. – Пока мы вместе, всё будет хорошо".       Тем временем злобный Драко вошёл в класс, ответил натянутой улыбкой Слизнорту, добродушно побранившему его за опоздание, и уселся за самую дальнюю парту в одиночестве, предварительно окинув обидчиков оскорблённым взглядом.       Гарри, не преминувший всё списать на коварные замыслы, ткнул усердно работавшую над зельем Гермиону в бок. – Что? – зашипела она. – Смотри, Гермиона, Малфой один. – Она окинула Гарри осуждающим взглядом. – Я работаю, между прочим. Опять ничего не получается, – так же шёпотом сказала она. – Попробуй после добавления сока мурлокомля мешать по часовой стрелке восемь раз, а не девять, – тихо посоветовал Гарри, зелье которого было точь-в-точь как на картинке, и снова ощутил на себе тот же осуждающий взгляд Гермионы. – В книге написано девять, значит, девять. И хватит меня отвлекать. – Да ладно, Гермиона. Ты не можешь отрицать, что он что-то замышляет. Когда ты в последний раз видела его без свиты? – Ш-ш! – прошипела Гермиона. – Ты шипишь громче, чем я разговариваю, – сказал ей Поттер.       И правда. Все глаза учеников были направлены на них, но спустя пару секунд все снова уставились на свои котлы. Кто помешивал в них палочкой, кто нарезал лирный корень, а кто просто махал перед носом рукой, чтобы не задохнуться от смрада, исходившего от котла. И только Малфой продолжал смотреть на Гермиону. Она обернулась и заметила это. Растерялась. Дрожащей рукой случайно столкнула со стола медные весы. Но они не упали. Зависли в воздухе. Оглядевшись, она увидела, как Панси Паркинсон, высоко задрав нос и даже не глядя в её сторону, держит палочку, направленную на весы. Выходя из класса по окончании урока, слегка улыбнувшись ей, она могла поклясться, что увидела, как дрогнули губы Панси в попытке сдержать улыбку в ответ.