***
— Если вкратце, Северус, то в ходе войны министерство падет, а Волдеморта убьет Гарри Поттер, — утвердительно кивнул Реддл, почесав нос. — Я все понимаю, Том, но не мог бы ты свое «вкратце» развернуть чуть более подробно? Не все люди гениальны, смею напомнить, — замучено отозвался Снейп со своего места. Том с самого утра работал над своим планом. После антипохмельного на завтрак он споро провел свои пары и после обеда унесся в кабинет. И только ближе к ночи Реддл соизволил послать ему, Северусу, небольшую записку с просьбой прийти. — Ну, что именно тебе не ясно? — чересчур перевозбуждено, чуть ли не сияя от собственной блистательности, он плеснул себе кофе, пролив немного на стол. — Нужна война! А для этого мы заставим Поттера принять участие в Турнире. — Том, — Северус устало потер виски и откинулся на спинку кресла, — не вижу никакой связи. Иногда мне кажется, что ты просто безумец, — частенько бывало, когда он думал, что Том просто несет бред безо всякой мысли о том, что говорит. Но зная его достаточно давно, Снейп прекрасно понимал, что тот просто максимально лаконично и понятно (правда, только для себя) излагает мысли. Иногда за это его хотелось придушить. Зельевар ненавидел чувствовать себя намного позади друга, за мыслями которого он никак не мог угнаться. Словно он глупый юнец. Словно он гриффиндорец. — Ты же сам говорил, что хочешь обойтись минимальными жертвами, так? Война, как я читал, означает совсем противоположное! — А еще я говорил, что построю новую Британию, — кивнул Том. — Но чтобы строить, нужно разрушать, да? Без жертв не обойтись, — он простодушно пожал плечами. — Я подумал, что будет отлично, если Волдеморт «официально» будет побежден, а я стану министром. Доверие, помнишь? — Все равно не понимаю. Зачем тогда тебе Поттер? — Ну, он достаточно амбициозен и силен, чтобы стать «победителем» Темного Лорда. Потом посадим его какой-нибудь шишкой при министре и все. А на самом Турнире столкнем его с Волдемортом и Пожирателями, чтобы он обозлился и встал в оппозицию как к Лорду, так и к Дамблдору. И он встанет на мою, третью сторону. От безысходности. А еще он расскажет всем о возвращении Волдеморта. — Чем он так тебе не угодил? — Северус тоже налил себе кофе, отказавшись от сахара. — Кто? Дамблдор? Ну, он старый и мерзкий. И дольки у него отвратные. И изо рта воняет. Я и не говорю о… — Не Альбус, Том, — Снейп покачал головой. — Чем тебе не угодил Поттер? — О чем ты? — Реддл озадачено моргнул. — Почему именно он? Все вертится вокруг Поттера. Поттер, Поттер, Поттер, — растягивая слова в издевке, произнес он. — Что в нем такого? — Не знаю, Сев. Просто он Поттер. Он, и вправду, не знал. А еще не видел никаких других вариантов, кроме Поттера. Северус хмыкнул. Никто, кроме него.***
Бабочек было много. Они неспешно и лениво порхали по всей комнате, поглощая свет. Никуда не хотелось. Он просто лежал на полу и смотрел в потолок. В голове не было ни единой связной мысли. Какие-то обрывки фраз, голоса, неясные крики и отчего-то очень много ваты. Потолок Выручай-Комнаты казался очень далеким, в то время как он сам был просто крошечным и ничтожным. А еще он понял, что устал чувствовать. Было обидно и больно, но не за себя, а за Драко. Он не знал, что такое любовь, но отчего-то ему думалось, что это что-то очень плохое. Это зависимость от другого человека, постоянная потеря контроля и ураганы эмоций. Почему-то она выглядела именно так. Драко было чертовски жаль. И все из-за него. Гарри прикрыл глаза. Стоило отвлечься. Драко поймет. Со временем, но поймет. Поттер сосредоточился. Можно было попытаться снова заснуть. Он нашарил в кармане штанов помятую пачку сигарет и прикурил. В принципе, ему уже все равно, что станет с ним там, в собственных снах. Даже если умрет, он ничего не потеряет. Терять-то ему нечего. Поттер прикрыл глаза и глубоко выдохнул, вслепую туша сигарету об пол. Сейчас надо было заснуть. У него долго не получалось. Мешали мысли. Рой мыслей, разрывающих голову. Он бесился от того, что не может взять их под контроль. Но спустя вечность Гарри настолько от этого вымотался, что погрузился в сон. Темно. Но в этой темноте, как капли масла на поверхности воды, плавают бесформенные облака тумана, тускло светящиеся белым, больничным светом. Гарри сглотнул. Вокруг пусто, нет ни единого звука. Только кровь набатом бьет в ушах. За руку потянули. Словно к ней была привязана лямка, за которую дергают с обратной стороны. Он напрягся. Только сейчас Гарри заметил, что одет в какую-то серо-черную, неряшливую и потрепанную мантию с оборванными краями дырявых рукавов. Она доставала до самого пола, скрывая ноги. Босые. Перепугавшись от собственного предположения, он скинул капюшон и лихорадочно принялся ощупывать собственное лицо. Нет, он ошибся. Под пальцами ощущалась теплая, живая плоть. Его собственная, а не костлявая, покрытая гнойниками кожа. Только вот в правом ухе была серьга-гвоздик. «Не понял», — он прищурился. На ощупь она была гладкой и круглой. И снять ее никак не получалось. Простой штифтовый замок не размыкался, сколько он не пытался. Это было бесполезно. Позабытая лямка на руке снова дала о себе знать, и он отпустил сережку. Гарри вгляделся в месиво из облаков получше. Сквозь туман проступали какие-то неясные очертания, не то тени, не то фигуры. Вздохнув, он без особого опасения пошел вперед, к тому, что держало лямку. В паре метров от него в окружении облаков, подогнув под себя ноги, сгорбившись и низко опустив голову, сидел неизвестный мужчина. Плешивый, с редкими волосами мышиного цвета, торчащими грязными паклями на затылке, с чуть выпирающими передними зубами. Пухлый, с противным, бегающим взглядом и загнанным выражением лица. На нем красовался тугой ошейник, к которому и была прицеплена лямка на его, Гарри, руке. Незнакомец тяжело и загнанно дышал, будто бы бежал целый день, и смотрел на него с узнаванием и диким страхом в глубине глаз. Его трясло. Поттер сделал шаг навстречу, не прерывая зрительного контакта. Перед глазами поплыло. Замелькали какие-то непонятные картинки, обрывки фраз, чьи-то образы. В нос тут же ударил запах сырой земли. «- Не трусь, Питер, — донесся до него хриплый, лающий голос. Поттер увидел довольное лицо молодого парня с черными, вьющимися волосами, что был одет в школьную форму гриффиндорских расцветок. Рядом с ним на траве, подстелив под себя мантию, сидел Джеймс Поттер и поигрывал палочкой.– Это же Нюнчик, что он сделает?» «Кто такой Питер? — Гарри часто заморгал и отошел на пару шагов назад. — Отец!» Образы исчезли, но вместо них он увидел кое-что поинтереснее. Неизвестный, казалось, скрючился еще больше, доставая лбом почти до пола, истошно хрипел, царапал грязными кривыми ногтями голову. Видимо, он и был Питером. И он знал отца. Гарри видел их с мамой только на фотографиях, подаренных ему на Рождество Хагридом еще на первом курсе. Лесничий тогда славно постарался, собрав целый альбом, полностью посвящённый Лили и Джеймсу. Они были такими красивыми, молодыми, но отчего-то такими чужими. Он не чувствовал тепла, глядя на них, не чувствовал себя их сыном, хотя, безусловно, был похож на них обоих. Даже профессор Снейп был для него большим отцом, чем Джеймс Поттер. Снейпа он хотя бы знал. Гарри приблизился и поднял Питера за подбородок, заставив того смотреть прямо в глаза. Он слышал о легиллименции, но никогда раньше у него не выходило применить ее. Даже на Крэббе с Гойлом. Но вот Питер явно был для него как открытая книга, что даже удивительно. И Гарри решил начать с самого начала. Детство мужчины было скучным. Жизнь с такой же серой, как и он сам, матерью-волшебницей и отцом-магглом в одном из кучи одинаковых домиков, как в Литтл-Уингинге. Поступление в Хогвартс, распределение на Гриффиндор, и его постоянный страх. Страх не понятно чего. Потом дружба с Мародерами, с его отцом. Веселым и бесшабашным, не таким, как он сам. Гарри ясно видел, как гриффиндорцы издевались над Снейпом, остающимся все таким же мрачным и интересным, на взгляд самого Гарри, даже спустя годы. Видел, как мальчишки обучались анимагии, чтобы их друг-оборотень чувствовал себя лучше в полнолуние. Видел, как они росли и как взрослели. Как влюблялись и как расставались. И как их дороги разошлись. Питер примкнул к стану Пожирателей еще в конце седьмого курса. Ему просто надоело чувствовать себя вечно позади, вечно отстающим. Самым слабым. В его глазах Темный Лорд уподоблялся маггловскому богу, такой же великий и всемогущий. Всесильный. И Питер надеялся получить от него хоть каплю этой силы. Темный Лорд умел красиво говорить и убеждать, он всегда был услышан. Он всегда знал, что и кому сказать, он всегда был уверен в себе. Гордый, обворожительный, чарующий. Его голос, доносящийся из-под неизменной маски, обволакивал слух и подчинял. За ним хотелось следовать. И Питер следовал. «Сириус, — позвал Джеймс, который зашел из кухни в комнату, того самого кудрявого юношу, держа на руках ребенка, — не хочешь быть крестным для нашего Гарри? — Я?! — тот, кого назвали Сириусом, радостно подпрыгнул, — Конечно!» Гарри явственно чувствовал, как Питеру в тот момент было обидно. Почему снова Сириус? Почему не он или не Ремус? Они же тоже его друзья! Но нет, опять все досталось этому Блэку. Как же Питер ненавидел его в тот момент. Гарри видел, как на секунду исказилось его лицо, прежде чем он произнес «Поздравляю!». Хотя внутри его просто разрывало от ненависти. «- Как скажете, мой Лорд, — Питер согнулся в низком поклоне, передавая мужчине в темной мантии бумажку с адресом Поттеров. — Хорошо, Питер, ты свободен, — фигура плавно махнула рукой, — дальше мы справимся без тебя. — Слушаюсь, господин». И он аппарировал. Дальше была погоня от разъяренного Блэка, убийство дюжины магглов и собственная фальшивая смерть. Пестрящие заголовки газет «Сириус Блэк пожизненно арестован!» и собственная тихая радость. А после — жизнь в образе крысы, многочисленные Уизли и страх. Постоянный страх, не дающий покоя даже во сне. Страх расплаты. Последним воспоминанием стал его, Гарри, ботинок, принесший фейерверк боли. Как же жалко оборвалась крысиная жизнь. Гарри отпустил его и сплюнул на пол. Питер был мерзким. Даже его воспоминания оставляли после себя только тошноту и желание почистить язык. Пару минут он тупо смотрел на него, а потом замахнулся и пнул мужчину в бок. Тот взвизгнул и съежился, спрятав лицо в сгибе руки, трясясь всем телом. Как же жалко. Гарри отошел назад. На шее Петтигрю все плотно сжимался поводок, и он дернул лямку изо всех сил, с радостью наблюдая, как тот теряет равновесие и падает, ударяясь лицом в пол. Мерзкий предатель.***
Драко летел. Летел, рассекая воздух собственным телом и практически не дыша. Его Нимбус слушался беспрекословно, откликаясь на малейшее движение тела. Было чертовски плохо. Из памяти все никак не выходили горячие поттеровские поцелуи, его руки, голос, стоны. Малфой бы сотню раз повторил, отдал бы себя по щелчку пальцев, но Гарри его не любил. А просто на секс он был не согласен. Драко нужно было либо все, либо ничего. Он же Малфой. Сердце разрывалось, по щекам текли слезы, а он все летел. Поттера не было видно уже третий день. Наверняка он снова просто зарылся в очередные талмуды в Выручай-Комнате и потерял связь с реальностью. Драко не хотел его видеть, но без него было хуже. Он так привык к его уверенности, к его приколам, его запаху. Он так привык к нему рядом с собой. И без него становилось дурно. Метла несла его все быстрее, и он нырнул вниз, выравнивая деревко только у самой земли. — Мистер Малфой, спуститесь, будьте добры, — окликнул его голос профессора Снейпа. Он и Реддл стояли у трибун и неотрывно наблюдали за ним. Профессор Защиты сцепил руки на груди и нервно притопывал ногой, в то время как зельевар олицетворял собой поистине арктическое спокойствие. Реддл хотел курить. — Чем могу помочь? — Драко плавно спикировал рядом, заинтересованно приподнимая бровь. — Где Поттер, мистер Малфой? — без предисловий начал Реддл, уставившись в него своими красными, пугающими глазами. Блондин всегда боялся этого взгляда. Он чувствовал себя препарированным, открытым, как на ладони. Не нравился ему этот профессор, даже несмотря на свой профессионализм. — Откуда мне знать, — слизеринец пожал плечами. — Давно его не видел. — И не обеспокоились его отсутствием? — Северус слегка склонил голову. — Он же ваш … друг. — Мы… — он замялся, — несколько в ссоре. — Его нет уже несколько дней, Малфой, — прошипел Реддл. — Стоит ли мне напоминать о его проблемах со сном? — Думаете, он, — Драко сглотнул, — не проснулся? Стало по-настоящему жутко. А если это правда? Если он, и правда, спит? Он ведь часто говорил, что с каждым разом просыпаться все сложнее, что его там убивают. Вспомнив, как будил его в последний раз, Малфой зажмурился. Чертов Поттер! — В последний раз я видел его в Выручай-Комнате, — сквозь ком в горле начал он. — Это на восьмом этаже… — Мы в курсе, спасибо, — рявкнул Реддл, развернулся и понесся в направлении замка. Северус как-то странно посмотрел ему вслед, хмыкнул, покачав головой, и пошел за ним. — Профессор Снейп, — окликнул Драко, — можно я тоже пойду? Зельевар не ответил, просто кивнул.***
Дверь все еще была в стене, явно свидетельствуя о наличии постороннего внутри Комнаты. Том, прилетевший быстрее всех, подергал за ручку, но никаких результатов это не принесло. Психанув, он достал палочку, но ни одно отпирающее заклинание из его, несомненно, богатого арсенала не сработало. — Он точно там, — сказал Реддл, сцепив руки в замок, — я в этом уверен. — Экспекто Патронум, — Северус взмахнул палочкой, и перед взором собравшихся предстала полупрозрачная серебристая лань. — Выходите, Поттер. Он взмахнул палочкой еще раз, и лань исчезла, просочившись сквозь стену. — Что это за заклинание, сэр? — подал голос Драко, до этого молча стоявший в стороне. Поведение Реддла его несколько удивило, и он бы даже испугался, но лицо Снейпа, на котором не дрогнул ни один мускул, внушало некоторое спокойствие. — Это заклинание патронуса, мистер Малфой, — лекторским тоном ответил Северус, — основное его назначение — отпугнуть дементора. Думаю, мне не стоит вам объяснять, кто такие дементоры. Но так же его можно использовать для передачи небольших сообщений, как сделал я. — Понятно, — кивнул Драко. Дверь резко распахнулась. На пороге стоял осунувшийся, бледный Поттер с глубокими тенями под глазами. Брюнет выглядел так, словно не спал все три дня, что его не было. Он обвел присутствующих пустым взглядом и сделал шаг вперед, но, видимо, тело отказывалось слушаться. Северус еле успел поймать падающего подростка. — Сириус, — это было единственным, что сказал слизеринец, прежде чем отключиться. Тому отчего-то стало обидно, что мальчишку поймал Северус, а не он, с которым у Поттера более доверительные отношения. Но он быстро отогнал эти мысли. Мальчишку надо было доставить в лазарет.