***
Канеки Кен. Штаб-квартира 6-го района. Канеки Кен лежал на кровати, раскинув руки и прикрыв глаза. Он чувствовал себя невероятно разбитым. Это продолжалось с тех пор, как они вернулись из лаборатории Кано, и причина была проста. Его сила обратилась против него же. Практикуя каннибализм, Канеки хотел верить, что действует на благо. Что с помощью новой силы он будет способен защитить себя, дорогих ему людей и гулей. Однако случилось то, о чём его предупреждали неисчислимое количество раз. Он сорвался, потерял контроль и себя самого. Всё пошло не так ещё с битвы с Косаткой. Он впал в неконтролируемое безумие, из-за чего проиграл этот бой. Железная воля и ясность ума мужчины оказались лучшим оружием против Канеки. А он… упрямо уповал на голую силу, думая, что она решает всё. Как это было наивно… Следующей ошибкой стало решение использовать мясо недогулей, чтобы пополнить силы. Из-за этого он чуть не сошёл с ума. Канеки не помнил многих моментов: в его голове остались лишь тени воспоминаний от пережитого кошмара. И слава Ками… Канеки боялся представить, что его ждало, помни он всё ясно и чётко. Прозрение наступило только после того, как появился Амон-сан. Тот сумел пробиться через пелену безумия, вернул ему способность мыслить. Правда, ненадолго… Канеки всё равно облажался, когда не узнал своих собственных друзей. Он ранил Банджо-сана. Эта мысль никак не хотела оставить его в покое. Стыд сжирал его изнутри. Отчаяние, самобичевание, растерянность… Это была малая доля эмоций, которые он чувствовал и пытался в себе подавить. Голос Ризе в его голове в очередной раз повторял ему: «Ты слабак. Рано или поздно ты убьёшь своих друзей». И Канеки соглашался. Ризе… Он так и не смог возненавидеть её. Более того, Камиширо стала воплощением силы, которой он теперь мог располагать. Её образ преследовал Кена с той самой ночи, изменившей его жизнь, и не оставлял до сих пор. И какой же шок он испытал, когда этот тщательно лелеемый и чёткий образ воплотился в реальность… Только совсем не так, как он представлял. Ризе была жива. Когда он увидел её, такую хрупкую, измождённую, беззащитную… Он не смог узнать в ней ту гордую охотницу, которой она являлась в самом начале. В этой девушке больше не было ни презрения, ни превосходства, ни силы. Она выглядела несчастной и ужасно уставшей, будто являлась самым обычным человеком. Эта картина повергла Канеки в смятение и даже отчаяние. Ведь его сила — это её сила. И если от той былой Ризе не осталось и следа… То он… Он просто обычный… Канеки яростно качнул головой. Это не могло быть правдой. Его сила, её сила… не может быть иллюзией. Он должен сам убедиться, удостовериться, что с ней всё в порядке, поговорить с ней… Может быть у Ризе найдутся ответы на терзающие его вопросы. Он найдёт её. Обязательно найдёт.***
Камиширо Ризе. 12-й район. Высокие колосья пшеницы легонько кололи мои пальцы. Я шла сквозь усеянное ею поле, улыбаясь и подставляя лицо яркому солнцу, лучи которого целовали мои скулы. Тёплый ветер ласкал кожу, развевал короткое платье цвета васильков. Небо было пронзительно голубым, по нему дрейфовали дымки облаков и летали ласточки. Пели цикады, воздух чуть дрожал от летнего зноя и был наполнен незабываемым запахом нагретых колосьев. Я шла, не ведая пути, но внутри теплилась уверенность, что иду я правильно. Вдыхая запахи полевых трав, чувствуя сухую землю под босыми ногами, щурясь от яркого солнца… я была счастлива. Счастлива настолько, что хотелось смеяться, кружиться среди колосьев пшеницы и чистотела, плести венки из цветов. Я могла обнять целый мир и ничто, ничто не могло сокрушить эту идиллию. Я была свободна как ветер, как бестелесный дух, что вот-вот взмоет в небо и пролетит тысячи и тысячи километров над бескрайними просторами мира. Однако, миг, и всё поглотила беспросветная мгла. Я не могла видеть своих собственных рук. Тишина вдруг сменилась безобразным, бессвязным шёпотом и причитаниями. Сзади раздались отвратительные хрипы и скулёж. Страх смертельным ядом побежал по моим венам. Стало невыносимо холодно. «Это неправильно», ― думала я. «Ведь я свободна, я больше не принадлежу тому месту. Так почему же?.. Почему?» Не в силах больше терпеть, я побежала, не различая дороги. Во тьме вспыхивали красные огни, так похожие на глаза гулей. Сзади доносился голодный рёв. Что бы там ни было, оно не должно меня схватить, иначе произойдёт что-то страшное. Я прибавила скорости и теперь бежала изо всех сил, срывая дыхание до рваного хрипа. Однако сколько бы я не старалась, всё тщетно. Те звуки не только не исчезали, но и становились ближе ко мне. Спасения… не было. ― Ри-и-изе! ― донёсся сзади знакомый мужской голос. ― Ты не сможешь всё время бежать! Вдруг передо мной появилась преграда — стекло. Я пыталась пробиться через него, но мои потуги были бесполезны. Слева, справа, сзади: всё огорожено стеклом. Я попалась в ловушку, неспособная вырваться. Вокруг начали проявляться уродливые фигуры незавершённых гулей. Они тянули ко мне руки, истошно крича: «Мама! Ма-а-ма!», долбили кулаками по стеклу, оставляя на нём подтёки от крови. Их лица, обезображенные, лишённые целых кусков кожи, искривлялись в подобии мольбы. Я сжалась в комок, обхватив голову руками и крича от ужаса. Потом фигуры начали пропадать, а мрак рассеиваться. Яркий свет резанул по глазам, и я обнаружила, что снова нахожусь в ненавистной машине, а передо мной стоит Кано собственной персоной. ― Я же сказал, что ты не сможешь всё время бежать, ― удовлетворённо сказал он, улыбаясь. ― Ты навсегда останешься с нами, дорогая моя. «Нет, только не это, пожалуйста, нет…» Спину пронзила адская боль. Звуки моих криков смешались с жужжанием машины позади меня и воев монстров-недогулей. Мои волосы поседели, кожа сморщилась. Я ослепла. Тело было больше неподвластно мне: я не могла двинуть и кончиком пальца. Сквозь шум и крики же я слышала сумасшедший шёпот: «Мясо, мя-я-я-я-сооо… Папочка… Нет! Остановите! Хочу выбраться, пожалуйста, папа… Я не могу, это слишком… папа… помогите!!!» Этот шёпот принадлежал мне. Я проснулась в холодном поту. Сердце заходилось в диком стуке, который отдавался в ушах. Дыхание сбилось. Я до сих пор чувствовала, как меня разрывает на части от безумной боли. ― Нет… Нет… ― шептала я, не видя ничего перед собой. В ушах стояли крики мутантов. Пахло кровью и кем-то ещё… Кто?.. Кто здесь?.. Заметив чужое присутствие, я резко дёрнулась и прижалась к стене, устремив дикий взгляд на фигуру, притаившуюся в двери. Это была Курона. Девочка с опаской смотрела на меня, замерев, словно мышь перед удавом. Я облегчённо выдохнула и попеняла себе за то, что испугала её. ― Курона? ― я тихо позвала девочку. ― Ты что-то хотела? ― А… Нет, ничего, ― она отлипла от двери и немного расслабилась, хотя опаска во взгляде так и не исчезла. ― Я зашла проверить. Ты кричала… ― Кошмар приснился, ― слабо улыбнулась я, тыльной стороной ладони стирая капли пота со лба. ― Сейчас всё хорошо. Спасибо. Куро заторможено кивнула и повернулась ко мне спиной, бросив напоследок: ― Я принесла еды. Стоит на столе. Я поблагодарила девочку ещё раз и, когда она ушла, со стоном раскинулась на кровати, уткнувшись в подушку. ― Как же это надоедает, Ками… За прошедшие два дня я то и дело просыпалась от кошмаров. Сказывалось отсутствие таблеток, которые давал мне Кано. Без них я не могла в полной степени справляться со своим психическим расстройством, что приносило ужасный дискомфорт и банально выматывало. Собственно, это одна из главных причин, из-за чего я всё ещё не восстановилась окончательно. Вспоминая о событиях двухдневной давности, нужно заметить, что наш побег прошёл без каких-либо проволочек. После импровизированных похорон, мы с Куро отправились в маленький городок Ацуги, чтобы раздобыть одежду и оттуда уже отправиться в Токио. Поселение располагалось не так далеко от особняка, но устать мы успели знатно. И если Куро ещё держалась молодцом, то у меня произошёл полный упадок сил. Двигалась я больше на автопилоте, неосознанно передвигая ногами в ту сторону, в какую меня поведёт Курона. Дальнейшее сохранилось в воспоминаниях обрывками: вот девочка оставляет меня в неприметном дворике и наказывает никуда не уходить, вот она снова приходит, но уже в новой одежде и с ключами от машины, потом мы уже едем по безлюдной дороге в сторону ярких огней. Я даже не спросила, откуда она знает, как водить машину. Меня хватило лишь на то, чтобы дать Куроне адрес, где можно перекантоваться недельку-полторы. Несмотря на видимую эксцентричность, в прошлом я была личностью предусмотрительной, обзаведясь несколькими убежищами на случай форс мажора. В одно из таких мест мы и отправились. Это была маленькая неприметная квартирка на отшибе двенадцатого района, оборудованная по минимуму для более-менее комфортного проживания. Я не помню, как мы доехали и как оказались на месте. Вроде бы Куро очень долго искала ключи и раздражённо при этом материлась… Я упала сразу же, как только увидела расстеленный футон, и провалилась в глубокий сон, похожий на забытие. Несмотря на то, что всё шло по плану, я до последнего сомневалась, что дело прогорит, и постоянно находилась в напряжении. Нервишки на протяжении всей операции шалили знатно, поэтому ничего удивительного, что пока я находилась в отключке, меня мучали липкие кошмары, больше похожие на бред. Вздохнув, я кое-как поднялась с постели и чуть не упала. Прошипев что-то матерное, тихонько направилась в ванную, игнорируя чёрно-красные пятна перед глазами и приступы тошноты. После побега моё физическое состояние начало стремительно ухудшаться. Я не понимала причины, которая могла привести к этому: регенерация работала на полную катушку, в первую же ночь залечив внешние и внутренние травмы. Поэтому, происходящее не поддавалось объяснению. Меня клонило в сон, дико хотелось есть. Неимоверно болели голова и поясница, а после и вся спина. Я напоминала себе этакую старушку, мучимую радикулитом. Про общее амёбообразное состояние я вообще молчу… Мигрень преследовала меня ещё в лабораториях Кано, с ней я уже давно свыклась. А вот боль в спине настораживала: что-то странное творилось с какухо. Я даже не пыталась выпускать кагуне — чёрт знает, к чему это могло привести. Оставалось только в лучших традициях русского менталитета ждать и верить, что оно само рассосётся. Иного выхода я не видела. Задерживаться в ванной я не стала. Помылась, причесалась и, более-менее придав себе пристойный вид, пошла на кухню. Привычно шарахнулась в сторону от зеркала, в котором отразилось некое подобие мумии. Помню, какой моральный шок я испытала, когда впервые увидела своё отражение… Жуть. Девушка в зеркале напоминала даже не анорексичку, а скелет, обтянутый тонкой, словно пергамент, кожей. Щёки запали, заострились скулы. Под чёрно-алыми глазами, которые всё ещё находились в режиме кагугана, пролегли не то что глубокие тени, а целые овраги с вереницей проступающих вен. Волосы, отросшие практически до бёдер и сбившиеся в колтун, делали меня похожей на ведьму из старых легенд о ёкаях. В общем, первозданная монструозная красота. Типичный токийский вурдалак, м-да… Куро уже вовсю попивала растворимый кофе и смотрела программу новостей по маленькому телеку. Я уселась рядом, подвинула себе миску с мясом и принялась за еду, то и дело поглядывая на девочку. ― Что-то интересное показывают? ― Нет. Не очень, ― без энтузиазма отозвалась Ясухиса и замолкла, явно не в настроении разговаривать. Я вздохнула. Наше общение с Куро выходило… натянутым. После смерти Широ она замкнулась в себе. Всё время молчала, смотрела телевизор, иногда ходила по мелким бытовым поручениям, которые я ей давала. Да, она беспрекословно выполняла просьбы, но это было… Как бы сказать… Автоматически. Она напоминала бездушную куклу, лишённую своих желаний и чувств. Ситуация мне не нравилась, но я также прекрасно понимала, что её поведение естественно. Не всякий раз теряешь близкого тебе человека. На этом фоне мне хотелось стать Куроне тем человеком, на которого она могла бы положиться. Задача не из лёгких и быстрых. Придётся приложить усилия, ведь девочка явно не отличается особой открытостью и доверчивостью. Я вздохнула, переключая внимание на ведущую в телевизоре, которая рассказывала о пользе планирования дел и постановки правильных целей. Цели, цели… Перед тем, как выходить на охоту за кланом Вашуу, предстояло сделать немало. Действительно немало. Я даже боюсь представить, сколько лет займёт сама подготовка и наращивание сил. И самое первое, что было необходимо сделать — это наладить комфортный быт и обеспечить собственную безопасность. Найти такое место, в котором можно спокойно жить, тренироваться и вынашивать коварные планы по свержению режима CCG. А потом уже следовало искать ресурсы — как человеческие, так и материальные. Я уже тысячу раз обдумывала эту последовательность в своей голове, и размышляла о разных вариантах, пока находилась у Кано. Но что удивительно, я не зацикливалась только на мести. Раздумывая о будущем, я часто находила в своих желаниях нечто очень приземлённое. Поехать на Окинаву, чтобы полюбоваться морскими закатами. Посетить мастер-класс по рисованию или лепке. Полюбоваться фейерверками на фестивале. Сходить в кино. Может, попробовать себя в стрельбе из лука или в музыке. До смешного банально, учитывая, через что я прошла. Никакой мести. Никакой ненависти. Простые, человеческие в общем-то, вещи. Я знала, откуда это взялось. Пусть я-Рина давным-давно сломалась, уступив место более сильной личности Ризе, но её осколки всё ещё были во мне сильны, иногда вызывая сильный когнитивный диссонанс. Например, я одновременно считала все эти желания глупостью, не стоящей внимания, и самой заветной вещью на свете. Впрочем, может быть из-за этих осколков лаборатория не сделала из меня монстра. Правда, крыша у меня всё равно течет, и внутренние противоречия явно не улучшают ситуацию. Моё психическое состояние даже комментировать не хочется… В спокойном состоянии я адекватна, насколько это вообще возможно в моём случае. Однако иногда накатывают приступы разной степени. Тяжёлых, как в лаборатории, с галлюцинациями и потерей контроля, слава ками, пока не было. А вот дереализация — чувство отчуждения от реальности — иногда наступает. И кошмары не прекращаются, из-за чего я подсела на седативные препараты (правда помогают они раз через раз). В общем, всё достаточно сложно и запутанно. Но я жива и свободна — это несомненный плюс. За окном светило солнце и пели цикады. Японское влажное лето начинало набирать обороты. Скоро должен был начаться сезон дождей.***
— С тобой что-то не так, — однажды пробормотала Курона, в очередной раз оградив меня от падения на пол. Так получалось, что ноги вдруг отказывали и совершенно не хотели держать меня в вертикальном состоянии. К тому же, боль в спине меня просто убивала, и я всё чаще оставалась лежать в футоне, не желая двигаться. Сил хватало только на поесть и сходить в дамскую. — Рада, что ты заметила, — не смогла удержаться я от колкости. Всё это время Куро прекрасно видела моё состояние, только не желала обращать на него внимание. Это был первый раз, когда она выразила намёк на обеспокоенность. — Может, нужно найти врача?.. — Какой врач, Куро? — девочка помогла мне сеть на стул, и я с облегчением откинулась на его спинку. — Тех, кто хоть как-то разбирается в физиологии гулей и умеет обращаться с нашим организмом, лишь единицы. Наткнуться на одного такого - уже удача и редкость. — Но ведь ты не собираешься игнорировать своё состояние? — справедливо возмутилась она. — А что мне остаётся делать?.. — мой голос прозвучал тише, чем хотелось бы. И это было правдой. Я совершенно ничего не могла предпринять. Оставалось надеяться на то, что я всё-таки крепкий орешек, и внезапная болезнь не сумеет меня прикончить. Курона на эти слова стушевалась и больше не стала задавать вопросов. Я слабо улыбнулась: всё-таки волнуется, пусть и не хочет себе признаваться. Это хорошо. Следующий день ознаменовался тем, что я окончательно слегла. Тело совсем отказало, а боль в пояснице стала настолько невыносимой, что я частенько теряла от неё сознание. Куро была в растерянности и не знала, что делать: она могла только приносить мне еды и смотреть, как меня ломает с каждым днём всё сильнее. Больше от неё ничего не зависело. Всё это время я находилась в состоянии полубреда: в голове мелькали образы из прошлых жизней, воспоминания, картины будущего из манги, а также кошмары. Я будто снова возвратилась в тот ад, из которого успела выбраться. Болело всё: меня словно сунули в реку Стикс, воды которой разъедали кожу и кости до такой степени, что от тела не осталось бы и следа. Это было даже хуже операций Кано вместе взятых. Я с трудом могла дышать. Мне казалось, что вот он, тот край, за которым начинается смерть. Я буквально чувствовала потусторонний холод небытия, из которого меня однажды и вытащило провидение, или что это было… Не важно. Важно, что в этот раз я действительно прошла по краю. Только чудо позволило мне пережить точку кризиса. Постепенно я начала приходить в себя. Сначала я просыпалась на несколько мгновений и снова проваливалась в небытие. Потом стало легче, и всё чаще я вырывалась из пелены тьмы и кошмаров в реальный мир. Всё это время рядом со мной была Курона. Девочка на удивление болезненно восприняла произошедшую со мной беду, и явно не могла найти себе места. Она ни на шаг от меня не отходила: то даст попить, то протрёт лоб холодной тряпкой, то перетащит моё тело обратно на футон, откуда я частенько сваливалась при особо болезненных приступах. Чаще я замечала её сидящей у изголовья футона и уткнувшейся головой в колени. Ей явно было тяжело переживать происходящее. Когда я впервые более-менее пришла в себя и попросила воды, Корона окружила меня навязчивой заботой. Видимо, от облегчения. Она явно обрадовалась моему выздоровлению, хоть и пыталась это скрыть всеми способами, при каждом случае нацепляя маску холодности. Однако получалось это у неё откровенно хреново. Я-то всё вижу. Она боялась оказаться одной в этом мире. После смерти сестры только я держала её здесь. Моё обещание отмщения. С этого момента лёд в наших отношениях с Куро немного сдвинулся. Девочка даже начала выкидывать всякие штуки, от которых я порой впадала в полный ступор. Например, однажды она принесла старенький ноут и начала в нём активно копаться. Каково же было моё удивление, когда Куро села рядом с моим футоном, открыла сайт и поставила… дораму. Наверное, красочность моего выражения нельзя было передать словами. На немой вопрос Курона только пробурчала: — Ты же постоянно ноешь, что тебе скучно пялиться каждый день в потолок, вот я и решила… Она быстро посмотрела на меня и тут же отвела глаза в смущении. — Я больше предпочитаю западные фильмы… Но спасибо, ― пробормотала я, стараясь сдержать ухмылку. Это было очень мило. Что о моей внезапной болезни… Меня постепенно отпускало. Не так быстро, как хотелось бы, что меня сильно напрягало, ведь регенерация всё ещё никуда не делась ― я проверила. Почему она не работала как надо — вопрос, на который у меня отсутствовал ответ. Прошло около двух дней, прежде чем я снова смогла подняться на ноги, и ещё один, прежде чем начала уходить слабость в теле. А потом… Потом мне стало не до проблем с какухо из-за одного маленького и немного раздражающего факта, произошедшего сразу после моего выздоровления. Ведь однажды на пороге нашего убежища появился Камиширо Матасака. А по-простому, отец.