***
Веришь ли ты в судьбу, Розмари? Веришь ли ты в то, что некоторые люди — ни больше, ни меньше — созданы друг для друга? Что они будут в твоей жизни всегда, как бы сильно ты ни пыталась этому противиться? Согласись, теория очень даже удобная — ведь это значит, что можно сколько угодно оставаться натуральной сукой, а человек, судьбинушка твоя, никуда от тебя не денется. Вот только, милая моя девочка, жизнь так не работает. Постоянно подчеркивая, что человек для тебя словно тумбочка — удобно, если есть, ничего страшного, если нет — невозможно требовать того, чтобы с тобой всегда были и тебя всего поддерживали. Хотя ты, конечно, и не требуешь — напротив, всячески пытаешься показать, что с легкостью можешь потоптаться по этим чувствам, а после отнести на ближайшую помойку.***
Эмма все же добралась до лезвия. Один порез за маму, второй — за папу, третий — за…ужасающую несправедливость бытия? Возможно, но пока лезвие скользит по белоснежной коже, Эмма думает лишь о том, как ей хочется хоть на секунду почувствовать себя любимой тем единственным человеком, который для нее сейчас имеет значение.***
Знаешь, Розмари, почему она никогда от тебя не уйдет (а твоя теория с судьбой, к сожалению, имеет место быть)? Знаешь, почему она до последнего будет придумывать отговорки и оправдания тебе и твоим поступкам? Конечно знаешь, ты ведь неглупая малышка. Потому что ты та единственная, кто заставил ее почувствовать вкус жизни, кто забрался внутрь нее так глубоко, как не забирался никто и никогда на свете, кто выслушивал все ее истерики тогда, когда никто не воспринимал ее проблемы всерьез. Та, кто был рядом, когда никто не был. Поверь мне, не было и дня, когда бы она ни вспоминала, как хорошо вам когда-то было вместе. Как вы придумывали общие шуточки, понятные только вам, как переписывались днями и ночами напролет, совершенно забывая о том, что еще происходило в мире, да и имело ли это хоть какое-то значение, если вашим душам в тот момент было хорошо вместе? За эти воспоминания Эмма и будет цепляться до последнего, убеждая себя в том, что все еще можно исправить.***
Можно? Скажи мне, Розмари, можно ли? Ответь, что же с вами стало? Куда делись эти милые девчушки, рассказывающие друг другу обо всем на свете и постоянно шутившие на тему того, что ведут себя как влюбленные? Где же тот детский смех и недетские проблемы, тонувшие в нем? Неужели ничего уже нельзя вернуть? Разве позволишь ты этой лодке любви разбиться о быт?***
Кровь продолжала стекать на пол ванной, а вместе с ней стекали все надежды и стремления, все чувства и переживания, все страдания и боли, вся человеческая жизнь. А ты, Розмари, помни, что она всегда будет любить тебя в бесконечность раз больше.