***
Портрет, закрывающий вход в гостиную, отворился, и в проходе появился Гарри. Он выглядел так, будто свалился с метлы. В руках у него была видавшая виды коробка, и он, мотнув головой в сторону спальни, дал друзьям понять, чтобы те следовали за ним. Он с трудом поднимался по винтовой лестнице, не в силах унять дрожь, охватившую его в момент, когда он увидел содержимое. — Где ты отрыл эту хламину? — поинтересовался Рон сразу, как вошёл в комнату, но Гарри только махнул рукой. — Гарри, сейчас не лучшее время для... — начала причитать Гермиона. Гарри, не желая выслушивать нотации, поспешил ответить: — В Выручай-комнате, — но Гермиона продолжала сверлить коробку недоверчивым взглядом. Торжественно открыв коробку и беспечно кинув крышку куда-то на кровать Невилла, Гарри с осторожностью вынул фотографии. Фотографии Сириуса Блэка и Роксаны Малфой. На снимках они дурачились, танцевали, пили, курили, обнимались и целовались. Потерянный на вид и совершенно обескураженный Гарри всё же улыбнулся. Гермиона заплакала. — Чего это ты? — удивился Гарри. — Это же Роксана Малфой, Гарри. Я видела её на фото у Слизнорта на полке, она состояла в Клубе Слизней, — Грейнджер ткнула мокрым от вытирания слёз пальцем в фотографию, не обращая внимания на то, как Рон демонстративно отвернулся, — смотри, это же её плеер мне подарил Сириус! — Ну так и что? Реветь-то зачем? — Какие же вы бесчувственные, — покачала головой Гермиона. Не став ждать, пока Гермиона зальёт всю комнату слезами, Гарри достал из чемодана большой альбом и любовно вложил туда все фотографии, и выпучил глаза от удивления, когда Гермиона, вновь громко всхлипнув, с грохотом захлопнула за собой дверь. Рон сокрушённо покачал головой: — Девчонки...***
Поместье Малфоев ничем не было похоже на пряничный домик. Это был хмурого вида огромный особняк, окружённый чугунным чёрным забором, за которым раскинулся идеальный сад с идеальными деревьями и идеальными цветами, совершенно не радовавшими глаз. В роскошной гостиной за праздничным столом в напряжённом молчании с совершенно не праздничными лицами сидела семья из двух человек. Они ели изысканными серебряными приборами из белоснежных фарфоровых тарелок, не произнося ни слова. Домовой эльф, на цыпочках подходивший к столу, нёс бутылку вина. Женщина выхватила бутылку, практически не выказывая раздражения, и наполнила бокалы себе и сыну. Он поднял на неё взгляд холодных серых глаз и пригубил напиток. — Неплохо, — только и сказал Драко. Не дождавшись ничего в ответ на своё короткое замечание, он спросил: — Это вишня? — Да. Урожай 1869 года, подарок министра магии Абхазии. — Нарцисса опустошила свой бокал залпом. Сын смотрел на неё с некоторым подозрением, и её это изрядно смущало. — Я хотел бы съездить туда на летние каникулы, — небрежно бросил он. В тишине украшенной с безупречным вкусом гостиной было слышно тихое тиканье часов.***
— Римус, — неуверенно начала Гермиона, отчаянно краснея. — Я хотела кое о чём у Вас спросить. Это касается семьи Малфоев, — Римус удивлённо вскинул брови, но слушал дальше. — Вы знакомы с Роксаной Малфой? — Был знаком, — слегка охрипшим голосом ответил Люпин. — Она умерла много лет назад. — Да, я знаю, при пожаре в поместье Сириуса, напившись до чёртиков, если верить тому, что написано в Пророке, но я, если честно, не могу поверить в то, что всё произошло именно так. — А что там было написано? — со странной улыбкой спросил он. — Много едких замечаний по поводу того, что она сама во всём была виновата. Ещё там сказано, что Люциус со своими друзьями — здесь я предположила, что речь идёт о Пожирателях Смерти — потушили огонь. А мне же кажется, что всё могло быть совсем наоборот, и, узнав, с кем "якшается" сестра слуги Сами-Знаете-Кого, они пришли её убить, — Гермиона говорила сбивчиво, точно торопилась на уроке ответить быстрее всех. — Ты близка к истине, Гермиона, но Пожиратели Смерти пришли взять её живой, всё-таки Малфои были довольно близкими сторонниками Тёмного Лорда.***
Нарцисса, успешно поборов дрожь, аккуратно наполнила свой бокал и, сделав маленький глоток, со всем возможным спокойствием ответила: — Дорогой, на данный момент это обсуждать нет смысла. Но я всецело поддерживаю твою идею. — Я смогу поехать туда один? — Как пожелаешь, любовь моя. — Я смогу наконец услышать, кто такая Роксана Малфой? — выпалил он. На бледных щеках Нарциссы Малфой выступил густой румянец. Задрожали губы и руки. Чудовищным усилием воли она заставила тело слушаться. — Нет.***
Римус замолчал, не решаясь продолжить. Он знал, что правда ничего не изменит, и благополучие Малфоев его сейчас беспокоило меньше всего, но что-то всё же его сдерживало. Люпин отпил из стакана. Гермиона видела, что тот держал стакан огневиски в руке уже около получаса, но так его и не пил до этого момента. Глоток придал ему храбрости. — Леденящие кровь события, произошедшие в ту ночь, известны немногим. И прежде чем рассказать тебе правду, я должен взять с тебя обещание, что об этом больше никто не узнает. Тем более Драко. — Поверьте, Римус, он последний, с кем я могла бы это обсудить. Римус хмыкнул. Собрался с мыслями. И сказал: — Роксана Малфой не умерла в ту ночь, Гермиона. Её на волосок от смерти и всё же чудом живую вынесли из подвала Сириус с Джеймсом уже под утро. Роксана и Сириус прожили ещё несколько счастливых лет вместе, путешествуя и вкушая все радости жизни. — Несколько? Люциус всё-таки нашёл её? — спросила озадаченная Гермиона, прислушиваясь к тихому шёпоту Люпина. — Нужно отдать ему должное, он всегда знал, что она осталась жива, и помогал ей как только мог и даже... — он замялся. Но сделав ещё один глоток, на выдохе закончил: — даже взял себе её сына. — Что? — недоумённо спросила Гермиона, не дождавшись, пока Римус продолжит свой горький сказ. — Она умерла во время родов. Вот почему о ней ничего не известно. Малфои скрывают эту историю, пытаясь защитить Драко. Позднее, уже лёжа в кровати без сна, Гермиона всё же испытывала несколько мрачную радость от того, что успела расспросить Римуса до прихода министра. Но неожиданная новость не укладывалась у неё в голове. Она вспоминала о том, с какой теплотой и любовью относились Люциус и Нарцисса к чужому ребёнку. И не верила. Не могла поверить. Пыталась убедить себя, что в ней лишь говорит предубеждение, что сторонникам Волдеморта чуждо сострадание. И не могла. Гермиона встала и подошла к окну. Кутаясь в одеяло и глядя на чистое ночное небо, такое синее и такое яркое благодаря мириадам звёзд, что усеяли своды, мечтала. В соседней комнате, судя по звуку, Фред и Джордж, завывая от смеха, зажимали рты подушками. Хотелось бы быть такой безмятежной, подумалось Гермионе. Только деваться было некуда. Она понуро побрела в свою постель, но лишь под утро забылась тревожным сном.