Паучья лилия

Ясухиса Курона. Тоннель под особняком Кано. «Как?» ― думала Курона, медленно волоча тело своей сестры по грязному ходу, ведущему на поверхность из лаборатории. «Как это могло произойти? Что я… вообще делаю?..» Последние часы были одними из самых ужасных в жизни Куроны. Они были наполнены предательством, болью, потерей и разочарованием. Удар за ударом. Сначала откровения от той маленькой девочки в бинтах, чьи слова как нож резали сердце. Потом встреча с Сузуей, против которого была бесполезна вся хвалёная сила гулей. Ранение сестры. И наконец, предательство того, кому они с таким трудом смогли довериться, кого считали своим приёмным отцом.  Акихиро Кано. Папа. Если бы не Наширо, тело которой она придерживала руками, девочка бы сжала ладони так сильно, что проткнула бы ногтями кожу.  Ризе была права с самого начала, ещё при их первых разговорах. Этот мужчина… Лжец и предатель. Он использовал их и выкинул, словно мусор. Бросил. Так цинично и безжалостно, не поведя и бровью. Он оставил их одних. И теперь…  Теперь…  Её единственная сестра умирает. От этой мысли ей хотелось разрыдаться. Курона почувствовала поднимающийся ком в горле. Глаза защипало. Она прикусила губу, стараясь сдержать чувства.  В какой момент их жизни всё пошло не так? Как дошло до того, что будущее, которое она видела пять лет назад, рухнуло словно карточный домик? Что же привело их к такому исходу? Смерть родителей? Встреча с Реем? Появление Кано? Или же что-то другое?  Куро не могла найти ответ. Все её мысли сейчас крутились вокруг сестры, которую с каждой минутой покидала жизнь. Курона проклинала свою гулью природу, позволяющую с пугающей чёткостью слышать хриплое, обрывистое дыхание и затихающий пульс Широ. Эти звуки были невыносимы. Хотелось зажать руками уши, закрыть глаза и безостановочно проклинать этот жестокий мир, отнимающий всё, что ей дорого. Родители, наставники, коллеги, а теперь и сестра… Казалось, вместе с Наширо умирала и половина души Куро. Они были вместе с самого рождения. Начали ходить и говорить в один день. Вместе отмечали праздники, задували свечи на торте, ходили в детский сад, гуляли, шалили, делали домашние задания, спарринговались… Делились друг с другом игрушками, одеждой, подарками… и мыслями. С детства они привыкли доверять друг другу, как никому иному. Они понимали друг друга с полуслова, полувзгляда, полужеста. Родители иногда даже сомневались, нет ли у них способности к чтению мыслей друг друга… К сожалению, не было. Была связь — настолько крепкая, что одна сестра не представляла себя и свою жизнь без другой. Они даже поклялись умереть в один день… Курона навсегда запомнила слова отца, которые он произнёс за день до смерти. Они укоренились в её сознании, словно кредо, единственно верное правило. «Всегда оставайтесь вместе». Именно эти слова она прокручивала в голове, когда обнимала безутешную Широ, которая то и дело дёргала рукава усопших родителей. Точнее, того, что от них оставалось. Именно эти слова звучали набатом у неё в мыслях, когда неизвестный мужчина вёл их к дверям сиротского приюта CCG. Именно эти слова несказанными витали в воздухе операционной, когда Кано изменял их тела, превращая в полугулей. Всегда оставаться вместе… Пустое, лживое обещание. Они не справились. Не выполнили напутствия отца и своего молчаливого договора друг с другом. Наширо оставляет её совсем одну в этом мире. И Куро ничего не может поделать, кроме как принять это. Она даже не может отправиться вслед за сестрой. И всё из-за хрупкой фигуры в окровавленной простыне, что, прихрамывая, шла впереди неё. Камиширо Ризе. Казалось бы, как так вышло, что Куро последовала за этой странной, пугающей девушкой? Как вышло, что из-за её слов Курона отреклась от данного сестре обещания и всего своего естества? Курона не понимала саму себя. Камиширо была опасна… и безумна. Куро чётко видела это по лихорадочно горящим глазам. Курону было не обмануть этой милой улыбкой и полными здравого смысла словами. Ризе великолепно носила маску и сдерживала себя. Однако Куро помнила, что именно может вытворять этот гуль. Она никогда не забудет тот момент, когда впервые увидела обезображенную Камиширо, чуть ли не по кускам висящую на железных штырях аппарата по выкачиванию какухо. На лице той не было ни боли, не страха смерти, ни ужаса. Только расчёт и издёвка. А ещё… вечная, будто приклеенная улыбка. Когда же учёные падали в обморок от одного вида оторванной руки или ноги, она заливисто смеялась. И этот смех был искренен, будто смех ребёнка.  От этой картины бросало в дрожь.  И теперь это чудовище, которое доктор Кано создал собственными руками, является её единственной надеждой. Парой слов она заставила Куро изменить своё решение по поводу ухода вместе с Широ и дать ей цель, стимул к жизни. Заставить поверить в себя и свои силы, дать надежду на то, что их обидчик будет страдать. И она, Куро, может этому поспособствовать. Она может самолично свернуть Кано шею, а перед этим хорошенько попытать, чтобы он почувствовал ту боль, что испытывала Широ. Нет, в сто крат больше. От подобных мыслей в душе разгорался яростный огонь. В голове проносились тысячи и тысячи способов причинить Кано нестерпимые страдания. Наверное, если она превратит жизнь мужчины в ад, это доставит ей ни с чем не сравнимое удовольствие.  «Однако, Широ это не вернёт…», ― вдруг подумала девушка, оглядываясь на бессознательную сестру, биение сердца которой становилось всё тише. Душевная боль ярко вспыхнула в груди, причиняя боль физическую. Куро снова стало трудно дышать от подкатывающих слёз. «Я не буду плакать», ― Куро смахнула влагу с уголков глаз. «Детство… закончилось. Я буду сильной ради тебя, Наширо. И если это поможет обрести тебе покой, я даже уподоблюсь этому монстру впереди, лишь бы отомстить за тебя. За нас».

***

Широ умерла, когда мы были на полпути к выходу из тоннеля.  Мы с Куроной заметили это одновременно. Слабое дыхание девочки вдруг участилось, словно ту охватила лихорадка, а потом… Её не стало. Это случилось так быстро, что казалось, невидимый шинигами одним движением оборвал жизнь Ясухисы. Вот Наширо ещё тихо хрипит на плечах у сестры, и вот уже превращается в остывающий кусок мяса со стеклянными, безжизненными глазами. Куро пару секунд тупо стояла, уставившись только в одну известную ей точку, всё ещё придерживая тело сестры около себя. Она выглядела словно статуя, которая дышит лишь по ошибке создателя.  А затем пришло осознание. ― Широ?.. ― беспомощно прошептала девочка. Её голос был подобен голосу ребёнка, который понял, что его мама больше не вернётся: тихий и неверящий. ― Сестрёнка…  Из Куроны будто выдернули невидимый стержень, поддерживающий её в вертикальном положении. Девочка упала вместе с сестрой на размытые водой полы хода, и страшно закричала. Прижимая сестру к себе, она что-то бессвязно лепетала, захлёбываясь в рыданиях.  Я отрешённо наблюдала за сим действием, прислонившись к земляной стене. Сейчас мне было не до истерик одной взятой персоны. Нет, я понимала всю трагичность момента: всё-таки у Куроны умер близкий ей человек. Однако на данный момент мне было глубоко начхать на всё, кроме своего ухудшающегося с каждой минутой состояния. Голова гудела от звука рыданий, конечности тряслись от напряжения и усталости. Меня тошнило. Я чувствовала, что нахожусь практически на пределе своих сил, и скоро упаду где-нибудь в состоянии полутрупа. Поэтому, нужно было приводить Куро в чувство и двигаться дальше, пока моё тело ещё функционирует. ― Нам пора идти, ― я мягко положила ладонь на плечо девочки. ― Её нужно похоронить и двигаться дальше.   Казалось, мои слова ушли в пустоту. Куро не обращала на меня внимания. Вообще. ― Курона, нужно идти! ― я нахмурилась и с силой сжала её плечо, пытаясь хотя бы болью отрезвить её. Однако должного эффекта мои действия не возымели. «Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому», ― мрачно подумала я, пальцами сжимая её подбородок и замахиваясь для смачной пощёчины. «Ками, знала бы, что это произойдёт, не тащила бы с собой. Я ей не воспитательница в детском саду…» Первая пощёчина была проигнорирована, как и все мои предыдущие попытки пробудить в Куро хоть каплю разума. Только после пятой или шестой я смогла добиться хоть какого-то осмысленного взгляда. А била я с достаточной силой, так что лицо девочки было красным от ударов. Пока эффект держался, я оттащила Курону от мёртвой Наширо, сжала в крепких объятиях и быстро зашептала слова успокоения. После пришлось отцеплять Куро и от себя, так как она вцепилась за меня, словно за родную мать, и уткнулась в плечо, обливая слезами. Истерика продолжалась, пока Ясухиса совсем не выбилась из сил. Тело Широ в итоге пришлось нести нам обеим. «Чтобы я… Ещё раз… Решилась на подобное…», ― думала я, буквально подыхая от нагрузки. «За тобой должок, девочка… Будешь сама меня откачивать». Выход из тоннелей мы обнаружили через полчаса, почувствовав запах озона и влажной травы в одном из ответвлений туннеля. Я зачарованно шла, полной грудью вдыхая такие яркие и богатые ароматы природы, чувствуя, как бешено колотится сердце. Даже тяжесть тела Широ перестала меня беспокоить, когда я увидела просвет. Миг, и мои пальцы коснулись мокрой земли. Мы вышли наружу. На поверхности вовсю шёл летний дождь. По небу курсировали низкие, полные влаги облака, сквозь пелену которых пробивались лучи блеклого солнечного света. Тёплые капли падали на землю, усеянную зелёной травой, скатывались по лицу и чуть-чуть холодили голые ступни. Ветер танцевал в шуршащих листьях деревьев и развевал окровавленную простынь на моём теле. В тот момент, когда я устремила взгляд на небо, ноги подкосились. Я упала на колени. Не веря в происходящее, запустила пальцы в землю, наслаждаясь прикосновениями мокрой травы и почвы, подставила лицо дождю и устало рассмеялась.   Это было безграничное счастье: снова увидеть мир снаружи, почувствовать свежесть воздуха, трав и листвы. В этот момент для меня не существовало ничего, кроме мира, кроме свободы: такой пьянящей и захватывающей.   ― Свободна… ― шептали мои мокрые губы, расплывшиеся в улыбке. Из глаз лились невольные слёзы. ― Наконец-то…   Сколько раз я мечтала снова увидеть хотя бы маленький кусочек мира снаружи… Сколько раз мне снилось несбыточное и сколько раз сердце разрывалось от невозможности покинуть клетку… Со временем мечты просочились в реальность, и существовать стало легче. Но что есть иллюзии? Лишь способ отсрочить разрушение рассудка. Не жизнь.   Не прощу.   С кристальной чёткостью я поняла, что вложу всю душу в свою месть. Я заставлю страдать всех тварей, посадивших меня в клетку. Всех до единого, даже тех, кто косвенно принимал в этом участие. Заживо закопаю. Или сделаю что поинтереснее…   Я выдохнула сквозь зубы, усмиряя бурю из ненависти, поднявшуюся в душе, и быстро вытерла влагу с щёк. У меня будет время отомстить тем сволочам, сделавшим со мной всё это. На отсутствие фантазии я не жалуюсь, её будет где применить. А пока… Спокойно, Ризе. Не стоит отвлекаться. Нужно похоронить Широ и решить, куда двигаться дальше.   Курона не стала меня отвлекать или как-то подгонять. Кажется, она совсем впала в апатию. Поэтому, когда мои эмоции утихли, мы молча подхватили тело Наширо и двинулись в сторону леса.   Был поздний вечер, солнце скоро должно было коснуться линии горизонта. Людей поблизости я не чувствовала ― всё же особняк находился в префектуре Токио. Вокруг был один лес, и я понятия не имела, куда нам двигаться дальше. Благо, Курона знала эти места с детства и могла вывести нас отсюда. Оставалось только избавиться от Широ.   Точнее, похоронить её, да.   Мы выбрали самое красивое дерево среди прочих и кое-как вырыли могилу. Куро использовала кагуне, и это облегчило задачу. Своё я использовать пока не могла, да и усталость подбиралась всё ближе. Я держалась только за счёт RC-клеток, запас которых должен был вот-вот кончиться. И мне бы не хотелось упасть обездвиженным бревном на полпути, поэтому помощь я оказывала минимальную.   Прощаться с сестрой Куроне было тяжело. Она всё вглядывалась в лицо той, кого считала самым близким человеком на этой земле и явно не могла поверить, что её больше нет. Слишком глубокую рану нанесла Куро смерть сестры. Мне пришлось чуть ли не силой вытаскивать девочку из могилы и заставить её закапывать тело.   ― Я отомщу за неё, ― произнесла она сквозь слезы. ― Чего бы это ни стоило.   ― Конечно, ― прошептала я, расплываясь в мечтательной улыбке. ― Они заплатят.   Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Дождь начал стихать, и только падающие с деревьев капли напоминали о нём. На лес опустился вечерний сумрак, в котором было так удобно передвигаться. Я потянула Куро, и мы пошли прочь от безымянной могилы.