Отлученный. Обреченный?

В свои пятнадцать и я думала, что прощение - не ко мне. Однако очень скоро поняла, что мир - нечто большее, чем мое не в меру раздутое эго.

Что-то сдвинулось в душе Драко после того, как они вернулись домой. Поттер спустился со Скорпиусом в ритуальный зал, после чего мальчик вернулся почти прежним, лишь немного задумчивым и грустным. Драко был удивлен, но оказывается, Поттер и сам практиковал некоторые из ритуалов, а еще умел читать испещренную рунами литературу, и Скорпиус стал полноправным хозяином этого места, хоть и наотрез отказался принимать фамилию отца. В тот же день к ними пришла Роза, и дети долго играли вдвоем, пока взрослые пили чай и устало молчали о своем, вспоминая, что было и что могло бы быть. Роза пришла и на следующий день, и на следующий, а после Драко с изумлением понял, что над Скорпиусом больше не властны воспоминания о случившемся в Малфой-мэноре. Драко также заметил, что если не делать Поттера виноватым во всех грехах, не напоминать ему о совершенных ошибках, его нахальство постепенно сходит на нет. Кажется, это была защитная реакция на неприятные ситуации, как было еще в школе: стоило Снейпу задеть Поттера за живое, как тот немедленно начинал хамить. В домашней форме Гарри был куда приятнее, и Драко радовался тому, что Грейнджер удалось вернуться со старым другом к былой сердечности. А еще Драко понял, что он устал. Когда-то давно отец надломил его, отрекшись. Рана кровоточила, но Митси помогла справиться с магией и выживанием, Скорпиус стал жизненным смыслом, и Драко не пропал, он выкарабкался, оброс подобием брони и даже обустроился с комфортом. Вот только надлом никуда не делся. Задуманное Люциусом сломало его, потому что было нацелено против Скорпиуса. Его отец задумал страшное, его мать отказалась от планов лишь в самый последний момент, и близость обрушения всего, что составляло мир Драко, едва не доконало его. Мужчина стал безучастным к происходящему вокруг, кроме Скорпиуса. Помогла верная Митси. С грубоватой почтительностью старого слуги она тормошила своего друга, заставляя его заниматься работой, вытаскивала на прогулки, даже поручала домашние дела — в общем, делала почти то же самое, что и перед рождением Скорпиуса, помогая Драко оставить тяжелый промежуток его жизни позади. В это непростое время Поттеру удалось проявить себя. Он довел дело в отношении Люциуса Малфоя до конца, вытащил из него подробности ритуала и разорвал так и не закрепившиеся узы между Драко и «женихом». Когда мужчина попытался выяснить у Гарри, в чем там было дело, Поттер крепко поцеловал его и сказал: «Я разобрался». Это было ново, что не все беды Драко сыплются лишь на него одного, что есть тот, с кем можно разделить боль и страх, кто готов решить твои проблемы, ничего не требуя взамен. Наверное, именно в такие моменты и познаются близкие люди, их помощь прячется не в красивых словах или тщательно выверенных, подчеркнутых спецэффектами жестах, а в поступках, позволяющих понять: ты не одинок, за твоей спиной кто-то есть. Не сказать, чтобы Драко простил или забыл все, что случилось между ними ранее, просто теперь это почти перестало иметь значение. Мужчина постепенно, осторожно пытался жить в новом мире, и отравляющим миазмам прошлого там было не место. Драко просто узнавал своего старого нового любовника, отыскивал его милые привычки, раздражающие недостатки, пробовал открываться сам. Ему было не слишком сложно это сделать, поскольку искорка чувства внутри него не гасла, а продолжала тлеть. Эту искорку еще нужно было раздуть, осторожно, не делая резких движений, но у пары было и время, и желание, и от поцелуев, нежных и пока достаточно невинных ласк у них обоих теплело в груди. Никто из них не пытался поставить вопрос ребром и подробно расписать свои планы на будущее. Однажды они увлеклись мечтами и горько заплатили, когда чей-то злой умысел легко смог разметать их чувства. Простая случайность: если бы хотя бы один из них был хоть немного сильнее уверен в другом, если бы они были чуть менее горячны, нашли бы выход еще тогда, двенадцать лет назад. Но их чувства проверку не выдержали. Возможно, когда после притирок и попыток показать себя лучше, чем есть для любимого, Драко смирится с поттеровской грубоватостью и его темпераментом, а Гарри не будет беситься, когда упрямец-Драко станет поступать по-своему — и вот тогда они скажут, что все беды позади. Пока же… Пока Драко не был ни отлученным, ни обреченным, и это нравилось ему больше всего.