Одинокий

Внутри было страшно. Огромные стены, высоченные потолки, бесконечные узлы коридоров, переходов, крытых галерей и вечное эхо прожитых жизней. Недалеко от Большого зала был скрытый проход в пыточные, и, отправляясь на уроки по Защите от темных сил, Гарри каждый раз испытывал невыносимое желание закричать от боли и ужаса. С Башни Гриффиндора однажды бросилась девушка, и ее мятежный неупокоенный дух до сих пор желал смерти. В кабинете Трансфигурации однажды ученик превратил себя в шкаф и не смог вернуться обратно. Колдовство вышло таким сильным, что даже профессор не смог вернуть его обратно. Суровые нравы Средневековья требовали суровой же экономии, и шкаф приспособили под хранилище свитков, а спустя пару поколений люди и вовсе забыли о том, что на самом деле здесь случилось. Сейчас любой целитель мог вернуть мебель в изначальное состояние, но от ученика давным-давно ничего не осталось, лишь его память на каждом занятии захватывала Гарри в свой плен. Если бы не удачное распределение, Поттер бы не выжил в этой школе, ведь в Гриффиндоре безраздельно властвовал Невилл Лонгботтом, по слухам мнящий себя едва ли не Мерлином. В Слизерине люди измерялись по уровню богатства, силы и знатности, а лучшим развлечением было издевательство над слабым, в Равенкло не терпели тех, кто не стремится обойти других на поприще знаний. Лишь в Хаффлпаффе Гарри попросту не замечали, один раз поняв, что мальчик не любит компаний и не жаждет общения. Недоуменно пожав плечами, дети подумали, что одиночкой быть гораздо хуже, чем терпеть чьи-то насмешки, а потому попросту игнорировали его. Так было удобнее для всех. Гарри вообще старался как можно меньше попадаться на глаза. Мир магии, это он усвоил точно, был еще более жестоким, чем он себе представлял. Если обычные люди не позволяли себе каких-то действий и выражений в общении, если считали себя воспитанными или находились рядом с учителями или теми, кто был наделен властью по отношению к ним, то здесь не стеснялись в выражениях и действиях. Здесь Гарри узнал, что является человеком второго сорта, потому что родители его мамы не были волшебниками, его же мама вообще была на низшей ступени общества. Иерархия была и в его мире, но о ней старались не говорить, если человек в дальнейшем мог пригодиться. Видимо, Гарри сразу отнесли в разряд ненужных людей, а может быть, у магов было очень туго с самомнением. Так или иначе, он оказался прав, и этот мир тоже не стоил внимания. Хогвартс был лучше, чем дом Дурслей для Гарри лишь по одной простой причине: здесь были кровати с плотными пологами, за которые никто никогда не заглядывал. Гарри не приходилось прятаться, когда нужно было поработать, и он мог приходить к мальчику гораздо чаще, чем всегда. К тому же его задания становились все интереснее и интереснее. Сегодня он появился, едва Гарри лег спать, уселся по-турецки на постели мальчика. Заинтригованный таким поведением посетителя, Поттер прогнал остатки сна и устроился напротив. Гость казался едва ли не человечным, похоже, он даже беспокоился, и Гарри с любопытством предчувствовал грядущую работу. Они оказались совсем недалеко от Хогвартса, Гарри стразу же узнал темные провалы Башни Астрономии, на которой жил загадочный любитель звезд. Гость потянул мальчика за собой, и тот с удовольствием зарылся босыми ступнями в покрытую росой траву. Все вокруг замерло, как и всегда в присутствии гостя, лишь одно существо в глубине леса продолжило свое мерзкое занятие. Гарри чувствовал, что его спутник разгневан, но ничего не сказал, лишь напряг зрение и слух, чтобы не пропустить ничего из происходящего. Время вокруг них почти остановилось, они быстро скользнули до поляны и смогли увидеть всю мерзость творящегося на ней. Молодой единорог бился от боли над своим телом, еще не понимая, что умер. Чистейшее творение добра и магии стенало от боли и бессилия, в то время как темная тень жадно хлебала густую светящуюся кровь. Не дожидаясь приказа, Гарри подошел к однорогой лошадке и обнял ее обеими руками за шею. Единорог встрепенулся, почувствовав тепло чужих рук. Жалобное ржание разорвало тишину, и животное ласково слизнуло с лица мальчика невольно покатившиеся по щекам слезы. Поттер вложил в животное все свои силы, лишь бы оно ушло в страну вечных пастбищ умиротворенным и любимым, но единорог внезапно отскочил от Гарри, встал на дыбы и бросился прямиком на темную тень, которая, не замечая никого вокруг, продолжала пить кровь. Призрачный единорог вошел в тень и скрылся в ней. Спутник Гарри поспешно закрыл глаза мальчика рукой, и Поттер почувствовал леденящее душу отчаяние, исходившее от его руки. В следующую секунду Гарри оказался в своей постели, а гость снова сидел у него в ногах. — Сегодня ты сделал большое дело, — ровным тоном сказал он. — За это будешь вознагражден. Гость на мгновение коснулся ладонью губ Гарри, и тот почувствовал сильнейшую усталость. Не в силах сопротивляться ей, мальчик опустил голову на подушку и закрыл глаза. Проснулся Поттер только утром. Мальчик с трудом поднялся с постели, чувствуя себя разбитым. Все тело ныло, голова кружилась, и очень хотелось пить. Гарри поплелся одеваться, затем с трудом потопал на завтрак, с ужасом понимая, что ему сегодня еще нужно было отсидеть все уроки. Впрочем, Защиту от темных сил, стоявшую первой парой, неожиданно отменили: профессор Квиррел исчез, не оставив после себя даже записки. Замок наводнила магическая полиция, все вокруг гудело, дети и взрослые с упоением строили версии, не высказывая особой печали по поводу случившегося: профессора Квиррела никто в школе не любил за заикание и извечный чесночный запах, к тому же уроки он вел преотвратно. Второй парой у Гарри стояли зелья, и мальчик с удивлением понял, что этот день не настолько ужасен, как он ожидал. Зельеделие Поттер любил больше, чем все остальные предметы, вместе взятые. Нарезать ингредиенты, а потом стоять у котла и помешивать бурлящий состав длинным черпаком — именно в этот момент Гарри и чувствовал себя настоящим колдуном. Он понимал, что происходит, он творил магию и мог заниматься этим делом бесконечно. Жаль только, что профессор Снейп, несмотря на свою проникновенную речь на первой лекции, не очень признавал хаффлпаффцев и мог, наверное, часами стоять над душой и нудить, отгоняя все желание учиться. Впрочем, сегодня Снейп выглядел довольным, возможно, поэтому зелье от порезов и вышло у Гарри идеальным. Профессор долго любовался им, смотрел на свет, нюхал, а затем полоснул себя ножом по руке, нанося себе даже не порез, а самую настоящую рану, после чего густо намазал пораненное место. — Недурно, Поттер, — сказал он, когда рана зашипела и исчезла, а после чего совершил и вовсе непревзойденный поступок: наградил Хаффлпафф десятью баллами. Гарри в одночасье стал героем, однокурсники пихали его в плечо, поздравляли с победой над Снейпом, а бедный мальчик не знал, куда себя деть от избытка внимания. В конце концов, он сбежал, спрятался за своим пологом и постарался уснуть, чему измученный организм был очень благодарен. Вот только снилось Гарри нечто странное: он видел, как нелепо взмахивает руками и падает навзничь, перекидываясь через парапет и устремляясь к земле, падая с Башни Астрономии. Уже на следующее утро школа жила в обычном режиме, только преподавать Защиту от темных сил временно стал сам профессор Дамблдор.